Это все - я! [СИ]

Глава 15 Его Величество

— Желаете чаю? — вежливо интересуется король, указывая на кресло.

— Желаю понять, с какой целью я приглашена в ваш кабинет, — также вежливо отвечаю.

В голове до сих пор не сошлись все кусочки головоломки, к тому же в этот раз Контрад вел себя довольно странно перед отмоткой времени вспять — так, словно его мнение относительно окружающих его лордов резко поменялось. И раз оно поменялось до того, как началась «Великая Сарамнийская Битва. Часть III», значит, и сейчас, сидя передо мной в кресле, Король уже мыслит как-то иначе, чем еще этим утром, когда мы разговаривали в моих покоях. К тому же Анвар говорил про какую-то родовую защиту, благодаря которой король узнал о словах Клеандры, сказанных за минуту до его появления… Не значит ли это, что король способен слышать все, что происходит в стенах дворца?..

Мне как-то резко поплохело…

— Я хочу задать вам вопрос, леди. И очень хочу, чтобы вы ответили мне честно. Настолько честно, насколько это возможно для вас, — произносит король.

— Какое тонкое замечание, — подобравшись, произношу негромко.

— Вы готовы, леди? — Контрад поднимает свои черные брови, внимательно и цепко глядя на меня.

— Да, Ваше Величество, — со всем серьезом отвечаю.

— Почему вы спасли мне жизнь, леди?

Хлопаю на него своими ресницами, надеясь, что ослышалась, но, кажется, Контрад действительно спросил о том, почему я спасла ему жизнь…

— Когда я успела, ваше величество? — с мягкой улыбкой спрашиваю, но лицо монарха Сарамнии говорит мне обо всем…

В том числе и о том, что с ним этот фокус не пройдет.

— Я… я не совсем понимаю, о чем вы, — нахожусь с ответом, еще больше подбираясь.

— Думаю, прекрасно понимаете, леди, — улыбается одними губами Контрад, глаза которого смотрят на меня так пристально, что становится не по себе.

— Если бы ваша жизнь находилась под угрозой, я бы в любом случае сделала все, от меня зависящее, чтобы вам помочь, — осторожно подбираю слова, пытаясь увести разговор в сторону «потенциальных возможностей».

— Почему? — неожиданно уточняет король.

— Потому что вы — мой король, — изумленно отвечаю, — и потому что я большую часть жизни провела под вашим крылом.

— Вы очнулись в глухой деревне, в полуразвалившемся поместье, куда я отправил вас в ссылку. Вы не помнили ни обо мне, ни о тех годах, что провели во дворце. Откуда эта верность? — удивительно спокойным голосом спрашивает король.

Хорроший, блин, вопрос.

— Мне рассказали о том, что вы заботились обо мне с тех пор, как я лишилась родителей, — произношу медленно, — и верность своему королю — это не то, что может безвозвратно исчезнуть из-за проблемы с памятью. Крестьянин на поле, рабочий в кузне или ткачиха в пригороде столицы вообще никогда не видели вас — и, тем не менее, они вам верны. Так почему вы так удивляетесь моей верности?

— Вы хорошо говорите, леди. Наверное, там, откуда вы прибыли, ваше умение приносит вам хороший доход, — замечает Контрад.

От неожиданности даже забываю рот закрыть. Там, откуда я прибыла?..

— Мне запрещено вести дела от своего имени на территории королевства — это ваш собственный указ, — напоминаю ему на всякий случай.

— Этот указ я создал, когда с Марьянеллой начали происходить те самые изменения, которые в итоге вынудили меня отправить ее в глушь к дальним родственникам, — протягивает Контрад, внимательно разглядывая меня.

— Мне не очень нравится, что вы говорите обо мне в третьем лице, — замечаю настороженно.

— Почему вы спасли меня, леди? — повторяет свой вопрос Контрад.

— Откуда вы знаете, что я вас спасла? — устав увиливать, в лоб спрашиваю его.

— Откуда вы знаете, что я об этом знаю? — вдруг коварно улыбается король, — Я всего лишь спрашиваю вас о том, какие причины могли вас на это побудить.

