Эйс

Глава 22. Смертельная дуга

22. Смертельная дуга

Милая моя,

Скорость у каждого своя.

Боинг заходил на посадку в Кольцово, Яна сидела в середине салона, и сквозь иллюминатор, загороженный чей-то кудрявой головой, могла частично наблюдать за крохотными многоэтажными домами Екатеринбурга.

«Что и говорить, разошлась, мать, ты перед вылетом домой!», - журила себя Яна, краем глаза отмечая крен самолета, заходящего на разворот.

В отличие от чувства выполненного долга, массовые смерти не добавляли оптимизма и не приносили радости. Чтобы не испытывать угрызений совести, Яна старалась максимально абстрагироваться от уничтоженных личностей. Старалась предельно честно и, по возможности, беспристрастно, выполнять миссию.

Отбытие из Юго-Восточной азиатской страны Яне пришлось ознаменовать жесткими массовыми нападениями на все рейсы в местном аэропорту. По ощущениям, в этот раз Смертушка превзошла саму себя, переведя личные достижения, в плане предоставления отсрочки, на новый уровень. Новые возможности обнаружились, когда Яна пыталась ювелирно подойти к вопросу натяжения нитей, любовно уделяя внимание каждому невозвратному. Теперь она могла оттягивать казнь почти на трое суток и регулировать появление первых симптомов. С таким временным запасом можно творить невообразимое.

Вьетнам, озабоченный появлением Эйс в родном отечестве, не церемонился с россиянами. Туристов выпихивали раньше срока. Группа Яны, можно сказать, заскочила в последний вагон, уходящий по расписанию. Остальных спешно собирали, организовывая внеплановые рейсы, и отправляли назад. В маленьком аэропорту происходило столпотворение русскоязычного населения, что в снова сыграло в пользу Яны, хоть и принесло массу бытовых неудобств: даже присесть было негде.

Зато утешило отсутствие в самолете грешников, летевших вместе с ней первоначально. Возможно, переварила их в общем котле. Чистку Вьетнама можно считать качественной. Так или иначе, 10 часов лета без резко выраженной отрицательной энергетики несказанно радовали, внутреннее напряжение отпустило и Яна физически почувствовала приятное расслабление мышц в теле, неосознанно реагирующих на внутренние зажимы.

«Итак, что мы имеем, - думала она. – Грандиозный скандал обеспечен. Вьетнам придает огромное значение здоровью нации и теперь, не разбираясь, кто погибал, призовет мировое сообщество к солидарности. Разлетевшиеся по миру смерти дадут знать о себе в самых разных уголках планеты и, соответственно, остальные страны, потерявшие сограждан на Юго-Востоке, присоединятся к кличу. Разведки наперегонки начнут рыть землю… Ладно. Ближайшие три дня внимание окажется приковано к Нячангу, эпицентру очередной атаки, но если сразу обозначу приезд в Екат новой чисткой, миссия закончится провалом. Состыкуют по времени, быстро вычислят. Не спасет даже трехдневная отсрочка. Сейчас главное - не растерять преимущество, и пока Смертушку активно ищут в Азии, необходимо срочно проявится где-нибудь еще. Хотя бы один день цветнина должна умирать параллельно с Нячангом».

Лучше всего на роль отвлекающего внимание подходил Казахстан. Благо, до ближайшего пограничного пункта от Челябинска всего лишь два часа езды.

Ночь, проведенная дома, выдалась отрадной и не только потому, что ощущение родных стен всегда приятно. Челябинск был тих и практически чист от негативных излучений. Вот бы еще воздух также очищался, как энергия!

Рано утром Яна отправилась пешком на вокзал, ломая ботинками замерзшую корочку луж и скользя по тротуарам, покрытым изморозью, которая превратится днем в грязную кашу.

Найти микроавтобус с казахскими номерами и договорится с водителем о проезде в Кустанай не составило никакого труда. Даже паспорт не пришлось предъявлять при покупке билетов. Перевозчики с собственным ИП не нуждались ни в каких подтверждениях перевозки лишнего пассажира, а уж Яна тем более. Четыре часа езды, плюс полчаса задержки на границе и Эйс вновь выходило не международный уровень.

Первоначально Яна думала обернутся за два дня. Для отметки в соседнем государстве достаточно посшибать верхушки, например, в граничащей с Россией Кустанайской области. Быстренько прочешет граблями Кустанай, Рудный, Лисаковск, Житикару, не углубляясь далеко в степи. Аэропорт и железнодорожный вокзал завершат дело: Эйс покажет лик на куда более значительной территории. Таким образом, третьи сутки Вьетнамских смертей совпадут с волной в Казахстане и запутаются единичными случаями разлетевшихся по миру туристов.

«Пассажиров аэропорта и проходящих поездов можно беспорядочно оттягивать на разное количество времени. Да здравствует хаос и неразбериха!» – думала Яна, намечая триггерные точки на карте в телефоне.

Маршрут Яна выбрала, руководствуясь ещё одним соображением. В Рудном жила её давняя подруга Инна, которая давненько звала в гости. У неё то и можно было заночевать, не оставляя следов в гостинице. Момент подходящий, а поскольку они не виделись лет девять, резких перемен во внешности не обнаружит. Даже если удивится поразительной неувядаемой молодости подруги, хорошо сохранившуюся форму можно объяснить спортзалом и агрессивными косметологическими процедурами. Уж в этом Яна мастер, кое-что испытала на себе, про многое знает. Забьет любые встречные вопросы медицинскими терминами, так что никаких сомнений не останется.

Вторую ночёвку, кровь из носа, придется организовывать уже на территории Челябинской области, времени на длительное провисание в Казахстане нет. Одно дело передвигаться из города в город по России, и совсем другое – возвращаться из-за рубежа в период паники и повышенного внимания к путешественникам.

Посещение очередной Азиатской страны проходило как по маслу. Яна словно не выезжала с России – полностью идентичная архитектура советских времен, почти все разговаривают на русском. Единственно, надписи на Казахском и чуть большее количество монголоидных лиц, чем на Родине. Процедура выявления Яной невозвратных в районе аэропорта и вокзала совершалась чуть ли не в автоматическом режиме. Она уже не испытывала острых эмоций от ликвидации, как это происходило поначалу. Все буднично – захват, оттяжка, звон, снова захват… Несколько международных рейсов, поезда в разных направлениях, колония, учреждения, жилые кварталы, потом часовой переезд в Рудный с попутчиком на бла-бла каре. Водитель – не представляющая интереса семерка, Яна даже не запомнила его имени, то ли Тагир, то ли Дамир. На фоне последних дней, насыщенных событиями, встречи с обычными людьми и рядовые передвижения казались неважными. Все молниеносно пролетало перед глазами, не откладываясь в памяти.

