Это все - я! [СИ]

Глава 18 Я, мой король и благословенный плод

Король Контрад пристально смотрит на меня, а затем поправляет светлую прядь волос и складывает руки за спиной.

— Ты что-то знаешь о «Благословенном плоде»?

Также спокойно поправляю простынь на своем обнаженном теле, а затем вздергиваю подбородок.

— Знаю лишь то, что граф Дроттер хочет, чтобы я подарила ему этот плод.

Срань господня, как пошло это звучит!

Но делать нечего — с королем-интриганом, продавшим свою душу сарамнийскому дьяволу Даркшадоу, по-другому нельзя.

— Граф Дроттер хочет зачать с тобой благословенное дитя? — изумлению светловолосого монарха нет предела.

Осторожно киваю.

Контрад складывает ладони перед лицом, глубоко вдыхает… и выдыхает, прикрывая глаза и растягивая губы в улыбке.

— Отлично…

— Простите, а что — отлично? — на всякий случай уточняю.

Вдруг меня сейчас во имя дипломатии и мира во всем мире под саблезубого вампира подложат!

— Я думаю дать графу Дроттеру подобную возможность, — протягивает Контрад.

Да чтоб вас всех!

— Я не собираюсь спать с графом! — натягивая простынь так высоко, насколько это только возможно, ультимативным голосом сообщаю коварному душегубцу.

— Я никому тебя не отдам, невинное дитя, — улыбается монарх, — ты моя и на этом точка. Но позволить графу Дроттеру надеяться на то, что древнее пророчество сбудется…

— А какое там древнее пророчество, если не секрет? — невзначай уточняю.

— Ты, наверное, не в курсе, но клан вампиров — единственный медленно-вымирающий, поскольку с репродуктивной системой у них проблемы, а достать девиц из королевства для создания крепкой мертвой семьи становится все сложнее… — Контрад проходит по моим покоям, останавливаясь перед моей кроватью, — и с незапамятных времен в их клане существует пророчество, будто появится однажды в Сарамнии девушка, магия которой будет повелевать законами всех миров, а тело ее будет вместилищем для душ тех, кто ищет ответы. И сможет она понести дитя, которое разрушит законы, на которых зиждется бытие: и тот, кто не способен дышать — вновь вдохнет, а тот, кто не способен летать — взлетит в небо. Признаюсь, последнее предложение вызвало скепсис у всех силу-имущих, но лично я опасаюсь, что в клане оборотней-ящеров после рождения благословенного плода появятся драконы. Не люблю этих перепончатокрылых… — король корчит забавную гримассу, а у меня бровь летит к корням волос.

— А ничего, что пророчество — для вампиров? — напоминаю ему, — Причем здесь оборотни-ящеры?

— О, в этом вся соль пророчества: никто не знает, какой у него охват. Возможно, в каждом клане найдется тот или иной представитель, способный перевернуть слова себе на пользу. К примеру, вампиры думают, что «не способный дышать» — это как раз про них. Они вообще не пользуются носом для насыщения легких кислородом, — Контрад отмахивается рукой, мол, «ну, ты поняла», — оборотни полагают, что среди них появится первый крылатый вид, — и монарх закатывает глаза, больше никак это не комментируя, — а наш замечательный главный Архимаг королевства думает, что оживут все мертвые.

— Почему? Из-за этого слово оборота? — удивленно уточняю.

— Да. К тому же он очень хочет оживить свою невесту, которую утащили вампиры пару лет назад, — невзначай выдает король.

— У Анвара была невеста? — изумленно переспрашиваю.

— Да, но я же говорю — несчастный случай, все дела, — вновь отмахивается Контрад.

— Вы же говорили, что стравили вампиров и магов, — припоминаю его же слова.

— Факт, — кивает король, — но ты знаешь, она сейчас вполне себе счастливая вампирша, так что никто по сути не умер.

— Вы ужасны! — протягиваю, отползая к спинке кровати.

— Милая, я продал душу дьяволу. Чего ты хочешь? — склоняет голову светловолосый монарх, рассматривая меня сверху вниз, — Но, если тебя утешит, девушка вовсе не была счастлива от перспективы стать женой Архимага. У Анвара и тогда характер был не сахар. И она с удовольствием сбежала с тем вампиром с моего безмолвного благословения. А уж то, что Анвар придумал себе про ее смерть — это его заморочки.

