Эхо древних рун

ГЛАВА 29

— Не могу поверить! Я имею в виду, разумеется, я знаю, что существует черный рынок антиквариата и артефактов, но чтобы кто-то мог собрать такую коллекцию, ну знаете… — Хокон был ошеломлен рассказом Мии, но быстро пришел в себя. — Извини, не обижайся, Айвар, но ты же понимаешь, что это незаконно.

— Не всё, — вмешалась Мия. — Торессоны, очевидно, ведут свой род из глубокой древности, как и моя семья, и некоторые из этих предметов — фамильные реликвии. Готова поклясться, что этот меч никогда не был в земле. Немногие следы ржавчины на лезвии — результат обычного старения; если бы он длительное время соприкасался с грунтом, он имел бы совершенно другой вид. Плюс надпись, что он принадлежал человеку по имени Торальд — что легко дает имя Торессон.

— Настоящий, целый меч викингов в почти нетронутом виде…

При одной мысли об этом Хокон готов был прыгать от возбуждения, как мальчишка. Он очень надеялся, что когда-нибудь тоже сможет увидеть меч, подержать, тщательно изучить.

— Но серьезно, Мия права. Нам понадобится круглосуточная охрана острова. Я никому не позволю там копать, независимо от того, владелец он или нет. Ни за что.

— Согласен. — Айвар казался невозмутимым, но Хокон имел все основания полагать, что подросток должен чувствовать себя странно, оказавшись в подобном переплете.

— Я поговорю еще кое с кем из команды, с теми, кому доверяю, и дальше них информация не пойдет. Говоришь, твой отец возвращается в воскресенье вечером?

— Ага.

— Тогда лучше стартовать в субботу после наступления темноты, на всякий случай. — Хокон взглянул на Мию, которая вперилась в экран мобильного телефона с фотографией кельтской фибулы.

Еще один предмет, принадлежавший Кери, — это не могло быть совпадением.

— Мия, ты не возражаешь, если мы с Линнеей останемся здесь на выходные? Я собирался отвезти ее в Стокгольм, чтобы ты побыла в тишине и покое, но теперь я лучше понаблюдал бы за островом.

— Конечно, без проблем. Хотя я сама завтра собиралась в Стокгольм, чтобы повидаться с адвокатом. Мне… э-э… нужно с ним кое о чем потолковать. — Мия как будто что-то недоговаривала, и по тому, как она быстро взглянула на Айвара, Хокон понял, что она не хотела обсуждать это при мальчике.

— Почему бы нам всем не поехать? — предложил он. — Как насчет поездки в Бирку после твоей встречи? Покажем Айвару и Линнее, как жили и торговали викинги.

— Отличная идея! Сто лет там не была. Айвар, ты как?

— Однозначно! Я еду. — Игра для плейстейшен, похоже, была забыта — мальчик определенно заразился археологией.

— Хорошо, завтра мы возьмем выходной, а за главного будет Томас. Лучше лечь пораньше. Схожу принесу тебе спальный мешок и подушку, Айвар.

Когда они поднялись наверх, Мия жестом пригласила Хокона зайти на минутку к ней в комнату. К его удивлению, из-под свитера она вытащила кипу документов.

— Что, черт возьми, это?..

— Ш-ш-ш. Я нашла их на столе у Торессона. Айвар не знает, что я их взяла. Смотри — это пропавшие документы по острову!

— Что? Не может быть! Абсолютный ублюдок… — Хокон представил себе возможные последствия, и его обуял гнев. — Dette er jcevlig![15] Так он забрал их, чтобы мы не могли работать на острове.

— Да, я тоже так подумала. Я верну их Альмквисту, и тогда мы сможем законно остановить Торессона.

Хокон покачал головой:

— Мы не можем ждать. Мы должны оказаться там как можно скорее, чтобы посмотреть, что там и как.

Мия закусила губу. И внимание Хокона непроизвольно переключилось на ее очень привлекательный рот. Он стоял слишком близко к ней. В ее спальне. О черт… Он отвернулся, сопротивляясь влечению, с которым боролся уже несколько недель.

— Хорошо, — наконец кивнула она. — Как насчет субботы? Если Торессон в отъезде, мы можем отправиться туда днем.

— Правильно. Да, давай. Я лучше… — Хокон махнул в сторону двери и убежал, бросив через плечо шепотом: — Спокойной ночи.

Если бы он задержался там еще на мгновение, ему пришлось бы поцеловать ее.

— Ты действительно считаешь, что меч переходил в твоей семье от поколения к поколению тысячу лет? Я имею в виду, какова вероятность, что так было? Что-то непредставимое.

Они ехали в джипе Хокона в Стокгольм, и Мия не переставая думала обо всем, что видела вчера вечером.

— Не знаю, но так говорит папа. Я думаю, у него есть какая-то старая книга, чтобы доказать это.

— Что за книга? — Мия увидела, что Хокон напрягся, и поняла, что он, должно быть, жалеет, что не пошел с ней к Айвару.