Рудный встретил Яну довольно мрачно. На улице также промозгло и пасмурно как в родном городе. Экологическая обстановка, добавлявшая унылости улицам и домам, оставляла желать лучшего, впрочем, как и встреча с Инной. Давняя приятельница жила на окраине, в коттедже с небольшим садовым участком. Увидев подругу юности, Яна испытала неприятное удивление и даже была несколько обескуражена. Эмоциональный фон – в состоянии сильного уныния. На девятку не тянула, но душа прочно укрепилась на восьмом уровне.

- Привет, дорогая!

Инна встретила подругу на пороге дома в платочке, тюрбаном навязанном на голову.

- Привет, привет, сколько зим! Рада, наконец, тебя увидеть!

«Однако, как сказывается проживание в Азии, - промелькнуло у Яны. – Ладно хоть не в традиционном полосатом национальном халате».

Она сроду бы не подумала, что на бывшей моднице так сильно сказался национальный колорит, который, казалось давно благополучно забыт самими казахами.

Инна вымученно улыбалась подруге. Возможно, она, действительно, испытывала определенную радость от встречи, но тоскливый, словно у побитой собаки взгляд, ужалил в самое сердце.

Как бывает у людей, которые давно не общались, в разговоре часто возникали неловкие паузы, как будто женщины были едва знакомы. Яну всегда удивляла подобная ситуация: с кем встречаешься ежедневно, болтаешь целыми часами, темы не заканчиваются, а кого не видел несколько лет и спросить не о чем. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот, столько событий у каждого, столько перемен в судьбе. Однако, в разрезе большого промежутка времени, всё казалось мелочным, не заслуживающим большого внимания. Несмотря на то, что они переписывались в вотсапе, разговор напоминал перечисление пунктов биографии: когда развелась, когда вышла замуж во второй раз, родила ребенка, где учится, как здоровье родителей. Обе женщины прощупывали обстановку, сближаясь заново.

Инна сильно сдала, овал лица поплыл, морщинок ещё немного, но гусиные лапки у глаз, нездоровый цвет кожи и выбившиеся из-под тюрбана редкие седые кудряшки сразу накидывали несколько дополнительных лет. Лишь точеный нос и по-прежнему пухлые губки выдавали в ней некогда вдребезги разбивавшую мужские сердца красавицу. Яне даже стало неудобно за свой цветущий вид. Через пару часов причины утерянной красоты и уныния, вышли на поверхность. Подруга несколько недель назад закончила химиотерапию и недавно перенесла операцию. Инна не очень-то распространялась на тему своей болезни. Об онкологии знали только самые близкие, не хотела, чтобы её жалели. Тюрбан на голове и понурость получили логическое объяснение.

- У нас же здесь промышленность, завод – выбросы постоянные. Грудь пришлось удалить, чтоб метастазы дальше не пошли.

Яна постаралась помочь советом:

- Насколько знаю, рак груди успешно лечат, в отличие от других видов онкологии. Главное жива. Кстати, у нас в городе есть фито-онкоцентр, профессор консультирует. Набери в интернете, запишись, у меня подруга кисту на почках за два месяца рассосала. Поят страшной гадостью, капают в молоко, чтоб полегче внутрь проваливалось. Муторно, строго по часам, но работает.

- О, давай, а тут такие рецепты в народе ходят, чуть ли не керосин готовы пить. Совсем одурели. У меня оставшиеся три волосины дыбом встают.

- Нет, там все под контролем врача, травки, фракция АСД-2. Ты имплант не стала вставлять?

- Нет. И не буду, последствий боюсь. Да и все равно уже на это. У нас знаешь сколько односисечных по городу ходит?

Яна не находила нужных слов утешения, кроме как выразить солидарность с решением подруги. Инна хоть и старалась держаться молодцом, и не скатываться в обиду на жизнь, но темнота с подвалов души все-равно всплывала.

- Ты совсем не изменилась, выглядишь девочкой. Как София Ротару, что ли, нашла колодец с живой водой? -восхищение внешним видом Яны отдавало завистью.

- Пластика Инночка, биоревитализация, массажи, тейпы, профессиональная косметика и хороший косметолог. Ничего сверхъестественного. Главное иметь достаточно денег и времени для ухода за собой – отмазалась Яна, стараясь не обращать внимания на липкие прожилки в эмоциональном фоне. – Сама понимаешь, живу в свое удовольствие, не впахиваю, как ты по хозяйству, не тяну двоих детей. По дому есть помощница. Занимаюсь собой и своим здоровьем. Все просто.

- Повезло, за такие бабки замуж выскочила! А чувства то у тебя к нему хоть есть?

- Конечно, мужик вообще замечательный. Таких больше нет. Ты же знаешь, меня одними бабками не удержишь.

Нина ненадолго замолчала, действительно ли перед ней та самая милая шустрая девушка, которую она знала? Сейчас от Яны веяло чем-то необъяснимо отстраненно-суровым. У подруги и раньше был стальной характер, но теперь, не смотря на все понимающий многострадальный взгляд, пронизывающий до печёнок, и идущий в разрез с образом беззаботной жены бизнесмена, она таила в себе какое-то подавляющее, пугающее властное превосходство. Инне стало тревожно:

- Тебя надолго муж отпустил к нам?

- Не, Иннусь, я к тебе проездом, на один день. Мужу иногда по бизнесу помогаю, везде не поспевает. В Казахстане партнер. Встречусь, документы подпишу и сразу назад.

Придуманная легенда для В.В. с удачным замужеством, годилась для любого случая, Яна даже описать супруга могла, придав ему черты бывшего, заодно и фото показать. Подружки во время чаепития ещё немного повспоминали общих знакомых, поговорили ни о чем и отправились спать.

Рано утром Яна, не показывая разочарование встречей и подавляя тоскливое настроение, сослалась на неотложные дела и быстренько распрощалась. Сегодня предстояло много объехать и возвратиться через Мариинский пограничный пост в Челябинскую область. Инна не противилась скорому отъезду и с облегчением, проводила гостью.

После экспресс-чистки близлежащих территорий, Яна прямиком отправилась на вокзал, чтобы отправится в следующий пункт назначения.

Казахстан, по иронии судьбы, имел зловещую точку на карте с точно таким же названием, что и тюрьма в Ивделе. Брат-близнец Черного беркута находился в Житикаре, и точно также, имел статус строгача и по аналогии получил имя благодаря похожей скульптуре во дворе. Закон парных случаев в действии. Страны-соседи, как родственники, имели много сходства.

Пока Яна летала во Вьетнам, с Родины пришли известия о возможном расформировании пустующего Ивделевского Беркута.

«Интересно, что с ним сделают? Музей? Туристы туда не поедут, далеко. Я бы с землей сравняла: место проклято богом, десятилетиями будет восстанавливаться после поганой энергии. Да, везет мне на Беркутов. Не заканчиваются. Недавно один пришибла, теперь со вторым разбираться. Как будто больше названий для тюрем нет. Нудно. Никакой фантазии. Понятно, не «Лесная сказка» или «Весёлая хата», но хоть «Цербер» что ли …», - сетовала Яна, суеверно полагая, что преследующего черного призрака, теперь успокоит навсегда.