Ужасный человек. Хитрый и коварный.

Но до чего же обольстительный!

— Кстати, вы сказали, что у каждого клана есть свое видение пророчества. Выходит, его исполнения ждут не только вампиры, — замечаю, подняв указательный палец.

— Верно. Правда, тут такая загвоздка: и вампиры, и маги, и оборотни уверены, что пророчество сбудется лишь в том случае, когда дитя будет зачато в их клане. Соответственно — и видение последствий у каждого клана свое собственное, — протягивает Контрад.

— О! Тогда понятно, зачем Архимагу понадобился весь этот спектакль с поцелуями, — замечаю невзначай.

— Что-что? — так мило улыбнувшись и склонив голову в другую сторону, уточняет Контрад.

— Ну, в нашу первую встречу он пытался заверить меня, что мы — любовники, и что до моей потери памяти у нас был какой-то план. Я потом быстро раскусила его игру, но никак не могла понять — к чему это вообще было? — отвечаю легко и просто, — А теперь ясно, что он хотел зачать благословенный плод со мной, чтобы его возлюбленная вернулась к жизни — или как-то так.

— Милая… милая Марьянелла, — Контрад мягко подходит ко мне, а потом также мягко опускается на мою постель, подбираясь все ближе, — ты целовалась с Архимагом?..

— А вот у меня вопрос: для исполнения пророчества дева должна быть невинной или — и так сойдет?.. — отползая еще дальше, быстро уточняю.

Контрад останавливается. Задумывается.

— Казнить его я всегда успею, — протягивает он, а затем вновь награждает меня пристальным взглядом, — но ты подарила ему свой первый поцелуй в Сарамнии…

— Я не хотела, — признаюсь честно.

А потом вспоминаю, что-таки хотела…

— Плохая, плохая Марьянелла, — уже другим, совершенно незнакомым мне голосом, протягивает Контрад, а затем одним резким движением срывает с меня простынь.

— Ваше величество, при всем уважении, вы не сможете оправдаться перед обществом, если заберете честь леди до брака! — повышая голос, нервно выдаю, прикрывая руками все стратегически важные места.

Контрад вновь останавливается. Задумывается.

— Твои аргументы действуют мне на нервы, — замечает он.

— На то они и нужны, — замечаю в ответ.

— Ты не хочешь стать фавориткой короля? — подняв бровь, уточняет монарх.

— Если и становиться кем-то в Сарамнии, то только женой короля, — протягиваю не без скепсиса.

Правда в том, что… никем я здесь не хочу становиться! Но не говорить же ему об этом?..

— Резонно, — кивает коварный король.

— Ваше величество, — почувствовав, что опасность миновала, начинаю издалека… — а как вы объясните остальным мою метку? Предполагаю, что в Сарамнии мало кто осведомлен о том, что вы продали душу дьяволу…

— Все намного проще, моя милая, — улыбается король, — в Сарамнии принято кусать свою нареченную, чтобы влить в себя ее кровь во славу грядущего союза.

— Это шутка, что ли? — поднимаю бровь.

— Нет.

— Ясно.

Осматриваю свое плечо с отметиной. Хорошо, хоть ранки уже затянулись…

— Так, ну, отметили вы меня… дальше что? Как вы убедите графа, что я все еще могу стать спутницей его жизни? — спрашиваю, располагаясь на кровати поудобнее.

— Какая ты, однако, говорливая, — усмехается Контрад.

— Я любопытная, — поправляю его, — вы же должны просветить меня, как дальше общаться с графом… Кстати! А ведь он тоже может покидать дворец! Как и Анвар.

— Не как Анвар, — качает головой король, — Ему разрешено покидать дворец раз в сутки. Максимум — два, по необходимости. А Анвару разрешено жить вне дворца и появляться в нем столько раз, сколько указано в контракте. По сути я не могу запретить такому сильному представителю клана, как граф Дроттер, перемещаться туда, куда он хочет. Но с недавних пор у нас с ним что-то вроде союза…

— С недавних пор? — переспрашиваю.

— Уже лет пятьдесят, — припоминает светловолосый и ясноликий монарх.

— Он что, тоже долгожитель?!

