Эра магов

(Не)благие намерения (Глава 16)

Сегодня первая ночь весны.

Город гудел хаотичной симфонией музыки и голосов, его переполняли изгоняющие: многие поставили палатки и предлагали прохожим угоститься выпечкой, блинчиками, збитнем, кофе или шашлыком. Жители Хольма праздно бродили вдоль пестрых рядов в поисках, чем подкрепиться. Контингент выглядел пусть и серо, но разномастно, являя взору диапазон профессий изгоняющих. Тут расслаблялись и только что пришедшие с заданий и едва успевшие залатать раны охотники, и ремесленники, которые обслуживали главную прослойку общества, угрюмая стража города и преподаватели академии.

Все сияло и блестело зелеными, желтыми и голубыми огнями: окна домов, деревья и заборы местные щедро украсили гирляндами и фонариками. Магия и веселье витали в морозном воздухе, наполняя новогодней атмосферой праздника Арру.

По календарю наступила весна, а вот по погоде трудно об этом догадаться: ноги Диедаро проваливались в хрустящий обледенелый снег, а отстегивать с куртки мех пока и в голову не приходило. За стенами закрытого города бушевали северные ветра, но тут для них много преград: порывы пробивались сквозь каменные и кирпичные стены домов едва-едва, лишь на старых деревьях непринужденно качая сухой опоссум.

Это первый год, который Диедаро встречал в академии. Обычно он праздновал в широком кругу семьи. Не только братьев и родителей, но также и дальних родственников.

Родители владели обширной территорией отеля, которая представляла из себя десяток небольших, но комфортабельных гостевых домиков под Арийском, куда приезжали отдыхать люди. Лучший сервис, защита от нечисти на высшем уровне — те, кто нуждались в укрытии и не хотели привлекать внимания, очень ценили это место. Поэтому бизнес процветал.

Целый год изгоняющие принимали постояльцев, но случалась та самая ночь, когда с территории пропадали все люди, и отель заселяли сребровласые братья: семьи Грачей действительно многочисленны — свободных домиков никогда не оставалось. Они собирались в широком кругу и обсуждали планы на следующий год, жгли огромный костер и возносили почести Арру.

Диедаро не любил это сборище, но помогал родителям с обустройством мест для отдыха гостей. За общим столом он предпочитал сидеть с краю и не привлекать к себе лишнего внимания.

Но пока тео живет в академии, его никто не станет вытягивать на семейные сборища, и Грач мог насладится прогулками по сияющему городу без непрерывного метания по гостям, без множества блюд, которые все готовят заранее и привозят, заваливая столы до треска ножек.

Тео пристроился на скамейке под тканевым навесом полосатой синей палатки и задумчиво втянул через деревянную трубочку гранатовый глинтвейн. Время встречи почти настало: Грач пришел немного заранее, чтобы убедиться, что все пройдет гладко и не будет никакой подставы.

За эти пять минут он успел осмотреться, послушать разговоры мимо проходящих, и заметить ту, которая отныне на глаза попадалась намного реже. Ящерица, которую все боялись, но почитали как принцессу.

Она стремительно прошагала с большим стаканчиком кофе мимо палатки и направилась в сторону мертвой части города. Пусть идет. Ящерицу Диедаро найдет позже.

Кукуха задерживался. Но он придет, никуда не денется этот выскочка, Диедаро был непоколебимо уверен.

Азиль сам нарвался: Грач весь семестр на многие его выходки закрывал глаза, не воспринимая недалекого одногруппника всерьез. Но Кукуха переступил черту — беспринципно подставил Диедаро. И благородный тео впервые в ответ показал зубы.

И ему это понравилось, как же ему понравилось видеть недоумение, а затем и испуг на самодовольной худощавой роже!

Тео позволил себе сдержанную улыбку и прикрыл глаза.

Несколькими днями ранее он устроил слежку за Кукухой, используя весь арсенал рун. Надо отдать Бричу должное, тео вел себя крайне осторожно, несмотря на показательную недалекость и небрежность. Этот образ именно что показательный, не отражающий действительности.

Преподаватели и одногруппники видели в Кукухе и его кореше Бардере лишь двух клоунов-приколистов — их не воспринимали всерьез и ничего от них не ждали. Смешные и нелепые чудаки на самом деле шатали устои, в их головах давно бушевала революция и ненависть к текущему порядку вещей.