Автобус, следующий из Рудного в Житикару, по дороге ненадолго останавливался в нескольких населенных пунктах, меняя старых пассажиров на новых. За двадцать минут стоянки на автостанции Лисаковска, Яна даже успела заморочиться с добросовестной чисткой. Она молниеносно повыщелкивала махровых грешников, предоставив мизерную отсрочку и, потом уделила время поиску девяток. У этих отсрочка была максимальной. Хватило даже на несколько восьмерок. Выжить выживут, но урок не забудут никогда. Удалившись от города на расстояние в несколько десятков километров, Яна заранее стала настраиваться на значительную трату сил при разборках с сосредоточием грязных излучений.

Сидельцы казахской тюрьмы в Житикаре, как личности, Яну мало интересовали. Порок не имеет национальности и везде одинаков. Отличается лишь превалированием определенного греха в отдельной местности, часто зависит от экономического положения или обычаев. Возможно, присущие народностям отдельные национальные черты могли задавать некоторый тон – чуть больше агрессивности из-за «горячей крови», или наоборот, доминированием хладнокровных расчетливых преступлений на почве алчности, но в целом общая масса несла в окружающий мир одну и ту же отрицательную составляющую. Методично ликвидируя источники негатива, она больше думала о дальнейшем маршруте и предугадывая возможные риски, рассчитывая к ночи попасть в Магнитогорск - последний нетронутый крупный город Челябинской области, ну или на худой конец в Бреды. Правда, где переночевать в небольшом райцентре, Яна не могла представить. Вряд ли там имелась даже захудалая гостиница. С кровавым следом из Казахстана, лучше вообще нигде не отсвечивать. Поэтому ночь-полночь, как бы не пришлось добывать транспорт прямо на трассе в сторону Магнитки, выискивая заблудшую душонку среди дальнобойщиков. На водителей легкого транспорта рассчитывать не приходилось. Вариант встречи в глуши совершенно отпиленных, рискнувших подобрать ночью «жрицу любви» маловероятен.

В Житикаре Яне в некоторой мере почти удалось отстранится от собственных ощущений без глубокого погружения в вязкую гадость. Это был прогресс. В городе тонкие настройки страдали из-за спешки, Яна многих пропускала, не будучи стопроцентно уверена в виновности, но зато обещала через пару часов красоту и изящество единовременных смертей. Насылая порчу, она не могла предоставить время невозвратным на осознание близкой и неизбежной расплаты. Для этого пришлось делать бы натяжение для каждого индивидуально, поскольку жизненная сила у всех разная, как и отличался уровень греховности, а времени было в обрез. Зона обошлась без отсрочки.

Наскоро прочесав Житикару и грубо завершив работу с Беркутом, миссионерка на всех парах рванула к непримечательному автовокзалу. Пока соседское государство не прочухало, что к чему и не заявило во всеуслышание об атаках, самое время убраться подальше от мест событий. Везение было на стороне Смертушки. Буквально за минуту до отправления Яна успела заскочить в последний автобус до Магнитогорска. Только оказавшись в неудобном пассажирском кресле, она с облегчением выдохнула: дело сделано. Казахстан частично обработан. Карты с одновременным мором в двух восточных спутаны.

«Что там в новостях?»

Телефон залил пространство между сиденьями нежно-голубым светом. Яна, не обращая внимания на спящего рядом небритого пожилого соседа, поочередно кликала на заголовки новостей. Лента пестрила срочными сообщениями из Вьетнама. СМИ ежечасно обновляли данные о скончавшихся пятнистых, а главной темой на всех новостных каналах были атаки. Люди жили известиями о Смертушке и, казалось, в последнее время больше вообще ничем не интересовались. Онлайн карта, вывешенная на интернет ресурсах с количеством погибших и «переболевших» впечатлила даже Яну. Сама подсчетами заниматься не могла, а здесь боле менее объективная картина.

Яна читала новости и морщилась. Акты возмездия притягивали за уши к совершенно извращенным идеям, облекая суть в наряды терроризма. Искали врагов извне, обсасывали теории заговоров и мало говорили об истинных мотивах вершившегося правосудия.

Обстановка в мире накалялась. ВОЗ активно искал причину «болезни» и проводил исследования. В поверженных городах устраивались карантины, больницы пытались лечить заболевших. Простой люд паниковал. Политики недружественных стран воспользовались случаем для изоляции России и наперебой назначали сроки прерывания авиасообщений. Первыми для въезда планировался закрыться Евросоюз. Уже обозначили дату – через неделю. Прибывших из «зараженной местности» с пятнами сажали на двухдневный карантин, прознав, что в течение двух дней признаки «болезни» либо проходят без следа, либо человек погибает, не реагируя на меры интенсивной терапии. Поначалу заслугу избавления от пятен медицина приписывала себе, но потом все быстро поняли, что одни и те же препараты на разных больных не оказывают никакого влияния.

Российские власти тоже первое время порывались закрывать города для въезда, но поскольку не поспевали за Смертушкой, бросили дохлую затею. Благодаря смс, меры принимались за полчаса до атаки, когда она уже как рассеявшийся туман исчезала из обработанной местности. Сейчас, на фоне затишья в РФ, Правительство решило на время отказаться от радикальных шагов. Сильно страдала экономика. Появилась надежда, что Эйс перекочевали в Азию. Популисты заговорили о победе над экстремистами, отмечая, что уже полторы недели фиксировались лишь транзитные, привозные случаи. Крупных локальных очагов мора не возникало.

Путешествие на Юго-Восток было весьма своевременным. Акты правосудия с многочисленными жертвами отвлекли внимание от России и наглядно продемонстрировали миру: границы закрывать поздно. Расписные могли явить свой радужный лик в любой точке планеты.

Однако, Яна справедливо полагала, ситуация сдержанного оптимизма на Родине долго не продлится. Очень скоро всё вернется на круги своя: запреты, проверки, комендантские часы, которые не несли «никакой пользы, окромя вреда». Как работать дальше в условиях локдауна, она ещё не думала, полагаясь на собственную сообразительность и придерживаясь принципа: «будет проблема, буду решать». Важно только здесь и сейчас. Рано или поздно придется работать в крайне сложных условиях с опасностью для жизни, поэтому всегда важна скорость.

Автобус, вторя мыслям Яны несся по гладкому блестящему шоссе на всех парах. До пограничного поста оставалось несколько минут. О подготовке к таможенному досмотру еще не объявляли, сосед храпел. Яна пульнула стандартное предупреждение МЧСнику об атаках в Казахстане, в хронологии обратной последовательности, начиная с Житикары.

