Эхо древних рун

ГЛАВА 9

Хокон поставил сумку на пол и огляделся, спрашивая себя, действительно ли мысль поселиться в домике так уж хороша. Он не подумал о том, что будет находиться в такой непосредственной близости от мисс Мэддокс — Мии. Дом, насколько сумел уловить его беглый взгляд, был крошечным, особенно спальни и ванная. Им придется делить ванную и кухню, и поскольку ему не очень нравилась идея проводить жаркие летние вечера взаперти, прямо под крышей, то и по вечерам он тоже будет вторгаться на ее территорию.

Возможно, все-таки стоит съездить домой за палаткой.

Но, как он и сказал, здесь было бы намного удобнее, суше и теплее, может быть, даже водопровод есть. Придется им как-то выкручиваться. Он принялся застилать постель. В комнате пахло так, словно ею не пользовались несколько месяцев, но он знал, что большинство летних домиков закрывают на зиму и свежий воздух — только вопрос времени. Он вытряхнул одеяла в открытое окно, затем стукнул две подушки друг о друга. Особенной пыли не было, должно быть, кровать была застелена каким-то покрывалом. Он заметил его на спинке низкого стула в углу комнаты — белое, старомодное, с вывязанными крючком цветами.

Боже, как в детстве! Он часто гостил у шведских бабушки и дедушки — его мать была родом из округа, расположенного к югу отсюда, — и в доме у бабушки все было точно так же. Она давно умерла, но сейчас на Хокона нахлынули воспоминания: спать на таких же простынях, отглаженных и хрустящих, помогать с домашними хлопотами, спускать в озеро весельную лодку… Обеды и ужины на солнечной террасе, плавная летняя истома, купание до синевы или рыбалка с дедушкой. Идиллия. Будет ли это лето таким же?

Но он приехал сюда работать, не отдыхать. Прохлаждаться не получится. Долгие часы на четвереньках — вот что его ждет, и он собирался наслаждаться каждой минуткой. Как и всегда.

Возбуждение пробежало по жилам. Ему не терпелось начать, и у него были хорошие предчувствия насчет этого места — оно отзывалось в нем.

Хокон искренне надеялся, что они с Мией найдут общий язык и часы отдыха тоже будут приносить радость.

Холл представлял собой огромное прямоугольное здание с двойными дверями в одном торце, которые открывались в небольшую прихожую. В главное жилое помещение можно было попасть через широкий дверной проем в перегородке, на одну треть не доходившей до потолка. В находившейся за ней огромной комнате на возвышении размещался очаг, а вдоль стен шли широкие скамьи. Холл был около восьми или десяти шагов в ширину, а крыша, поддерживаемая тяжелыми балками, в центре была высотой по крайней мере с трех человек, что создавало ощущение простора. Хорошо была видна изнанка ее соломенного покрытия, аккуратно уложенного поверх рядов горизонтальных опор. Крошечные квадратные отверстия во внешних стенах, равно как и двери в обоих концах комнаты, добавляли света и воздуха, но внутри все же было немного дымно и мрачновато, требовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. Однако холл был сработан на славу — жилище, которое прослужит долго, и Хокр гордился им. Он даже сам вырезал некоторые рисунки на столбах.

Войдя сразу за Керидвен, он наблюдал за ее реакцией — и с удовольствием увидел на ее лице благоговение.

— Нравится тебе мое скромное жилище? — шутливо спросил он.

Действительно, по некоторым меркам оно было скромным, но определенно больше среднего.

Она взглянула на него, стараясь не выдать восхищения, и саркастически прокомментировала:

— Безусловно. Тебя следует похвалить — оно намного больше, чем любое из жилищ, в которых я когда-либо бывала. Должно быть, приятно унаследовать что-то подобное от своих предков.

— Мы с моими людьми построили его примерно десять лет назад. Предыдущий дом был старым и прогнившим — вот что досталось мне в наследство, — сообщил ей Хокр и снова посмотрел на дом с удовлетворением.

При жизни отца их владения пришли в упадок и обветшали — хозяина заботили только эль, женщины и разборки со своими людьми, — но после его смерти Хокр все полностью обновил. Стены здания и его крыша были прочными и хорошо защищали от непогоды, нигде не было щелей — лазеек для сквозняков и влаги. Даже зимой дом оставался удобным и уютным, служа надежным убежищем от сурового климата северных земель. Там хватало места для всех, кто имел право спать в главном доме, в нескольких сундуках хранились личные вещи. В дальнем конце была отгорожена пара комнат поменьше, в одной из которых находились корзины и рундуки с инструментами и провизией. Стены были затянуты разноцветными ткаными полотнами, которые придавали длинному помещению уютный, теплый вид, как и одеяла и меха различных цветов и оттенков, покрывавшие скамьи.

