Его Муза. Часть 3

Глава 26

Когда Доктор Т. высаживает меня на станции, я планирую вернуться домой к родителям на неделю, пока меня не проинформируют о решении Совета. Но в последнюю минуту я меняю билет. Вместо того, чтобы ехать домой, я покупаю билет до Бостона.

Тесс была счастлива приютить меня. Её соседи по комнате, с которыми она делит старомодный, но ветхий особняк, уехали на неделю на конференцию по работе в Мэн.

Тесс признаётся, что позвонила моим родителям, когда я появилась на пороге ее дома. И с тех пор они звонят каждый день, но я не хочу разговаривать.

На третий день, когда, наконец, встаю после долгого сна, Тесс говорит:

— Твой отец снова звонил. Хочет переговорить с тобой.

— Как адвокат, — ворчу я.

— Эй, — говорит Тесс, садясь на стул передо мной и закрывая мне обзор на телевизор. — Знаю, что наши отцы иногда бывают ослами. Ладно, большую часть времени. Но они превращаются в динозавров. Это те пожилые белые люди среднего класса, которые всё ещё думают, что правят жизнью. Просто будь терпеливей. В конце концов они все вымрут.

Я бросаю на неё странный взгляд.

— Ты советуешь мне подождать, пока мой отец «вымрет»?

— Нет, только сделать вид. С этими особыми ценностями и стандартами. Веди себя так, словно он не имеет значения.

— Я делала так. Посмотри, куда это меня привело. — Я машу рукой, чтобы охватить окружающее меня пространство.

— Эй! Мне нравится мой запущенный особняк.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Одна, подвергнутая остракизму и спящая на диване в кабинете моего кузена. Не думала, что всё закончится именно так.

— Это ещё не конец, Ава. Ты получишь своё возвращение.

Я хмыкаю и включаю телевизор.

К концу недели я все ещё не продвинулась в своём возвращении.

Где-то после обеда в среду, четверг или пятницу, даже не знаю, какой сегодня день, Тесс прерывает мой телевизионный марафон. Я едва шевелюсь в своем гнезде из подушек и одеял.

— Ава, там внизу кто-то очень похожиц на Джорджа Клуни.

— Он не знает, что я здесь.

Тесс смеётся и бросает подушку мне в голову.

— Я рада, что к тебе возвращается чувство юмора, но я серьёзно. Кто этот парень?

— Джордж Клуни? Он актер, который…

— Ава!

Я медленно поднимаюсь со своего лежачего положения на диване. Тесс хватает пульт и выключает телевизор.

— Возможно, ты захочешь причесаться, — говорит она.

Я даже не утруждаюсь завязать махровый халат, который одолжила. Он висит открытым поверх моей пижамы Губки Боба, тоже одолженной.

— Я никого впечатлять не собираюсь, даже Джорджа Клуни. — И я знаю, что это не так, но, когда направляюсь в фойе, гадаю, кто бы это мог быть.

Снаружи на цементной площадке стоит человек в костюме и держит два конверта. Я открываю дверь. Он поворачивается.

— Привет, Лоуэлл.

— Вау. Ава. — Он оглядывает меня с ног до головы. — Наверное, мне следовало ожидать чего-то подобного.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Почему же?

— Можно войти?

Я открываю дверь шире, затем шаркаю в сторону крошечной гостиной справа. Лоуэлл закрывает за собой дверь.

— Лайл передает тебе привет.

Хм.

— И Сукира удивляется, почему ты до сих пор не навестила её в студии.

Я пожимаю плечами, прежде чем плюхнуться в мягкое и очень потёртое плюшевое бархатное кресло.

Лоуэлл садится на середину дивана напротив.

Наверное, мне должно быть любопытно, почему он здесь — например, зачем ему понадобилось проделывать такой путь из Нью-Йорка? Конечно, не для того, чтобы передать привет от Лайла или повторить приглашение Сукиры — но туман, в котором я пребываю уже несколько дней, медленно рассеивается.

Он кладёт два конверта на обшарпанный кофейный столик и оглядывает комнату.

— Напоминает мне мои студенческие годы, — говорит он со вздохом.

— Я думаю, что воспоминания о днях учебы в колледже гораздо приятнее, чем сами дни.

