Эсминцы и сражение на Балтике. Том 3

Глава 13

Прошло довольно много времени, когда издали послышались шаги, потом в ближнем коридоре затопали несколько человек, и в приемную вошел отец Александра, сопровождаемый двумя мужчинами. Саше один из них, капитан второго ранга, заместитель дяди Игоря, Анатолий Евгеньевич Орлов был знаком, а второй — нет. Впрочем, отец, быстро обняв сына, сразу же представил ему этого немолодого человека. Им оказался сам начальник ЭПРОНа контр-адмирал Крылов. Фотий Иванович был ровесником отца Саши. К сорока пяти годам голова его блестела сединой, но он выглядел деятельным и подтянутым.

Получилось так, что в первый же день войны Экспедицию подводных работ особого назначения включили в состав Военно-Морского Флота, причем, основные силы и средства этого подразделения вместе с самим командиром оказались именно на Балтике. И теперь, после упразднения наркомата ВМФ, получалось, что ЭПРОН перешел в подчинение штаба Краснознаменного Балтийского флота. Что, само по себе, делало планы Александра по организации группы боевых пловцов-диверсантов вполне осуществимыми. Теперь ЭПРОН способен бросить все имеющиеся силы и средства в помощь воюющим морякам Балтфлота.

Про самого Фотия Ивановича Саша Лебедев помнил, что еще в 1914-м году он закончил обучение в школе юнг Кронштадта, а потом обучался в отряде школы комендоров и участвовал в обороне Моонзунда от немцев в Империалистическую. В 17-м ему присвоили звание прапорщика и назначили командовать подготовкой пулеметных рот. С 1920-го его назначили начальником порта Архангельска. А затем, когда организовали управление Госсудоподъем, Крылов стал командовать им. С 31-го года Фотий Иванович был назначен начальником Южного ЭПРОНа. В Черном море он руководил спасением субмарины «АГ-16», а также подъемом башен главного калибра с линкора «Императрица Мария». После успешного проведения этих операций, через год Крылов возглавил весь ЭПРОН. Помимо всего остального, он лично руководил спасением ледокола «Малыгин» и подъемом затонувшего ледокола «Садко». В 37-м под руководством Фотия Ивановича ЭПРОН спас ледокол «Сибиряков», который сел на камни возле Новой Земли. Кроме того, Крылов активно поддерживал развитие водолазного дела в СССР. Инициатива организовать ту самую водолазную школу в Выборге тоже принадлежала ему. Так что Крылов был отличным профессионалом своего дела и в 40-м получил звание контр-адмирала вполне заслуженно.

Еще Саша помнил, что в августе 41-го Фотий Иванович сдал должность начальника Аварийно-спасательного управления наркомата ВМФ, отказавшись эвакуироваться в Москву, а остался в Ленинграде. В блокадном городе он возглавил оперативную группу, проводившую спасательные работы на Ладоге, обеспечивая подъем затонувших под немецкими бомбежками грузов и техники, перевозимых по Дороге жизни. Участвовал он и в наведении переправы через Неву на Невский Пятачок, где был сильно ранен. После чего долго лечился, а потом получил должность начальника аварийно-спасательного речного управления военно-морского флота, которым и руководил до 46-го, а в 1948-м году умер от последствий ранения.

И теперь Александр смог лично познакомиться с таким героическим человеком. К удивлению Александра, адмирал оказался совсем не напыщенным, поздоровался с ним за руку и даже улыбнулся. Все вместе они прошли в просторный кабинет начальника РОШ, где, в отсутствие дяди Игоря, хозяйничал Анатолий Орлов, который тоже воспринял появление Саши очень доброжелательно. Александр, конечно, относил такое расположение начальников к себе на счет того, что рядом присутствовал и его собственный отец, самый главный флотский руководитель. Лебедев тут же и доложил обо всем, о чем собирался, и передал соответствующие пакеты всем трем начальникам от Игоря Добрынина.

