Эпоха второсортных злодеев

Глава 18

Освещенную парковку перед супермаркетом было видно издалека.

Входить внутрь магазина и подвергать опасности невинных людей, которые могли там оказаться, я не хотела, да и настроение было не слишком подходящим для шопинга, так что мне больше нравилась идея Ленни реквизировать чью-нибудь машину. Надеюсь, это не будет машина какого-нибудь многодетного отца, который поехал купить внезапно закончившееся в доме молоко.

Или подгузники.

Нам оставалось пройти всего метров двести, когда мы услышали приближающийся рев мотора. Мы с Ленни прижались к стене дома, выхватывая оружие, так что когда пикап с двумя автоматчиками в кузове вывернул из ближайшего переулка, мы были к этому готовы.

Ну, если уж быть абсолютно честной, я была готова к этому куда лучше, чем Ленни.

Он начал стрелять в автоматчиков, а я всадила две пули в лобовое стекло, и, по-видимому, угодила-таки в водителя. Он упал на руль, машина дернулась в сторону и врезалась в стену здания, выбросив автоматчиков на мостовую. Из-под капота, свидетельствуя о пробитом радиаторе, повалил пар.

Наверное, разумнее всего было бы сделать контрольные выстрелы, и вряд ли кто-то бы меня за них осудил, но стрелки и так не подавали признаков жизни, поэтому я толкнула Ленни в бок, и мы бросились к магазину.

В конце концов, эту войну нельзя выиграть на улице, потому что желающие получить легкие деньги в Городе никогда не переведутся. А если их поток начнет иссякать, Пирпонт наверняка сможет привлечь гастарбайтеров из других частей страны. Или из других стран.

Опаснее фанатика может быть только фанатик с деньгами.

Боюсь, что у меня нет выбора, и проблему с братом Тайлером можно решить только одним способом.

Хотя и это не факт. Он мог оставить распоряжение своим душеприказчикам, чтобы они продолжали его дело и не снимали награды за мою голову и после его смерти. И как тогда быть? Их много, всех не перебить, и спрятаться от них тоже не получится, по крайней мере, на долгое время. Жить в бегах, постоянно ожидая опасности и оглядываясь по сторонам, подозревая каждого встречного… я не хотела бы такой жизни и для себя, но, наверное, могла бы с ней примириться. Но растить в такой ситуации ребенка — это настоящее безумие, если ты понимаешь, о чем я.

Хотя ты, конечно же, понимаешь. Ты — единственная, кто меня понимает.

Мы добрались до парковки. На ней было всего три машины, и ни в одной не было водителя, у которого можно было бы отобрать ключи. Ленни на всякий случай подергал дверцу ближайшего к нам седана, она оказалась заперта.

— Что, и ключ в замке зажигания никто не оставил? — поинтересовалась я.

— Непруха, — согласился Ленни.

— Куда катится этот мир? Люди совершенно не думают о тех, кто может оказаться в беде из-за их осторожности.

— Будем ждать здесь или зайдем внутрь?

— Зайдем внутрь, — сказала я. — Неизвестно, сколько нам ждать, а здесь мы слишком напоминаем мишени.

Это оказался супермаркет самообслуживания, в котором ты сначала набираешь товары в тележку, а потом сама выкладываешь их перед сканером и оплачиваешь покупки кредиткой, так что в ночное время тут даже кассиров не было. Может, кто-то из персонала и работал в ночную смену, но торговый зал был пуст. От входа не было видно даже тех людей, чьи машины стояли на парковке.

На которую только что въехал фургон с эмблемой транспортной компании на борту.

— Их пятеро, — заметил Ленни, когда прибывшие начали выгружаться из автомобиля. Он смотрел через витрину, украдкой выглядывая из-за стойки с рекламными буклетами.

— Мы можем убить их всех и забрать машину в качестве трофея, — сказала я. — У нас будет на это полное моральное право. Что с боя взято…

Ленни бросил на меня удивленный взгляд. Наверное, мои воззрения пришлись ему не по вкусу.

— Я предпочел бы их не убивать, — сказал он.

— Вот поэтому у нас с тобой ничего и не получилось, — сказала я.