Он смотрит на меня минуту или две, а потом складывает руки на коленях.

— Ты знаешь, как давно я знаю Логана О'Шейна?

Я не шевелю ни единым мускулом, но чувствую, как вся моя кожа реагирует, когда слышу его имя.

— Десять лет.

Лоуэлл оглядывает комнату, но, кажется, не замечает ничего особенного. Как будто он смотрит в прошлое, улыбаясь.

— Боже, у него был чип на плече, когда я впервые с ним встретился. Он всё ещё там, но смягчён и почти заполнен. — Он смотрит на меня. — Логан был большим любителем выпить, но я помог ему с этим. Поскольку уже тогда видел его талант и мог предвидеть, что он погубит его, если продолжит идти по разрушительному пути, по которому шёл.

Он делает паузу, прежде чем продолжить:

— Одна из особенностей Логана заключается в том, что, когда он что-то меняет, то придерживается этого. С моей помощью он перестал пить много лет назад. И в прошлом году ему удалось бросить курить. Полагаю, что ты имеешь к этому большое отношение. — Теперь он улыбается мне.

— К чему ты клонишь, Лоуэлл? Что Логан способен измениться, хотя и ненавидит это?

— Немного.

Я сажусь прямее и спрашиваю:

— Как ты меня нашёл?

Со слегка смущённым смешком он говорит:

— Ну… давай посмотрим. Сначала я встретился с твоим деканом.

— Деканом Аскоттом? Зачем?

— Я расскажу об этом через минуту. Он оказался не очень полезен. По крайней мере, до тех пор, пока не ушёл из офиса за чем-то, и мне удалось взглянуть на твоё досье.

— Ты просмотрел мои студенческие записи?

— Только ради адреса.

— Мой адрес? Почему?

— Я как раз к этому подхожу, просто дай секунду. Конечно, он не дал мне твой домашний адрес, поэтому я украдкой заглянул…

— … ты ходил ко мне домой?

Я сижу в кресле, положив руки на подлокотники. Не могу представить себе Лоуэлла и моего отца, встречающихся лицом к лицу.

— Я собирался, но…

— Почему?

— Ава, ты позволишь мне закончить предложение?

— Ой, прости. — Когда складываю руки на коленях и пытаюсь быть терпеливой, то замечаю, что на мне пижама с Губкой Бобом. Начинаю краснеть от смущения, но уже слишком поздно для этого. Я пытаюсь натянуть халат, чтобы прикрыть эти безумные глаза, которые, должно быть, немного отвлекают безупречно одетого агента, сидящего напротив меня.

— В конце концов, мне не пришлось идти к тебе домой, потому что кое-кто пришёл ко мне.

— Кто?

— Прекрасный молодой человек по имени Уоррен Симмондс.

— Что?

Лоуэлл кивает.

— Очевидно, он связался с издателем Логана, чтобы связаться с ним, и тогда они связали его со мной. Он объяснил, что ему нужно…

— …что именно?

Лоуэлл поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать. Я прикусываю губу.

— Оказалось, мы оба хотим одного и того же. — Прежде, чем успеваю снова прервать его, он говорит: — Что-то вроде примирения между тобой и Логаном.

Я запуталась.

— Уоррен хочет этого?

Лоуэлл снова оценивающе смотрит на меня и тяжело вздыхает.

— Думаю, он хочет, чтобы ты вернулась в прежнее русло: снова была счастлива и, может быть, была одета до полудня, как другие люди.

Тесс, скорее всего, посылает Уоррену ежедневные отчёты за моей спиной. Я не отвечаю ни на один из его звонков, так что, возможно, отчасти виновата.

Пока Лоуэлл поправляет галстук, я туго натягиваю на грудь позаимствованный халат и поджимаю губы.

— Это не самый лучший момент для меня. Я хорошо осведомлена об этом.

— То же самое и у Логана. Я никогда не видел его в таком состоянии.

Несмотря на все усилия оставаться в стороне, я чувствую лёгкое любопытство. Когда позволяю ему подняться на поверхность, оно становится интенсивнее, пока не превращается в беспокойство, а затем разрастается, как сыпь, пока не оказываюсь на грани любви, которую подавляю в течение многих недель.

