Эльфийка и охотник: Дело Аптекаря

Глава 15

Собирая вещи в дорогу, Мариэль хмуро поглядывала на Мамондика и молчала. Он упорно не хотел говорить, прикидываясь сонным зверьком, который постоянно заваливался набок. То ли так на него повлияли бабушкины вкуснейшие оладьи, то ли долгая дорога.

Иногда из его мохнатых уст вылетало одно слово, но на этом все прекращалось. И слово это было: "Виктор!"

Попытки разговорить Жмуня каждый раз терпели крах и эльфийка не понимала, что ей делать дальше?

Ещё одна мысль витала в её голове и не давала покоя. Вдруг Мамондик до сих пор не простил её за тот постыдный поступок с донорской кровью, взятой без согласия.

Тогда дело обстояло несколько хуже, чем она предполагала вначале. Необходимо было вымолить прощение у зверька и тогда возможно она узнает правду. Каждый раз, слыша любимое имя, её сердце билось чаще и ладошки начинали покрываться испариной.

— Жмунь, маленький колючка, говори уже! — Хватать эту бестолковую зверушку было опасно, иголки, выпущенные наружу, мешали до него дотронуться.

Прочитать мысли тоже не получалось. Сонное сознание блокировало всяческие попытки проникновения и оставалось тёмной и неизвестной материей. Необходимо было дать ему поспать, и, возможно, утром, Жмунь расскажет, что с Виктором? Долгая дорога и бабушкины вкусности сделали свое дело — Мамондик просто не в силах был что-то рассказывать.

Оставался последний вариант, необходимо было выпросить у Глиндменель древние эльфийские рецепты, о том, как разговорить мамондика.

— Бабушка Глиндменель, мне нужна твоя помощь! — Мариэль заглянула на кухню, ожидая увидеть ее там, и зарделась оттого, что бабушка что-то вытворяла за столом.

— Заходи дорогая, я готовлю тебе несколько снадобий с собой в дорогу. Если хочешь, можешь мне помочь.

— С радостью, бабуль! — Мариэль села рядом с пожилой эльфийкой, ставшей за несколько дней родным человеком и посмотрела вокруг. — Что тут происходит, здесь всегда такой беспорядок?

— Частенько, но тебе не стоит обращать на это внимание. Помнишь, я обещала, что научу тебя всему, что знаю?

— Да! — воодушевленно ответила эльфийка и заерзала на стуле.

— К сожалению, времени у нас не так много, поэтому покажу и расскажу только то, что пригодиться тебе в ближайшее время.

Мариэль посмотрела на стоящие рядом с ней многочисленные колбочки и мешочки. Они все были наполнены сухими травами, цветами и корешками. В пробирках были жидкости различных оттенков и консистенций. Прямо перед собой, Мариэль увидела рассыпчатые кучки, смешанные не по своей воле и представляющие собой непонятную смесь. Взяв из стоящей рядом миски сухие цветы жасмина — не удержалась и вдохнула замерший аромат лета.

— Ммм… этот цветок, он еще живой, хоть и выглядит сморщенным сухостоем.

— Не отвлекайся милая, смотри за моими руками. Это важно! — Бабушка с упорством растирала в ступке какую-то знакомую ароматную траву и иногда подливала в нее густую жидкость, напоминающее масло. В воздухе порхали невесомые запахи сожженных трав и пряностей.

— Что ты делаешь? — Мариэль вдохнула дымный аромат, улыбнулась и почувствовала себя как дома.

— Это особое снадобье, раскрывающее все тайны сердца и разума.

— Я поняла, что ты делаешь! Вот только я никогда не пробовала его приготовить.

— Тебе надобности не было. Но сейчас другая ситуация. Подай-ка мне в пузырьке лавандовую воду и поищи в одном из мешочков золотой корень.

— Есть родиола розовая? Кажется это его второе название. — Мариэль быстро нашла необходимое и протянула бабушке травы.

