Его Муза. Часть 3

Глава 11

По дороге в картинную галерею пытаюсь поговорить с Логаном о его отце.

— Если он был таким ужасным, зачем ты носишь его шляпу?

— Я же сказал, в качестве напоминания.

— О плохих вещах. Зачем кому-то напоминание о плохом?

— Каждый день все из нас стоят на краю худшего и лучшего из того, кем мы могли бы стать. Как бы сильно ни стремились к своим мечтам, мы должны помнить о демонах, которые могут потянуть нас вниз.

— Что за демоны?

— Ты слишком молода, чтобы иметь их.

— Это несправедливо. Ты ненамного старше меня.

Он выгибает бровь.

— Достаточно старше, чтобы все плохое, что случилось со мной, случилось до твоего рождения. То, что произошло после я сделал сам с собой. А потом остальные. — Он засовывает руки в карманы.

— Знаешь, не все было так шикарно.

— Что? Дай угадаю. Много хорошей еды, теплая уютная постель, любовь и похвала родителей. Наверное, уроки балета и музыки, летний лагерь, и, уверен, ты ездила в Диснейленд. И не раз.

— Три раза, — бормочу я. — Ты действительно ненавидишь людей, которые не

страдали, как ты?

Он хихикает.

— Нисколько. Ты вселяешь в меня надежду. Хотя, признаюсь, надежда в моих руках довольно хрупка.

Я тянусь к одной из этих рук. Я люблю его руки. Хочу их нарисовать.

— Все страдают, Логан. Даже люди, которые попадают в Диснейленд. И всем нужна надежда. Истинная надежда живуча, а не хрупка. Как настоящая любовь.

Он крепко сжимает мою руку.

— Как я уже сказал, никаких демонов.

— Если демоны, о которых ты говоришь, лишают жизнь блеска, они мне не нужны. И если эта шляпа олицетворяет твоих демонов, ты должен сбросить ее с Бруклинского моста.

Он проводит большим пальцем по полям шляпы.

— Сейчас не могу. Это часть моего образа.

— Это часть твоего образа, но ты можешь его изменить. Зачем цепляться за то, что напоминает тебе о ком-то, кто причинил тебе столько боли?

— Я почти бросил курить. Разве этого недостаточно?

— Ты правда не любишь перемены?

— Иногда старую боль легче пережить, чем внезапное мимолётное удовольствие.

Когда Логан так говорит, я знаю, что он перешел в свои писательские мысли, и,

конечно же, достает свой блокнот.

Мы прошли еще несколько кварталов, а затем свернули за угол и оказались напротив ярко освещенной галереи, внутри которой звучала музыка.

Несмотря на холод, посетители болтают на улице, потягивая вино и время от времени закуривая сигарету. Логан стонет, когда видит это.

— Возможно, мне придется сегодня пить.

Мы переходим улицу. Я удивлена количеством людей здесь. Мы протискиваемся в дверь и сдаем верхнюю одежду. Ощущаю себя замухрышкой по сравнению с

большинством шикарно одетых женщин, с идеальным макияжем и обувью, за которую можно отдать душу дьяволу. Я на открытии выставки в Нью-Йорке! Я позволила своему волнению перевесить чувство собственной неполноценности. В любом случае, это знакомство. Я еще не принадлежу этому миру, но когда-нибудь, надеюсь, буду.

Логан ведет меня на середину зала и берет два бокала у официанта.

— Хочу познакомить тебя с Лоуэллом.

Мы останавливаемся перед группой людей. Человек, которого легко принять за брата Джорджа Клуни, широко улыбается, когда его взгляд падает на Логана.

— У тебя получилось, — говорит он, делая шаг вперед, чтобы пожать Логану руку. — А это, должно быть, Ава. — Он поворачивается ко мне и каким-то образом ухитряется показать еще ряд идеальных зубов.

— Логан сказал мне, ты художница.

— Пока только учусь.

— Она художница, которая попала в ловушку колледжа, — поправляет Логан.

Элегантная женщина отходит от группы и встает рядом с Лоуэллом.

— Кто, скажи на милость, еще учится в колледже?

Лоуэлл говорит:

— Это моя жена Лайла. Ее подруга Ханна Дойл, хозяйка галереи. Мы думали, ты захочешь познакомиться с художницей Сурикой Лин. Она где-то здесь.

Я с трудом запоминаю новые имена, которые называют, но киваю, будто все

запомнила.

Лайла пожимает мне руку. У нее крепкая хватка. Она оглядывает меня с ног до головы.

— Ты учишься в месте, где преподает Логан? Он уже влип в неприятности? У него талант к этому. Бежит из огня да в полымя. — Она бросает на него печальный взгляд.

— Не преувеличивай, Лайла. — Логан собственнически обнимает меня.

— А когда ты в последний раз видела его? — перебивает Лоуэлл. — Ханна машет тебе, дорогая. Думаю, ты нужна ей.

