Этот мир не выдержит меня. Том 3

Глава 4

— Я хотел помочь… Я не хотел убивать…

Окровавленные губы Клопа почти не шевелились, но я прекрасно слышал всё, что он говорил. Казалось, слова звучали прямо у меня в голове.

Я шагнул назад и встал в дверном проёме. Это было самое удобное место, чтобы встретить неожиданное нападение, если равк решится атаковать.

Мысли кружились сплошным хороводом. Своим выступлением Клоп не только разрушил мой план — он фактически подписал всем нам смертный приговор. И не просто подписал, а завёл на эшафот и накинул петлю на шею.

На секунду мне захотелось прикончить юного упыря, но я сдержал эмоциональный порыв. Смерть Клопа вряд ли оживит Вилли.

Если бы не накатившая после схватки с Чистым усталость, я бы, возможно, не был так спокоен. Однако мелкому засранцу крупно повезло — желание убивать покинуло меня вместе с силами.

Засранец, к слову, был уже не таким мелким — он рос буквально на глазах. В самом прямом смысле.

Его кости удлинялись, потрескивая, как сухие полешки в костре. На растягивающейся коже проступили розовые прожилки, а суставы с хрустом выходили из суставных сумок и тут же вставали на место. Жутковатое зрелище.

— Я всё испортил… Я подвёл тебя… — прохрипел Клоп.

Всё так. Но того, что произошло, уже не изменить. А значит, убиваться и искать виноватых не имело смысла. Нужно работать дальше.

Я прокачивал варианты действий, наблюдая за тем, как «ломает» тело пацанёнка. Он завалился на спину и с интервалом в несколько секунд вгибался дугой. Ни криков, ни стонов — полная тишина.

От трупов нужно избавиться. Причём сделать это так, чтобы никто — особенно Жаннет — не узнал о смерти королевского сынули.

Если женщина поймёт, что «принц» стал для Клопа поздним и не очень полезным ужином, то это может подтолкнуть её к необдуманным действиям. Например — к предательству.

— Что с пацаном? — негромко спросил Марк, встав рядом со мной.

Разведчик не стал рассыпаться в благодарностях за спасение — он просто кивнул. Коротко и почти незаметно, однако этот кивок сказал больше, чем сотня красивых и высокопарных слов.

Я посмотрел на Марка. Бледный и потрёпанный, он был тем не менее совершенно спокоен. Складывалось впечатление, что его по три раза на дню затаскивают в окна при помощи колдовства. Стальной человек — гвозди бы из него делать.

— Пацан переел, — коротко ответил я.

Марк удивлённо хмыкнул, однако уточняющих вопросов задавать не стал.

Мы подошли ближе к Клопу. Он перестал изгибаться и затих. На губах выступила кровавая пена, глаза почернели, а кожа стала глянцевой словно бумага.

— Не говори папке, — попросил мальчуган, перед тем как отрубиться. — А то он мне наподдаст… Я всё исправлю… Обещаю…

Клоп закрыл глаза. От тела пацанёнка шёл нестерпимый жар. Я присел рядом. Что мне с ним делать?

На вытянувшемся, но всё ещё детском лице застыло испуганное выражение. Он всего лишь ребёнок, и у меня не было никакого права винить его в случившемся. Если кто и виноват в произошедшем, то только я сам. Следовало надёжнее запереть его.

— Что это за мальчик? — Барталомея сразу бросилась к Клопу, как только вошла в приёмную. — Он болен? Он весь горит! Ему нужна помощь…

— Сомневаюсь, что от этой болезни существует лекарство.

— Что с ним происходит? — сразу же спросила Барталомея. Её одновременно терзали и беспокойство, и любопытство.

— Он — равк, — просто ответил я. — И он только что очень плотно поужинал.

Скрывать что-либо от этих людей не имело никакого смысла. Произошедшее связало нас крепче, чем кровные узы.