Диедаро ностальгически вздохнул: где-то он уже такое видел, и даже смог поучаствовать. Это метод ящерицы, который двое тео бессовестно копировали.

Диедаро удалось услышать их разговор и убедиться в том, что переворот внутри города они все-таки планируют. Ведь высокородные портят им жизнь и не дают развиваться.

Так они размышляли, но пока мало чего предпринимали. Они пытались перессорить семьи основателей, используя Эльвиру. Им нужно было натравить Палесов на Грачей.

Пока дела шли не очень, Миодай оказался не так глуп, как они думали, а Диедаро был убедительнее, чем они рассчитывали.

Проследив за местом их сборищ, Диедаро узнал о том, что есть тайный выход из города, о котором мало кто знает. Кукуха и Бардер частенько им пользовались, выбирались во внешний мир и охотились в ближайших лесах на всякую мелкую нежить.

Они тайком становились сильнее. Им просто повезло не встретить никого действительно опасного. Они ведь не Эпопеевы, чтобы находить общий язык с нежитью, которая многократно сильнее их самих.

Диедаро прижал Кукуху на горячем, когда тот возвращался из очередной нелегальной вылазки, измазанный слизью и весь в крови. Грач преградил ему путь. Азиль зло смотрел на него через узкий дверной проем, тяжело дышал, молчал.

— Твой стиль ведения игры абсолютно лишен изящества, позволь и мне вмешаться, наконец. Я тут, чтобы сделать ответный ход.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — презрительно фыркнул Кукуха, пряча серебряный топорик под подол драного плаща. Диедаро снисходительно улыбнулся одногруппнику и оперся рукой на изъеденный жуками сруб нежилой избушки, под которой и был спрятан тайный ход во внешний мир. Наверняка им воспользовались и вампиры. Хотя, они могли просто по стенам пройти… да кто их, Эпопеевых, знает? Без разницы.

Покосившаяся избушка не привлекала к себе внимания, и группа Кукухи иногда собиралась тут, чтобы обсудить что-то не предназначенное для посторонних ушей. А Диедаро нашел это логово, что Кукуху сильно огорчило.

— И вообще, это домик моей тети, какого лешего ты пришел в чужой дом? — ощерился Азиль.

Диедаро повел бровью и полез к ножнам на поясе.

— Знакомый кинжал, не так ли? — тео ловко повертел клинком перед Кукухой и пояснил: — Знаешь, не так много вариантов, кто мог подставить меня таким тупым способом. Я не сомневался ни секунды…

— Ты ничего не докажешь.

— А мне это и не требуется, не так ли? — Грач сделал паузу и понизил голос. — Я мог бы уже несколько раз тебя сдать, и, поверь, доказательства найти несложно. Я знаю где искать, знаю, чем ты и твой друг занимаетесь. Ты сегодня, кстати, решил прогуляться за стену без него? Неужели не поделили что-то? Как опрометчиво.

Время блефовать. Диедаро достал из внутреннего кармана сверток так, чтобы на нем была видна королевская печать, и помахал перед острым носом взлохмаченного товарища.

— Знаешь, что это? Где я был все каникулы? Так ты не слышал… но это и хорошо, у меня приказ не привлекать к себе внимания. Король дал мне полномочия. Мое слово имеет теперь большой вес, и стоит лишь намекнуть Миодаю, что это ты проник ко мне в комнату и украл кинжал, чтобы подбросить ему… а ведь Палес сказал мне, что на него покушались, а это еще большее преступление, которое я легко могу повесить на тебя и остатки твоей семьи. Я слышал, у тебя младшая сестренка есть. Жаль, если она так и не воссоединится в академии со своим братиком… Душещипательно.

— Чего ты хочешь? — сквозь зубы прошипел Кукуха. Худой и бледный, в полумраке брошенного дома, он выглядел совершенно другим тео. Таким его не знали остальные. Оттенки добродушного весельчака словно испарились, оставив холодный и пустой образ мстящего призрака, что зло блестел из темноты белками светло голубых глаз.

— Я готов прикрыть тебя, если ты достанешь мне кое-что. Тебе не в первой вламывается в чужие дома, поэтому ты лучше всего подходишь для этого, — Диедаро деловито вернул кинжал в ножны и сложил на груди руки. Помолчал немного, подбирая слова. — Мне нужна черная тетрадь со злым цветком на обложке. Она одна такая, не перепутаешь. Она у Миодая. Твоя задача выкрасть ее и принести мне. Вероятнее всего, она хранится в его кабинете в академии.

