Если она полюбит

Глава двадцать седьмая

Поезда с лязгом въезжали и выезжали с вокзала Виктория, влюбленные прощались, матери катили коляски с малышами, кто-то звонил домой, ворковали голуби, уборщики чистили территорию, охранники следили за всеми, люди двигались, останавливались и сталкивались. И посреди всего этого хаоса стоял я, словно окаменев, как единственная неподвижная точка в беспокойном мире — по крайней мере, я так чувствовал себя. Фоном звучали объявления: «приносим извинение… из-за несчастного случая… поезд 17:45 до Орпингтона откладывается… погиб на путях…»

Я позвонил Чарли, но она сказала, что допоздна задержится на работе и придет не раньше восьми. Я набрал номер Саши. Она не отвечала. Мне же просто необходимо было с кем-то поговорить. Если я не увижу дружеское лицо, то голоса в голове сведут меня с ума.

Тилли! Надо позвонить Тилли. Заодно выберусь из Лондона, пусть даже на один только вечер. Известие о смерти Карен потрясло меня. Я пытался вспомнить какие-то детали, связать их воедино, и никак не мог сосредоточиться. Я с трудом понимал, что написано на информационных стендах вокзала, какие объявления звучат, кто движется вокруг.

Если вы хотите представить себе нечто апокалипсическое, крушение цивилизации, например, просто посетите лондонский вокзал в час пик, где каждый сам за себя в бесконечной спешке. В нынешнем состоянии я бы стал первой жертвой в том мире, где человек человеку волк.

Темный дух, прицепившийся ко мне?

«Гарольд Фрэнклин, спиритист» — так написано на визитке, которую вложил мне в руку мистический джентльмен. Но он не знал, как именно умерла Карен.

— Все было так загадочно, — сказал он, с трудом скрывая любопытство. — В середине ночи приехала машина скорой помощи, потом ее вынесли… Два дня спустя пришла ее сестра, очистила холодильник и, без сомнения, забрала все, на что глаз упал. Она и сказала мне, что Карен умерла. Такая жалость. Она была красивой женщиной, не правда ли?

— А духи не могут подсказать, что случилось?

Он помрачнел.

— Не стоит занимать такую позицию, молодой человек.

На этом мы и распрощались.

Мне удалось попасть на поезд до Истбурна, битком набитый людьми и сумками. Всю дорогу до побережья я пытался вспомнить, какой была Карен при нашей последней встрече. Она выглядела не слишком хорошо и была уже не той сексуальной, полной жизни женщиной, которую я знал прежде. Какая-то энергия покинула ее. Однажды она сказала, что самый важный урок, который она усвоила, очень прост: «Жизнь коротка. Слишком коротка. И я не намерена терять ни одной минуты».

Карен даже не догадывалась, насколько короткой окажется ее собственная жизнь. Сколько ей было? Сорок один? Она едва достигла и половины жизненного пути, отпущенного нам по нынешним временам. Что могло унести ее? Как это случилось?

Поезд мчался на юг, вопросы крутились у меня в голове, картина практически не складывалась. Почти.

— Что ты здесь делаешь?

— Отличное приветствие, сестренка.

Тилли пристально смотрела на меня.

— Прости, но… я тебя сто лет не видела. Что-то случилось? С Чарли все в порядке?

— Да, с ней все хорошо, на работе сейчас. Я могу войти?

— Да, конечно.

Я прошел за ней в гостиную. В воздухе висел аромат парфюма, такой густой, что я чуть не чихнул. Я внимательнее посмотрел на сестру. Она была тщательно одета — черные брюки и облегающий элегантный топ, волосы завиты и уложены.

— О, черт! Ты собралась куда-то? У тебя свидание?

Тилли засмеялась.

— Да, собралась. Надо было позвонить заранее. Но это не свидание, мы пойдем вместе с Рэйчел и ее парнем.

— С тем ее Ангелом Ада?

Тилли ухмыльнулась.

— С тем самым. Его зовут Генри. Но они никакие не Ангелы Ада, просто байкерский клуб.

— О, да, ты говорила.

— На самом деле, он симпатичный, — она критически осмотрела меня с ног до головы. — Ты, конечно, не особо постарался насчет одежды сегодня, но, полагаю, Генри тоже не в смокинге явится. И так сойдет.

— Ты о чем?