— Все верно! Твои познания достаточны для того, чтобы лечить зверей. — Глиндменель строго посмотрела на внучку и продолжила растирать в ступке цветы. — А что насчет эльфов? Последний ингредиент сейчас у меня в руках. Ты знаешь что это?

Мариэль задумалась на мгновение и ответила то, что пришло ей в голову: “Жимолость голубая?”

Бабушка смягчилась и передала ей ступку.

— Все верно, дорогая! Береги свои знания. И применяй их, по мере необходимости. Я думаю, ты готова — все ингредиенты перед тобой, осталось сделать добротное снадобье.

Мариэль недолго думая, начала готовить зелье. В руках все спорилось, и ингредиенты добавлялись в ступку по желанию эльфийки. Поглядывая на бабушку, девушка видела одобряющие кивки и добрую улыбку.

— Бабушка, я ведь пришла к тебе за помощью. Мой мамондик Жмунь, что-то скрывает. И я не знаю, как разгадать его тайну? Она касается одного охотника — моего хорошего друга.

— Хм… странный вопрос деточка, у тебя в руках то самое снадобье, что развяжет язык любому, поверь мне. — Подмигнула старая эльфийка.

— Бабушка, но это же Жмунь. Я не могу с ним так поступить, после того, что он сделал для меня. — Мариэль отчаянно посмотрела на Глиндменель и демонстративно тяжко вздохнула.

— Понимаю. Мамондики, слишком ценные зверьки, чтобы спаивать их настойкой Истины. — Встав со стула, бабушка подошла к небольшому навесному шкафу и вытащила оттуда початую бутылку эльфтвейна.

— Нет! — Замахала руками эльфийка. Только не это. — Не трепыхайся, дорогая. Ты не знаешь главного! — Засмеялась бабуля Глиндменель. Они по эльфтвейну с ума сходят и готовы сделать, что угодно ради стаканчика знаменитого эльфийского напитка. На, вот держи! Только много не давай, а то они впадают в безумства от большой дозы эльфтвейна.

— Бабушка, ты думаешь, поможет? — Неуверенно произнесла Мариэль и нахмурилась.

— Не сомневайся даже. Иди. Времени почти не осталось. Не забудь зайти к матери. Она ждет тебя, чтобы попрощаться. — Бабушка села за стол, посмотрела в ступку и удовлетворенно кивнула. — Молодец, идеальное снадобье вышло. Соберу тебе в дорогу несколько пузырьков. Потом спасибо скажешь! Иди, иди.

Мариэль взяла бутылку с голубоватым зельем и отправилась к Жмуню. Необходимо было разговорить беднягу любым доступным способом.

Войдя в комнату, она увидела, что Мамондик устроился на её кровати и уснул, подняв лапки вверх. Его хоботок мирно лежал рядом и странно подергивался, издавая еле слышно сопение, похожее на храп. Улыбнувшись такому очаровательному видению, она подошла к зверьку и погладила его мягкую спокойную шерстку.

— Жмунь, проснись! Слышишь меня?

Медленно открыв красные уставшие глаза, Жмунь гневно посмотрел на Мариэль и повернулся на другой бок.

— Ну что ж. Воспользуемся бабушкиным средством. — Откупорив зубами пробку, она выплюнула её на пол и налила в кружку голубого пойла.

Аромат эльфтвейна словно туманом накрыл эльфийку и приблизился к хоботку Жмуня. Зашевелившись и снова открыв глаза, Мамондик несколько раз моргнул и поднял голову.

— Работает! — Воодушевленно произнесла эльфийка и поднесла к мордочке Жмуня кружку.

Схватив ее цепкими лапками, Мамондик начал лакать эльфтвейн с таким ярким причмокиванием, что голубая жидкость летела в разные стороны. Допив до конца, Мамондик высунул довольную мордочку из кружки и его хоботок задёргался от удовольствия.