— Хм. — Керидвен скрестила руки на груди, но он обезоружил ее своим ответом, и она больше ничего не сказала.

Женщины устанавливали столы на козлах, оживленно смеясь и болтая, и в воздухе царила атмосфера счастья. Он улыбнулся — как чудесно быть дома.

Ну, большую часть времени.

Он подавил вздох, увидев Рагнхильд, которая громко пеняла какой-то незадачливой служанке: бедняга уронила кувшин с элем на пол и безуспешно пыталась устранить следы произошедшего. Хокр проигнорировал шум и приказал своим людям вытряхнуть мешки и сундуки на столы. В комнате воцарилась тишина, когда почти всё, что вывезли из деревни Керидвен, а также из многих других деревень, зазвенело и застучало по гладким доскам. Хокр знал, что в одном месте никогда не достанет столько ценных предметов, чтобы путешествие себя оправдало, если только поселение не принадлежало королю. Поэтому он и его люди сначала совершили набег на несколько других селений, включая небольшую христианскую общину, не взяв ни одного пленного. Они приберегали захват рабов напоследок, так как всегда был риск, что пленник может вырваться на свободу и предупредить о налете.

Раздались удивленные возгласы, и даже Рагнхильд остановилась на середине фразы, изумленно глядя на мерцающую груду. Это было впечатляющее зрелище: кольца, браслеты, шейные гривны — торки, монеты, а также серебряные предметы из христианской церкви. Среди них была красивая чаша, украшенная полудрагоценными камнями, несколько серебряных тарелок и инкрустированная золотом застежка, сорванная со священной книги.

— Ну что ж, — сказала Рагнхильд, став рядом с мужем и подбоченясь, — я вижу, кое-что ценное ты нашел. Не так много, как я надеялась, но, полагаю, этого хватит до следующего года.

Хокр чуть не поперхнулся.

— До следующего года? Если ты думаешь, что я собираюсь снова разбойничать, ты жестоко ошибаешься, женщина. Здесь более чем достаточно, чтобы нам хватило на всю жизнь.

— Хм, ну, мы обсудим это весной.

Он стиснул зубы, но ничего не ответил. Не будет никакого обсуждения, а если и будет, он позаботится о том, чтобы оно проходило наедине, чтобы его жена не могла поставить под сомнение его храбрость перед всеми. А сейчас он попросил своих людей сесть, кроме двоих, Торальда и Стейна, которые помогли ему разделить добычу на кучи золота, серебра и других драгоценных предметов, что облегчило дележ. Всякий раз, когда кучки были неравными, мужчины просто разрезали браслеты, ожерелья или другие металлические предметы на куски, не обращая внимания на красоту работы. В какой-то момент он заметил, как Керидвен вздрогнула; по-видимому, эти предметы были для нее дороги, но ничего не поделаешь. Именно так велась большая часть торговли — взвешивался и оценивался металл, а то, как вещь сработана, не имело никакого значения.

Как только походные трофеи разделили на части, Хокр сам начал раздавать равные доли своим людям, оставив себе одну, которая была не больше остальных. Краем глаза он увидел, как Рагнхильд нахмурилась, но она держала язык за зубами, пока он не закончил. Затем она набросилась на него.

— Почему ты не берешь большую долю себе? Ты ярл, это твое право.

Хокр взмахнул рукой, указывая на груду драгоценностей, которые он объявил своими:

— Неужели тебе этого недостаточно? Другие были бы благодарны за такой клад. — Это была правда: их доля была более чем достаточной. Он знал, что многие ярлы взяли бы себе гораздо больший кус и раздавали бы его по частям в течение нескольких лет, чтобы обеспечивать себя верными людьми, но ему это претило.

Перебирая драгоценности, Рагнхильд взяла в руки особенно красивое ожерелье из чеканного золота, которое, как он помнил, они захватили в доме, в котором жила Керидвен. Ее? Или, может быть, невестки? Он не мог не сочувствовать девушке, так как теперь той придется смотреть, как кто-то другой будет его носить.

— Миленькое, по-моему, — заметила Рагнхильд. — А все же, почему твоим людям следует равная с твоей доля? Ты вождь.

— И я сделал ровно столько, сколько весит моя законная доля добычи, так с какой стати у меня должно быть больше, чем у них? Каждый сыграл свою роль.