— Приятно познакомиться, Ава, — говорит она, прежде чем отойти.

Я познакомилась с несколькими сотрудниками агентства Лоуэлла и их друзьями,

покупающими картины. Они кажутся дружелюбными. Все они, скорее всего, знают, кто такой Логан, и говорят, что с нетерпением ждут его следующей книги.

— Думаю, ты будешь приятно удивлен, — говорит Лоуэлл. — Я прочел только первые несколько страниц, и они многообещающие.

Логан пытается скрыть улыбку. Люди, читающие Логана, кивают и общаются между собой. Лоуэлл — хороший агент. Он уже создает шумиху.

Я извиняюсь и говорю Логану, что хочу посмотреть картины. Я видела только

фрагменты сквозь группы посетителей, и хочу рассмотреть каждое полотно. Начинаю с одного края галереи и двигаюсь от картины к картине. Я впечатлена выбором цвета. Хотя не так хорошо знакома с абстрактными стилями, мне нравятся тона и текстуры. Пройдя половину экспозиции, я добираюсь до угла комнаты. Там в платье из желтого шелка стоит азиатка неопределенного возраста и необычайное красоты. Она только что отошла от группы и повернулась к ним спиной, чтобы посмотреть на картину или, возможно, на угол стены, так как не вижу, чтобы она смотрела на определенный холст. Я собираюсь пройти мимо нее, когда она поворачивается и говорит:

— Что думаешь?

Ее темные глаза проницательны, губы цвета ягод, похоже, вот-вот изогнутся в улыбке.

— Я стараюсь этого не делать, — говорю я.

Я погружена в тонкости цвета и текстуры, света и тени. Этот опыт погрузил меня в легкий художественный транс, который позволяет течь моему собственному процессу рисования или формировать новые идеи. Это также отодвигает детали реальности, — например, тот факт, что нахожусь в переполненной галерее, — на задний план, так что мой ответ не соответствует ситуации. Однако, он вызывает улыбку у женщины.

— Единственный честный ответ за весь вечер. Я Сукира Лин. — Она протягивает мне свою маленькую ручку.

— А, художница, — вспоминаю я.

Затем, чувствуя себя немного смущенной, я пытаюсь объяснить, что имела в виду, и что только что испытала. Мы долго беседуем о картинах, и она рассказывает мне, как работает и к чему стремится. То, что она говорит, вдохновляет еще больше, чем ее работа, и она приглашает меня в свою студию, когда я буду в Нью-Йорке. Я в полном восторге.

В какой-то момент нашего разговора, бросаю взгляд на окно галереи и вижу курящего Логана. Рядом с ним несколько человек. Замечаю, что он разговаривает с высокой брюнеткой. Логан выглядит серьезным, и она наклоняется к нему, и напряженно что-то говорит. Интересно, кто это… Я отворачиваюсь и сосредотачиваюсь на Сукире.

Спрашиваю ее, каково это — быть художницей в Нью-Йорке, и открывать выставку с таким количеством посетителей.

— Ну, одинокое призвание, но иногда это чувствуется еще более одиноким. Дело не в количестве людей, а в присутствии их сердец в комнате с тобой. Проблема в том, что люди больше не приносят свои сердца, особенно в этом городе. Только головы и кишки.

Именно это делает людей одинокими. По сути, эта выставка об этом, но я не думаю, что кто-то из присутствующих это знает.

— Есть ли смысл говорить им об этом?

— Если расскажешь им, они поймут, но суть в том, что они это чувствуют. — Она постукивает себя по сердцу, чтобы подчеркнуть сказанное.

— Но, если ты думаешь, что они не поймут, значит ли это, что выставка не будет успешной?

— У успеха много граней. Сегодня продано больше половины картин. Для многих это уже успех.

— А для тебя?

Она пожимает плечами.

— Художник может только показать путь. Искусство — моя попытка. Я преуспела в ней. Я не несу ответственности за то, что происходит дальше. Пойми, понимание тоже субъективно.

Высокая женщина с короткими светлыми волосами подходит к Сукире и протягивает ей бокал шампанского. Это та самая женщина, на которую ранее указывал Лоуэлл —

Ханна Дойл, владелица галереи.

— Замечательная явка, Сукира. Ты, должно быть, гордишься.

Сукира снова пожимает плечами и делает глоток шампанского.

— Ты знакома с Авой Николс? Она моя новая подруга. Подающая надежды художница.

Чувствую, что краснею, когда Ханна дает мне более серьезную оценку.

— Ты ведь подруга Лоуэлла и Лайлы, верно?

— Вообще-то, я здесь с Логаном О'Шейном.

Сукира поднимает бровь.

— Не держи на нее зла, Ханна. Когда-нибудь ей понадобится помощь. — Пока гадаю,

что это значит, Ханна достает из своего клатча визитку.

— Возьми. Когда будешь готова, принеси мне свое портфолио. Поговорим.