— Идем с нами. Даже здорово, а то я бы там этакой одиночкой выглядела. А ты меня спасешь.

Снаружи раздался гудок, и Тилли сказала:

— Это они, пошли.

— Но мне действительно нужно тебе кое-что рассказать.

— Поговорим за ужином. Если это, конечно, не какие-то личные секреты.

— Ну…

Сестренка посерьезнела.

— Это не та старая проблема?

— Нет, — я решительно покачал головой. — Со мной все нормально.

Тилли знала, что есть вещи, о которых я не люблю говорить. Никогда. И я рассердился, что она намекнула на это.

— О’кей. Может, тогда… — я видел, что сейчас она скажет нечто грубое.

— Нет, — резко оборвал ее я. — У меня нет никаких сексуальных проблем, и Чарли не беременна.

— Да я всего лишь хотела спросить, может, ты сделал ей предложение. Она мне сказала, что переезжает к тебе.

Я изумленно уставился на Тилли.

— Вы общаетесь с Чарли?

— О, да. Она зафрендила меня на «Фейсбуке». Мы все время болтаем. Она классная и по тебе просто с ума сходит. Серьезно, Чарли, должно быть, до чертиков в тебя влюбилась, если говорит о тебе так, словно ты герой — победитель драконов с обликом Бреда Питта, манерами мистера Дарси и мужеством Нельсона Манделы.

— Но… у Чарли ведь нет аккаунта на «Фейсбуке»…

— Конечно, есть!

Снаружи снова донесся гудок.

— Давай, пора идти.

Устроившись за спиной Рэйчел, я успел обменяться парой фраз с Генри — он оказался настоящим великаном и с трудом разместился на переднем сиденье автомобиля. Я был слегка разочарован тем, что у него не было ни банданы, ни кожаной куртки. Только клетчатая рубашка, которая, казалось, могла в любой момент лопнуть. Он походил на Невероятного Халка[6], только белокожего и с рыжей бородой. Когда он смеялся — а смеялся он часто, — сиденье под ним содрогалось.

— У тебя «харлей»? — спросил я. — Рэйчел меня прокатила, это впечатляет.

На самом деле, мои ощущения были ближе к ужасу, чем к восторгу, но я не стал уточнять.

— Я тебя как-нибудь прокачу, и если ты думаешь, что это Рэйчел быстро ездит… — он расхохотался и хлопнул подругу по коленке, прямо на ходу, так как мы уже двинулись в путь.

— Только не на дороге, я же за рулем, — фыркнула она, в самом деле сосредоточенная на потоке машин вокруг.

Он улыбнулся девушке, но выражение лица Рэйчел осталось серьезным. Генри подмигнул мне и состроил гримасу типа «Женщины!». Я подумал: интересно, а как у них проходят споры? Что происходит, если они недовольны друг другом? Потом я посмотрел на Тилли.

— Почему Чарли сказала мне, что ее нет в «Фейсбуке»?

Кажется, сестра не считала, что эта тема заслуживает особых размышлений.

— Понятия не имею. Может, не хотела, чтобы ты там следил за ней и контролировал ее.

— Наверное, хочет избежать проблемы «отношений», — заметил Генри.

Я задумался.

— Не особо на нее похоже. Честно говоря, если она не захотела зафрендить меня на «Фейсбуке», чтобы избежать неловкости или навязчивости, это даже круто. Но я удивлен, что она солгала мне об этом.

— О, ну это наверняка маленькая невинная ложь, — сказала Тилли.

Я достал телефон, зашел в «Фейсбук» и нашел страницу Тилли. Просмотрев ее список друзей, я нашел Чарли под ее полным именем Шарлотта. Я попытался зайти на ее страницу, но та была полностью закрыта. На самом деле, я чувствовал себя оскорбленным этой ложью.

— Она никогда не приглашала меня к себе, — сказал я скорее для себя. — Я по-настоящему встревожен. Что она скрывает?

Генри фыркнул.

— Может, она ведет тайную жизнь. Может, она замужем, и у нее дети. А ты ее грязный секрет.

— О, да, такое происходит сплошь и рядом, — поддержала его Рэйчел, сворачивая к парковке кантри-паба, где мы собирались поужинать.

Они трое смеялись, словно разговор и вправду был ужасно забавным. Но на фоне известия о смерти Карен все это совершенно не казалось мне потешным — напротив, вызывало холод и тошноту.