— Что? Как я ее найду? — Азиль возмущенно всплеснул руками, но тут же замер, встретив беспристрастный взгляд Грача. Диедаро не хотел впрягать в свои дела посторонних, он до последнего держался в стороне от одногруппников и искал компромиссы, пытаясь разобраться самостоятельно. Но любому терпению приходит конец. И если ему пытаются подгадить, тео в долгу не останется. Теперь Диедаро отымеет наглую кукушку, как та заслуживает! Внутренний лис победоносно скалился, чувствуя на клыках вкус возмездия.

Грач развел руками.

— Это не моя проблема. Хочешь жить — умей вертеться. Иначе — казнь.

Отвертеться Азиль не смог: Диедаро назначил ему срок до нового года и место встречи. Оставалось только ждать: неторопливо потягивать глинтвейн, слушать радио, наслаждаться праздничной атмосферой и гадать, как Азиль выйдет из положения. Задача стояла непростая: взломать замок, обойдя руны защиты и при этом не попасться. Если взломщика застукают — он попадет в еще большую яму чем сейчас. А Грач в любом случае останется в стороне.

Кукуха объявился, немного припозднившись. Диедаро глянул на медные карманные часы, выданные для занятий, и недовольно прицокнул.

— Задержался на пятнадцать минут, как некультурно.

— Завали благородное рыло, будь любезен! — тихо, но зло прошептал Азиль, воровато глянул по сторонам и плюхнулся рядом с Диедаро, широко раскинув ноги.

— Я достал ее.

— Это хорошо, — довольно прищурился Грач, наслаждаясь злобой Кукухи. Без своей компании он уже и не такой крутой. Тео был уверен, что и о вылазке за тетрадью он не рассказал остальным членам группы. Как же? Горделивый будущий революционер не брезгует выполнять поручения знати. Должно быть, его гордыня сильно задета. Но это и хорошо.

Кукуха спрятал руку за пазуху и стал там елозить, видимо, тетрадка лежала по соседству с конфетами, отмычками — вон, выпала одна, и каким-то прочим мусором.

— Убери с глаз моих эту жуть.

Похоже, клыкастый цветик-таки ухватил вора за палец. Диедаро принял добычу, спрятал тетрадь в потайной карман и откинулся на спинку скамейки.

— Все гладко прошло?

— Тебе какое дело? — огрызнулся тео.

Диедаро снисходительно вздохнул:

— Вот и умница. А будешь ко мне и дальше лезть — мало не покажется. Я к твоим семейным проблемам не причастен. Мы договорились?

— Я выполнил свою часть сделки. Теперь твоя очередь.

— Не беспокойся, я буду молчать, молчать до тех пор, покуда ко мне снова кто-то не вломился и не попытается подставить. Иди с миром.

Кукуха встал и направился прочь из палатки. Напоследок он обернулся и прошипел:

— И все-таки ты тот еще урод.

— Какой есть, — помахал ему на прощание Диедаро и ухватил зубами трубочку. Зимний суп бесподобен. Надо бы еще прикупить глинтвейна, на этот раз потяжелее, с градусом. А то что-то совсем холодно к концу ночи стало.

Диедаро, может, и посочувствовал бы Кукухе. Он искренне сожалел, что с его семьей все так вышло. Были ли родители Азиля действительно виноваты, или они просто поперек горла знати встали — Диедаро этого не знал. О каких-то разработках семьи Брич не известно ничего, об этом позаботились заинтересованные. Но Кукуха вел себя как мудак, за что и поплатился.

Диедаро потер руки, подул на них, согревая покрасневшую на морозе кожу, и неспешно отправился в мертвую часть города.

Он точно знал, где сейчас ящерица. Диедаро хорошо ее изучил, пока они общались.

Он проходил мимо медовой выпечки, но сдержался, решив перекусить попозже. А вот глинтвейн пришлось взять — согреться, и для храбрости. Все-таки, Диедаро сильно волновался, ведь ему предстояло нарушить обещание, данное семье. И снова смотреть в ледяные обжигающие глаза рептилии. Которая его, наверное, ненавидит.