Первым, ознакомившись с содержимым пакета, заговорил контр-адмирал:

— Насчет боевых пловцов-диверсантов с легким водолазным оснащением идея, конечно, хорошая, но только это все отрабатывать надо, начиная от основ работы с новым снаряжением. Даже отработка четкого одевания легких комплектов с этими ластами займет какое-то время. А главное, людей нужно готовить к таким новым условиям плавания под водой, а не хождения по дну. Они же не научатся плавать с этими новыми дыхательными баллонами за один день, даже если мы комплекты снаряжения этих «аквалангов» за сутки изготовим. Испытывать же нужно, в любом случае. Потому, идею Добрынина об организации новой службы подводных пловцов-аквалангистов мы, конечно, в нашем ЭПРОНе одобрили. Но, подготавливать эту группу надо постепенно. И времени для решения текущих боевых задач с помощью нового подразделения легководолазных пловцов у нас уже нет. А нам прямо сейчас нужно организовать диверсию против финской береговой батареи на Куйвасааре. Потому, пока будем использовать те водолазные силы, которые имеются в нашем распоряжении. Такое принято решение.

А вам, молодой человек, сейчас не нужно лететь в Выборг. Мы уже все обсудили с Игорем Добрыниным по телефону, пока вы добирались. Рота боевых водолазов уже готова, и с самым необходимым снаряжением вышла по моему приказу из Выборга на остров Гогланд на специальных водолазных судах. Остальное оснащение и вооружение подготовлено для них здесь, в Ленинграде и уже погружено на торпедные катера.

На совещании в штабе мы немного переиграли решение Добрынина. Вы назначаетесь не только командиром боевых водолазов, а начальником всей особой диверсионно-десантной группы в составе особого дивизиона торпедных катеров, пяти водолазно-спасательных судов и одного танкера обеспечения. А для того, чтобы вступить в командование, вы встретитесь с моими водолазами на Гогланде и организуете их переброску в район проведения десантной операции торпедными катерами. Все машины и материальные средства для предстоящей операции уже выделены. В порту вас ожидают два десятка торпедных катеров, вооруженных и заправленных.

Время не терпит. Этой ночью десантная операция должна начаться. И вы должны успеть принять командование особым дивизионом и выйти на задание к финской батарее к назначенному времени. Скажу честно, я поначалу был против вашего назначения, потому что у вас нет никакого водолазного опыта, но меня убедила успешная подготовка вами, Александр, за короткий срок диверсионно-корректировочных групп, которые обеспечили успешную высадку морской пехоты в Паланге и способствовали успеху всей десантной операции «Нерпа». Потому что именно четкая корректировка артиллерийского огня кораблей позволила быстро подавить оборону противника.

А еще, учитывая опыт прошлой войны с Финляндией, мы не очень надеемся на точность наших артиллеристов с линкора при подавлении хорошо замаскированных финских батарей. Потому, если у комендоров не получится поразить цели, хотя координаты всех объектов противника на этот раз хорошо известны, благодаря отличной работе нашего разведотдела, то вам надлежит, помимо подрыва финской батареи, помогать корректировать огонь линкора и крейсера с торпедных катеров.

Как только дадите команду, мои водолазы погрузятся в воду, протащат приготовленные заряды по дну и взорвут прибрежные укрепления. После чего на остров с разных сторон будете высаживать десант с катеров. На ваших корабликах разместится целая водолазная рота. Мои люди обучены не только водолазному делу, но и умеют неплохо стрелять. Пока противник, уже дезорганизованный обстрелами с линкора «Октябрьская революция» и с крейсера «Максим Горький», отвлечется на ответную стрельбу и развернет свои батареи в сторону кораблей, водолазы выйдут из-под воды с другой стороны острова Куйвасааре и взорвут стволы двенадцатидюймовок, если к тому времени корабельная артиллерия их не подавит. Таков наш запасной план. А, если артиллерия флота успешно подавит вражескую батарею, то водолазы будут аналогичным образом помогать захватывать крепость Свеаборг. Вам же ставится и задача зачистки подавленных батарей от противника, а также противодействие финским торпедным катерам и немецким плавсредствам, если таковые встретятся.

— А можно задать вопрос, товарищ контр-адмирал? — спросил разрешение Александр.