— Антинаучная ерунда и замшелые выдумки! — воскликнула женщина.

— Деревенские страшилки, — согласился Марк.

Я пожал плечами. Теперь понятно, почему они так быстро сошлись. Их взгляды на жизнь полностью совпадали.

— Расскажите об этом Вилли, — устало произнёс я. — Может быть, он передумает умирать, когда узнает, что его убийца — это всего лишь деревенская выдумка.

И разведчик, и алхимичка смущённо переглянулись. Разорванное горло «принца» и перемазанный в крови Клоп служили неплохим подтверждением моим словам.

— Что теперь? — спросил Марк.

— Найди большое покрывало, — попросил я.

Разведчик кивнул и вернулся в кабинет, а оттуда прошёл в соседнюю комнату. Тяжёлые сапоги гулко застучали по паркету.

— Спасибо, что спас его, — негромко произнесла Барталомея. Как только Марк ушёл, она подошла ближе и взяла меня за руку. — Я никому не выдам твою тайну…

В отличие от разведчика, женщина посчитала необходимым выразить благодарность словами. Переливающиеся всеми цветами радуги глаза были мокрыми от слёз.

Я ничего не ответил. К чему лишние разговоры?

Люди врут и забывают обо всех обещаниях через секунду, после того как они были даны. Несмотря на слёзы и сказанные слова. Человек такая скотина, которой нельзя верить, но что сделано, то сделано.

Барталомея видела, как я колдую, однако ей нет никакого резона меня сдавать. У неё самой предостаточно скелетов в шкафу. И я прекрасно знаю, где этот «шкаф» стоит.

Марк вернулся, притащив плотный клетчатый плед. Такой огромный, что в него можно было замотать не жалкую парочку трупов, а целое отделение покойников.

Я выдернул из головы Чистого клевец и вынул чёрный кинжал из его груди. В пустых глазах старика не осталось ни капли жизни. Думаю, поборник справедливости уже не оживёт.

Мы плотно завернули покойников в импровизированный саван. Теперь осталось только незаметно спустить этот рулон вниз.

— Обмотай копыта лошадей тряпками, — я выглянул в окно. До земли было метров десять, если не больше. — И подгони карету.

— Мёртвецов нельзя бросать, — сразу же сказал Марк. — Они размажутся по камням — будет слишком много крови… Это вызовет вопросы.

Разведчик не хуже меня осознавал, что светить трупы перед обитателями «Нежной розы» не стоит. Однако он не до конца понял мою задумку. Если всё получится, то следов не останется…

— Подгони карету, — повторил я. — И жди внизу.

Марк вздохнул, но не стал спорить. Он прекрасно понимал, что это не имело никакого смысла.

Через пару минут послышался приглушённый стук копыт. Обмотанные тряпками лошадиные ноги выделялись в темноте белыми пятнами.

Скрипнули колёса — Марк подвёл карету под самые окна. Длинная и высокая, она могла прикрыть нас от любопытных глаз, если таковые найдутся.

Вместе с Барталомеей мы перевалили обмотанные пледом тела через подоконник. Свёрток стремительно полетел вниз, но у самой земли я подхватил его заклинанием и дёрнул на себя.

Ярко-красные полосы зажглись всего на мгновение, свёрток завис в воздухе, а затем опустился на брусчатку. Целый и невредимый.

Марк ловко затащил тела в карету и отвёл лошадей за угол. Четверть минуты и дело сделано.

В глазах помутилось. Если так пойдёт дальше, то скоро я просто вырублюсь. Пора завязывать с колдовством.

— Пока побудь здесь, — попросил я Барталомею, рассовывая оружие по местам.

— Что мне говорить? — женщина сосредоточенно смотрела на меня.

— Говори, что всё прошло по плану. Тебя увели в соседнюю комнату, ты ничего не видела и знаешь только, что Чистый убит…

Барталомея кивнула.