Выбравшись за пределы фестиваля, Грач укрылся от стражи за углом одного из домов, прислонился головой к шершавой стене и стал ждать, пока пройдет патруль. К счастью, изгоняющие тоже отмечали, и бдительностью не отличались: один травил анекдоты, а второй взахлеб ржал с них.

Они прошли, и Диедаро выскользнул из тени и небольшими перебежками продолжил движение, постоянно осматриваясь.

Дом Эпопеевых располагался не очень удобно, местность отсюда хорошо просматривалась. Оставалось надеяться на руны и то, что изгоняющие заняты другими делами.

Тео заглянул в окно, но ничего не увидел из-за абсолютного мрака — магического. Это тоже защита от посторонних глаз.

Но дом пропустил его в прошлый раз, сейчас должно произойти тоже самое. Диедаро подошел к двери, перевел дыхание и сосредоточился на мыслях о деле. Дернул ручку и оказался внутри мрачного и серого дома с паутиной по углам, выбитыми стеклами и покрытой инеем мебелью.

Эльвира действительно была тут. Не найдя компании и другого места по душе, она уселась на черном столе, свесив ногу и подол плаща. Перед ней стояло нечто, напоминающее торт, но очень корявый, состряпанный на скорую руку из блинов, смазанных чем-то белым. В центре этого гастрономического шедевра была воткнута толстая свечка.

Огонек трепыхался на сквозняке, но не потухал. А Эльвира сидела над ним, опустив голову. Задумавшись.

Услышав шум, она встрепенулась и хмуро повернула голову, собираясь что-то сказать, но увидев Диедаро, удивленно вздернула бровь.

— А, это всего лишь ты.

— Всего лишь я. Я могу зайти?

Дао пожала плечами и кивнула на ближайшую табуретку. Тео присел напротив Эльвиры, перед странным тортиком. Ящерица казалась на удивление молчаливой и спокойной. Неживой. Или же просто равнодушной ко всему происходящему. Она непроницаемо смотрела на гостя сверху вниз, наблюдала.

— У тебя день рождения сегодня?

— Да.

— Ты очень странно отмечаешь его для той, кто стоит над всем нашим народом.

Эльвира в очередной раз пожала плечами.

— Всегда так отмечаю. Как в прошлом году, и позапрошлом тоже. Ничего не поменялось. Делаю себе торт и… ем его. Я рассчитывала хоть раз отметить его в компании, но те, кого бы я хотела видеть рядом — их нет. А что тут делаешь ты?

Эпопеева пристально всмотрелась в гостя не меняя эмоции. Она очень хорошо олицетворяла дом, в котором находилась. В ней не было ненависти и обиды — просто пустота и мрак. Диедаро никогда не видел ее такой.

Его осенило.

— Так я это, я подарок тебе принес!

— Правда, что ли? — ящерица едва заметно подала признаки заинтересованности и склонила голову набок, тут же напомнив жестом свою мать. Диедаро мотнул шеей, отгоняя воспоминания о чокнутой вампирше.

— Да! ­– он достал из внутреннего кармана черную тетрадь и положил перед Эльвирой. — Я достал ее!

— С чего вдруг? — скептично отозвалась дао, но ее руки словно сами потянулись к злому цветку. Палец изгоняющей замер над зубастой пастью. — Или это ловушка?

— Нет, с чего бы мне вредить тебе, — поморщился Диедаро. — Это все твоя мама, которая хочет, чтобы я вывел тебя за территорию города. Король и родители давно ждут тебя во дворце.

— Зачем мне туда идти?

— Я не знаю! Но я там был. Там едо-тени.

— Едо-тени? — тут же оживилась ящерица, в ее глазах заблестел азартный огонек. Прежняя Эльвира постепенно возвращалась.

— Да! Да! Такие, как был у тебя. Только они говорили со мной. Король говорил со мной. Твои родители говорили со мной. Они были все вместе.

— Любопытно, — протянула Эльвира и взяла в руки торт. Вдохнув аромат ванили и какао, она вгрызлась в его рваный, местами обгоревший бок и тут же перемазалась в белом креме. — Почему же король сам ничего не предпринимает, если я им нужна?

— А они не могут, Хольм вне его юрисдикции. Ты же сама об этом знаешь. А вампирам сюда лезть — ну, такое.

— Почему они выбрали тебя?

Диедаро вдохнул и прикусил губу, ощущая, как начинают краснеть его щеки под пристальным взглядом безжалостной рептилии.

— Твоя мама хотела, чтобы я заключил союз с тобой.