— А я думал, это потому, что я сначала притворялся мертвым, а потом два года ничего не делал, наблюдая… а, так ты пошутила.

— Типа того.

Они оставили одного человека охранять фургон. Остальные разделились. Двое направились ко входу в магазин, двое свернули в сторону, намереваясь перекрыть служебный вход и грузовую дверь.

— Боюсь спрашивать, но какой у нас план? — поинтересовался Ленни.

— Мы будем ждать здесь и убьем всех, кто сюда войдет, — сказала я. — Ну, разумеется, речь идет о плохих парнях, а не о полуночных покупателях, у которых дома закончилось молоко и подгузники.

— И зачем я спросил?

Я перезарядила пистолет. Это не так просто сделать, когда у тебя одна рука, и мне пришлось засунуть его в подмышку, придерживая едва функционирующим локтем. Ленни вроде бы порывался мне помочь, но в конечном итоге так и не решился и сменил магазин в своем пистолете.

Он выглядел сосредоточенным и руки у него не дрожали, хотя бледность покрыла его лицо. Ну, он все-таки не оперативник и у него нет такого обширного боевого опыта, как у меня.

— Их всего четверо, — сказала я.

— Это на четыре больше, чем нужно, — вздохнул он.

Очередные плохие новости подвалили с грохотом мотоциклетных двигателей. Чертовых сынов анархии было около двух десятков, у них были охотничьи ружья, дробовики и несколько штурмовых винтовок. На фургон они никакого внимания не обратили, а двое стрелков, что успели подъехать первыми, уже успели зайти в магазин.

Стеллажи с чипсами — это не лучшая защита от пуль, поэтому мы переместились в колбасный отдел и притаились за массивными холодильниками. Байкеры уже вошли в магазин, я слышала, как металлические набойки на их ковбойских сапогах скрежещут по полу. Я выставила пистолет в левый от нас проход, Ленни контролировал правый, но это была хреновая позиция. Никогда не думала, что мой личный форт Аламо будет выглядеть вот так.

Погибшие среди сарделек…

Динамики ожили с неприятным, режущим уши свистом, а потом мы услышали хриплый прокуренный голос.

— Мы приветствуем вас на борту нашего лайнера, следующего прямиком в ад. С вами говорит пилот Большой Грей, наш экипаж уже готов начать полет, — Большой Грей закашлялся, а потом продолжил. — Ладно, шутки в сторону. Давайте сделаем все, как цивилизованные люди. Упс, подождите минуточку.

Откуда-то со стороны отдела здорового питания послышалась стрельба. Короткая автоматная очередь и несколько выстрелов из дробовика, а потом снова включились колонки.

— Небольшая накладка с конкурентами, но больше они вас не побеспокоят, — бодро доложил Большой Грей. — Ребята, давайте начистоту, мы вломились в комнату охраны — и никто даже не пострадал, поскольку там никого не было — и, вот какое дело, тут установлена куча мониторов, мы вас видим, мы контролируем весь торговый зал и деваться вам некуда. Дам вам пару минут, чтобы вы осмыслили эту информацию.

Мы с Ленни переглянулись, а потом я нашла камеру наблюдения, установленную на потолке. А потом еще одну. И еще. Если я попробую перестрелять их все, у меня патроны кончатся еще до того, как к нам доберутся враги.

— Надеюсь, что вы все осознали, — продолжил Большой Грей. — Так вот, суть моего предложения в следующем. Расклад такой — нас здесь пара десятков, и все готовы рискнуть жизнью ради нашего клуба. И я знаю, что вас двое, и знаю, что девчонка может драться, как дьявол, и не хочу, чтобы пострадал кто-то из моих парней, которые мне все как братья… Может быть, некоторые — как двоюродные братья, но сути это не меняет. С другой стороны, против парня мы ничего не имеем, и за его голову не платят, так что он может уйти. Ты можешь уйти, парень, и мы даже пальцем тебя не тронем. Даже косого взгляда в твою сторону не бросим. Если тебя устраивает мое предложение, просто кивни и брось пистолет в сторону. Я оценю твой жест и скажу, в какую сторону безопаснее всего двигаться.

