Дьявол и паж

Глава XIV На сцене появляется лорд Руперт

После отъезда его милости Леони поначалу пребывала в печали. Общество мадам Филд девушку не радовало, поскольку досточтимая дама рассуждала лишь о болезнях, смерти да о развязности нынешней молодежи. К счастью, дни стояли погожие, и Леони смогла выезжать на верховые прогулки, благо Генриетта Филд не питала склонности к этому неженскому развлечению.

Предполагалось, что в этих прогулках Леони будет сопровождать грум, но девушка частенько пренебрегала формальностью и скакала по окрестностям в полном одиночестве, наслаждаясь свободой.

Примерно в семи милях от замка Эйвон находилось поместье некоего лорда Мериваля, проживавшего там с красавицей женой Дженнифер. Его светлость лорд Мериваль в последние годы предпочитал неторопливый образ жизни, а ее светлость леди Мериваль и вовсе не жаловала город. Почти круглый год они жили в Гемпшире, зимой ненадолго выбираясь в Бат. Когда же лорда Мериваля вдруг охватывало желание навестить друзей юности, супружеская чета наведывалась в Лондон. Гораздо чаще милорд отправлялся в столицу один, но подолгу он никогда не отсутствовал.

Леони довольно быстро отыскала дорогу к поместью Меривалей. Густой лес, окружавший старинный белый особняк, манил ее, как манит кошечку утиный выводок, а потому в один прекрасный день она направила лошадь в сторону вожделенного бурелома.

На деревьях уже показались молодые листочки, а среди травы то и дело попадались ранние весенние цветы. Леони без особых раздумий углубилась в лесную чащу и вскоре наткнулась на ручей, который весело струился по каменистому ложу. Рядом с ручьем на стволе упавшего дерева сидела темноволосая дама, на коврике у ее ног возился пухленький младенец. Чуть в стороне воевал с удочкой маленький мальчик.

Леони натянула поводья, собираясь повернуть назад. Первым ее увидел юный рыболов. Он окликнул сидевшую на стволе дерева даму.

— Мама, посмотри!

Дама удивленно оглянулась.

— Прошу прощения, — запинаясь, пробормотала Леони. — Я загляделась на деревья… Я сейчас уеду.

Дама встала и пересекла лужайку.

— Ничего страшного. С какой стати вы должны уезжать? — Тут она заметила, что из-под полей шляпки выглядывает совсем юное лицо, и улыбнулась. — Почему бы вы вам не спешиться, милая, и не составить нам компанию?

В глазах Леони мелькнуло замешательство, но спустя мгновение на щеках ее появились очаровательные ямочки.

— S'il vous plait, madame[44].

— Вы француженка? Гостите в наших краях?

Леони высвободила ноги из стремян и спрыгнула на землю.

— Да, я сейчас живу в замке Эйвон. Я… ба, я забыла, как это называется!.. Ах да, подопечная герцога.

По лицу дамы пробежала тень. Она сделала движение, будто собираясь встать между девушкой и детьми. Леони вздернула подбородок.

— Я совсем не то, что вы подумали, je vous assure[45]. Я нахожусь на попечении мадам Филд, кузины Монсеньора. Быть может, мне все же лучше уехать?

— Простите мое замешательство. Я буду рада, если вы останетесь. Меня зовут леди Мериваль.

— Я так и подумала, — призналась Леони. — Леди Фанни рассказывала мне о вас.

— Фанни? — Лицо Дженнифер прояснилось. — Так вы с ней знакомы?

— После приезда из Парижа я две недели провела у ее светлости. Монсеньор посчитал не вполне convenable, если я буду находиться при нем, пока он не подыщет достойную даму в качестве моей gouvernante.

Дженнифер, в прошлом сполна ощутившая на себе собственнические инстинкты его милости, изумленно посмотрела на юную незнакомку. Они сели на поваленное дерево.

— По-моему, Монсеньора никто не любит, — грустно заметила Леони. — Ну или почти никто. Разве что леди Фанни и месье Давенант привязаны к нему, ну и, конечно, я.

— Значит, вам Эйвон нравится? — Дженнифер не смогла скрыть удивления.

— Он очень добр ко мне, — просто сказала Леони. — А это ваш сын?