Хмурюсь, перевожу взгляд на потолок. Вспоминаю в голове весь наш диалог, прокручиваю вопросы и ответы.

— Что это за игра такая? — слегка раздражаясь, спрашиваю у него.

— Это для вас игра, леди? На кону моя жизнь, — замечает король чуть суше.

Прикрываю глаза. Да что он за словоблуд такой?!

— Что именно вы хотите услышать, ваше величество? Что я вас спасла? Или — почему я вас спасла? — сжав подлокотники кресла, спрашиваю прямо.

— Свой вопрос я уже задал трижды. Это вы юлите, леди, — ровно отвечает король.

— Я не хочу быть виновницей вашей смерти. Вообще — чьей-либо смерти здесь, — честно отвечаю, глядя ему в глаза.

— Это искренний ответ, — внимательно всматриваясь в мое лицо, замечает Контрад.

— Вы можете почувствовать ложь? — удивленно переспрашиваю.

— Вы удивитесь, как много я могу, — чуть усмехнувшись, отвечает король.

— Тогда почему вы держите рядом с собой троих столь опасных лордов, готовых вас предать?..

Холодная усмешка и чуть прищуренный взгляд: вот как отреагировал Контрад Четвертый на мои слова.

Молчу, сижу, жду чего-то… да я даже не знаю, чего именно?.. Может, его комментария по этому поводу? — но король все молчит.

— Вижу, для вас это не неожиданность, — наконец, замечаю напряженно.

— Нет, неожиданно то, что вы так быстро смогли разобраться в водовороте интриг королевского двора, — протягивает блондин, поднимаясь с кресла.

Так… стоп-стоп-стоп! Не надо ко мне идти этакой походочкой маньяка под легким градусом!

— Ваше величество?.. — я и сама приподнимаюсь (на всякий случай), а затем и вовсе начинаю пятиться к стенке, — ваше…

— Скажи мне, радость моя, кто ты? — мягко улыбаясь, спрашивает Контрад, заставляя меня спиной прижаться к закрытой двери и останавливаясь ровно в полуметре от меня.

— Я — ваша подданная, ваше величество, — очень осторожно отвечаю, напряженно глядя на него.

— Мы можем сделать так, — король склоняет голову и подходит ко мне еще на шаг, фактически сводя на нет все расстояние между нами, — Сегодня я объявлю о том, что определился с невестой раньше времени, и ты вернешься в свой особняк с титулом графини. Сделать тебя женой я не могу — слишком рискованно давать родовую защиту той, что не хочет говорить правду, зато ты станешь уязвима для графа Дроттера. Поверь, он воспользуется возможностью и увезет тебя в свои земли, нарушая мой прямой приказ — я знаю, что у него есть на тебя виды. Так или иначе, в землях Средимирья установится шаткий мир, и мы все сможем ненадолго выдохнуть — ведь я позволю графу украсть тебя… Итак, ты согласна со своей участью?

— Я не хочу к графу, ваше величество, — искренне произношу, чувствуя, как медленно, но верно сдаю свои позиции, — прошу вас… чем я так перед вами провинилась?..

— Хорошо, если не граф, то можно вспомнить о твоем бывшем женихе — Дарзане. Как насчет — стать женой главы моей охраны? Естественно, он тут же увезет тебя в земли клана, тем самым нарушив планы графа Дроттера, и неофициально объявляя ему войну. Но граф не сможет выступить сразу и прямо — ведь я дам благословение вашему союзу, и на некоторое время в землях Средимирья также наступит шаткий мир… Как тебе такая участь?..

Ненадолго задумываюсь. Если отбросить загоны Дарзана о том, что я — воплощение греха на земле, то он вполне себе видный мужчина… и тело у него — что надо! И, оказывается, они с Марьянеллой были помолвлены! Но если бельчонок продолжит поливать меня грязью с высоты своей безгрешности, то я быстро овдовею или попросту сбегу от супруга — и тут меня схватит граф Дроттер, и увезет в свои земли…

Так, у нас намечается замкнутый круг!

— Я не хочу становиться женой Дарзана, ваше величество. Я не помню, чем его так обидела, но он не стесняется в выражениях, когда начинает говорить со мной, — опускаю голову, сжимаю ладони в кулаки.