— Сколько я ещё буду здесь? — спросила она.

— Недолго. Скоро Марк вернётся за тобой и проводит в лавку.

Оставлять алхимичку в «Нежной розе» было опасно — Король наверняка захочет пообщаться с «сиреной», которую перед исчезновением навещал Вилли. Однако какое-то время в запасе всё-таки есть.

Вряд ли заботливый папаня плотно возьмётся за поиски непутёвого сыночка сразу, как только узнает о его пропаже. Сначала он наверняка будет думать, что Вилли просто забухал где-нибудь и вот-вот вернётся.

— Жаль, — удивила меня Барталомея. — Мне здесь даже понравилось… Если бы не Хоми, я осталась бы тут насовсем!

Я покачал головой. Одно слово — женщина. В первый день всем своим видом демонстрировала, как противно ей жить в борделе, а теперь уходить не желает…

— Ледяная соль, — напомнил я о других наших делах. — Получишь её и поступай как хочешь.

— Соль должны доставить завтра, — прищурившись произнесла Барталомея. — Но никто не отдаст мне её без оплаты…

Что же, намёк ясен. За время, проведённое в «Нежной розе», синекожая женщина кое-чему научилась.

— Марк передаст тебе деньги.

Я вздохнул, с трудом взвалив Клопа на плечо.

Колдовство выжало меня полностью. Да и пацанёнок стал примерно в полтора раза больше и будто бы в шесть раз тяжелее.

Спуск по лестнице превратился в серьёзное испытание. Ноги отказывались сгибаться, спина ныла от напряжения, перед глазами летали чёрные точки. А ведь мне ещё до таверны Клопа тащить…

На втором этаже меня встретила Жаннет — её глаза горели от нетерпения и тщательно скрываемого предвкушения. Неудивительно. Наша авантюра могла иметь серьёзные последствия для всех участников — как хорошие, так и наоборот.

— Как всё прошло??? — женщина смотрела на меня, закусив губу.

— Великолепно, — без зазрения совести соврал я.

— Где Вилли?

— В карете, — на этот раз лжи в моих словах не было.

— Как он там оказался? — в голосе Жаннет послышалось неподдельное удивление.

Она наверняка контролировала все лестницы и знала, что «принц» не спускался ни по одной из них. А вот про окна хозяйка борделя не подумала — сказывалась зашоренность мышления.

Я не ответил — только загадочно улыбнулся. Учитывая усталость и потёки крови на лице, это улыбка, должно быть, выглядела чарующе.

Жаннет нервно сглотнула и отступила на шаг назад.

— А с мальчишкой чего? — спросила она, осознав, что подробного рассказа о пленении Вилли не будет. — Ему плохо? Если хочешь, можешь оставить его у нас… Девочки позаботятся о нём.

— Это ты его выпустила? — вместо ответа спросил я.

Жаннет покачала головой.

— Это была я… — голос подала Лизет, которая стояла позади хозяйки.

Девушка виновато потупила взгляд. По тону вопроса она поняла, что её инициатива меня, мягко говоря, не обрадовала.

— Он так жалобно просил, — Лизет сделала бровки домиком. — Почти плакал! Говорил, что кушать хочет, а папенька его здесь развлекается и о сыночке совсем позабыл… Я дверь приоткрыла, а он исчез, будто его там и не было…

Всё понятно. Клоп развёл сердобольную Лизет как чай в стакане. Что же, пацан не был обделён актёрским даром — я и сам имел возможность в этом убедиться.

Внутри вспыхнул огонёк гнева. Вспыхнул и сразу погас, но его хватило, чтобы напугать девушку. Лизет отшатнулась, побледнела и согнулась в низком поклоне.

— Просите меня, господин Феликс! Я виновата перед вами и буду рада любому наказанию, которое вы для меня выберете…

Несмотря на испуганный вид, всё это звучало крайне двусмысленно.

Я ничего не сказал — просто прошёл мимо.