— Да, его зовут Джон. Подойди и поклонись, Джон.

Мальчик с удочкой несмело приблизился.

— У вас такие короткие волосы.

Леони сдернула шляпку.

— Но какие они чудесные! — с восторгом воскликнула Дженнифер. — Зачем вы их обрезали?

Леони пребывала в нерешительности.

— Пожалуйста, не расспрашивайте меня. Я не могу вам рассказать. Леди Фанни считает, что я не должна никому ничего рассказывать.

— Надеюсь, это не связано с болезнью? — спросила Дженнифер, с беспокойством оглянувшись на детей.

— О, нет! — Леони помялась. — Но ведь Монсеньор не говорил, чтобы я скрытничала, это все леди Фанни… а она не всегда поступает разумно, правда? К тому же, думаю, вам бы она разрешила рассказать, поскольку вы воспитывались в одном монастыре, n'est-ce pas? Дело в том, что я только учусь быть девушкой, мадам.

Дженнифер приоткрыла рот.

— Прошу прощения, милая?

— С двенадцати лет я была мальчиком. Затем меня нашел Монсеньор и сделал своим пажом. А потом он обнаружил, что я вовсе не мальчик, и решил удочерить меня. Поначалу мне это не слишком понравилось, а нижние юбки и сейчас не нравятся, но есть и приятные стороны. У меня теперь так много красивых вещей, и я теперь самая настоящая дама!

Дженнифер ласково коснулась руки девушки.

— Вы еще совсем дитя! И как долго вы собираетесь пробыть в Эйвоне?

— Не знаю, мадам. Сколько пожелает Монсеньор. О, за эти недели я так много узнала! А леди Фанни собирается представить меня свету. Правда, это очень мило с ее стороны?

— Да, весьма любезно, — согласилась Дженнифер. — А как вас зовут, милое дитя?

— Леони де Боннар, мадам.

— И родители попросили герцога стать вашим опекуном?

— Нет. Они умерли много лет назад. Монсеньор сам так решил. — Леони опустила взгляд на толстенького младенца, заинтересовавшегося ее туфлями.

— Этот малыш тоже ваш сын, мадам?

— Да, его зовут Джеффри. Правда, чудесный ребенок?

— Очень, — вежливо ответила Леони. — А я и не подозревала, что младенцы бывают такими толстыми. — Она встала и надела шляпку. — Я должна возвращаться, иначе мадам Филд разволнуется и свалится в обморок, — она сдержанно хихикнула. — Знаете, она похожа на клушу. Просто ужас!

Дженнифер расхохоталась.

— Мы непременно увидимся! Приходите к нам, я познакомлю вас со своим мужем.

— Как пожелаете, мадам. С удовольствием приду. Au revoir, Jean! Au revoir, bebe![46]

Младенец помахал пухлой ручонкой. Леони взобралась на лошадь.

— С младенцами так трудно, — посетовала она, — никогда не знаешь, о чем с ними говорить. Хотя, конечно, он очень мил, — с некоторым сомнением добавила девушка, после чего кивнула и направила лошадь на тропинку.

Дженнифер подхватила младшее чадо, позвала Джона и зашагала к дому. Вручив детей няньке, она отправилась на поиски мужа.

Лорд Мериваль как ни в чем ни бывало похрапывал в библиотеке. Это был крупный человек с простоватыми манерами; поджатые губы странным образом сочетались со смеющимися глазами. Когда скрипнула дверь, Мериваль испуганно вздрогнул, открыл глаза и улыбнулся.

— Честное слово, Дженни, с каждым днем ты становишься все прекраснее.

Дженнифер рассмеялась и присела на подлокотник кресла.

— Фанни считает подобные нежности давно вышедшими из моды, мой милый Энтони.

— Ах, Фанни!.. В глубине своей капризной души она обожает своего зануду Марлинга.

— Да, но Фанни старается не отставать от моды, а потому больше всего на свете обожает, чтобы мужчины шептали ей на ушко милые глупости. Боюсь, я никогда не смогу привыкнуть к городской жизни.

— Любовь моя, если только я обнаружу, что так называемые "мужчины" шепчут тебе на ушко…

— Милорд!

— Миледи?

— Вы чудовищно непочтительны, сэр! Как будто они… Как будто я способна на такое святотатство!