— Ага, понятно. Но ты ведь не захотел связываться с проблемным семейством, а теперь поздно, место занято. А было бы проще.

Диедаро смущенно фыркнул и отвернул голову. Эти разговоры моментально вгоняли его в краску.

— Они говорили, что в тетради что-то важное. То, что поможет победить ваше родовое проклятие.

— Хоть один в это верит, а то кругом одни кретины! — Эльвира отложила торт и позволила цветку укусить себя за палец. Получив кровь, он окрасился и словно сам открыл первую страницу.

— О, первую страничку мама написала, как это мило с ее стороны.

— Я могу глянуть?

— Подожди! Сначала я.

Эльвира вытянула из торта свечку, положила тетрадь на колени и свесила голову над рукописями. Пробежалась по тексту и, убедившись, что ничего такого в словах нет, прочла:

— Приветствую, мое дитя. Если читаешь это, то настало твое время. Никто не принуждает тебя это делать, ты должна принять решение сама. Выбор будет непростым. Но я верю, что ты поступишь правильно. «Со всей надеждой, мама».

— Начало интригующее.

Эльвира пролистала страницы, сморщилась от обилия теории, формул и рун. Хрустнув костяшками и собравшись силами, она отпила уже остывший кофе и открыла вторую страницу.

Огонек от свечки грел едва-едва. Диедаро пододвинулся поближе к Эльвире и протянул ладони к огню.

— Твой муж не станет тебя искать?

— Хм. Он не знает, что у меня днюха, но осведомлен, что праздники мне не интересны. Он встречает новый год с братом поэтому. До утра меня никто не побеспокоит.

— Это хорошо.

Эльвира вернулась к чтению. Где-то вдали задорно шумел фестиваль, за окнами бушевал ветер, били по стенам ставни. А двое изгоняющих собрались тут, возле единственной свечки, и просто сидели в тишине.

— Сделаешь кое-что? — подняла на тео взгляд Эльвира.

— Что?

Ящерица что-то нацарапала на столе и кивнула на символы.

— Активируй. Я пока что магический инвалид.

Диедаро выполнил просьбу и вскоре почувствовал, что стало теплее. Сквозняк словно соскальзывал с них, а тепло свечи удерживалось внутри невидимого купола, накрывшего стол. Диедаро отпивал зимний суп небольшими глотками и внимательно смотрел на ящерицу, в ожидании ее реакции и комментариев. Увы, ни того ни другого. Хмурая сосредоточенность и сама серьезность.

Она дочитала до середины и подняла глаза к потолку.

— Хорошо, что папа знает, что нам с мамой тяжело читать унылую теорию без забавных пояснений и описаний простым языком. Он к каждой странице сноски сделал. Обожаю его.

— А о чем речь там? — Диедаро попытался заглянуть в дневник, но Эльвира смерила его гневным взглядом, а затем задумалась, немного поколебалась, и отдала тетрадь в руки тео.

— Действительно погано. Мне надо подумать.

— Что от тебя требуется? — спросил Диедаро, опуская взгляд на пожелтевшие страницы. Помимо простыни текста там были и рисунки. Бесформенное нечто с сотней глаз и отростков, напоминающих щупальца. Оно тянуло их к маленьким точкам. Если присмотреться, то в точках угадывались ручки, ножки и головы.

— Для начала, снять долбанный ошейник и выйти за стены города. Мне понадобится уединенное место. Надолго. Действительно странный способ спасать род… так.

Ничего не понимая, Диедаро погрузился в омут знаков и символов.

Та сущность с рисунка, оказалась вуалью мрака, поглощающая души тех, кто ею проклят. То есть, внутри предка Эльвиры как раз пряталось такое вот нечто. Себастьян сдерживал его внутри себя, используя паразита, чтобы быть сильнее. Древнего вампира так никто и не смог одолеть, его мощь, подпитываемая душами потомков, легендарна!

Все души умерших Эпопеевых не возвращаются к истокам, их затягивает вуаль. И, чтобы нарушить герметичность…

Диедаро перевернул страницу и нашел там рисунки эмбрионов.

— Да, именно так, — закатила глаза ящерица. — Тут говорится о том, что нужно ритуалом вытянуть из вуали мрака одну из душ. А чтобы вытянуть душу, нужно вместилище, то есть, жизнеспособное тело. Оно должно стать маяком и указать путь к новой жизни. Логика ясна?

