Эхо древних рун

ЭПИЛОГ

Берч Торп, 871 год н. э.

На самом дальнем выступе полуострова в одинокие рассветные часы она ждала, скользя взглядом по воде, насколько хватало глаз.

Лишь только слабый оттенок розового в небе сменился жемчужно-серым, пара сильных рук обняла ее сзади, и невольный испуг заставил ее тихо пискнуть, так как она не слышала шагов.

— Хокр! — запротестовала она, но оба знали, что она нисколько не возражает.

Она никогда не устает от того, что он обнимает ее, прижимаясь к ее спине своим мощным телом, и, повернув голову, подставила ему щеку для поцелуя.

Он притянул Кери ближе, нежно сжимая чуть ниже груди.

— Она снова не дает тебе уснуть, наша малышка? — Его голос звучал влюбленно, и он погладил ее округлившийся живот с нежностью, от которой задохнулось ее и без того переполненное любовью сердце.

— Малыш, — поправила Кери. — Руны сказали Старой Тайре, что это мальчик, а ты знаешь, что они никогда не ошибаются. Кроме того, он пинается просто свирепо — ни одна девчонка не стала бы так буйствовать.

Он усмехнулся, и она затрепетала, ощутив, как этот звук проникает в самые глубины ее естества.

— Увидим. Но вообще это не имеет значения. Кто бы ни появился, этому ребенку будут более чем рады, ты же знаешь.

Она знала, и она также знала, что детей будет еще много — так говорили руны. Она была благодарна всем богам — в том числе и своему собственному — за то, что они осыпали ее этими дарами. Она ежедневно возносила благодарственные молитвы и оставляла небольшие подарки для богини Фрейи в священной роще, просто на всякий случай. Но самое драгоценное — ей больше не нужно было оглядывать горизонт в поисках знакомой резной змеиной головы на носу корабля, потому что Хокр обещал, что они больше не расстанутся никогда. Отныне, куда бы он ни пошел, она пойдет с ним.

Они поклялись провести вместе вечность.

— Ты же не затем стояла здесь, чтобы тосковать по родине, нет? Это просто малыш не давал тебе уснуть? — Хокр прижался щекой к ее макушке, ожидая ответа.

Она накрыла его руки своими и крепко сжала.

— Только он. Я уже говорила тебе: мой дом — там, где ты; и так будет всегда. Не имеет значения, в какой стране мы находимся. Ты — мой мир.

— Как и ты — мой. — Сквозь волосы она почувствовала, как он улыбнулся.

Ей предстояло еще многое узнать о норвежских обычаях и о том, как непросто быть хозяйкой такого большого селения, но ей нравилось учиться, и всегда были рядом люди, готовые помочь. Они полностью приняли ее в свою жизнь, и она больше не чувствовала себя посторонней. Это, без сомнения, был ее дом, и каждый новый день сулил прекрасную неизвестность.

Первые солнечные лучи появились на горизонте, предвещая роскошную негу утра, радужные цвета отражались в неподвижных водах озера. Жители селения скоро проснутся, но у Хокра были другие идеи.

— Как ты думаешь, ást min, тебе не хотелось бы сейчас вернуться в постель? Может быть, я смогу заставить тебя на время забыть о малыше?

Его рука спустилась ниже, точно зная, как пробудить в ней желание после почти года брака. И сейчас искра между ними была такой же сильной, как и в первый раз, и она никогда не могла устоять перед ним.

— М-м-м, думаю, что меня удастся убедить. — Она повернулась в кольце его объятий и, улыбаясь, обеими руками обвила его шею. — Отнеси меня обратно в дом, любовь моя.

Ей не нужно было просить дважды. Он легко подхватил ее на руки, несмотря на прибавившийся вес ребенка, и направился вверх по холму к недавно построенному дому — еще более великолепному, чем прежний. Он позаботился о том, чтобы в торце здания у них была укромная комната с настоящей дверью вместо прежней тонкой занавеси, и вскоре его голубые глаза смотрели на нее, горя желанием, и мягкие волчьи шкуры окружали их в постели, а за окном звучал рассветный хор. Пока Хокр занимался с ней любовью, медленно и осторожно, чтобы не потревожить плод, Кери чувствовала счастье, не сравнимое ни с чем, что грезилось ей когда-то.

Она ждала этого мужчину всю свою жизнь.

И теперь он принадлежал ей.