— Ты всего лишь забыла его и начала флиртовать с кем-то из лордов — в очередном своем затмении сознания, — спокойно отвечает Контрад.

АГА!!! Значит, у Марьянеллы были какие-то затмения, когда она вела себя противоестественно ее натуре!

ОГО-ГО!!! Это уже что-то!!! За это уже можно зацепиться!!! Быстро гашу огонек азарта в своих глазах, вовремя вспомнив, что кое-кто коронованный внимательно следит за выражением моего лица, и напускаю на свой лик все оттенки грусти и безысходности.

— Ну, раз ты не хочешь становиться женой графа и Дарзана, может, тебе подойдет участь быть женщиной Архимага? Я знаю, что Анвар не особо хочет связывать себя узами брака, но стать его любовницей тоже почетно. Я видел, как вы двое танцевали на балу — кажется, ты смогла заинтересовать его. Граф не пойдет войной против единственного, кто может его убить, а оборотни ненадолго притихнут, осознавая, что в этом раскладе они не смогут бросить мне вызов. Итак, как тебе такая участь, душа моя? — протягивает король.

Вспоминаю русоволосого красавца, и перед глазами тут же всплывают картины его необъяснимой агрессии по отношению к графу Дроттеру, а в последний раз — и по отношению к самому королю.

Кажется, единственное, чего хочет Архимаг — это швырять во всех подряд смертельными заклятьями.

— Я не хочу становиться любовницей Архимага, — произношу тихо, глядя в пол, — можно я просто останусь в отборе?..

— Итак, ты хочешь продолжить борьбу за мое сердце? — Контрад растягивает на губах лукавую улыбку, а затем поддевает пальцем мой подбородок, заставляя смотреть на него, — Но как я могу допустить, чтобы в отборе участвовал некто, мне не известный?..

— Я не… — пытаюсь объясниться, но король быстро меняет дислокацию своего пальца, прикрывая мне рот.

— Ты мне интересна, незнакомка. Я хочу продолжить смотреть на тебя на отборе. Но мне нужно, чтобы ты была честна со мной, — произносит он, внимательно глядя в мои глаза.

Отвечаю ему таким же сосредоточенным взглядом.

— Ответь пока на один вопрос: ты из этого мира? — спрашивает он.

Качаю головой, не отрывая от него глаз. Чувствую, что он мог задать мне много других более сложных вопросов — и спокойно получить на них ответ, но почему-то разрешил мне выбрать.

— Что ж, начало положено, — скалится Контрад, опустив взгляд на мои губы, — думаю, это начало очень плодотворного сотрудничества. Ты согласна?

Киваю, все еще ощущая его палец на своих губах.

— Вот и отлично. Как мне к тебе обращаться? — король освобождает меня от своей «длани», но не спешит сделать хоть один шаг назад, продолжая давить на меня энергией своего тела.

— Обращайтесь ко мне, как прежде, прошу вас, — отвечаю едва слышно.

Сама не знаю, почему так поступаю. Должно быть, одна мысль о том, что он будет знать что-то обо мне — пугает меня.

— Будь по-твоему, Марьянелла, — на губах блондинистого монарха вновь появляется хитрая улыбка; он поправляет локон в моей прическе, мягко касаясь костяшкой пальца моего виска, некоторое время смотрит на мое лицо, а затем отступает, позволяя покинуть кабинет.

— Я буду ждать тебя на разговор каждый вечер, — произносит он, уже почти отвернувшись от меня, — будем налаживать наш… контакт.

Выхожу в коридор, закрываю дверь, совсем позабыв о чертовом реверансе и вообще обо всех правилах приличия, и начинаю быстро идти в сторону своих покоев.

Он не спросил меня о тех случаях, когда я отматывала время вспять. Но он совершенно точно о них знает. Чего он добивается? Хочет, чтобы я ему доверилась?.. Чтобы сама рассказала обо всем?..

Вот это я влипла…

Пока шла к своим покоям, кажется, все жители дворца посчитали нужным меня окликнуть.

Как сговорились, заразы!