Прежде чем зайти в клуб, я послал Чарли запрос на дружбу, чтобы узнать, как она отреагирует.

Я не был голоден и едва притронулся к еде, наблюдая за тем, как мои спутники шутили и развлекались. Генри, на самом деле, был симпатичным, славным парнем, грубоватым и добродушным. Рэйчел разговаривала с ним, словно с шаловливым ребенком, и он охотно ей подыгрывал. Тилли казалась воодушевленной и довольной, давно не видел ее такой веселой и живой. Между делом она сказала, что получила повышение на работе и прибавку к окладу.

— Что с тобой, братец? — удивилась она, заметив, что я почти не ем. — Ты же не расстроился всерьез из-за того, что у Чарли есть тайный муж? Тем более, на «Фейсбуке» нет от него и следа. Ничего такого, что тебе следует знать.

Все снова засмеялись, и тогда я сказал:

— Карен умерла.

Смех оборвался.

— Карен? Та взрослая женщина, с которой у тебя был роман? — спросила Тилли.

— Да.

— О боже! Что случилось?

— Не знаю. Я видел ее несколько недель назад. Она попросила сделать для нее сайт. Сегодня я заглянул, чтобы узнать, что и как — она словно пропала, а сосед сказал, что она умерла. Он не знал подробностей, — я потер ладони. — Вместо этого он наговорил мне всяких мистических ужасов про темного духа, который, дескать, прицепился ко мне и приносит несчастья.

Генри посмотрел на меня совершенно серьезно.

— Темный дух? Реально?

— Только не говори, что ты веришь в эту чушь!

— Вообще-то, верю. Духи вполне реальны. Моя мама ясновидящая. Она с ними все время беседует.

В ответ я расхохотался, просто ничего не смог с собой поделать. Все трое уставились на меня в недоумении, а я закатывался от смеха, пока не потекли слезы, желудок конвульсивно сжимался, я не мог избавиться от образа мамы Генри — огромной, рыжеволосой байкерши средних лет, беседующей на кухне с потусторонними духами.

Внезапно я разрыдался как ребенок, закрыв лицо руками. Тело тряслось, и я почувствовал большую руку на своих плечах, и понял, что все окружающие смотрят на меня, оборачиваются в недоумении.

— Спокойно, приятель, — сказал Генри. — Давай выйдем на воздух, проветримся немного.

— Все в порядке, я только…

Я ушел в туалет, заперся в кабинке, сел на крышку унитаза и позволил себе проплакаться. Когда слезы кончились, я высморкался и пошел умываться. Потом вернулся к компании.

— Ты в порядке? — спросила озабоченная Тилли.

— Да, теперь лучше. Я даже не знаю, что случилось… Дело не только в Карен. Столько всякой ерунды произошло за последнее время. Как-то все разом навалилось.

— А что еще случилось? — спросила Тилли. — Помимо твоей травмы.

— Травмы? — переспросил Генри.

Я рассказал им всё. О падении и о том, что уверен — меня столкнули на ступеньках в метро. О новой работе, аресте Виктора и обвинении его в педофилии. О нелепой истории Саши и Лэнса и о пугающем сообщении — «ты труп». О том, что за мной точно кто-то следил, а Чарли кто-то преследовал в парке, и еще о странном парне в кафе. И о том пакете с памятными вещами, который потеряла Чарли.

— Даже моя уборщица… — добавил я. — На нее напали на улице — облили кислотой лицо.

— Это та симпатичная девица, о которой ты мне говорил? — Тилли была поражена.

— Да. А теперь Карен.

Генри слушал меня очень внимательно и серьезно, затем кивнул:

— Похоже, что тот сосед был прав. Кто-то прилепился к тебе.

— Генри, при всем уважении, это ерунда какая-то. Я не верю во всевозможных духов и темные силы.

— А как ты можешь все это объяснить? — он ткнул в мою сторону вилкой.

— Просто полоса неудач.

Тилли была уже не такой радостной, как до моего истерического приступа со смехом и слезами.

— Чертовски много неудач для одного человека, Эндрю.

— Наверное, так. Но я всегда был невезучим. И родители, и то отслоение сетчатки в прошлом году…

— Возможно, это проклятие, — совершенно серьезно заявил Генри. — Ты не сталкивался с цыганами?