Ленни покачал головой.

— Я правильно тебя понял, сынок? — спросил Большой Грей.

Ленни кивнул.

— Решил сыграть в героя, приятель? В этой игре тебе не победить, — сказал Большой Грей. — Впрочем, где-то в чем-то я даже могу тебя понять. Тогда я обращусь к твоей спутнице. Ничего личного, девочка, но из этого магазина ты выйдешь только вперед ногами. Однако, мы можем обойтись без лишнего насилия, и ты даже спасешь жизнь своему парнишке. Просто встань, выйди в центральный проход и дай нам сделать свое дело. Все будет быстро и чисто, обещаю, ты даже ничего не почувствуешь. Зато все остальные смогут вернуться домой. Дам вам еще пару минуток на размышление, но хочу, чтобы вы помнили — предложение ограничено по времени.

Заходить сюда было ошибкой, но в этой игре не бывает правильных ходов. Как наверняка мог бы сказать наш общий знакомый Дарвин, когда маховик насилия раскручивается, его невозможно остановить, не смазав кровью.

Я пихнула Ленни в бок.

— Ты все еще можешь уйти.

— Не в этот раз, Боб.

Храбро, но глупо.

Я бы, наверное, тоже не ушла, но я никогда не претендовала на то, чтобы считаться образцом благоразумия.

Я попыталась нарисовать перед своим внутренним взором образ Большого Грея. Почему-то получался добродушный на вид, пузатый и начинающий лысеть бородач в куртке с эмблемой их байкерского клуба на спине.

Знает ли он о том, что Пирпонт их всех просто подставил, подозревает ли, что даже если они добьются успеха, обещанных пяти миллионов никто из них даже не увидит, не говоря уже о возможности их потратить? И поверит ли он мне, если я попытаюсь донести до него эту информацию?

Шаги. Тихие, осторожные шаги в соседнем отделе, но сапоги скребут по полу, а кожа поскрипывает. Все-таки, байкерский прикид — это не лучший выбор одежды для стелс-миссий.

Колонки снова издали свист.

— Что ж, ваше молчание тоже ответ, и довольно красноречивый, — сказал Большой Грей, и сожаление в его голосе показалось мне вполне искренним. — Значит, все будет как обычно. То есть, по-плохому.

Я положилась на свои инстинкты и выстрелила через стеллаж с колбасной нарезкой, ориентируясь на скрип кожи. Короткий хрип, звук падающего тела, двое появились в проходе, и я уложила обоих, и Ленни, отвечающий за другой наш фланг, тоже начал стрелять, а потом пули полетели и в нашу сторону, и стеклянные дверцы холодильника брызнули на нас несколькими килограммами битого стекла, и я почувствовала, как по порезанной щеке потекла теплая струйка крови.

Впрочем, это не помешало мне прицелиться и снять еще одного байкера с ружьем. Все-таки, ребята не были профессионалами, пытались атаковать в лоб и не использовали спецсредства вроде светошумовых гранат и слезоточивого газа, а перестрелка — это не тот вид спорта, в котором энтузиазмом можно заменить все остальное.

— Не понимаю, на что вы рассчитываете, ребята, — сообщил нам Большой Грей из колонок. Наверное, пытался выиграть время, пока его парни перегруппируются. — Если на кавалерию, то я вынужден вас огорчить. Ваша кавалерия завязла в паре кварталов отсюда, и нет никаких шансов, что они успеют сюда вовремя. А ты еще кто такой?

Мы услышали одиночный выстрел, а потом колонки в последний раз взвизгнули и умолкли, и следующие выстрелы донеслись до нас из торгового зала. Похоже, на поле вышла новая команда, и это было… Да черт знает, на самом деле. Если бы это был Пух, он бы наверняка дал о себе знать, а замена в рядах противника для нас практически ни на что не влияла. Кто бы там ни пришел на смену байкерам, для нас с Ленни это большого значения не имело.

Мы бы и с теми не справились.

Я сунула пистолет под мышку и воткнула в него последний магазин. Еще десяток выстрелов, а потом…

Ленни подполз ко мне. Он стал еще бледнее обычного, и я увидела, что правая рука у него в крови.