— Он — вампир. Такие вообще сами по себе не умирают. Их популяцию можно сокращать насильственно — чем и занимается Анвар, — поясняет король, располагаясь поперек моей кровати.

— И вы говорите, что у вас с ним «союз»? — скептично уточняю.

— Он мудр, я мудр — ничто не мешает нам осознавать мудрость друг друга, — протягивает Контрад, — но я еще и хитер. А граф — сентиментален. Это делает его более слабым противником, но также — вынуждает уважать его за его принципы.

— И вы хотите, чтобы я обманула его? — качая головой, спрашиваю.

— Не то, чтобы обманула… просто не переставай давать ему надежду, — растягивает губы в улыбке король.

— Я не давала ему надежду, — произношу возмущенно.

— Ты всем даешь надежду, радость моя, — Контрад неожиданно притягивает меня за подбородок и всматривается в мое лицо, — признаюсь, даже у меня появляется огонек веры, что для меня в этой жизни не все потеряно…

Тааак… это слишком близко…

— А почему вы так странно вели себя в наши первые встречи? — быстренько перевожу тему, пытаясь, но не имея сил выбраться из плена его глаз.

— Странно? — склонив голову, переспрашивает Контрад.

— Ну… делали вид, что мы — едва ли не любовники в прошлом… — напоминаю ему.

И чего он не отодвигается?! Ну, неудобно же так разговаривать!.. Для нервов — неудобно…

— Мне надо было проверить, кто на этот раз забрался в тело Марьянеллы, — с усмешкой отвечает король, — до тебя в нем была такая оторва, что нам пришлось спешно разыгрывать спектакль с оскорбленными чувствами и увозить «провинившуюся Марьянеллу» в глушь — туда, где к ее причудам отнесутся… с пониманием.

— Так это вы пустили слушок про чудилу-Марьянеллу! Поэтому меня не воспринимали всерьез в доме ее дальних родственников! — возмущенно восклицаю.

— Мне пришлось сказать, что даже для столицы твое поведение — ненормальное. И что ты дурно воспитана, — король растягивает улыбку на губах, — что вполне отвечало действительности… К тому же те родственники не видели Марьянеллу, кажется, с самого детства — так что проблем с этим не должно было возникнуть.

— Хитро, — протягиваю, — но если моя предшественница — эта та девица, что купала тело Марьянеллы в фонтане, напиваясь вином в центре столицы… то ваши характеристики на тот момент и впрямь отвечали действительности. И все же… в нашу первую встречу вы провоцировали меня. Зачем?

— Я хотел понять, как ты на это отреагируешь, — окидывая мое тело не менее провокационным взглядом, отвечает король, — Некоторые твои предшественницы с удовольствием принимали правила игры, полагая, что раньше у нас был роман. Но ты была осторожной и не торопилась верить в эту историю.

— Даже если бы вы и были любовниками с Марьянеллой, с чего бы мне продолжать эти отношения? — подняв бровь, спрашиваю.

— Вот это мне в тебе и понравилось. Ты не стремишься к власти. Ты стремишься во всем разобраться, — Контрад проводит пальцем по моим губам, а затем неожиданно притягивает мое лицо и… нет, даже не целует — словно пробует мои губы на вкус.

Затем так же быстро отстраняется и поднимается с кровати:

— Я не знаю, сколько времени тебе отведено: Сарамния сама решает, когда выпустить очередную душу. Поэтому нам стоит поторопиться.

— Поторопиться — с чем? — взволнованно уточняю.

— С пророчеством, конечно, — протягивает король-с-порочным-взглядом.

Так. С пророчеством. Ясно.

— Каким образом торопиться будете? — еще более взволнованно уточняю; на поднятую бровь правителя поясняю, — Ну, раз вы не хотите отдавать меня графу, но при этом желаете спасти ваш мир, находящийся на грани войны…

— Какая ты все-таки умница, — как-то даже по-отечески улыбается Контрад, затем подходит к моему шкафу с платьями, открывает его, некоторое время изучает содержимое, а затем выбирает ярко изумрудный наряд в блестках и бросает мне на кровать, — отвлечение графа на данный момент — самая приоритетная задача. Пусть он продолжает думать, что все возможно. А я тем временем постараюсь найти какую-нибудь информацию о процессе запуска механизма пророчества.