Новое неожиданное назначение его сильно удивило. Одно дело готовить несколько боевых пловцов-диверсантов и учиться грамотно применять их, а совсем другое — сразу начать командовать целым десантно-диверсионным дивизионом в ответственной операции. Такая должность предполагает, как минимум, большой опыт и звание капитана третьего ранга. Впрочем, ведь он когда-то имел и первый ранг, командуя ракетным крейсером. Значит, должен справиться. Тем более, что самими торпедными катерами управляют другие командиры, которые будут просто выполнять его распоряжения. Но неизвестно, как они воспримут его назначение на такую серьезную должность? Да и будут ли рады катерники, многие из которых капитан-лейтенанты, подчиняться какому-то старлею? Да и водолазы непонятно, как такое воспримут. Опять, наверное, скажут, что, мол, выскочку и папенькиного сынка сверху прислали? Надо бы познакомиться со всеми и провести сначала учения. Но, времени на раскачку совсем нет. Придется сразу идти в бой.

— Задавайте свой вопрос, — кивнул Фотий Иванович.

— А как же разведка Гданьского залива, провести которую я предлагал?

Ему ответил Анатолий Орлов:

— В Гданьский залив лезть на разведку необходимость отпала. Потому что с наших передовых подводных лодок сегодня был замечен линкор «Тирпиц», направляющийся туда. Была произведена торпедная атака с подлодки Маринеско, и, как докладывают, одна из торпед попала в цель. Но, линкор смог уйти в сторону Готенхафена. А до этого в том же направлении замечали перемещение немецких крейсеров. Удалось и сфотографировать базу немецкого флота с нового высотного истребителя «МиГ-3», вылетевшего с Моонзунда. Это был наш первый опыт использования такого самолета в качестве разведывательного, и вполне удачный. После того, как два старых самолета, «Р-зет» и «Р-10», пытавшиеся выполнить это задание, были сбиты немцами. Так что догадка о том, что Эрих Редер собирает там эскадру, подтвердилась.

— Тем более, мы должны провести десантную операцию на Хельсинки этой же ночью, пока немецкая эскадра не вышла из польской Гдыни. Для наблюдения за акваторией возле выхода из Гданьского залива уже и так задействован целый дивизион наших подлодок. Да и самолеты там постоянно патрулируют. Так что, вряд ли противник сможет выдвинуться из своей базы в Готенхафене незамеченным, — резюмировал Евгений Лебедев.

Они вчетвером еще некоторое время обговаривали детали предстоящей операции и согласовывали проведение всех этапов по времени, а также взаимодействие с флотом и с другими десантными подразделениями. Тогда Александр впервые узнал, что в предстоящей операции будут использованы не только морские пехотинцы, но и воздушные десантники. Прошло больше часа, пока все обсудили.

— А вот это тоже тебе, сын. Заслуженная награда, — неожиданно сказал отец после того, как Александру вручили приказ о назначении, списки личного состава, десантных средств, карты, таблицы частот и позывных. Встав из-за стола, Евгений Лебедев прикрепил Александру на китель медаль «За отвагу». Потом обнял его и сказал:

— Мы все очень надеемся на тебя и оказываем большое доверие. Так что не подведи. Я когда-то оборонял Моонзунд и брал Зимний дворец. И верю, что мой единственный сын сумеет взять береговую батарею финнов. На очень серьезное дело тебя посылаем. Надеюсь, понимаешь?

Александр кивнул. Он смутился, не зная, что и сказать. Видя, как он покраснел, когда отец обнял его, и поцеловал в макушку, словно малыша, контр-адмирал Крылов тут же засобирался и ушел, сказав, что едет в порт, чтобы еще раз лично проверить, все ли необходимое для боевых водолазов снаряжение и вооружение погрузили на торпедные катера. А Анатолий Орлов вдруг вспомнил, что в фотолаборатории, должно быть, уже проявили фотографии Готтенхафена, привезенные летчиком разведывательной эскадрильи. И он удивлялся, что их почему-то еще не принесли. Значит, нужно было поторопить спецов фотодела лично, чтобы скорее увидеть расположение противника на аэрофотоснимках и составить по ним список кораблей немецкой эскадры и, если позволит четкость снимков, то рассмотреть и береговую оборону немецкой базы.