Память телефона тут же была очищена, симка переставлена, а засветившаяся симка сломана и засунута в щель под ногами. Даже если силовики не поведутся на обманный маневр с отосланной смс «уже» с территории Казахстана и подстрахуются, отдав приказ о перекрытии границ в обе стороны, Яна все равно успевала проскочить кордон. Неповоротливой межгосударственной системе требовалось значительное время на согласование действий. Рабочее время закончилось, пока прочитают, пока доложат начальству, пока примут решение и уведомят соседнее государство. На самый крайний случай придется применить уникальные способности и погрузить личный состав погранзаставы в морок. После чего прорываться пешим ходом.

Яна сильно рисковала. Казахстан, в отличие от славянских народов, в случае опасности вату катать не будет. Не побоится уничтожить автобус целиком с так называемыми «вынужденными потерями среди мирного населения». Яна слишком хорошо помнила, как в девяностые государство боролось с рэкетом. В то время, когда Россия захлебывалась от преступности, казахи просто сжигали из огнемета пойманных на дороге рэкетиров. В итоге Челябинская область еще долго вкушала прелести беспредела, а соседи давно жили спокойной, размеренной жизнью.

Вопреки опасениям, проезд через границу прошел с быстрой проверкой документов, без очередей и осложнений. План сработал на все сто. Через несколько часов показались огни Магнитогорска, которые отозвались в душе Яны радостным ликованием от удачной операции.

Найденная наспех съемная посуточная квартира, оставляла желать лучшего, несмотря на завышенный ценник. Голые стены и минимум мебели. Вечером Яне было не до церемоний осмотра, впрочем, как и хозяйке квартиры, мельком взглянувшей на чужой липовый паспорт. Отсутствие беспокойства с её стороны объяснялось просто: молодая серьезная женщина в командировке вызывала доверие, а красть в убогом притоне нечего. Разваленная мебель, видавший советские времена холодильник и дешевый маленький телевизор. Вот и все богатство. Ни нормальной посуды, ни полотенец. Не было даже туалетной бумаги.

Наутро квартира предстала в полной красе. Настоящий свинарник на кухне, вонючее мусорное ведро без крышки, засаленные от времени занавески, пожелтевшая с разводами сломанная сантехника. Сантиметровый слой пыли на мебели и грязный пол говорили о том, что комнату не убирали как минимум месяц. Крупного мусора не было, но голые ноги неприятно липли к коричневому линолеуму.

Пройдя от ванны назад до кровати, Яна, брезгливо обтерла ступни друг об друга. Тапок не было, а ходить по дому в зимних кроссовках с перспективой вспотеть, чтобы потом на улице замерзнуть, совершенно не устраивала. Позавтракав, она снова легла в постель, найдя на бугристом матрасе место поровнее и продолжила вчерашний просмотр прессы. За ночь могло многое поменяться, поскольку принимаемые решения под влиянием паники могли перевернуть всё с ног на голову.

Без традиционных новостей Яна чувствовала себя слепой. Обычно сначала читала анонсы от СМИ на Яндексе, одновременно включая телевизор на канал, освещающий события в мире. Ей нравилось, когда информационный поток лился со всех сторон. Так можно было вычленять наиболее интересное и фиксироваться на нужном, отключая звук телевизора на каком-нибудь дурацком сюжете, и изредка поглядывая на бегущую строку, или наоборот, переключать внимание на ТВ, одновременно ища информацию по теме в интернете. Для полноты картины необходимо получать сведения с разных источников, поскольку, по скорости подачи новостей интернет намного опережал телевидение. Правда, непроверенных фактов и неверных домыслов там тоже оказывалось гораздо больше, чем на федеральных каналах.

Способность делать несколько дел сразу и быстро, была у Яны с детства. Скучая в школе на уроках устных предметов, она развлекала себя, одновременно слушая учителя и рисуя в тетради. Новые преподаватели, не зная Яну, первое время пытались подловить ученицу на невнимательности, неожиданно прерывая рассказ и строго спрашивая:

- Повтори, Смирнова, что я сейчас рассказывала.

Яна с улыбкой повторяла слово в слово, сказанное учителем. Однажды, молоденькая противная географичка не желая верить, что одно другому не мешает, продолжала упорствовать, заставив Яну пересказать почти 15 минут урока. Она добросовестно воспроизвела услышанное, снабдив рассказ подробными действиями самой учительницы: что показывала на карте, где прохаживалась, и под хохоток класса в конце заявила:

- … Антильские острова - вулканического происхождения, а я являюсь потомком Цезаря.

- Интересный вывод, Смирнова, с чего бы? – заносчивая географичка не могла позволить ученице излишнюю смелость и сделала ошибку, задав подобный вопрос.

Буквально на прошлой неделе класс развел целую дискуссию о Цезаре на уроке истории. Теперь все ученики засомневались в сообразительности учительницы, а вот резюмирование Яны было понятно классу и абсолютно логично. Ей пришлось терпеливо, как ребенку, пояснить:

- Я, как и он, умею делать несколько дел одновременно: слушать, говорить и при этом писать.

Тощая географичка недовольно хмыкнула, сказала сесть и больше никогда не беспокоила её вопросами рисования во время урока. Правда, большой любви к ученице не возникло, несмотря на отличные знания по предмету. Куда было бы гораздо проще, если Яна тогда не смогла повторить услышанное. Детьми всегда легче управлять, если авторитет преподавателя непререкаем. Дескать, если уж засомневалась учительница в знаниях подопечной, то значит так и есть. Впрочем, неопытная географичка оказалась в этом не одинока. Именно за превосходство Яна была нелюбима не только большинством преподавателей, но и одноклассниками.

Сейчас, делая несколько дел одновременно, перепрыгивая с одного канала на другой и кликая на заголовки разных СМИ, Яна не могла пройти мимо пометки «молния». Интернет-издания наперебой говорили о возникающих бунтах в колониях на фоне недавних массовых смертей. В эфир выдавали настолько дикие и нелепые версии случившегося ранее, что миссионерка поражалась чудовищной фантазии журналистов. Хайпожоры броскими заголовками максимально спекулировали на теме заключенных, соревнуясь между собой в степени выдаваемого абсурда.

«Бооже, чего ж вы только не накаверзекали! - думала Яна, читая первые строки очередной статьи. – Неужели того что произошло, вам мало?!»

Её вообще раздражала особенность некоторых журналистов придумывать однообразные, а, по их мнению, яркие, цепляющие заголовки: «Ляшко затмила всех на премии Грэмми». И так каждую неделю на протяжении нескольких лет, кто-то где-то кого-то непременно затмил, блистал или ослепил. Причем всем давно понятно, что эта «Ляжка» никого затмить априори не может. Проплаченные издания брали шаблон и слегка меняли текст.

Звездам и известным людям в этом плане вообще не позавидуешь. Чего они про себя только не узнают. Но больше всего бесила особенность наживаться на горестных известиях: случился пожар в торговом центре по вине администрации, все… Руководитель предстает чуть ли не в образе маньяка, допускающим подобное не раз и намеренно. Или полицейские изнасиловали коллегу, тут же «достоверные источники» сообщают о том, что она, оказывается, была крайне распутной, занималась сексом в институте прямо на парах и даже подралась с подругой за право быть изнасилованной тремя ублюдками.