— Стоп-стоп-стоп! Вы хотите запустить пророчество без постельной сцены? — подскочив на кровати, смотрю на него во все глаза, — А так разве можно?!

— А почему — нет? — Контрад одаривает меня легкомысленным взглядом, — Не думаешь же ты, что все эти мифы начнут оживать из-за того, что кто-то займется любовью?..

И так он это сказаааал… что я чуток покраснела. Плохой, плохой король.

— Суть в том, что вся эта мишура, все эти «украшательства» придуманы для простого народа: любовь, невинность, редкий дар, дитя неба, две родственные души, у оборотней — обязательно при наличии истинной пары — и так далее… Все маги знают, что пророчества работают иначе, и наша с тобой задача — разобраться, как в данном случае поведет себя магия Сарамнии, и на что она вообще будет реагировать.

— Еще два вопроса, — тяну руку, придерживая простынь.

— Слушаю, обнаженная ты моя, — растягивает плотоядную улыбку на губах Контрад.

— Вы полагаете, что пророчество или тот механизм, что запустится при определенных обстоятельствах, — исправляюсь на ходу, — поможет вашему миру справиться со всеми проблемами?

— Я не настолько наивен, любопытная моя, — усмехается король, медленно приближаясь к моей постели, — но даже маленькое чудо способно отвлечь всех от своих невзгод. И Сарамнии необходимо это маленькое чудо. Оно даст мне время придумать выход из этого патового положения, в котором в данный момент пребывают все страны Сарамнии.

— А как я смогу отвлечь графа, учитывая вот это, — пальчиком осторожно трогаю королевский укус.

— То, что я тебя отметил, потеряет свое значение за пределами королевства… — Контрад мягко тянет за конец простыни, отчего мне приходится крепче прижимать к себе другой ее конец, — к примеру — в землях вампиров. Поэтому у графа все еще будет надежда, ведь я… — он тянет простынь чуть сильнее вынуждая меня тихонько передвигаться к нему на коленках, дабы не лишиться единственной защиты, — буду всем видом показывать, — тем временем продолжает Контрад, — как ты разочаровала меня своим выступлением…

— Мое выступление было почти шедевральным, — не соглашаюсь с его решением, — нам немного не хватило микрофона, колонок и сабвуфера, но для Сарамнии и так — верх изобретательности.

Прижимаю к себе простынь, вдруг осознав, что нахожусь слишком близко к коварному королю без души.

И вообще… откуда ему знать, что такое «микрофон»?.. Не говоря уж об остальном…

— Невероятно, — неожиданно произносит Контрад, проводя рукой по моим волосам, — то же лицо, те же губы, те же глаза — и совсем другая ты.

— Вы видели уже много версий Марьянелла-плюс, — замечаю, отчего-то вновь краснея.

— Но только ты вписалась в эту внешность настолько органично, что мне захотелось попробовать это тело на вкус, — произносит Контрад.

Тихонько сглатываю. На вкус? Это… как с губами было?..

Хороооош, чертяка!

— Не думаю, что пророчество запустится без главного ингредиента, — отвечаю тихо, глядя ему в глаза, — моей невинности.

— О, ты не невинна, моя коварная, — усмехается Контрад, поднимая мое лицо за подбородок, — Это тело, быть может, и не знало мужской ласки, но ты… — он склоняется ко мне, втягивая воздух около моей скулы и словно дегустируя мой запах, — впрочем, я уверен, что открою для тебя много нового — как только мы вдвоем окажемся в постели.

Жар опаляет щеки.

Серьезно, в какой момент моя эпопея опять стала напоминать порно-роман?!

— Думаю, вам пора, ваше величество, — произношу негромко, стараясь при этом звучать уверенно.

Король усмехается.

— До вечера, Марьянелла…

Как только за ним закрывается дверь, я падаю на кровать плашмя.

Странные, странные мысли…

Странные мысли лезут мне в голову.

К примеру… что для правителя без души в Сарамнии также припасен один из вариантов того самого пророчества… ведь его душа априори не сможет взлететь в небо — она отдана Повелителю Тьмы, господину Даркшадоу. А в случае, если мы с ним… то…

Ох ты ж е! Неужели я пытаюсь придумать способ впустить Контрада в свою спальню?!

Так сказать — легально?..

Кошмаааар.