Посмотрев на Мариэль влюблёнными глазами, Жмунь произнёс:

— Виктор в опасности. Его схватили и посадили в тюрьму. Кажется, его готовят к казни. Вот!

— Что?! — крикнула на зверька эльфийка.

— Это мне сообщил его пёс, Илот, тот самый, кого я вытащил с того света. Теперь мы с ним братья! — Пропищав радостную новость, Жмунь собрал хоботком голубые капли эльфтвейна с одеяла и улыбнулся так, как могут только Мамондики.

Заметив, что Мариэль не двигается и стоит с раскрытым ртом, Мамондик придвинулся поближе к эльфийке и аккуратно кольнул ей руку одной из своих иголок. Издав вопль, Мариэль потерла покрасневшее место и хмуро посмотрела на зверька.

— Больно! Ты уверен, что все так и есть?

— Нет! Это же мне сообщил пёс. А они ненадежные посыльные. Но что есть, то есть. Чтобы узнать, что на самом деле произошло с твоим возлюбленным, надо собираться в дорогу, иначе мы опоздаем.

Изабелловая Эдолина стояла рядом с высоким худощавым эльфом и ела из ладоней кусочки розовых яблок. Лошадь аккуратно пережевывала принесенные вкусности и выдавала хриплое ржание. Она ждала, как и все те, кто собрался у королевского шалаша.

Мариэль спускалась по винтовой лестнице, цепляясь пальцами за обтянутые плющом перила. Они не хотели отпускать её, словно что-то чувствовали, но сказать не могли.

Посмотрев на стоящих у королевского шалаша эльфов, ей стало нехорошо: мурашки пробежали по рукам, подняв тонкие волоски. Ноги окаменели и перестали слушаться. Вцепившись крепче в перила, Мариэль остановилась на ступеньках и замерла. Казалось, что воздух стал плотным и густым, что не возможно было вдохнуть. На мгновение показалось, что будет лучше вернуться к себе в комнату и спрятаться под плотным одеялом.

Зачем они все пришли? Им что нечем больше заняться? Стоят и смотрят на меня, кажется, даже не моргают. Видимо, боятся пропустить что-то важное.

Дедушка Друлаван улыбается и обнимает рядом стоящую дочь Иелению.

Хорошо, что они помирились и снова стали семьёй, как много лет назад. Только вот для этого пришлось заплатить очень высокую цену. Иеления когда-то убегала из родной деревни с любимым человеком, наплевав на условности и получив проклятие от короля. Могло ли это повлиять на то, что мой отец вскоре погиб, а через несколько лет и сестра отправилась следом за ним.

Проклятие короля эльфов высказанное на эмоциях и брошенное в сердцах могло сотворить, что угодно. И думаю даже бабушкины контрзаклятия не смогли исправить ситуацию.

Винил ли себя дед в случившемся и просил ли прощения у родной дочери, я не знала. Боялся ли он, что проклятие ещё действовало и могло затронуть меня? Думаю да!

Что он мог сделать с этим?

Видимо, ничего. Как и все остальные, хотя. Что я могла знать об этом проклятии?

Прочитать мысли других, у меня пока получалось с трудом. Да и в толпе эльфов это практически было невозможно.

Могла ли я что-то сделать с этим проклятием!? Вероятно! Однажды.

Спустившись, Мариэль коснулась земли и поняла, что это и есть начало, как и возможный конец.

Дедушка Друлаван подошёл к внучке и взял её за руку.

— Пойдём дорогая. Нам нужно попрощаться. Все эти люди, собравшиеся здесь, — король обвел глазами многочисленную толпу, — хотят пожелать тебе удачи и смелости. Они знают, что ты справишься, потому что ты дочь самого Друлавана Второго.

— Да я знаю, дедушка. И я постараюсь сделать то, что предназначено мне судьбой. Отомстить за всех эльфов, которые были убиты так беспощадно.