— Леди Марьянелла… — появляется из-за поворота граф Дроттер.

— Не сейчас, — имитируя легкую слабость, чуть склоняю голову, но не сбавляю шага.

— Марьянелла, — выпрыгивает из-за угла Мерцелла, а точнее — из-за вазы в углу.

— Отстань, — отмахиваюсь от нее.

— Марьян… — протягивает Арба, сигналя мне от дверей своих покоев.

— Позже, — выставляю перед собой руку, проходя мимо.

— Рьяна… — Анвар вырастает прямо передо мной.

— Не в этой жизни, — вырывается из меня поневоле, а силуэт Архимага разлетается дымкой, когда я случайно задеваю его рукой, обходя по кругу.

— Ты!!! — шипит Клеандра, бесшумно выскальзывая из темного проема.

— Брысь, — практически гавкаю на блондинистую фифу, откровенно устав от всего этого потока у меня на пути и запуская в нее первым попавшимся предметом, а именно — чьей-то пироженкой, оставленной на подоконнике напротив моей двери. К сожалению, слишком поздно вспоминаю, что эту вкусняшку мне обещала принести Арба — поскольку я пропустила завтрак. Издаю нечто подобное короткому рыку отчаяния, резко открываю дверь своих покоев, захожу внутрь и также резко закрываю, отрезая себя от изумленной Клеандры с размазанной пироженкой на лице…

Закрываю дверь на защелку, иду к кровати, падаю на нее и смотрю на потолок.

Итак, король знает, что я — попаданка… подселенка… подменялка… или как это в реальности называется?!

В общем, не отсюда я!

И он знает, что я заняла тело Марьянеллы. К слову, Контрад не был особо удивлен этим фактом (хм!). А, учитывая его же слова про леди Фон Баркентон, она была особой «с сюрпризом»: ведь если я правильно поняла блондинистого монарха, у девицы случались некие затмения сознания, во время которых она вела себя слегка неадекватно. К примеру — забывала про своего жениха. Из-за чего, собственно, Дарзан и затаил обиду на свою бывшую невесту…

Любопытно: слухи, бродящие вокруг ее имени — тоже следствия тех «затмений»?

Лично я до сих пор изумляюсь, как легко мне сходили с рук все выкрутасы в глухоманьском поместье! А еще — прекрасно помню, как на меня смотрели жители столицы, когда я въехала в город на кобылке. И как дружно они указали сторону моего дома.

Кажется, картинка начинает потихоньку складываться…

Остается проверить свою догадку, но для этого мне нужна Арба. Она явно знавала Марьянеллу до… кгхм… меня. Мерцелла бы тоже подошла, но, кажется, кузинушка ни разу не пересекалась с Марьянеллой в «затмении»: она убеждена, что молодая графиня Фон Баркентон — скромная послушная леди, не умеющая говорить «нет».

И, насколько я поняла, это описание Марьянеллы в ее обычном состоянии.

Делать нечего — для того, чтобы разобраться в деле, мне необходим этот источник информации…

Поднимаюсь, вздыхаю, плетусь в коридор.

— ТЫ!!! — визжит Клеандра, как только я выхожу из покоев.

Смазываю пальцем взбитый крем с ее носа, проходя мимо; пробую; черт, вкусная была пироженка.

— Рьяна! — появляясь передо мной, хмурится Анвар (или его астральная проекция, как у Прю в известном сериале?..).

Не меняясь в лице, спокойно прохожу сквозь изображение Архимага, рассеивая его. Какой же он занудный.

Иду дальше.

— Марьянелла!!! — выскакивает Мерцелла из-за портьеры рядом с вазой.

— О! — останавливаюсь; задумчиво смотрю на кузинушку.

— Что? — удивляется та.

— Кажется, я комнату Арбы прошла, — замечаю вслух, разворачиваюсь и иду обратно.

По ходу размышляю — что делала Мерцелла за шторой? Это интересно… Хотя, нет. Не интересно.

Чем бы дитя не тешилось — лишь бы жить не мешало.

Подхожу к двери в покои, осторожно стучусь, сама не понимая — с чего бы мне осторожничать?

— Марьянелла? — изумляется Арба, открывая мне дверь.