Конечно она понимала - подобные публикации заказаны заинтересованной стороной. Однако, самое интересное заключалось в том, что особо одаренная желтая пресса, искренне намеревалась повышать рейтинги глупой шумихой. На деле, они извращали ситуацию до полного абсурда и теряли внимание простого читателя. Обывателю становилось непонятно, как реагировать на бред засыпающей угукающей совы и есть ли в статьях хоть доля правды. В итоге, большинство переставало испытывать всякий интерес к теме, не говоря уж про доверие к самому изданию.

«Кстати, - пришло в голову Яне, - а ведь лжесвидетельствование, клевета, тоже является одним из смертных грехов. Интересно, сколько представителей прессы попадают под замес? Оценка, наверно, проходит по степени нанесенного вреда».

- Массовые волнения в ФКУ исправительной колонии №9 в Воронежской области начались вчера вечером … - несся с динамиков телевизора хорошо поставленный голос диктора Первого канала.

Яна подняла глаза. Красивая темноволосая звезда программы новостей с идеальным овалом лица и большими серыми глазами сохраняла бесстрастное выражение. Однако, не смотря на высокий профессионализм, её скрытая тревожность, касающаяся любых известий, связанных с Эйс, передавалась зрителям. За популярной телеведущей последнее время стали часто замечали подобную особенность, настроение интуитивно считывалось с экрана.

- Заключенные требуют от администрации принять меры по защите от действий экстремистов, адекватного реагирования на возможные случаи повторных нападений. Находясь в ограниченном пространстве, осужденные становятся легкой мишенью для так называемой группы «Смертушки».

Угроза возникновения бунтов в местах заключения казалась вполне ожидаемой и совсем не удивила Яну. Мятежи случались раньше и при меньших поводах. Стремление рвануть в Борисоглебск Воронежской области, она подавила. Яна тщательно анализировала поступающую информацию. Через час сообщили о бунтах еще в двух колониях Центральной полосы России, и одной на Севере. Зэки быстро договорились между собой, решив устроить волнения повсеместно и добиться поголовной амнистии.

Призывы правозащитников к Правительству упредить очередное насилие ярко отражали переживания большинства. Пока мало кто делал правильные выводы. В корень проблемы не хотели смотреть не только осужденные. К перемене настроений остальной мир пока не стремился. Неповоротливый механизм общественного сознания под едва заметным углом только-только начал разворачиваться к истинным ценностям. И если в ближайшее время не наметится серьезных подвижек, миссионерке придется переходить к более жестким урокам, а пока стоило ограничится очередным предупреждением.

Перед завтраком Яна ещё раз осмотрелась по сторонам. В голове до сих пор не укладывалось, как можно сдавать жилье в таком состоянии, тут ведь недолго и заразу подцепить. На белье, наверняка, спал не один гость.

«Фу, какая гадость», - передернуло Яну.

Неопрятная хозяйка не удосужилась даже прийти принять квартиру. Боясь выслушать претензии, просто попросила захлопнуть дверь.

Яна всю сознательную жизнь имела четкое убеждение: дураков нужно учить, а подлецов наказывать. По крайней мере, есть маленькая надежда, что в следующий раз будет все иначе. Может следующим клиентам повезет и к ним проявят чуточку больше уважения. В конце концов, не умеешь оказывать услуги – не берись. Яна шлепнула недоеденным йогуртом в пластиковом стаканчике об пол в коридоре. Остатки бело-розовой массы растеклись большим пятном, забрызгав моющиеся, но ни разу не мытые обои. Рассыпала по комнате чипсы, кинула смятую обертку шоколада с золотинкой и прилепила на стол яичную скорлупу, размазав по замызганному столу в жирных пятнах, желток. Завтрак немного сократился, зато теперь проигнорировать очевидный бардак не удастся. Мусор будет заметен с порога, и квартиросъемщики сразу расставят точки над и.

Конечно было бы правильнее позвонить хозяйке и прочитать нотации, или написать гневный отзыв, но это не стоило потраченного времени и морального напряжения. Как человек с высоко развитым инстинктом самосохранения она экономила ресурсы. К тому же никогда не претендовала на праведность.

Покинув негостеприимную квартиру Яна, используя VPN, скинула в личку Андрею приготовленный текст. Вскоре сайт и страница в соцестях украсились новой фотографией. Илона в образе Смерти задумчиво почесывала голову граблями. Текст гласил:

«Прошу донести до всех осужденных.

Хочу принести глубочайшие извинения всем заключенным. Извинения не за ликвидацию, а за слишком большую веру в вашу сообразительность. По моему разумению, вы первые должны были понять, в чем заключается возмездие и в чем спасение, но этого не произошло. Поэтому объясняю ещё раз. Кто против: «Черный беркут» свободен. Бунтующие, добро пожаловать.

Итак, чего вы можете добиться беспорядками?

Теперь подумайте, насколько выполнимы требования? Во-первых, силовики не знают кто мы. Эйс не действует с властями заодно, хотя оповещает МЧС о готовящихся атаках. Это исключительно в целях предотвращения непредвиденных последствий. Оговорюсь, предупреждаем только о действиях в местах массового скопления людей на воле. И только там. Никаких анонсов о местах заключения.

Во-вторых, остановить мое наступление, как стихийное бедствие, невозможно. Точно с таким же успехом можно требовать у администрации колонии поймать смерч или отменить наступление зимы.

Подумайте лучше о спасении души. Тогда, возможно, вы сумеете перейти из числа грешников 9 уровня на более низкий и заслужить шанс на спасение. Я не вершу суд, разбираясь в деталях конкретного преступления, за которое несете наказание. Оценивается степень мерзости или чистота личности в целом. Только от этого зависит приговор, и он может очень сильно отличатся от вердикта суда.

Спастись можно исключительно через отказ от личных страстей. Нет ничего нового, все смертные грехи прописаны в религиозных источниках. Не забывайте, преступления можно оценить монетарно: перечислить деньги в фонд развития детей и поддержания стариков. Возвращайте награбленное, облегчайте карму. Душу не выкупите, но вдруг, эта малость окажется той самой ничтожной долей, которая переведет из уровня безнадежных.

Р.S.В России существовало два типа колоний: красная и черная. Теперь вводим ещё один вид – белая. Это учреждения, прошедшие полную чистку. Пользуйтесь. Смайлик.

С любовью, ваша Смертушка».

Яна нарочно ошибалась с использованием в тексте и множественного, и единственного числа, внося лишнюю путаницу в понимание численности Смертушки, меняла характерные для себя обороты речи. Подпись со стебом уже стала фирменной. Повинуясь приклеившейся кличке, теперь она писала последнее слово с большой буквы. Раз уж прозвали, придется соответствовать. Про любовь, конечно, загнула, но не писать же, в конце концов: «Да шоб вы сдохли, так работать из-за вас!»