— Их смерти несправедливы и нечестны. Умереть в бою или от старости, прожив долгую и счастливую жизнь — это мечта истинного эльфа. Но вот так как это произошло с твоей сестрой или с теми, кто выпил эльфтвейна на празднике Богини Луны. Это самая позорная смерть, что может коснуться эльфа. Мы не допустим повторения. Ты это понимаешь, девочка?

— Да, дедушка. Я сделаю, все, что в моих силах. — Обняв старика, она поцеловала его в седую щеку и подошла к бабушке Глиндменель.

Пожилая эльфийка, сохранив свою красоту в голубых глазах и доброй улыбке, погладила Мариэль по щеке и убрала тёмную прядь за ухо.

— Ты все умеешь и со всем справишься. Если кто-то будет говорить обратное, не верь. А будут продолжать, я положила тебе сок корня Переступня Белого — одной капли хватит, чтобы сутки не вставать с горшка. Лить будет из всех щелей, поверь старой знахарке.

Мариэль рассмеялась и забрала сумку у бабушки.

— Я хочу быть такой же, как ты! — прошептала Мариэль и нежно поцеловала пожилую эльфийку.

— Моя дорогая, ты истинная принцесса. Не забывай об этом. Помни, в нас течет благородная кровь древних эльфов, и кто бы, что не говорил тебе — ты внучка эльфийского короля Друлавана Второго и его наследница.

Мариэль подошла к матери и поцеловала ей руки. Неделя, что прошла с кремации Лариэль, состарили Иелению еще на несколько лет. Морщинки стали глубже, волосы еще белее. Холодные руки, непрерывно тряслись и передавали дрожь всему телу.

— Мамочка, как же ты? — Мариэль смотрела на светло-голубые глаза матери и плакала. — Что же ты себя так измучила, родная моя?

Целуя руки и щеки матери, Мариэль не могла поверить, что перед ней стоит жизнерадостная красавица Иеления. Эльфийка, ради которой король Авнустас Третий хотел оставить королеву и свой народ.

— Я в порядке, не переживай за меня. Время излечивает все раны и мои в скором будущем затянуться. Зарубцуются, превратятся в камень, а потом ветер разнесет по земле гранитную пыль. Куда сейчас падают слезы, там появится глубокое озеро. Может, они росой осядут или дождём прольются, все одно! В скором времени окропят землю влагой и новая жизнь начнется заново. — Иеления на мгновение замерла и продолжила.

— Езжай доченька, у тебя важная миссия и только ты одна можешь все исправить. За твоей спиной — вся деревня Фьоре и стоит тебе только попросить о помощи — эльфы окажутся рядом. Мамондик Жмунь тебе поможет. Он готов!

Иеления посмотрела на изабелловую лошадь и увидела, что зверёк уже сидит на шее и держится лапками за густую гриву. Хоботок Мамондика всунут наполовину в ухо Эдолины и подергиваясь что-то туда нашептывает.

— Он неисправим! — Мариэль усмехнулась увиденному и в мгновение замерла. — Мама, дедушка, Эдолина едет со мной?

— Скорее, наоборот, это ты едешь с ней. Точнее, она везёт тебя на своей спине. — Произнес Друлаван и подошёл к лошади. — Это мой подарок тебе. — Забрав у Исилендила поводья, он развернул Эдолину и подвёл к Мариэль. Приобняв лошадь одной рукой, а внучку — другой, сказал:

— Берегите друг друга и тогда вы вместе обязательно справитесь.

— Отпустив руки, он помог забраться Мариэль на лошадь, поправил ещё раз подпругу и кивнул, показывая всем, что они готовы.

Эльфийка посмотрела с благодарностью на Исилендила, который в последний момент подошел и сжал ее ладонь в своей.

«Не забывай меня, Мариэль! Я буду ждать тебя столько, сколько понадобиться».

«Не забуду. Ты друг Луны, а значит и мой!»

Мариэль взглянула в голубые глаза, в которых тонула пару дней назад и поняла, что у нее на мгновение замерло сердце.