— Привет, я к тебе в гости, — и с этими словами вхожу внутрь, взмахом руки приветствуя и Гиги, сидящую на софе.

Хотя мы виделись буквально… сколько там?.. Полчаса назад?..

С этими отмотками назад я совершенно теряюсь во времени.

— Ты быстро, — замечает брюнетка, проходя вслед за мной.

— Мне нужно услышать от тебя два ответа на два конкретных вопроса. Если не будешь сопротивляться, обещаю помочь отыскать самых лучших женихов для вас обеих, — разворачиваюсь к ней лицом, останавливаясь посреди комнаты.

— А если все же закочевряжусь? — не без улыбки, но и не без напряжения во взгляде, уточняет Арба.

Крепко задумываюсь. Терять общество этой парочки совсем не хочется — без них мне здесь будет просто не с кем общаться. Ну, разве что с королем. Но и продолжать нашу странную дружбу, учитывая, что Арба намеренно умалчивает важную информацию о Марьянелле…

Нет, я так не смогу. Потому говорю откровенно:

— Если ты не ответишь, мы разойдемся, как в море корабли. От своих друзей я не требую многого, но честность — это первый и самый главный пункт в этом коротком списке.

— Потом можно будет взглянуть на весь список? Чтобы в дальнейшей не возникло проблем? — интересуется Арба, усаживаясь рядом с Гиги.

— Я составлю его специально для тебя, — спокойно киваю, — итак, твое решение?

— Задавай свои вопросы, — кивает в ответ Арба.

— Ты встречалась со мной до потери памяти? — спрашиваю у нее.

— Да, — коротко отвечает Арба.

— При каких обстоятельствах? — присаживаюсь в кресло, чувствуя себя Шерлоком Холмсом. Ну, или, по меньшей мере, комиссаром Пуаро.

— Это произошло на площади. Чуть больше месяца назад. Я так и не поняла, что с тобой было: то ли ты была вдрызг пьяная, то ли просто шальная от какой-то радости. Тебя шатало от одного дома к другому, ты над всеми дико смеялась, показывая пальцами то на одежду, то на прическу горожан, потом ты залезла в фонтан и прыгала там с бутылкой какого-то крепкого алкоголя в руках, крича: «Вот бы это на Ютюб выложить!»… а потом тебя скрутили королевские стражники и повезли в сторону дворца. Я так поняла, что ты оттуда сбежала.

Когда она заканчивает, я стою, прикрыв глаза от осознания простейшей истины. Но озвучивать вывод вслух, конечно, не решаюсь. Зато вполне решаюсь на озвучивание еще одного немаловажного вопроса:

— А с чего ты вдруг изменила свое мнение?.. Да и малышка Гиги что-то не торопится лягнуть тебя острым локтем вбок.

— Это третий вопрос, — замечает Арба.

Складываю руки на груди.

— Ладно… — протягивает брюнетка, — мы видели, как после завтрака ты уединилась с королем. Совершенно очевидно, что он тебя отмечает — уж не знаю, что изменилось с тех пор, как ты считалась едва ли не его младшей сестрицей, но прогресс в отношениях явно на лицо. Так что, если не я, так кто-нибудь другой обязательно бы рассказал тебе эту историю. Правда, за другую плату.

— Поверь, ты не продешевила, — протягиваю, проходя к окну и крепко задумываясь.

Значит так…

По всему выходит, что тело Марьянеллы — сосуд для чужих душ. А если быть точной — то для попаданок с земли, вроде меня. Как и почему души попадают в Сарамнию, и уж тем более — почему конкретно в тело графини Фон Баркентон, я не ведаю… но суть главного вопроса такова: насколько лично я застряла в этом теле?

Про затмение Марьянеллы Контрад сказал — «очередное», значит, этих затмений было не одно и не два. Но я — самое продолжительное по времени «затмение», поскольку в ее теле уже… сколько?.. Месяц?..

Не, чуть поменьше…

Но все равно — очень долго.

И самый главный вопрос этого дня прост до безобразия: «Почему?»

Почему я в ее теле так долго? Потому что я научилась использовать ее силу?.. Или потому что у Вселенной есть какие-то планы на меня в Сарамнии?..