— Ну, такая, написанная на коровьей шкуре…

— На пергаменте.

— …Ну да, неважно, и почерк странный. Я смог разобрать некоторые буквы, но не все, и я видел ее всего пару раз, потому что он хранит книгу в сейфе. Но он сказал, что она доказывает, что меч принадлежал одному из наших предков.

— Я бы с удовольствием посмотрел на нее, — заметил Хокон.

Айвар пробормотал что-то еще, чего остальные не расслышали.

— Что ты сказал? — Мия, сидевшая на переднем сиденье, повернулась и посмотрела на мальчика.

— Ничего. — Айвар нахмурился из-под челки. — Ну, ладно, опять эти арийские глупости. Папа сказал, что книга доказывает, насколько наша кровь чиста, но все это чушь собачья.

— Все в порядке, — усмехнулся Хокон. — Видишь ли, людям позволено придерживаться любых убеждений, даже если те кажутся странными другим, до тех пор, пока они не делают ничего противозаконного или насильственного. Я имею в виду, что большинство религий имеют смысл только для тех, кто в них верит, верно?

Выражение лица Айвара немного прояснилось, когда до него дошел смысл сказанного, и он кивнул:

— Я полагаю.

— «Я полагаю» тут неуместно, это так и есть. Фанатики того или иного рода всегда найдутся, и тот факт, что твой отец — один из них, не твоя вина.

— Ребята в школе так не говорят.

— Они что, в курсе?! — Мия была ошеломлена тем, что Торессон до такой степени преуспел в распространении своих взглядов.

— Не совсем, но они знают, что папа состоит в крайне правой партии. В прошлом году об этом что-то писали в газетах, и некоторые пацаны, которые на год старше меня, стали говорить, что я сын фашистской свиньи и все такое. — Лицо Айвара покраснело, и он пробормотал: — Тупые ублюдки. Впрочем, это не имеет значения. В любом случае мистер Популярность из меня неважный. Все всегда завидовали, потому что папа богат и у меня есть все, что я захочу.

— Это просто глупо. — Однако Мия знала, что для детей нет более веского повода для издевательств, чем этот. Тут она ничего не могла поделать, кроме как попытаться как-то посочувствовать Айвару.

После того как она передала документы изумленному и несколько пристыженному Альмквисту («Как, черт возьми, этот человек смог заполучить нашу папку?»), они отправились на паром в Бирку.

Бирка — или Бьорке, как его называют на современном шведском языке, — более двухсот лет был торговым городом в эпоху викингов. Он располагался на острове на озере Меларен, и добраться до него можно было только по воде. Паромы отходили от Стадсхусброн, набережной в самом центре Стокгольма, и путешествие длилось более полутора часов, так как по пути были остановки на других островах. Но Мия не возражала, так как поездка получилась очень приятной. А Линнея была донельзя взволнована, потому что никогда раньше не путешествовала на таком большом корабле.

— Папа, папа, смотри! Как быстро мы плывем!

Это было преувеличением, но в конце концов паром набрал скорость, поднимая брызги по бортам. Озеро было слегка неспокойным, но не настолько, чтобы вызвать у них морскую болезнь. И виды были впечатляющими: высотные здания Стокгольма слева и его знаменитый Стадсхус — Ратуша — справа, а поодаль пришвартованы другие паромы. А вскоре в поле зрения оказались сотни островков. Большинство густо поросло лесом, скалистые выступы вдоль берегов окаймлял тростник, совсем как на собственном острове Мии. Некоторые были обитаемы; другие представляли собой отвесные скалы высотой от тридцати до пятидесяти метров.

— Папа, хочу есть! — заявила Линнея.

Мия не удивилась, так как запах булочек с корицей и стряпни, доносившийся с камбуза, щекотал им ноздри с тех пор, как они поднялись на борт.

— Раз так, давайте пораньше пообедаем. — Хокон провел их внутрь, где была просторная обеденная зона.

Позже, когда они приблизились к Бирке, вода стала более открытой и намного более неспокойной, шумному двигателю пришлось работать гораздо усерднее. Они высадились на большом пирсе и присоединились к пешеходной экскурсии, гид показывал им поля, целиком занятые могилами.

— Всего здесь около трех тысяч, многие из них — детские захоронения, так как только половина детей достигала десятилетнего возраста, но мы еще не раскопали их все. И есть много разных типов — каменные круги, одиночные камни и насыпи. Около пятидесяти процентов были кремированы, а самые богатые могилы мы нашли внутри городской стены…

Гид продолжал рассказывать им о некоторых находках. Благодаря торговле в захоронения клали не только вещи местного производства, но и арабское серебро, и русский жемчуг, и другие экзотические артефакты, но наиболее распространенными были гребни из лосиного рога и бронзовые овальные фибулы, иногда с ниткой бус между ними.