Посмотрев на всех присутствующих, она увидела в их глазах любовь и счастье. Витавшие в воздухе эмоции кружили ей голову и помогали не бояться трудностей. Казалось, что и сердце, в унисон горело огнём и билось чаще. Похлопав по шее красавицу Эдолину, Мариэль ударила ногами по корпусу и натянула поводья.

Через несколько секунд Эдолина пошла рысью. Вместе с Мариэль и маленьким Жмунем они оставили позади эльфийскую деревню Фьоре и двинулись в сторону королевства Авнустаса Третьего.

Возвращаться домой, где никто не ждет, всегда неприятно. Ужас, который настигает, если остаешься один да ещё в тёмной комнате, пугает, превращая детский страх в первобытный.

Сколько себя помнила, Мариэль никогда не была одна. В детстве она любила прибегать домой, где объятия родителя не только согревали, но и дарили безопасность. Спустя время, отца заменила мать, не полностью, но все же. Ощущение семьи не пропадало. Потом была Лариэль и сестринская дружба помогала забыть отсутствие отца и игнорирование матери.

Когда Мариэль стала совсем взрослой, ей казалось, что в ее жизни всего достаточно. И отсутствие материнской любви компенсировалось обожанием лесных зверей. Стараясь сбежать от навязанных обязанностей, Мариэль пропадала днями и ночами где угодно, но только не дома. Тогда ей это даже нравилось.

Но прожив неделю с бабушкой и дедушкой, почувствовав, что значит быть семьей, сейчас ей, казалось, что все может по-другому.

Проехав почти всю дорогу на Эдолине, она понимала, что безумно скучает по дедушкиным объятиям и разговорам с бабушкой. По тайным вылазкам с Исилендилом и обучением читать мысли друг друга. Улыбнувшись и немного зардевшись от таких видений, она не заметила того, что уже несколько часов не думает о Викторе.

Эльфийский народ оказался на удивление добродушным и принял их с матерью в свою семью безболезненно, с раскрытым сердцем и душой. И так было хорошо и спокойно рядом с ними, что уходить было невероятно больно. Мариэль этого не хотела. Сейчас она думала лишь о том, чтобы вернуться с выполненным обещанием, которое давала дедушке Друлавану.

Найти преступную банду, учинившую коварные убийства беззащитных эльфов. А еще надо бы найти Виктора и попытаться вытащить его из тюрьмы.

— Похоже, у меня грандиозные планы на ближайшие несколько дней! Да, Жмунь? Как думаешь, справимся? — Мариэль погладила маленького зверька, который все так же сидел на шее Эдолины и держался лапками за гриву лошади.

Жмунь неохотно повернулся и согласно кивнул.

— Все правильно. По-другому и быть не может. — Мариэль откинула волосы назад, натянула поводья и мягко ударила Эдолину по бокам. — Смотри Жмунь, что скрывается за деревьями!

Впереди виднелась родная хижина. Прошла всего неделя, но с ней, как будто, ничего и не случилось за это время. И неважно, что она простояла одна в лесу, никем не тронутая и лишенная заботы. Хотя с этим можно было поспорить. Видимо, все-таки, она не страдала одиночеством.

Подъехав поближе, эльфийка увидела, что все было именно так, как она и думала. На нижних ступенях лестницы лежал знакомый пес Илот. Хвост его крутился так, что листья на земле заворачивались воронкой. Пушистый зад вырисовывал чечетку, и все тело собаки вертелось вместе с ним, только вот с ритмом надо было бы поработать.

Одно оставалось непонятным, кого Илот больше рад видеть: маленького Жмуня или эльфийку Мариэль?

Остановившись у лестницы, Мариэль спустилась с лошади и отвела ее под небольшой навес. Естественным образом образовавшийся между двух деревьев, что соединяли своими ветвями жилище изгнанных эльфиек, он мог служить временной конюшней для Эдолины. Привязав изабелловую красавицу к дереву Мербау, она сняла седло, ослабила удила и поводья.