Какой смысл наказывать девушку? Чтобы выместить злость? Это не наш метод.

Глупо расходовать силы на подобную ерунду. Лучше потратить энергию на то, чтобы выбраться из той задницы, в которой мы все неожиданно оказались.

— Что мне делать дальше?

Вопрос Жаннет догнал меня у самых дверей.

— Ничего, — коротко ответил я.

— Что значит «ничего»??? — воскликнула Жаннет. — Ты можешь мне всё по-человечески объяснить? Я хочу знать, что будет дальше!

— Дальше я всё сделаю сам. А тебе нужно просто ждать. Ждать и не дёргаться.

— Сколько ждать? — Жаннет нервно сглотнула.

Неизвестность пугала женщину, однако я не собирался делиться с ней информацией. Как говорил один умный человек, «многие знания — многие печали».

Чем меньше Жаннет знает, тем лучше. Правда, не для неё, а для меня.

Неосведомлённость вполне могла подвести хозяйку борделя под монастырь, однако я сознательно рисковал её жизнью. Мне нужен был своеобразный громоотвод, способный отвлечь Короля на какое-то время. И Жаннет прекрасно подходила на эту роль.

Подло? Возможно. Но вся оперативная работа построена на подлости и лжи.

Глупо ожидать рыцарского поведения от человека, которого учили убивать исподтишка.

— Ждать осталось недолго, — я успокоил женщину. — Пару дней, вряд ли больше.

— Ты уверен?

— Да, — твёрдо, без тени сомнений, ответил я. — Всё идёт по плану.

Жаннет с облегчением выдохнула. Моя уверенность убедила её в том, что ситуация под контролем.

Я толкнул дверь плечом. Улица встретила меня густой темнотой, прохладным ветром и запахом остывающего камня.

— Выглядишь ничуть не лучше, чем те, кто лежит в карете, — сообщил Марк, когда я свернул за угол.

— Чувствую себя примерно так же, как выгляжу.

— Тогда дело плохо, — хмыкнул разведчик. Он сидел на козлах, облачившись в ливрею Кардиса.

— Отвези тела к Фольки, — попросил я. — И постарайся проехать с шумом… Пусть те, кто не спит, увидят, что карета Вилли выехала за пределы города.

Марк кивнул. Он понял мой замысел.

Я аккуратно сбросил Клопа с плеча, открыл дверцу кареты и вытянул из-под кучи мёртвых тел добротный плащ. Он выглядел почти как новый — пятна крови были практически незаметны на плотной тёмной ткани.

Сбросив тряпки с лошадиных копыт, я махнул Марку рукой:

— Езжай.

— Может, подвезти вас до трактира? — спросил он.

Я покачал головой.

— Ты еле на ногах стоишь, — возразил разведчик.

— Нельзя, чтобы карету видели рядом с трактиром. Поэтому мы дойдём сами.

— Как знаешь…

Марк ещё пару секунд смотрел на меня, ожидая, что я передумаю, а затем хитро щёлкнул языком, и карета тронулась с места.

Полсотни метров он вёл экипаж медленно и печально, но потом залихватски свистнул, звонко щёлкнул плетью и завопил:

— Веселей, хвостатые! Веселее, гривастые!

Лошади оглушительно заржали и рванули вперёд. Подкованные копыта застучали по камням, высекая тучи мелких искр — тихая ночная улица наполнилась сумасшедшим грохотом.

Марк слишком буквально воспринял мою просьбу проехаться с шумом…

Я быстро укутал Клопа, жар которого сменился ознобом, в плащ. Пальцы скользнули по подкладке и нащупали узор, выполненный грубыми, неаккуратными стежками.

Странная вышивка. Странная и знакомая. Совсем недавно я уже видел точно такую же на том плаще, который был у Фруас Суара.

Очень интересно…

Я взвалил Клопа на плечо и пошёл в сторону трактира.