С дрожью в голосе говорю:

— Мне всё равно.

Лоуэлл поднимает бровь. Я знаю, что это звучит не очень убедительно. Поэтому отворачиваюсь и кусаю ноготь большого пальца.

— Мне всё равно, — тихо говорю я.

— Послушай, Ава. Я знаю, что произошедшее было болезненным, неловким на многих уровнях, испортило твои отношения с семьей, поставило под угрозу твою степень и, возможно, разрушило любовь к Логану и мечты о переезде в Нью-Йорк.

Я смотрю на него, чувствуя, как в животе разгорается пламя гнева.

— Что ты знаешь о моей любви и мечтах? Слышал это от него? Ну, он растоптал всё, что мне было дорого. — Мой голос становится всё выше и выше. — Я знаю о Джесси, Лоуэлл. И о ребёнке тоже. Скажи ему это, когда увидишься с ним в следующий раз. Скажи ему, что он лжец и обманщик и…

— Джесси Майерс? Это старая история, Ава.

— Не такая уж и старая. И он держал это в секрете.

— Специально? Не понимаю, зачем ему это нужно.

— Потому что он трусливый, лживый соблазнитель, вот почему.

Лоуэлл вздыхает и качает головой.

— Я и не знал, что ты так злишься, Ава.

Я скрещиваю руки на груди и хмурюсь.

— Ты хоть знаешь, почему он до сих пор не звонил?

— Потому что он эгоистичный, эксплуататор и ублюдок! Он бросил меня, Лоуэлл. Просто сбежал! — Я начинаю трястись и дрожать, от ярости или отчаяния, не совсем уверена. Может быть, от всего сразу. — В ту ночь Деррик и Кейси включили своё дурацкое видео, а когда я обернулась, его уже не было. В тот ужасный момент его не было рядом со мной.

Но Уоррен прав. В ту ночь он был моей опорой. И Руби помогла мне. И моя кузина Тесс видела меня в эти тёмные, туманные дни. Где был Логан?

— Это отчасти моя вина, Ава, — тихо и серьёзно говорит Лоуэлл. Он прочищает горло. — Я позвонил ему в тот вечер. Потому что его мать умерла. Я заказал ему билет на рейс до Флориды в полночь.

— Что? — Я замираю от недоверия. Это невозможно. Писклявым голосом я говорю? — В ночь художественного шоу?

Лоуэлл кивает.

— Аневризма головного мозга. Логан был опустошен. — Внезапно чувствую себя ужасно. Тошно, эмоционально и эгоистично. Боль распространяется по телу, когда новость проникает в моё сознание.

— Но почему он мне ничего не сказал? Почему не позвонил? — шепчу я.

— Ты действительно не знаешь? — Лоуэлл смотрит мне в глаза, явно удивлённый тем, что я так растеряна.

Я качаю головой и насмешливо смотрю на него. Я могла бы понять, если бы Логан был опустошён и опечален. Может быть, он не хотел ни с кем разговаривать.

Лоуэлл наклоняется вперёд.

— Твой отец с его юридической ловкостью сумел добиться судебного запрета, чтобы держать Логана подальше от тебя.

— Что? — Теперь я сажусь в кресле.

Лоуэлл поднимает руки.

— Последнее, что я хочу сделать, это добавить еще больше напряжения в твою семью, но ты должна знать, что он попытался бы встретиться с тобой или позвонить, если бы мог.

Я в шоке. Мой гнев снова выплёскивается на поверхность, и на этот раз он направлен на моего отца.

— Ты проделал весь этот путь, чтобы сказать мне это?

— Частично. Но есть ещё кое-что, в чём мне нужна твоя помощь. О, и я принес тебе письмо.

Я медленно продвигаюсь вперёд.

— От Логана?

Он кивает. Мысль о письме от Логана подобна спасательному канату, и я чувствую, как мои пальцы дергаются в предвкушении того, чтобы взять его. Смотрю на большие конверты на столе, гадая, в каком из них письмо.

— Даже письмо нарушает запретительный судебный приказ, так что ты должна пообещать никому об этом не говорить

— Я в этом просто мастер. — Мне не терпится прочесть письмо, но Лоуэлл сказал, что ему нужна моя помощь.