Я закатил глаза.

— Умоляю.

Официант принес десертное меню, но я ничего не хотел. Только напиться. Так что я заказал уже третий большой бокал красного вина.

— Итак, — сказал Генри, после того как заказал пирог с лаймом и взбитыми сливками. — Все это случилось уже после появления в твоей жизни этой пташки Чарли?

— Ты думаешь, она может иметь ко всему этому отношение? — Рэйчел, нахмурившись, посмотрела на Генри; она собиралась везти нас обратно, так что оставалась единственной трезвой в нашей компании.

Он пожал мощными плечами.

— Я же не знаю эту девушку. Но как-то слишком много хрени происходит после их знакомства. — Он обернулся ко мне: — Если ты не веришь в духов и проклятия, остается только две возможности. Либо это стечение совершенно случайных событий, либо полоса неудач, как ты и говоришь. И еще один вариант: за всем этим кто-то стоит.

— Ну, последнее еще диковиннее, чем цыганское проклятие и действие злых духов, — сказал я.

Но когда я произносил эти слова, словно холодок пробежал по моей коже, заставив волоски на руках встать дыбом. Чувство нереальности и жути не покидало меня с того момента, как я узнал о смерти Карен. Что-то упорно крутилось в голове, требовало анализа, но никак не складывалось в целостную картину.

Генри отхлебнул лагер и снова пожал плечами.

— Ну, всяко бывает. Все это кажется довольно безумным. То есть планирование всякой хрени… уровень одержимости, который должен быть в башке у того, кто стал бы устраивать такие штуки… Черт! Это должен быть конченый маньяк. Причем жутко умный.

— И зачем бы ей все это делать? — спросила Рэйчел.

Принесли десерт для Генри, и он размышлял, отправляя в рот большие куски пирога и мороженого.

— Не знаю. Может быть, она хочет замкнуть Эндрю только на себя? Взгляни на пострадавших: бывшая любовница, лучший друг-девушка, симпатичная уборщица, которой вдруг изуродовали лицо… Затем два обстоятельства подряд, которые мешают Эндрю выйти на работу, где будут другие женщины. Внезапно исчезает пакет с фотографиями бывших и разными памятными вещами. Черт, чем больше я об этом думаю, тем логичнее все это выглядит!

Холодный липкий пот выступил у меня по всему телу. Я уставился на Генри. Он ведь не представлял, что я рассказал далеко не все. Ведь было еще ограбление квартиры Харриет, из которой унесли только фотографии и явные подарки; и мои подруги исчезли со страницы в «Фейсбуке»; и я не нашел дома альбом с фотографиями обнаженной натуры…

— А она вообще ревнивая, эта твоя Чарли? — спросил Генри.

Я собирался солгать, потому что не хотел описывать ту жуткую сцену, но, прежде чем я ответил, Тилли хлопнула рукой по столу и воскликнула:

— Твою мать, это все совершенное безумие!

Все посмотрели на нее.

— Чарли очень милая. Она красивая, веселая, крутая и по уши влюблена в тебя, Эндрю! Даже подумать, что она может нести ответственность за все эти кошмарные вещи, которые случились с тобой и вокруг тебя, это полная чушь! Это похоже на сумасшедшие теории заговора. Так можно дойти черт знает до чего! Скажем, у тебя отслоилась сетчатка, потому что она коварным образом это устроила!

Я тихо покачал головой, удивленный вспышкой гнева, не характерной для Тилли.

— Это просто неудачное стечение обстоятельств, вот и все. В мире полно дерьма. И каждый может в него вляпаться. В детстве мы пережили жуткий, несправедливый, жестокий удар судьбы, погибли наши родители, я оказалась в этом сраном инвалидном кресле. А теперь пострадали люди, которых ты знаешь. И кошмарный эгоцентризм связывать все это со своей персоной, как будто мир вращается вокруг тебя. Собственно, с тобой случилось не так уж много: ты упал на скользких ступенях, и Чарли, насколько понимаю, заботилась о тебе после этого, — сестренка раскраснелась от гнева. — Боже мой, если бы только Чарли слышала все это! Тебе должно быть стыдно.

Я подумал, что, наверное, тоже покраснел, но и вправду от стыда, а не от гнева.

— Ну, — Генри прервал повисшую паузу и отправил в рот последний кусок пирога. — Может, оно и так.