Мышцы гудели и ныли, но нужно идти вперёд несмотря ни на что. В прошлой жизни мне уже приходилось таскать на себе боевых товарищей… Правда, они не были упырями.

«Ну, разве что в переносном смысле», — подумал я, припомнив старшего лейтенанта Катца, который выпил немало моей крови во время службы в Афгане.

Ноги несли меня вперёд, а мозг просчитывал варианты дальнейших действий.

Обстоятельства сложились не самым лучшим образом, но заказывать поминальную службу пока рано. За годы работы в Управлении мне довелось побывать в, казалось бы, безвыходных ситуациях. И каждый раз удавалось выкрутиться.

Да, Вилли, который мог стать полезным источником информации и рычагом давления на Короля, покинул наш бренный мир. Печально, однако жизнь, как это часто бывает, отобрав одну возможность, тут же подкинула другой вариант. Хрупкий и пока неочевидный, но его стоило проработать…

До трактира мы с Клопом добрались без приключений. Если, конечно, не считать за приключения смертельную усталость.

Пацанёнок так и не пришёл в себя — он свисал с плеча и монотонно бился головой о мою спину. Счастливчик…

Я же прочувствовал каждую мышцу, имевшуюся в теле. Болело всё — даже корни волос. Ещё и новая рубашка пропиталась потом, прилипнув к коже, из-за чего прохладный ночной ветерок перестал дарить приятную свежесть и стал пробирать до костей.

В общем, не прогулка, а натуральная сказка. Правда, страшная.

В какой-то момент я даже позавидовал покойникам, которых Марк повёз на природу. А что? Лежи себе спокойно, остывай в своё удовольствие. Никаких тебе забот, никаких проблем, никаких вампиров на плече…

Я тряхнул головой. Во мне говорила усталость, но нужно гнать от себя подобные мысли. Если поддаться апатии, то можно быстро присоединиться к компании остывающих.

И уже кто-нибудь другой будет завидовать моему мёртвому спокойствию.

Стоило зайти в трактир, передо мной появился Висельник. Он сразу всё понял, как только увидел Клопа. На лице мужчины не дрогнул ни один мускул, но в глазах отразился весь спектр эмоций: от страха до облегчения.

Трактирщик аккуратно снял бессознательное тельце с моего плеча, отнёс его на второй этаж и запер в одной из комнат.

— Выглядишь как мертвец. Даже хуже, — сказал он, спустившись и протянув плащ, в который был завёрнут Клоп.

— Спасибо, — устало кивнул я. — Мне уж сообщили.

— Кого он загрыз?

Вопрос был задан спокойно, даже рутинно, словно речь шла о чём-то незначительном и обыденном. Однако напряжённый взгляд и сведённые брови выдавали истинные чувства трактирщика. Он боялся ответа. И, стоит признать, его страх оказался вполне оправдан.

— Сына Короля нищих.

Я не стал ничего скрывать — это было бессмысленно.

Висельник побледнел, а затем медленно опустился на лавку. Его губы слегка задрожали, но уже через пару секунд бывший раскаявшийся взял себя в руки.

Мужчина не пытался узнать подробности и не высказывал недовольства тем, что я не уследил за пацанёнком. Он просто молча смотрел перед собой. Смотрел и думал о том, как спасти сына.

— Сколько у нас времени? — голос трактирщика осип от волнения.

— Не знаю, — я пожал плечами. — День. Может, два.

Огромные ладони с такой силой сдавили лавку, что на гладкой поверхности остались вмятины от пальцев. Эта тихая отцовская боль — без воплей и истерики — производила сильное впечатление.

Неожиданно сверху послышался треск дерева, быстро сменившийся детским криком — писклявым и пронзительным.

Клевец сам прыгнул мне в руку. Трактирщик подхватил стоявший рядом табурет. Мы коротко переглянулись и без разговоров рванули вверх по лестнице.