— Марьянелла? — голос Арбы звучит, как из параллельной реальности.

— А? — оборачиваюсь на нее.

— Ты так надолго зависла, — замечает темноволосая.

Присматриваюсь к ней. Если у меня есть какая-то цель в этом мире, о которой я не знаю, то самое время задуматься, что я могу здесь изменить. Что в Сарамнии вообще нуждается в изменении?..

Любопытно, что на этот вопрос у меня был точный ответ.

— Арба, ты кажешься мне самой вменяемой здесь… ну, после Гиги конечно, — отдаю должное малютке русоволосой и вновь возвращаю все внимание ее болтливой подружке, — как проходил процесс твоего воспитания?

— Признаюсь, ты удивила меня, — Арба окидывает меня внимательным взглядом, а затем поднимается на ноги, — прогуляемся?

— Сейчас? — поднимаю бровь.

Я ей, вроде как, вопрос задала…

— Думаю, я понимаю, что ты хочешь выяснить. И для того, чтобы видеть наглядные примеры, нам необходима небольшая экскурсия по дворцу, — поясняет брюнетка, открывая дверь.

Мы некоторое время молча идем по коридору, а затем выходим к чему-то наподобие оранжереи. Короче, это был цветущий сад под стеклянным куполом, расположенный в самом центре дворца. Внутри гуляли невесты, рассматривая растения, охая, ахая, и все пытаясь кого-то высмотреть среди кустов и листьев…

— В Сарамнии молодые леди делятся на три типа. Тип первый: «простушки». Они перед тобой. Заняли территорию с самой романтичной обстановкой, и все ждут, когда на эту подконтрольную им территорию «случайно» или «не очень» попадет его величество король. Воспитывались в своих поместьях, своими матерями или нянюшками, такими же простушками. После пятнадцати лет место их воспитателей заняли любовные романы для юных дев, выпускаемые в Сарамнии в таком количестве, что каждая уважающая себя простушка имеет по целой библиотеке этого бумажного мусора.

— С одним из таких романов я ознакомилась, — поморщилась я.

— О, тебя хватило до конца книги? Тогда ты должна понять, что простушки — самые внушаемые из всех представительниц женского пола. Они почти не умеют мыслить самостоятельно, их логика ограничена маменькиными наставлениями или собственным скудным мировоззрением, сформированным за восемнадцать лет, проведенных в тепле и уюте. Плохо поддаются обучению, легко поддаются эмоциям, обладают стадным инстинктом, — Арба фыркает и отходит от стеклянной стены, тем самым показывая, что с этим «типом» она закончила; мы с Гиги идем за ней, — Тип второй — «Стервы с двумя извилинами», — продолжает брюнетка, выводя нас к портретному залу…

Здесь мимо портретов королей и их жен прогуливались Мерцелла, Клеандра и еще пара невест, имен которых я не знала. Да мне и неинтересно было, если честно.

— Этот сорт появляется из тех же обеспеченных семей с высокими титулами, что и простушки, — вот только им не заходят любовные романы. Они слишком высокомерны для того, чтобы ассоциировать себя с героиней, готовой слушать всех вокруг себя и мирно ждать своего ледяного принца, или кто у них там нынче в моде?..

— Властные горцы, — замечаю, припоминая содержание единственного прочитанного мной сарамнийского романа.

— Ну, вот! Мирно ждать своего властного горца, — кивает Арба, затем переводит взгляд на невест, — стервы с двумя извилинами более корыстны, своенравны и эгоистичны, чем простушки. Они даже могут составить в своей голове план по завоеванию нужного их душеньке властного горца — но не факт, что смогут его воплотить. Любимый род занятий стерв с двумя извилинами — пакостить простушкам и за их счет добиваться своей цели. Даже здесь и сейчас они не просто рассматривают портреты бывших правителей Сарамнии, о, нет! Они выискивают схожие с собой черты лица у жен королей, чтобы воспользоваться этим преимуществом на отборе, а также — высчитывают процент простушек среди всех спутниц монархов, дабы выяснить, на что ведутся сильные мира сего.