— Есть ещё одна причина, по которой ты здесь?

— Да, это самое близкое моему сердцу дело. Судя по всему, колледж в лице фирмы «Николс, Бейнс и Вудроу» подает в суд на нашего издателя, требуя права на роман Логана.

Я навостряю уши. Это фирма моего отца.

— Почему?

— Они думают, у них есть основание, потому что Логан написал большую часть рукописи в кампусе, когда работал у них. Они ничего не собираются что-то делать с рукописью. Это его лучшая работа на сегодняшний день, и они хотят похоронить её.

— Это просто смешно. — Без сомнения, мой отец — вдохновитель этого дела, и в сговоре с Дином Аскоттом. Мой гнев и негодование начинают оседать внутри меня.

— Логан в таком плохом состоянии, что говорит, ему всё равно, он просто напишет ещё одну книгу, но мне не всё равно. Эта книга хороша, Ава. Это очень важно.

Он протягивает мне толстый конверт и говорит:

— Я принес копию, если тебе интересно.

— Копию?

— Это последняя проверенная копия перед тем, как рукопись отправится в типографию.

Я смотрю на толстый конверт. Это та история, над которой Логан работал всё время, пока мы были вместе?

Лоуэлл тянется к другому, более тонкому конверту, и открывает его. Белый деловой конверт выскальзывает, когда он убирает несколько страниц. Интересно, белый конверт — это мое письмо? Я призываю всё своё терпение, чтобы не схватить его и не разорвать немедленно.

Лоуэлл просматривает страницы в руках.

— Это ранние рецензии на новую книгу.

Он читает выбранные строки.

— Самая смелая и провокационная работа О'Шейна на сегодняшний день.

— Удивительно, но он полон искренности, идущей от сердца.

— Не ждите здесь чего-то обычного. По-прежнему такой же грубый и сильный талант, как и всегда, но более мягкие повороты в игре, и чувство надежды, которого мы ещё не видели.

— Почерк, отмеченный наградами.

— Характер Анны завораживает и показывает совершенно новую глубину развития характера от этого уже совершенного писателя.

Я открываю толстый конверт. Внутри — переплетенная пачка 81/2 на 11 страниц, которую я должна перевернуть боком, чтобы прочитать, так как на каждой странице есть ещё две страницы книги. Переворачиваю несколько страниц и останавливаюсь на посвящении.

А.Н., вдохновляющая каждое предложение, которое вы собираетесь прочитать. И освободила моё запертое сердце.

Я чувствую комок в горле. Только когда ю отодвигаю связку, то замечаю название: «Украденные звёзды».

— Не знаю, смогу ли это прочесть.

— Тебе и не нужно, — говорит Лоуэлл. — Но, основываясь на ранних отзывах, публика и поклонники Логана заслуживают возможности прочитать его. Это хорошо, Ава. Действительно хорошо. Ты должна гордиться собой.

— Я?

— Мы оба знаем, что Логан не достиг бы такого уровня, если бы не встретил тебя.

— Я не могу взять на себя ответственность за его работу. Он это сделал. Это всё его слова.

— Но это вдохновенные слова. Ты поможешь мне передать их в руки читателей?

— Что я могу сделать?

— Даже не знаю. Поговори с отцом или Дином Аскоттом?

Я киваю.

— Сделаю всё, что смогу.

— Спасибо.

Лоуэлл встает и застёгивает куртку.

— Мне пора идти. Нужно успеть на следующий поезд обратно в город. — Он оставляет страницы и конверты на кофейном столике, но берёт белый конверт.

— Твое секретное письмо, — говорит он, протягивая. Я сжимаю драгоценный прямоугольник.

— Он что-нибудь говорил обо мне, когда отдавал тебе письмо?

Лоуэлл встречает мой вопросительный взгляд.

— Всякий раз, когда упоминал твоё имя на прошлой неделе, у него был один и тот же загадочный ответ: «У Музы должно быть право выбора». Это всё, что он говорил.

Лоуэлл открывает дверь, собираясь выйти, но потом оборачивается.

— О, на днях случилось нечто странное. Он сбросил свою фетровую шляпу с Бруклинского моста.

Он пожимает плечами в манере «как-ты-на-это-отреагируешь» и спускается по ступенькам.