Мериваль привлек жену к себе.

— Дженни, если бы ты была способна на такие гадости, ухажеры вились бы вокруг тебя стаями.

— Вы этого хотите, милорд? — осведомилась Дженнифер. — Теперь я понимаю, что вы разочарованы в своей жене. Благодарю вас, сэр! — Она выскользнула из его объятий и сделала насмешливый реверанс.

Мериваль неуклюже вскочил на ноги.

— Вот проказница, я же счастливейший человек на земле!

— С чем вас и поздравляю, сэр. Энтони, тебе Марлинг ничего не писал?

— Эдвард? Нет, а что такое?

— Сегодня я встретила в лесу девушку, некоторое время назад жившую у Марлингов.

— Девушка? И кто она такая?

— Сядь, иначе может произойти непоправимое. Это совсем еще ребенок, она утверждает, что является подопечной герцога Эйвона.

— Аластера? — Мериваль нахмурился. — Что за каприз?

— Об этом я, разумеется, не стала спрашивать. Но тебе не кажется странным, что Дьявол вдруг решил заняться благотворительностью?

— Всякое случается в этом суетном мире. А вдруг он изменился, любовь моя?

Дженнифер поежилась.

— Дьявол? Невозможно. Мне жаль бедное дитя, оказавшееся в лапах сатаны. Я пригласила ее наведаться как-нибудь к нам. Я правильно поступила?

Мериваль нахмурился.

— Не хочу иметь никаких отношений с Аластером, Дженни. Я не в силах забыть, что его милость едва не похитил мою жену.

— Тогда я не была твоей женой, — возразила Дженнифер. — И эта девочка, ее, кстати, зовут Леони, совсем непохожа ни на одну из девиц Эйвона. Разреши пригласить ее к нам, прошу тебя, Энтони.

Мериваль расшаркался, едва при этом не упав.

— Миледи, вы же хозяйка в своем собственном доме, — церемонно возвестил он.

Спустя пару дней Леони прибыла в Мериваль; навстречу ей высыпало все семейство, включая толстенького младенца. Поначалу Леони чувствовала себя несколько скованно, но улыбки и ласковое обращение быстро сделали свое дело, и вскоре она забыла о своем смущении. Дженнифер показала ей дом, потом они спустились в гостиную, где их уже ждал чай. Навстречу дамам поднялся Мериваль, честно боровшийся все это время со сном.

— Я так хотела познакомиться с вами, милорд! — жизнерадостно прокричала Леони. — Я так много о вас слышала!

Мериваль окаменел.

— От кого же?

— От леди Фанни и немного от Монсеньора. Скажите, месье, вы и в самом деле остановили карету лорда Хардинга?

— На пари, дитя мое, на пари!

Леони оглушительно расхохоталась.

— Я так и знала! И он пришел в ярость, правда? И это должно было храниться в секрете, потому что в… как их называют… в дипломатических кругах…

— Ради бога, дитя мое!

— И с тех пор вас называют Разбойником с большой дороги!

— Ну, только близкие друзья!

Дженнифер изумленно смотрела на мужа.

— О господи! Продолжай, Леони. Я так и знала, что этот несчастный всю жизнь обманывал меня.

— Мадемуазель, — пробормотал Мериваль, вытирая внезапно вспотевший лоб, — пощадите!

— Все же скажите, — упорствовала Леони, — разве не чудесно хотя бы одну ночь побыть самым настоящим разбойником?

— Чудесно, — вздохнул хозяин, — но не очень прилично.

— Да! — выпалила Леони, последняя фраза Мериваля пришлась ей явно по душе. — Но мне кажется, что приличия — это так скучно и неприятно! Я и сама доставляю всем немало хлопот, поскольку терпеть не могу приличий. Выходит, дама может совершать множество дурных поступков и при этом оставаться в рамках приличий, но стоит ей только упомянуть о панталонах, как все вокруг начинают шипеть и таращить глаза. Согласитесь, приличия — весьма утомительная штука!

Глаза Мериваля заискрились весельем. Он попытался сдержать смех, но в результате лишь оглушительно хмыкнул.

— Честное слово, вы должны приезжать к нам почаще, мадемуазель. Не часто попадаются столь очаровательные юные дамы.