Сообщение ушло с характерным свистом и почти с таким же свистом разобранный одноразовый телефон полетел в мусорный бак.

На ходу сканируя местность, Яна пошла по мощеному тротуару на ближайшую остановку общественного транспорта. Мотаться по малознакомому городу на краденой машине казалось рискованной затеей. Во-первых, машину ещё предстояло добыть, а это дополнительное время. Во-вторых, она не знала, где находятся любимые места для засады гибддшников, во-третьих, не могла учесть особенности местного движения: неожиданные тупики, развязки со странными «главными» и прочие нюансы. Тупить в неприветливом Магнитогорске не хотелось, ну и самое главное: на незнакомых дорогах можно запросто нарушить правила, не обратив внимание на знаки и попасть на видеокамеры. Рулить, как у себя дома на «автопилоте», и одновременно чистить не получится. Стопроцентно начнет нервничать, чувствуя удаляющуюся с зоны влияния «десятку» и не успевая реагировать на дорожную ситуацию. Придется делать частые остановки, в итоге потратить больше сил и времени.

Вспоминая намеченную траекторию дальнейшего передвижения по городу, Яна глубоко ушла в размышления и незаметно для себя перестала реагировать на души окружающих. Неожиданно тишину прорезал резкий вопль. Женщину мгновенно вырвало из мыслительного состояния в боевую готовность. Странно, возмущенное поле, близкое к преступлению, было рядом, а самой девяти-десятки не ощущалось. Яна недоуменно оглядывалась по сторонам, выискивая источник звука. Через секунду из-за угла вырулило два подростка лет пятнадцати. По лицу крайнего справа было не понятно, то ли ему смешно, то ли стыдно за поведение своего товарища, дебилящего со всей мочи. Рядом высокий пацан в красной куртке испытывал острый приступ безбашенной и беспощадной дури.

Подростки шли вдоль здания детского реабилитационного центра, хаотично шатаясь из стороны в сторону, и искали к чему бы прицепиться. Просто так. От абсолютного безделья. На мгновение из поля зрения Яны пацанов скрыл выезжающий с закрытой территории синий седан, за которым неспешно закрывались автоматические металлические ворота. Высокий тут же подскочил к воротам и схватился за створку, за каким-то лешим пытаясь её задержать. Тяжелая дверь продолжала плавно ползти к исходному пункту. В итоге силы пацана и автоматики оказались не равны, он выпустил из рук неуклонно двигающуюся железяку и двинулся дальше…

«Вот же опездол», - невольно скривилась Яна.

Кармой грешника от него не веяло, но почетное звание придурка заслуживал по праву. С таким дальше как повезет: если вовремя образумится, то перерастет состояние Иванушки-дурачка, если нет, то глупый кураж приведет к крайне печальным последствиям.

Делать устное замечание подросткам, учитывая возраст, на который выглядела сейчас она сама, было глупо, а загнуть в боль в воспитательных целях значило откровенно выдать себя.

Яна придала лицу максимально презрительное выражение и брезгливо сместилась в сторону от надвигающихся подростков. Малолетка заметил реакцию незнакомки и поравнявшись, громко заорал в её сторону:

- Я ёбнутый!

- Я поняла, - согласилась Яна, и проходя мимо, успела испытать приятное удивление, заметив, как второй паренек слегка покраснел, поджав губы.

Ему явно стало неловко перед хорошенькой молодой женщиной. Дебильноватый придраться к ответу не сумел и ему ничего не оставалось делать, как имитировать хохот:

- Ха, ха! – громко и раздельно произнес пацан.

«Накидать бы тебе прямо сейчас живых раков в штаны», - не оборачиваясь, с сожалением подумала Яна.

«Правила конспирации» запрещали поддаваться сиюминутной жажде наказания, но фурия не собиралась спускать выходку на тормозах. Она ровно шагала вперед, вытягивая эмоциональные флюиды подростка. Скрючит чуть позже, отпустив на максимально возможное расстояние. Первые признаки бесконтактной чистки хмурая Магнитка должна ощутить никак не раньше Оренбурга, который стоял в планах следующим.

Последующие несколько часов Яна проклятой тенью моталась по городу, беспорядочно пересаживаясь с одного вида транспорта на другой. Она перестала придерживаться заранее намеченного плана. Привидением бродила в развлекательных центрах и улицах, мрачным ангелом кружила возле муниципальных зданий, шевеля госслужащих. Не забыла захватить старейший район города – левый берег с Металлургическим комбинатом в придачу. Работы хватало. Негативная энергия клубами завивалась вокруг Яны, утекая от нерадивых обладателей и оседая в новом хозяине. Излучение от череды невозвратных, словно некое вещество с поврежденной формулой, сталкиваясь с миссионеркой-активатором, полностью меняло свою структуру, распадалось на атомы и переходило в совершенно иной вид энергии. Яна поглощала одно, перерабатывала, и выдавала в мир другое, новое, очищенное от зла и боли.

Она стремительно сужала круги к ЖД вокзалу, который становился отправной точкой нового, южного вояжа Яны. Сама станция подвергалась «обстрелу» недолго. Примчавшийся поезд частично исторг содержимое из своих вагонов и отбыл со Смертушкой дальше, унося с собой очередную порцию приговоренных.

Оренбург Яна посетила впервые. Город как город, за свои года она, наверное, видела подобные сотни. По её меркам – небольшой, с населением вдвое меньше родного Челябинска. Произвел впечатление лишь красивым железнодорожным вокзалом, имеющим статус памятника архитектуры. Яна не очень разбиралась в стилях, имея поверхностные знания о барокко, рококо и классике. Поэтому охарактеризовала здание для себя как дворцовый стиль 19 века. Наверняка областной центр мог похвалиться и другими красивыми местами помимо вокзала, только вот знакомится с местными достопримечательностями не было возможности. Последнее время Яна оценивала города не по внешнему антуражу, скверам и достопримечательностям, а по эмоциональному фону жителей. Оренбург имел уровень греховности не выше и не ниже, чем у других и поначалу грозился остаться в памяти абсолютно незапоминающимся населенным пунктом, не стань она свидетелем пары запавших в душу событий.

День начинался ровно. Обыденная динамичная обстановка транспортного узла не вызывала напряжения. Полиции не видно. Никакого лихорадочного мандража на лицах людей. Город жил спокойной уверенностью в будущем, не замечая предвестника близкого апокалипсиса.

Выйдя с полупустого вокзала, Яна поежилась. Холодок после теплого вагона неприятно бодрил. Снега ещё не было, но поздняя осень уступала права полноправной хозяйке зиме. Деревья, украшавшие привокзальную площадь, целиком облетели, усыпав вокруг себя асфальт пожухлым золотом. Ветер легонько гонял листву по дороге, сбивая в кучи и кружа в воздушном хороводе. Лишь только могучие клены умудрились сохранять свою пышную зеленую крону. Стояли до последнего, как бравые солдаты, не сдаваясь наступающим ветрам и холоду.