— Так будет лучше. Сейчас принесу тебе покрывало и воды. Еда вокруг тебя. Отдыхай.

Мариэль подошла к Илоту и погладила пса по теплой мохнатой шкуре.

— Пойдемте все в дом. Скоро ночь, нужно подкрепиться и хорошенько поспать перед дорогой в королевство. — Оглянувшись на Жмуня, Мариэль не увидела его на шее Эдолины и поняла, что этот звереныш, скорее всего, уже внутри жилища.

В доме было тихо и мрачно. И даже присутствие пса на лестнице в течение нескольких дней и ночей, не скрашивало пустоту комнат. Дом спал и, видимо, совсем не хотел просыпаться. Это угнетало и мешало идти дальше гостиной.

Мариэль решила зажечь свечи, чтобы осветить ту часть дома, где она собиралась спать. Идти наверх, в свою комнату она не хотела. Ей на удивление было страшно, отчего ноги немного тряслись, и невозможно было сдвинуться с места. Резкий скрип двери заставил дернуться и повернуться на звук.

— Эльфийский дьявол тебя за ногу! Жмунь, какого единорога ты вошел через дверь? Или ты забыл, что через окна заходить быстрее?

— Я отнес Эдолине покрывало и воды. Подумал, что ты можешь забыть про нее. — Пропищал мамондик и закрыл лапками дверь. — Пока мы ехали из эльфийской деревни, я подружился с изабелловой красавицей и, похоже, что это… любовь! — Жмунь закружился от восторга и упал на ершистую спину, закрыв лапками мордочку. — Мариэль, прошу тебя, не говори ничего белке. Она отрежет мой хоботок и обвяжется им как поясом. — Поднявшись на ноги, Жмунь шатающейся походкой отправился на кухню. — Мне нужна хорошая порция эльфтвейна. Если что, я буду там, рыскать по шкафчикам в поисках волшебного напитка бабули Глиндменель.

— Жмунь ничего не трогай! Прошу тебя. Сейчас будем ужинать и пить чай. Надеюсь, бабушка вместе со своими снадобьями положила нам еды. Готовить мне бы совсем не хотелось, да Илот?! Я знаю, знаю, ты любишь сладенькое, кто же его не любит? А сейчас надо найти свечи и зажечь их, пока мы совсем не окочурились от страха из-за собственной тени.

Накормив и уложив спать мелкую братию, Мариэль взяла одну свечку и пошла на веранду. Присев на плетеное кресло, она укрылась мягким пледом и подогнула под себя колени. Внизу еле слышно сопела Эдолина. Посмотрев на нее, Мариэль поняла, что изабелловая красавица не спит. Медленно переживая траву, она мерно дышала, успокаивая себя и через какое-то время, Мариэль поняла, что Эдолина уснула.

Посмотрев на яркую луну, Мариэль потрогала свою сережку, подаренную отцом, и вспомнила о своем друге Луны — Исилендиле. Последнее время, она много о нем думала и ей это нравилось. Но как тогда быть с Виктором? Ей казалось, что она любит его. Он красивый и добрый. И столько сделал для нее. Но он ей врал о том, что он наследный принц, а еще охотился за ее друзьями — Мамондиками. Пускай, ради того, чтобы найти банду Аптекаря. Но сейчас он в тюрьме, и даже его пес Илот пришел сюда, чтобы отвести меня к нему. Чтобы между нами не было, я должна его вытащить. А потом — будь что будет.

Услышав шорохи около лестницы, Мариэль замерла и посмотрела вниз. Облако, заслонившее луну, растаяло, и ночное светило обнажилось, раскрыв знакомый лик Тени.

Мариэль затряслась от неожиданности и тихо произнесла:

— Не может быть. Виктор, что ты здесь делаешь?

— Мариэль, любовь моя. Я так соскучился.