— Нет, теперь очередь за вами, — твердо объявила Леони.

— Боюсь… — неловко начала Дженнифер.

— Мы с его милостью не в ладах, — закончил Мериваль.

Леони всплеснула руками.

— Вот parbleu[47]! Всякий раз одно и то же! Меня уже не удивляет, что Монсеньор бывает таким злым: еще бы, ведь все вокруг с ним так нелюбезны!

— Его милость обладает редким талантом плодить недругов, — мрачно заметил Мериваль.

— Месье, — с достоинством ответила Леони, — весьма неразумно в моем присутствии столь непочтительно отзываться о Монсеньоре. Он единственный человек на всем белом свете, кого интересует моя судьба. Поэтому я не стану слушать тех, кто пытается настроить меня против него. Более того, когда при мне ругают его милость, я прихожу в ярость.

— Мадемуазель… покорнейше прошу простить меня.

— Благодарю вас, месье, — чопорно сказала Леони и рассмеялась.

Так закончился ее первый визит к соседям. Вскоре Леони освоилась в семействе Меривалей и заскакивала к ним по любому поводу, а зачастую и без оного. Однажды она даже привела мадам Филд, которая ничего не знала о размолвке между Эйвоном и Меривалем.

Две недели от его милости не поступало никаких известий. Но в один прекрасный день в Мериваль прибыла дорожная карета, до верху груженая багажом. Из-под груды чемоданов и баулов выскочил молодой человек и бодро проследовал в дом, где на него наткнулась Дженнифер.

— Неужто это ты, Руперт? — удивленно вскрикнула хозяйка дома.

Гость поцеловал ей руку.

— Черт побери, Дженни, ты все цветешь! Боже, а вот и Энтони! Ты растолстел еще больше, старина. Чем вы тут занимаетесь целыми днями — едите?!

Мериваль пожал молодому человеку руку.

— Когда-нибудь, Руперт, я соберусь с силами и преподам тебе урок хороших манер, — пригрозил он. — Что это такое? Этого багажа хватит на троих.

— И это ты называешь багажом?! Помилуй, Энтони! Я взял лишь самое необходимое, клянусь честью. Ведь всякий человек должен одеваться, разве не так? Энтони, что такое нашло на Джастина? Фанни ведет себя в последнее время чертовски скрытно, но весь Лондон просто гудит слухами о том, что мой брат удочерил какую-то девицу! Разрази меня гром, но это… — тут молодой человек осекся, вспомнив о присутствии Дженнифер. — Вот я и примчался, чтобы все самолично разузнать. Только вот где Джастин, один господь ведает. Я, во всяком случае, не в курсе. — Внезапно он с ужасом уставился на Мериваля. — Он, случайно, не в Эйвоне?

— Успокойся, — рассмеялся Мериваль. — Его здесь нет.

— Слава тебе господи! А кто эта глупая девица?

— Она вовсе не глупая девица, — сурово ответила Дженнифер, — а чудесное дитя!

— Мне следовало догадаться. У Джастина всегда был отличный вкус… — Руперт зажал рот рукой. — Громы и молнии, прошу прощения, Дженни! Совсем забыл! Весьма неосмотрительно с моей стороны! — Он жалобно посмотрел на Мериваля. — Я всегда говорю невпопад, Тони. Слишком уж я болтлив. Может, лучше откупорим бутылочку?

Мериваль снова расхохотался и повел гостя в библиотеку, куда лакеи вскоре принесли вино. Руперт устроил свое тощее тело в кресле, облизнулся и опрокинул в себя огромный бокал бургундского.

— Честно говоря, Тони, — доверительно начал он, — я чувствую себя гораздо комфортнее, когда поблизости нет женщин. Язык мой, чтоб он сгорел, то и дело мелет что-нибудь не то! Но Дженни чертовски красива, — поспешно добавил его светлость. — Удивительно, что ты меня принимаешь в своем доме. Ведь мой злосчастный братец чуть не удрал с твоей ненаглядной… — скорчил он гримасу и проглотил новую порцию вина.

— Я всегда рад тебя видеть, — расплылся в улыбке Мериваль. — Я не думаю, что тебе взбредет в голову похитить мою жену.

Руперт сдавленно булькнул.