— Викинги любили чистые волосы, — сказал Хокон Линнее. — Держу пари, они не поднимали шума, когда кто-то пытался распутать их «хвостик», — поддразнил он дочку.

— Держу пари, что так и было. — Линнея со смехом отскочила в сторону, затем вернулась и потребовала, чтобы папа повез ее на плечах.

Мия улыбнулась: он был таким замечательным отцом.

Бирка являлась домом для тысячи людей. Язычники и христиане, очевидно, жили бок о бок, и довольно многие горожане были иноземцами. Торговцы, ремесленники, фермеры и рабы — все в плотно набитых домах, которые веером расходились тремя полукругами вокруг залива, образующего естественную гавань. Мия остановилась, чтобы посмотреть на воду, и на мгновение ей показалось, что она может представить себе эту сцену.

Деревянные дома, некоторые со стенами из прутьев, обмазанных глиной, дым, мягко стелющийся над соломенными крышами, лодки, качающиеся вверх и вниз на якоре в гавани, постоянный бриз, сияющее солнце на озере, и повсюду кипит жизнь, люди занимаются своими делами…

— Мия? Ты идешь в музей?

— А? — Она вздрогнула, когда Хокон коснулся ее руки. — О, да, конечно.

— Все это кажется очень знакомым, не так ли? — прошептал он. — Я почти чувствую запах древесного дыма и навоза… Жутко.

— Да. — Мия обхватила себя руками. — Сверхъестественно.

Она последовала за остальными в музей, где находилась небольшая модель города времен викингов. Все было именно так, как Мия уже представляла себе, и это снова заставило ее вздрогнуть. Айвар и Линнея бросились осматривать другие экспонаты, но Мия и Хокон надолго застряли рядом с макетом. Хокон вздохнул и указал на один из домов.

— Вон там были сделаны кольца. Ювелир Асбьерн, блестящий мастер. Я просто… знаю. Как будто я помню, как ходил туда и заказывал их.

— Как такое возможно? — Но она не сомневалась в том, что он говорил.

— Я не уверен, что мне это нравится, Мия. — Он посмотрел на нее с тревогой в голубых глазах. — Это выходит из-под контроля, и я чувствую, что мы к чему-то готовимся. Что-то нам может не понравиться…

Она кивнула.

— Да, мне тоже. Но что мы можем сделать? Я имею в виду, как ты предотвратишь сверхъестественные вещи? Связаться с медиумом? — У нее вырвался слегка истеричный смешок. — Нас бы точно упекли в дурку. Никто бы нам не поверил.

Он улыбнулся.

— Нет, наверное, нет. — Его пальцы сомкнулись вокруг ее пальцев в жесте, который показался ей таким правильным, что она даже не подумала убрать руку.

— И, похоже, мы в этом замешаны вместе, так что, по крайней мере, мы знаем, что мы оба сумасшедшие, верно?

— На все сто, как сказал бы Айвар. Я думаю, нам просто придется плыть по течению или что-то в этом роде.

В конце концов, что еще они могли сделать?

Они вернулись в Берч Торп, усталые, но счастливые, сразу после ужина. Линнея все еще болтала о том, что ей разрешили помочь женщине испечь хлеб викингов — который на самом деле был довольно вкусным — и даже перемолоть муку до этого, пока Айвар обсуждал оружие викингов с Хоконом.

— И я лю-у-у-блю-у-у своего лосика! — Линнея обнимала мягкую игрушку с мрачной мордой шведского лося.

— Я удивлена, что ты не захотел такого же, Айвар, — пошутила Мия.

— Не-а, у меня уже есть кое-что другое. Круто, да? Лосиное г… Я имею в виду, какашки.

Айвар взглянул на Линнею, которая не заметила, что он употребил то, что она назвала бы плохим словом, и поднял связку ключей, сделанную из окаменелого лосиного помета. Ключи свисали с длинной цепочки, прикрепленной к его джинсам с низкой талией.

— Фу. — Хокон покачал головой, но тем не менее ухмыльнулся. — А я удивлен, что Линнея не захотела такую же.

Айвар помахал связкой перед девочкой, которая завизжала: «Нет, мерзко!» Ради смеха он повторил это действие множество раз, и оба хохотали до упаду.

Хокон, глядя на Мию, закатил глаза:

— Детки-конфетки, да?

Мия улыбнулась в ответ. Она почти чувствовала, что они нормальная семья — мать, отец, сын-подросток и маленькая дочь, — и эта мысль вызвала в ней боль тоски, которая застала ее врасплох. Раньше она не задумывалась, хочет ли иметь детей, разве что в отдаленном будущем; теперь же ее внезапно захлестнули материнские чувства, заставившие распереживаться.

Она как раз пыталась анализировать случившееся, но тут они подъехали к домику, и девушка заметила сверкающий «вольво», которого не было, когда они уезжали.

— Кто, ради всего святого… — начала она, а потом чуть не застонала вслух.

На ступеньках сидел Чарльз в костюме и с выражением острой досады на лице.