Мужчина быстро поднялся по деревянным ступеням, скинул тёмный плащ и Мариэль ахнула. Это был не Виктор. Как она могла так обознаться? Свет Луны на этот раз коварно обманул её, представив светлого Аяриса — брюнетом Виктором.

Мариэль поднялась и все ещё укутанная пледом, подошла к другу её отца.

— Аярис, что ты здесь делаешь? В лесу? Ночью?

— Мне нужно с тобой серьёзно поговорить, можно я присяду?

Мариэль кивнула и услышала за спиной собачий рык. Когти Илота скребли дерево, пытаясь открыть дверь, и выпустить пса за порог.

Не ожидая такого напора, железный запор сдался, и собака вырвалась наружу. Илот бросился к незнакомцу и громко залаял. Не успев опомниться, Мариэль зажала ладошкой рот, понимая, что не сможет ничего сделать с псом и замерла.

— Илот, успокойся, тише, малыш. Это же я — Аярис. Конюх. Помнишь меня? — Мужчина наклонился и погладил по голове успокоившегося пса.

Илот завилял хвостом и облизал руки конюха. Затем свернулся калачиком и лёг у ног Аяриса.

Немного отойдя от шока, Мариэль упала на кресло и, не отрывая взгляда от собаки, спросила Аяриса:

— Откуда ты знаешь Илота? Это же собака наследного принца.

— Все правильно. Ты забыла, что я конюх и иногда подкармливаю королевских собак. Илот знает меня и принца, и других королевских особ. Он никогда не пойдет к чужому человеку, слишком уж привязан к хозяевам. — Аярис наклонился и почесал собаку за ухом. — Что он здесь делает?

Мариэль усмехнулась своей рассеянности и поджала ноги в кресле.

— Мы приехали вчера вечером, а Илот уже был здесь. Спал вот на этих ступеньках. — Мариэль машинально показала на лестницу. — Как верный пёс дожидался своего хозяина, но вот почему здесь? Может он надеялся найти Виктора в моем доме?

— Думаю, все не так! Видимо, он пришёл сюда за помощью и ждал единственного, кто спасет его хозяина.

Мариэль посмотрела на Аяриса и нахмурилась.

— Ты знаешь о Викторе! Знаешь где он?

Аярис поднялся с кресла, и, взглянув в сторону леса, взялся за поручни. Несмотря на эльфийку, произнес:

— Ты не должна идти в город. Тебя там ждут! Так же как и его ждали.

— Что ты говоришь такое? Откуда тебе это известно?

— Неважно. Я просто знаю и говорю тебе об этом. Я не хочу подвергать тебя опасности в городе, где ненавидят эльфийский народ.

— Расскажи мне об этом, пожалуйста!

— Ночь на дворе, Мариэль. Давай отложим этот разговор до завтра. — Конюх опустил глаза и тихо произнес. — Могу ли я переночевать в твоем доме?

— Да конечно, проходи. В гостиной свободен диван. И если хочешь знать, я не передумаю идти за Виктором. — Резко ответила Мариэль и отвернулась.

— Утром обо всем поговорим. И хочется верить, что на свежую голову, ты передумаешь спасать этого сукиного сына.

Мариэль поднялась, надеясь грубо ответить Аярису, но тот откланялся и ушел, скрипнув дверью.

«Сукиного сына? Что он имел в виду? Он точно что-то знает!»

Эльфийские ладони сверкнули белизной в лунном свете, и она вновь почувствовала в них тепло. То самое, которое помогало излечивать больных зверушек. То самое, что ушло, после отравления эхинацеей. Неужели ее дар вернулся. Именно сегодня. Но что произошло?

Внизу всхрапнула лошадь и Мариэль посмотрела вниз.

Мербау.

Не может быть!

Все это время?

Дерево Мербау, было одним из основных оплотов хижины, в которой она жила вместе с матерью и Лариэль. Ползая по этому дереву, дотрагиваясь до ствола и ветвей, она сохраняла и приумножала свой дар. Но потеряв с ним связь — потеряла и дар.