— Все равно это неправильно, — настаивала Рагнхильд. — Я требую, чтобы ты попросил их заплатить тебе десятую часть их прибыли в счет того, что они здесь живут и столуются. В конце концов, мы обеспечиваем их едой и крышей над головой, и…

Он прервал ее:

— Едой, которую они помогли вырастить, и крышей, которую помогли возвести. Все здесь усердно и на совесть работают. Нет, я не сделаю ничего подобного. — Сжав кулаки под столом, он сумел сдержать свой гнев.

Хокр всегда не спешил злиться и знал, что лучше оставаться спокойным. Несколько раз, когда он действительно терял самообладание, это ошеломляло: взрыв гнева, вселяющий страх перед богами в большинство людей.

— Но…

С другой стороны, очевидно, пришло время поставить точку.

— Хватит, женщина! — Он смерил Рагнхильд сердитым взглядом. — Ты донимала меня походом, пытаясь опозорить перед моими людьми, ты донимала меня тем, что нужно привезти из похода, ты донимала меня тем, что не нужно везти, и теперь у тебя хватает наглости жаловаться, когда я дарю тебе сокровище, достойное королевы? Ты с ума сошла, женщина? Клянусь Одином, я подумываю послать тебя одну в поход, чтобы ты могла привезти то, что хочешь!

Хокр чувствовал, что голос его постепенно повышался, и теперь он ревел так громко, что все остальные в комнате замолчали. Все, кроме девочки лет пяти или шести, стоявшей недалеко от Керидвен, которая смотрела на него во все глаза, издавая странные всхлипывающие звуки. Было очевидно, что она до смерти перепугана его яростью и не может словами высказать своего ужаса. Он мысленно застонал. Малышка была последним ребенком в поселке, которого он хотел бы обидеть.

К своему облегчению, он увидел, что Керидвен, действуя по наитию, наклонилась и подхватила ребенка на руки. Она отвернула лицо девочки в сторону, чтобы та не видела, как ярится Хокр, затем покачала ее и успокаивающе погладила по спинке, шепча что-то ласковое. Девчушка, похоже, ничего не поняла, но тем не менее уткнулась лицом в плечо Керидвен и снова стала то ли стонать, то ли всхлипывать.

Хокр отвернулся. Это не Керидвен должна была успокоить ребенка. Это должна была быть… Он заметил, как Рагнхильд покинула главное помещение и направилась в одну из комнат в дальнем конце, в их спальню.

— Хорош вождь, нечего сказать, — бросила она через плечо. — Кто будет уважать человека, который относится ко всем как к равным? Это ты сошел с ума. — И с этими словами она исчезла за занавеской, сердито задернув ее за собой.

Хокр испытывал сильное искушение пойти за ней и выбить из нее дурь, но, увы, не мог, потому что она была женщиной. Порядочный человек никогда бы не ударил свою жену, но, видят боги, она испытывала его терпение. Вместо этого он несколько раз глубоко вздохнул и приказал всем остальным заниматься своими делами. Трофеи быстро исчезли в сундуках и коробах разных размеров, а его люди поспешили наружу. Сам Хокр засунул свою долю добычи обратно в мешок и бросил его прямо за занавеску в задней комнате, не заглянув внутрь. Затем он повернулся и, снова увидев Керидвен и малышку, почувствовал, как выражение его лица смягчилось. Он подошел и положил руку на голову ребенка.

— Йорун, любовь моя…

Девочка вздрогнула и уставилась на него все еще настороженным взглядом, в то время как он, в свою очередь, посмотрел на Керидвен.

— Я ее напугал? Я не хотел. Может быть, ты отведешь ее к Старой Тайре и найдешь ей что-нибудь поесть, чтобы отвлечь? Она… она не такая, как другие дети. — Он с трудом сглотнул.

— К Старой Тайре? — переспросила Керидвен.

— О, я совсем забыл, ты же еще никого не знаешь. Эйсе! — крикнул он, и пожилая служанка поспешила к нему. — Эта женщина, — кивнул он на Кери, — присмотрит за Йорун после обеда. Познакомь ее со Старой Тайрой, пожалуйста. — Он поднял брови, глядя на Керидвен. — Ты не против? Я вижу, ты любишь детей.

— Хорошо, — неохотно кивнула она.

Хокр видел, что девушка испытала облегчение оттого, что ей дали такую относительно легкую работу. Она явно ожидала худшего.

— Спасибо. Позаботься о ней как следует.

Он знал, что она так и сделает, даже без его просьбы.