Ханна уходит к другим гостями.

Я поворачиваюсь к Сукире.

— Почему ты так хорошо отзываешься обо мне? Ты меня почти не знаешь. Даже не видела мою работу.

Одарив меня непроницаемым взглядом, девушка говорит:

— То, что я узнала, мне нравится. Что касается твоей работы, то уже лучше, чем была десять минут назад просто потому, что Ханна Дойл теперь готова смотреть на нее.

— Но тебе не нужно было…

— Используй все дары, данные тебе, и принимай любые благословения на этом пути.

Если бы я сама так не сделала, меня бы сегодня здесь не было. — Она одаривает меня улыбкой.

Мгновение спустя Логан стоит рядом со мной.

— Поздравляю, Сукира.

— Взаимно, — говорит она. Он выгибает бровь, и Сукира бросает на меня мимолётный взгляд. — Не испорть ее.

Он смеется.

— Может, она меня портит?

— Невозможно. Ты не подлежишь ремонту.

— Где твоя вера в меня, мисс Лин?

— Думаю, искупление может быть в пределах досягаемости, если ты не испортишь его.

Я с нетерпением жду новой книги, мистер О'Шейн.

Группа женщин подходит к Сукире, чтобы поздравить ее.

Логан шепчет мне:

— Ты не против, если мы сейчас уйдем?

— Я хочу посмотреть картины, — говорю, ведя его вдоль стены галереи, которую еще не просматривала. — Не знала, что ты ее знаешь, — говорю, бегло осматривая каждую картину, позволяя краскам проникнуть в мою память, а образам смешаться после интересной встречей с Сукирой Лин.

— В некоторых кругах этот большой город становится маленьким.

— Что она имела в виду, говоря, что «ты портишь» меня?

— Ничего. Это из-за моей репутации.

— Соблазнителя юных муз? — Вдруг чувствую себя очень неуверенно. Оглядываю комнату. Кого он соблазнял здесь? Это с ними он разговаривал на улице?

— Ты же знаешь, что это часть образа.

— Кое-что из этого основывается на фактах. Трудно полностью сфабриковать

репутацию.

Он пожимает плечами.

— Как я уже говорила, возможно, пришло время изменить образ.

— Я действительно плохо себя чувствую, — говорит Логан, потирая висок.

— Тогда пойдем.

Мы забираем одежду и выходим на улицу, чтобы поймать такси и вернуться в

квартиру.

Логан не выглядит счастливым.

— Возможно, приезд сюда был ошибкой.

— В Нью-Йорк? — У меня замирает сердце.

— Нет. На выставку. Я хотел приехать в Нью-Йорк, чтобы мы могли побыть вдвоем и ни от кого не прятаться.

— Нам не нужно было здесь прятаться.

— Но я знаю здесь слишком многих людей. И прямо сейчас не хочу видеть людей, которых знаю.

— Из-за меня?

Он останавливает такси, берет меня за руки и смотрит прямо в глаза.

— Нет, Ава. Не из-за тебя. Из-за меня. — Он отпускает мои руки и смотрит на тротуар.

— Пойдем пешком. — Он берет меня за руку, и мы проходим квартал до более

оживленной улицы с большим количеством такси.

— С кем ты разговаривал, пока курил?

Он отвечает не сразу.

— Старый друг.

— Или подружка?

— Это важно? — Он пожимает плечами.

— Не совсем. — Ясно, он не хочет говорить.

— Вкус ужасный, — говорит он, вытаскивая из кармана пачку сигарет и бросает ее в корзину для мусора, мимо которого проходим. — Я покончил с этим. Все.

Хочу поздравить его, но он мрачен и задумчив. Возможно, он покончил не только с курением, но не в настроении делиться этим.

— Ты жалеешь, что привез меня сюда?

Он отпускает мою руку и обнимает меня за плечо.

— Нет. Я действительно сожалею о некоторых вещах, но не об этом.

Мне бы хотелось подбодрить его, но не знаю как.

— Лоуэлл, кажется, в восторге от твоего нового романа.

Я вижу легкую улыбку.

— Он еще не все прочел. Посмотрим.

— Но ведь это хорошо? Если ему нравится?

Он кивает.

— Это будет облегчением.

— Держу пари. Я бы хотела его прочитать.

— Еще рано, — отвечает он. — Сначала посмотрим, что скажет Лоуэлл.

— Как думаешь, когда он сообщит тебе?

— Наверное, после праздников.

Это заставляет меня задуматься о разлуке. Наше время в Нью-Йорке почти

закончилось.

Еще одна ночь. Еще одно утро.

— Давай сделаем что-нибудь веселое, — говорю я, желая насладиться оставшимся временем вместе.

— О чем ты?

— Где самая красивая рождественская елка?

Он на минуту задумывается.

— Наверное, у Рокфеллер-Центра.

— Пошли туда.