Мерзнуть на остановке Яна долго не стала. Села в первую попавшуюся маршрутку, впервые не имея какого-либо заготовленного плана и особого желания развивать бурную деятельность. Сегодня она решила полностью доверится интуиции. Оправдание железное - воскресный день по своей сути предназначен для отдыха. Яна не любила работать в выходные по утрам: силы врага рассредоточены, размазаны по городу ровным слоем и находятся в полном покое, что неизбежно осложняет отбор. Другое дело, когда рабочая неделя в разгаре и в час пик эмоции обнажены. Энергия в состоянии возмущения липнет сама, как железная стружка к магниту.

Можно было остановиться, например, возле какого-нибудь СПИД-центра. Очень часто неизлечимо больные, уже несущие божье наказание, числились и в её списке. Потом легко, одним ударом приложить значительное количество грешников. Не выискивать поодиночке и не переживать, прислушиваясь к каждому удару сердца, осторожно оттягивая кончину, опасаясь последствий для невинных.

«Уж как выпало», - думала Яна по поводу утреннего затишья. В любом случае, оставаться здесь до понедельника она не собиралась: требовалась ночевка, а это дополнительные зацепки для преследователей. Оренбург - не триггерная точка на карте России, поэтому легкого флёра возмездия будет достаточно.

Прикрыв глаза, миссионерша ехала в неизвестность, предпочитая на ощупь определить, где лучше выйти. Через несколько остановок, почуяв неожиданный толчок в груди, Яна поднялась и подошла к двери маршрутки. Шагнув с высоких ступеней на твердую землю, она сразу осмотрелась, пытаясь определить дальнейшее направление. Перед ней, поблескивая куполами в лучах утреннего солнца, стояла церковь. Скромный собор не самый красивый или старинный в городе. Зато один из самых почитаемых. Построенный в 18 веке, он практически не прекращал своей деятельности в эпоху коммунизма. Из-за слишком маленьких размеров, как это часто бывало после революции, не осквернен ни размещением животных, ни переводом в статус публичного социального заведения. В девяностые его также не коснулись грязные деньги бандитов. Криминал покупал себе вход в царство божие реставрацией более крупных и значимых храмов. По этой же причине он не мог похвастаться и значительным числом прихожан: многие предпочитали величественный и красивый Казанский собор.

Сама Яна в церкви заходила редко, по наитию. По странному стечению обстоятельств, почти всегда попадала на какую-нибудь праздничную службу, хотя никогда не следила за религиозным календарем. Она знала лишь Рождество, примерные даты Крещения и пасхи. Последний праздник отмечала вся страна и даже при большом желании пропустить событие сложно. Знакомые спамили гифками «Христос воскрес», на всех каналах транслировали воскресную службу, а облитые белой глазурью с разноцветной крошкой куличи продавались на каждом углу. Как ни странно, даже некоторые мусульмане на Урале, поддаваясь всеобщему настрою, в день Воскресения Христова поздравляли друзей с праздником и красили яйца. Убеждения празднику в России не помеха.

Яна родилась в брежневские времена, поэтому её не крестили. Подобные выпады с религиозным уклоном в период безверия не приветствовались. Однако, не смотря на повальное засилье атеизма, она всегда твердо верила в существование высшего разума, поэтому периодически посещала не только церкви, но и святые места других конфессий. Яна с одинаковым ощущением могла зайти в буддистский храм или мечеть и обращаться к богу там. Правда, при этом старалась соблюдать все правила посещения и не оскорблять чувств верующих, следуя пословице: «Со своим уставом в чужой монастырь не лезут». Если уж люди убеждены, что определенное действие важно в момент почитания бога или чтения молитвы - это их полное право.

«Какой термин для подобной религиозной философии использовал Даниил Андреев? Интеррелигия?» – примерно так рассуждала Яна.

Главное не в том, как выглядит процедура поклонения и в каком храме это происходит. Главное в сути. Можно соблюдать все тонкости обрядов, ежечасно бить поклоны, молить о прощении и при этом быть конченной тварью, спокойно нарушать основополагающие законы человеческого бытия.

Самые важные заповеди у человечества одинаковые. Запрет на убийство, воровство, порицание блуда. Настрой на почитание родителей и воздержание, отказ от мирского… Всевозможные ритуалы, вроде обязательного ношения платка, паранджи, обрезаний, пострига, положения тела во время молитвы и прочего, она считала надуманными и не имеющими совершенно никакого значения для бога и души. Для неё не было разницы, как люди обозначали свою веру, крестом, звездой или полумесяцем. В её понимании высшая сила едина, и проводимые церемонии, как и имя бога, не важны.

Небольшая церквушка вызвало у Яны непреодолимое желание помолиться перед предстоящей зачисткой города. Она подошла к лавке на огороженной территории и купила три большие восковые свечи. Одна - за упокой всех уничтоженных, вторая Семистрельной иконе Божьей матери за умягчение злых сердец. С самыми оголтелыми невозвращенцами она, понятно, разберется с божьей помощью сама, а вот за тех, кто затевал травлю запятнанных стоило помолиться. Третью поставит за себя: будет просить прощения за ошибки и недоделанную работу.

В чистенькой симпатичной церкви прихожан было мало. Яна машинально попыталась просканировать окружающих и вдруг застыла как вкопанная. Двоих, стоящих у икон и сосредоточенных на молитве, она впервые не смогла прочувствовать. В эту секунду их уровень не был ни высоким, ни низким, он казался попросту обнулен. Людей словно на мгновение скрыли.

«Под защитой бога?» - мелькнуло у Яны предположение.

Одна из женщин перекрестилась и обернулась в её сторону, почуяв сверлящий спину взгляд. Знакомые ощущения вернулись.

«Рядовой, шестой уровень. Однако, интересно, что во время молитвы не смогла увидеть».

- Господи помилуй, господи помилуй…

Раскатисто запел красивый бас. Ему вторили нежные сопрано, выводящие прекрасную мелодию. Слов не разобрать, но поставленные голоса с четким чувством ритма и идеальным попаданием в ноты выдавали в клириках профессиональных оперных певцов. Духовные песнопения в православной службе Яне нравились больше всего. Многоголосый напев гипнотически отключал сознание, погружая в тета-ритм мозговой деятельности. Такие моменты глубокого погружения в себя с необъяснимым вдохновением и созерцанием небесно-голубого свечения напоминали ей удачную медитацию.

Через несколько минут легкого транса, навеянного святым местом, Яна вернулась в обычное состояние бодрствования и направилась к круглому подсвечнику возле иконы Богоматери. Она не разбиралась в названиях церковной утвари и назначении некоторых икон. Хорошо хоть писали, где можно ставить за здравие, а где за упокой. Одиноко зажженная свеча стояла поодаль, а Яна потянулась к огоньку поближе - лампаде в середине. Подожгла от неё фитилек и начала ставить свечу в углубление.