Диедаро не особо понимал сути и сжал пальцами переносицу, пытаясь собрать мысли воедино. Эльвира вздохнула:

— Понимаешь, тут нужен не просто зародыш изгоняющего. Он должен быть очищен от сознания. По идее, надо уничтожить его душу, чтобы вместить в его тело одного из предков. Как-то так.

— Звучит… мерзко.

— Ритуал как раз об этом, и он довольно непростой и опасный. Ты прокладываешь мостик между выбранной душой и эмбрионом. И этот изгоняющий должен быть тебе знаком, необходимо иметь его биологический материал. Все сходится, я могу воскресить брата в новом теле! Это же хорошо!

— Ты уничтожишь невинного, — заметил Диедаро.

— И что? — Эльвира презрительно фыркнула. — Жертвуй одним, чтобы спасти всех. Так вот. Душа будет следовать по мостику, и сможет тем самым вести за собой остальных томящихся внутри. Так вуаль будет повреждена, и другие смогут выбраться и обрести покой, или переродится. Что там они делают? Не знаю. Не важно, короче. Но есть нюанс.

Диедаро, обхвалив себя за плечи, хмуро покачивался на стуле, совершенно не одобряя инициативы ящерицы. Она слишком легко готова жертвовать чужими жизньями. Это неправильно.

— Нюанс: вуаль это не убьет. Да, проклятие будет снято, дырявая сущность больше не будет угрожать моему роду. Но она очень сильно разозлиться и, скорее всего, покинет оболочку Себастьяна. А соль в том, что она начнет затягивать свои раны, истребляя все вокруг. В Оббурате, где прячется Себастьян, живет несколько тысяч человек. И вот если их оттуда не вывести, ими придется пожертвовать.

— Извини, но это какая-то лютая жесть!

Эльвира задумчиво подняла взгляд к потолку.

— Да, кто как не я должен искупаться в крови тысяч невинных? Тот, кто не способен на жалость и любовь. Так что я просто идеально подхожу на эту роль! Дело за малым, надо создать эмбрион. Не хочешь поучаствовать?

— Катись к бесам со своими предложениями! — праведно возмутился Диедаро, тут же ощущая, как начинает гореть не только лицо, но и все тело. Кажется, тут действительно потеплело, и даже стало жарковато. И глинтвейн в голову ударил. — Ты замужем! В чем проблема?

Эльвира ненадолго задумалась, ухватив ноготь большого пальца зубами.

— Ну, не знаю как-то. Я об этом даже не думала. Миодай мне не нравится.

— Ты серьезно сейчас? — едва не сорвавшись на крик уточнил Диедаро. Ящерица всегда была с приличной долей безбашенности, зачастую нелогичная и непредсказуемая. Но вот чтобы настолько…

— В принципе, Палес не будет знать, зачем я все это делаю, так что сойдет, думаю. Он все это время пытался меня в свою койку затащить, а теперь есть повод подыграть. Но потом нужно будет бежать из академии. Ритуал тут проводить нельзя, а еще понадобится предмет, принадлежавший той душе, которую я хочу вернуть. Короче, не во дворец мне нужно, а в свою деревню вернуться.

Диедаро промолчал, переваривая сказанное. Конструктивные мысли в голову не шли, а вот эмоции переполняли тео гневом, недоумением и страхом, ведь Эльвира собирается принести в жертву тысячи невинных.

И в то же время он был восхищен решимостью бесчувственной рептилии, хотя это ненормально и противоестественно.

— Ты чудовище. Ты, и твоя семья.

Эльвира наигранно вздохнула и развела руками. Очевидно, на критику ей абсолютно плевать.

— Так что, поможешь мне выбраться из этой тюрьмы?

Возникла неловкая пауза.

Диедаро искусственно создал ее, чтобы понаблюдать за Эльвирой. Она выжидающе смотрела на него, держа перед собой свечку. Огонек бросал зловещие тени на лицо последней Эпопеевой, но то ледяное безразличие, которое тео видел прежде, бесследно испарилось, оставив решимость и готовность к действию.

Слишком долго она спала в плену своих страхов. Слишком долго ее угнетала неопределенность и молчание. Стоило немного осветить ей путь — и вот перед Диедаро сидит та самая, старая-добрая Эльвира и доедает свой кривой торт.

— С днем рождения меня, хах!