Когда заместитель начальника разведки вышел из кабинета следом за руководителем ЭПРОНа, Александр наконец-то остался с отцом наедине. Было похоже, что Крылов и Орлов, как люди деликатные, побыстрее ушли специально, чтобы дать возможность отцу и сыну немного пообщаться друг с другом по-семейному.

Когда дверь захлопнулась, отец строго сказал:

— Мне Игорь пожаловался по телефону, что ты ранен в грудь, а от врачей сбежал. Так что показывай, что там у тебя за ранение.

Александр безропотно снял китель с прицепленной к нему новенькой медалью и поднял тельняшку, продемонстрировав свежую повязку на груди, которую совсем недавно сменила ему Наташа. Но, в том месте, куда угодила вражеская пуля, до сих пор выступало пятнышко сукровицы.

— И сильно болит? — спросил отец, убрав из голоса строгость.

— Уже нет. Только немного побаливает, когда левой рукой шевелю, — ответил Саша.

Отец посмотрел на него с сочувствием и проговорил:

— Сашка, ты только не подумай, что я не жалею тебя. Еще как жалею. Но, пойми, что мне больше некого послать на это задание. Представь, что у меня в подчинении полно дураков. Есть и умные, конечно, но они все либо хитрые карьеристы, либо узкие специалисты в чем-то одном. Кто-то прекрасно водит корабль, кто-то отлично умеет стрелять, кто-то превосходно знает материальную часть, но, поверь, таких людей чтобы разбирались сразу во многих вопросах и еще умели, при этом, руководить, очень мало. Да еще надо, чтобы не абы как руководили, а с умом. И чтобы на войне в бою и под обстрелом не растерялись. Таких разносторонних командиров, да еще и не трусов у нас на флоте сейчас по пальцам пересчитать можно. А тебе я доверяю, как себе, потому что вижу в тебе самого себя в молодости. Да и поумнел ты за последнее время сильно. Даже признаю, что ты умнее меня, конечно же, раз еще одну жизнь прожить умудрился и ракетным крейсером покомандовал. Вот потому и посылаю тебя, что если не справишься ты, то никто другой не справится, тем более. А если все у тебя получится, то сразу капитана-лейтенанта получишь и орден. Так что давай, езжай в порт, принимай командование дивизионом и спеши на встречу с водолазами.

Выслушав отца, Александр набрался храбрости и высказал просьбу:

— Я хотел тебя попросить устроить нам с Наташкой какую-нибудь квартирку. А то она с Ниной Добрыниной совсем не поладила. Не знаю почему. Не признается, но вижу, что не то что-то. Ушла Наташка от Добрыниных жить в больничку и на фронт санинструктором просится. А я люблю ее, и не хочу, чтобы попала на фронт. Потому и прошу тебя, как родителя, поговорить с ней и помочь с отдельным жильем.

Евгений Лебедев немного удивился, но не разозлился, а сказал:

— Пойми, Сашка, я с самого первого дня войны на казарменное положение перешел. Живу при штабе круглосуточно. С мамой твоей мы теперь всего два раза в неделю видимся по два-три часа. Потому не знаю о делах домашних почти ничего. Но, не думаю я, что всему виной в этой ситуации Нина. Ты уж извини, сынок, но твоя Наташа обладает не самым покладистым характером. Она гордячка. И собственная гордость может ее погубить. Я, конечно, попробую поговорить с невесткой, да и на начальство ее выйду, переговорю, постараюсь сделать так, чтобы на фронт ее не отправляли. Должность могу подыскать ей получше в нашей флотской поликлинике или в морском госпитале. Только вот, не знаю, захочет ли она моей помощи. А, что касается жилья, так обещают дать нашей семье новую квартиру в доме для комсостава. На очередь поставили. Только потерпеть нужно немножко. Мать твоя вон, терпит и ничего. Да и Добрынины очень приличные люди. Они никогда не упрекнут. Так что зря твоя жена себя повела таким образом.