— Я тоже так не думаю! Не стану утверждать, что я никогда не имел дел с женщинами — понимаешь, без этого никак нельзя, это вопрос фамильной чести, — но особой склонности я к ним не питаю. — Он проворно наполнил бокал. — Чертовски странно… Я вроде бы Аластер, а с моим именем не связано ни одной мало-мальски скандальной интрижки. Иногда мне кажется, — виновато вздохнул он, — что я ненастоящий Аластер. До сих пор все в нашем роду…

— Я бы не стал считать это таким уж страшным пороком, Руперт, — сухо возразил Мериваль.

— Ну, не знаю, не знаю! Есть еще Джастин, а там, где мой братец, там всегда околачивается какая-нибудь несносная девица. Не хочу сказать про его милость ничего дурного, но мы друг друга недолюбливаем. Но одно я знаю совершенно точно: скупостью Джастин никогда не отличался. Наверное, ты мне не поверишь, но с тех пор как он разбогател, я ни разу не попадал в долговую яму. — Руперт вскинул палец и с недоумением уставился на него. — Ни разу!

— Бесподобно, — согласился Мериваль. — Ты и в самом деле приехал только для того, чтобы увидеть Леони?

— Так ее зовут Леони?.. А ты думал, зачем я приехал?

В серых глазах Мериваля зажглись веселые огоньки.

— Я подумал, что, быть может, ты решил навестить нас с Дженнифер?

— Ну конечно, конечно! — вскричал Руперт, привстав в кресле и тут же рухнув обратно. — Черт бы побрал тебя, Тони, да ты смеешься надо мной! Меньше всего мне хотелось бы увидеться с Джастином. Эта самая Леони одна в Эйвоне?

— Нет, с твоей кузиной мадам Филд.

— Что?! Со старушенцией Генриеттой? По-моему, Джастин спятил! Выходит, на этот раз он решил соблюсти все приличия?

— Я убежден, что Леони и в самом деле всего лишь его воспитанница.

Руперт недоверчиво повел бровью.

— А потому, дорогой мой, ты либо веди себя с ней должным образом, либо отправляйся восвояси.

— Но, Тони… Черт, ты же не хуже меня знаешь Джастина!

— Ну, я сильно сомневаюсь, что на свете найдется хоть одна живая душа, которая знала бы твоего братца…

— Ладно, посмотрим, — вздохнул Руперт. Он хихикнул. — Хотел бы я взглянуть на лицо Джастина, когда он узнает, что я вторгся в его владения! Хотя, честно говоря, мне вовсе ни к чему его злить. В гневе мой братец бывает чертовски неприятен. — Его светлость нахмурился. — Знаешь, Тони, я часто спрашиваю себя, как он ко мне относится. Вот Фанни он любит. Хотя прежде Джастин дьявольски строго обращался с ней… Что? Ты никогда бы не подумал? А вот мне он позволяет делать все что угодно, но при этом я ни разу в жизни не слышал от братца ни единого дружеского слова.

— А тебе хотелось бы услышать? — спросил Мериваль, разливая вино.

— Разумеется! Он же мой брат! Как ни странно, когда я был совсем юным, Джастин весьма интересовался тем, что со мной происходит. Но при этом он всегда оставался безупречно вежливым и холодным. Я даже больше скажу тебе, Тони, мне и по сей день не по себе в его присутствии.

— Не стану делать вид, что понимаю Эйвона, дорогой Руперт. Я все-таки думаю, что в глубине его странной души таится нечто хорошее. Это дитя, Леони, боготворит его милость. Так что внимательнее следи за своими словами!

— Мой дорогой друг, маловероятно, чтобы я сказал что-то…

— Это более чем вероятно, — ухмыльнулся Мериваль. — Мой пустоголовый бездельник!

— Черт возьми, это нечестно! — жалобно воскликнул Руперт, с трудом поднимаясь из кресла. — Бездельник, говоришь? А что ты скажешь о Разбойнике Тони?

Мериваль поднял руки.

— Touche! Ради всего святого, Руперт, не разноси эту историю по всему свету!

Руперт пригладил взъерошенные волосы и скорчил серьезную мину.

— Смею тебя заверить, я не настолько глуп, как ты думаешь, Тони!

— Ну и слава богу!