С уважением смотрю на Арбу. На земле она могла бы вести блог или иметь свой канал на ютюб, костеря современную молодежь своим языком без костей…

— А ты? К какому типу относишься ты с Гиги? — спрашиваю у нее, когда мы отходим от портретного зала.

— Мы — это третий тип. Скромные индивидуальности, — отвечает та.

Смотрю на нее пару секунд.

— Ты же понимаешь, как нескромно это прозвучало? — спрашиваю, подняв бровь.

— Поверь, скромнее нас найти сложно, — отмахивается Арба, — в отличие от стерв с двумя извилинами, мы не идем по головам. Мы приспосабливаемся, понимая, что для нашего вида в королевстве не создано практически никаких условий. Мы, может, и хотели бы учиться — но образовательных учреждений для леди в Сарамнии нет. Ну, кроме магической академии. Но и в той уклон на магию, а не на науки или историю, например. Да, даже если мы и выучились бы где-нибудь — для леди в Сарамнии нет работы. Наша обязанность — быть матерью наследника в семье мужа.

— Но… король создал указ специально для меня — ограничивающий мою деятельность на территории королевства, — произношу, нахмурившись.

— Потому что ты — сирота и по сути глава своего рода. Ты — отдельный случай и исключение из правил, — поясняет Арба, затем встречает взгляд Гиги, кивает ей и вновь поворачивается ко мне, — до тех пор, пока не выйдешь замуж. А как только выйдешь — превратишься в обыкновенную жену какого-нибудь лорда, барона, графа или еще кого.

— Мрачноватая перспектива, — замечаю, напрягаясь.

— Это данность Сарамнии, — пожимает плечами Арба, — но, возвращаясь к нашему виду… чем мы отличаемся от первого и второго типа? Нашими условиями жизни. Лично я из беднеющего рода; для того, чтобы держаться на плаву, нам все время приходится напрягаться, изощряться и придумывать какие-то выходы. Гиги из более знатной и богатой семьи, но родилась с дефектом. Поэтому ей пришлось познать все радости от лицезрения разочарования родных и близких. Наши земли располагаются по соседству, и мы привыкли много времени проводить вместе. Я делилась с ней своими проблемами и рассказывала, на что приходится идти, чтобы на ужин было мясо, а она — молчала, позволяя додумывать за нее все ее мысли и чаяния. Тип скромных индивидуальностей появляется исключительно из трудных или малообеспеченных семей. В роскоши и богатстве просто невозможно обзавестись большим ищущим умом, если ты понимаешь, о чем я…

— Постой… так ты поэтому поглядываешь на свой же пол? Для поддержания семьи тебе приходилось… — я не заканчиваю, потому что брюнетка меня перебивает:

— Для поддержания семьи мне приходилось слишком часто флиртовать со всеми подряд мужчинами, начиная от соседа-барона и заканчивая булочником на базаре, — скиснув лицом, отвечает Арба, — я просто устала от мужиков.

— Ясно, — дипломатично отзываюсь, проходя по коридору; ненадолго задумываюсь, — Я благодарна тебе за этот рассказ. Он многое… прояснил. Но у меня логичный вопрос — кем я была до… хм… пьянок в фонтане и потери памяти?

Гиги и Арба переглядываются, а потом одновременно поворачиваются ко мне.

— Простушкой, — отвечает брюнетка, а тихоня спокойно кивает, вторя ее словам.

Ага… теперь понятно, почему Контрад даже не смотрел в сторону Марьянеллы, пока она жила во дворце. И понятно, по какой причине решил включить ее в отбор, как только в ее теле оказалась я.

Выходит… я его заинтересовала не внешностью своего сосуда, а своей сутью.

— А Контрад хитер… — протягиваю, глядя в окно коридора.

— Чего? — хмурится Арба за моей спиной.

Поворачиваюсь к ней, перевожу взгляд на Гиги, затем обратно на брюнетку.

— Вы сделали правильный выбор. Рядом со мной не будет скучно, — ухмыляюсь, постукивая костяшкой указательного пальца по подбородку… — потому что отныне в Сарамнии четыре типа леди. И четвертый тип — «совсем даже не скромные индивидуальности».