— Ранен?

— Зацепили бедро, — сказал он. — Жить буду.

Но недолго.

Новые ребята двигались по торговому залу бесшумными тенями, и мы могли следить за их приближением только по шуму, с которым они отстреливали байкеров. Вообще, раздрай в стане врага мне нравится, и было бы неплохо, если бы все эти негодяи просто перестреляли друг друга, а нас бы оставили в покое, но такое в нашем мире можно увидеть разве что в кино, и то зрители найдут эту сцену слишком надуманной.

А потом время замедлилось, и я увидела парня в полном комплекте брони, который выскочил в проход, опрокинув остатки стеллажа, и всадила пулю ему в голову, точнее, в шлем, рассчитывая если и не убить мерзавца, то хотя бы отправить в нокдаун. Он рухнул на пол, а мы с Ленни не сговариваясь вскочили на ноги и бросились бежать в ту сторону, откуда он появился. Ну, в смысле, насколько мы вообще были в состоянии бежать, потому что у него было прострелено бедро, а у меня внезапно скрутило живот.

Добежав до упавшего врага, я свалилась на него сверху, подняла забрало шлема и ударила рукояткой пистолета в лицо. Стрелять, конечно, было бы надежнее, но я решила сэкономить патроны. И дело совсем не в моем миролюбии, как ты понимаешь.

Он окончательно обмяк, а я вытащила у него из рук короткий автомат, идеально подходящий для ведения стрельбы в замкнутом пространстве, и убедилась, что вполне могу управляться им и одной рукой.

Сунув свой пистолет под широкую резинку джинсов для беременных, я встала на четвереньки и, шлепая трофейным автоматом по полу, поползла по проходу, а потом услышала какой-то звук позади себя.

Ленни выстрелил. Я развернулась и увидела еще одного парня в броне, появившегося в проходе метрах в двадцати от нас. Пуля Ленни попала ему в грудь, в отлично защищенную дорогой броней грудь, и наш потенциальный убийца только дернулся, но даже не упал. В руках у него был пистолет, и он не преминул им воспользоваться.

Первый выстрел был смазан попаданием Ленни, поэтому пуля ушла в молоко. Но парнишка быстро, практически мгновенно взял себя в руки и выстрелил еще раз.

Время еще раз замедлилось. Оно практически остановилось, но я уже точно знала, что произойдет дальше. Мои чувства обострились, как это бывает перед самым концом, и я не сомневалась, что это уже конец. Я видела это в позе и уверенных движениях стрелка, в узоре разбросанной по полу колбасы, и, сколь бы невероятным это ни звучало, я увидела саму пулю, и знала, что она попадет точно в цель. Я замерла в этом моменте времени, как неудачливое насекомое в янтаре, я не могла двигаться, я понимала, что не успеваю убраться с линии огня и увернуться от пули, и все, что мне оставалось, это только следить за ее приближением и знать, что произойдет дальше.

Что уже начало происходить.

Я почувствовала… многое. Целый букет всего.

Я не призывала топор, но знала, что он покинул свое место в кузове моего пикапа и уже стремится сюда. Я знала, что он не успеет прилететь в мою руку, и знала, чья именно рука будет готова его принять, когда он все-таки здесь окажется. Я почувствовала холод и огонь одновременно, я услышала хлопанье огромных крыльев и хищный клекот воронов, и дрожь земли от сходящихся в смертельном бою армий, крики умирающих воинов и сладострастные стоны женщин, я вспомнила тяжесть копья, которого никогда не держала, и легкость, с которой оно пронзало моих врагов, почему-то вспомнила хруст черепов, проламываемых палицей, почему-то очень похожей на бейсбольную биту (должно быть, сказался мой недостаток воображения), я ощутила, как дополнительные комплекты рук готовы вырваться на волю, и как через секунду — объективную секунду, а не ту, что я переживала в моменте — развернутся за моей спиной черные крылья той, кто уж не будет Робертой Кэррингтон.

И вряд ли когда-нибудь сможет породить что-то, кроме хаоса.

Дщерь Мести и Войны была готова прийти в этот мир.

Снова.

Но на этот раз она была готова остаться в нем навсегда.