Засмеявшись от радости и понимания, Мариэль закружилась и, смотря на луну громко вскрикнула: «Спасибо!»

Внизу у лестницы проснулась Эдолина и испуганно заржала.

— Прости дорогая! Я не хотела тебя будить. Все будет хорошо, теперь я это чувствую не только сердцем, но и руками.

Накинув плед на замерзшие плечи, Мариэль побрела домой, зная, что утром она обязательно отправиться за Виктором, и никто не посмеет ее остановить.

В поисках арбалета, Мариэль осторожно рыскала по дому и, стараясь никого не разбудить, обшаривала шкафы.

— Я же помню, что оставила его где-то… в этом доме! О, эльфийский дьявол, что за память? Девичья!

Обыскав свою комнату и ничего не обнаружив, Мариэль осмотрела кухню и погреб. Оставалась гостиная, но там спал Аярис, тревожить его не хотелось, а судя по тому, как Мариэль искала арбалет, можно было разбудить половину леса.

Комната Лариэль, стояла нетронутой, с того самого дня, когда Мариэль держала голову умирающей сестры у себя на коленях. Заходить туда не было никакого желания, да и кто мог спрятать там арбалет?

«Мама. Если только она. Но зачем?

Понятно зачем!»

Мариэль одернула платье и с серьёзным видом направилась в комнату сестры.

Шаги до комнаты Лариэль казались мучительно долгими и невероятно тяжёлыми. Путь на Голгофу не иначе.

А ещё эта дубовая дверь, как ворота в укрепленный замок, неужели и правда мама могла так со мной поступить?

Зная матушку — вполне вероятно.

Прикоснувшись к металлической ручке, дверь со скрипом открылась и выпустила наружу порцию спёртого воздуха.

Мариэль зажмурилась от яркого солнца с улицы и, разгоняя пылинки, танцующие в лучах света, шагнула внутрь комнаты.

Арбалет, с отравленными стрелами, который она стащила у молодого охотника, лежал на столе.

Всматриваясь в натянутую тетиву и чётко очерченные линии деревянного корпуса лука, Мариэль любовалась этим оружием. Истинная красота, запертая в нем, оживала, когда арбалет брали в руки и использовали по назначению.

Сейчас он представлял лишь бесполезную и бездушную деревяшку. Забыв о нем, оружие вполне вероятно могло пролежать здесь несколько десятилетий и сгнить вместе со столом, комнатой и этим домом. Арбалет был паразитом, не представляющим ценности без своего хозяина.

Улыбнувшись внезапному озарению, Мариэль не глядя на кровать, на которой умирала Лариэль, подошла к столу.

Казалось, что если не обращать внимания на предметы в этой комнате, не касаться их, можно было избежать мыслей о причастности к смерти сестры.

Дотронувшись до оружия охотника, Мариэль вздрогнула от внезапного удара током. Он был не сильный, но яркий. Арбалет словно проснулся и как это часто бывает после крепкого сна, был не в настроении.

— Ничего. Немного терпения, и я уверена, мы подружимся.

Мариэль взяла королевский лук, тяжесть его восхищала, как и сила, с которой он поражал цель. Она видела его в действии не раз, но никогда не думала о том, что захочет воспользоваться его силой.

Хватало и своей.

Сейчас настал тот самый момент, когда нужно было брать все, что давали друзья или враги. Одни наделяли поддержкой, силой, знанием, другие — ненавистью, злостью и адреналином.

Противиться или ломаться — не её вариант.

Поэтому взяв арбалет, Мариэль проверила на нем стрелы. Они все ещё были ядовитыми. То, что нужно.

Банда Аптекаря хотела войны — и теперь Мариэль была готова, чтобы ответить на вызов.

Эльфийка повесила оружие себе за спину и подошла к двери.

Взглянув на кровать младшей сестры, Мариэль улыбнулась.

— Ты ещё будешь мной гордиться, сестренка. Обещаю!