«Господи, спаси и сохрани…».

- Не суй сюда свои поганые руки! – внезапно раздалось над ухом злобное шипение, прервав благостный настрой на молитву.

Яна повернула голову на звук. Враждебность сочилась от низкорослой бесформенной пожилой тетки в коричневом теплом платке. Больше всего поразил тон сказанного. Обычно с таким выражением насылают порчу. Вопрос, с чего это бабка вдруг сделала заключение про поганые руки, как-то сам собой отошел на второй план.

Стало ясно, Яна нарушила какое-то неписанное, но, судя по крайне возмущенному фону, архиважное правило. Насколько важное, чтобы получить такую отповедь? Ладно, пусть по мнению прихожанки, человеческие руки, по сравнению с чистым божьим пламенем поганые, но Яна никак не могла взять в толк, что делает эта лютая и одновременно набожная девятка в храме? Отмаливает грехи с одновременным желанием убить первую встречную, неправильно повязавшую платок? Подобный уровень злобы и ненависти мог отбросить в сторону любого, энергетически чувствительного человека. Яна вопросительно уставилась на богомолку, но та смотрела мимо, тяжело дыша от негодования.

- Куда лезешь, бесовка? – выплескивая в воздух яд, продолжала прихожанка, - от свечи зажигай!

Неожиданно Яна ощутила прилив озорного, бунтарского настроения. Она нарочито медленно достала вторую свечу и снова потянулась к центральной лампадке. Бабка взвилась. Не выдержав дерзости, больно ударила жесткой скрюченной лапой неучтивую девку по руке:

- Пошла вон отсюдова!

Яна едва удержала свечу, успевшую заняться ярким огоньком. Молниеносным движением поднесла огонь к бабкиному лицу и дунула пламя прямо в сползающую к низу от гравитации и возраста серую морду. Пламя разлетелось легкими искорками, потрещало, и не причинив вреда морщинистой коже, напугало оторопевшую богомолку. Бабка на секунду замерла, и начала набирать в легкие воздух, готовясь изрыгнуть страшные проклятия.На возмущенном междометии, не давая разгореться скандалу, Яна погрузила прихожанку в боль, оставив сутки на обдумывание жизни.

Тем временем песнопения закончились. Зажиревший бородатый батюшка двинулся обходить присутствующих, размахивая во все стороны кадилом, чадящим ладаном.

«Да твою ж мать! Ещё и божий человек невозвратный!» - считала фон священника Яна.

Пришлось приложить карой и батюшку, только в отличие от злобной старухи, ему полагалась максимальная отсрочка.

Передумав ставить за себя свечку в подобном месте, Яна, не крестясь, вышла из церкви. Неприятный инцидент в святилище саданул по самому сердцу. Однако, худа без добра не бывает. Появилось понимание, с какой целью её потянули в храм. Во время молитвы и медитации люди становились недоступны для возмездия.

Да уж, судя по занимательному утру, денёк обещал выдаться неординарным.

Вопреки худшим ожиданием, дальнейшие разборки прошли без задержек и даже как-то по-будничному. Яна быстро выходила на места скоплений девяти-десяток, цепляла одиноких, с удовольствием отмечая отсутствие рядом непричастной ауры. За день на такси ей удалось объехать все районы города и снова вернуться на железнодорожный вокзал.

За полчаса до отбытия поезда до Волгограда, Яна ожидала посадки вместе с остальными пассажирами на открытом перроне. Хмурое, темное небо, угрожающе нависало, предвещая первый снег.

«Унылая пора, очей очарованье…» - пришел на ум избитый литературный шаблон, со школьной парты намертво засаженный в голову.

Не любила она ни осень, ни зиму. Генетика южанки и отсутствие подкожного жирка, круглогодично требовали солнца и жары. Помимо личных предпочтений, наступающие холода таили в себе ещё одну проблему – повышался риск выхода из тени. Теперь уже не заночуешь в машине на улице. С усиливающимися мерами по борьбе с «членами запрещенной организации» постоянно останавливаться в отелях и посуточных квартирах становилось опасно. При заселении иногда можно подсовывать украденный у благополучно почившей девятки паспорт – особо никто не приглядывается, но подобный фарт до поры до времени. Даже подслеповатый мог с большой натяжкой назвать девицу на фото в документе похожей на Яну.

Потребность снова вернуться в теплые страны лишний раз остро напомнила о себе. В разработке имелось несколько вариантов. Некоторые предусматривали визы, и они уже находились в стадии оформления. Чьи границы в нужный час окажутся открытыми, туда и отправится, а пока придется дорабатывать родную территорию.

Народ на платформе сбивал с мыслей бестолковой мешаниной разно уровневых энергий. Яна то падала в непроизвольное сканирование, то вновь возвращалась к раздумьям. Внезапно она напряглась, ощутив поблизости помеченную ранее отвратительную энергию. Большой опасности, сущность вроде как не представляла, поскольку передвижение происходило крайне медленно и судя по уровню жизненной силы, ей оставалось не более получаса, но что-то было не так. Яна никак не могла взять в толк, почему город обрабатывался с оттяжкой на день-два, а фигуранту её внимания оставалось совсем немного? Встречались в Магнитке и теперь неведомыми путями столкнулись здесь? Она повернулась в сторону предсмертного излучения, однако из-за толпы и довольно большого расстояния, разглядеть приговоренного Яна не могла. А в ту минуту, вдоль железнодорожного полотна, не разбирая дороги, скрючившись, волочился мужчина.

Лицо обреченного было скрыто под серым капюшоном, голова сильно опущена вниз. Судя по фигуре и одежде – не старый, хотя под категорию юношей, мужчина тоже не попадал. Периодически бедолага, испытывая мучительные боли, останавливался, приседал. Через пару минут, переждав острый приступ, снова поднимался. Каждый шаг давался с неимоверным трудом, но он упорно продолжал двигаться, волоча за собой тяжелый металлический предмет в холщовом мешке.

Скорый поезд до Волгограда прибывал на станцию с минуты на минуту, поэтому людей на перроне было довольно много, и те, кто мог рассмотреть страдальца поближе, шарахались в стороны как от чумного. Не каждый мог хладнокровно реагировать на страшные пятна насыщенно темно-зеленого цвета с разноцветными прожилками, превратившими лицо мужчины в чудовищную маску. Перед идущим мгновенно образовался свободный проход. Пассажиры подхватывали тяжелые чемоданы, стремясь отодвинуться подальше, иногда возгласами предупреждали об опасности находившихся к нему спиной. Только беззаботная радостная девчушка лет семи, не замечая угрозы, вприпрыжку бежала навстречу пятнистому. Она совершенно не чувствовала в людном месте опасности от окружающих, ведь позади шел любимый папка. Не добежав до помеченного несколько метров, девочка, не обращая внимания на незнакомца, остановилась и развернувшись к отцу, прокричала:

- Пап, ну давай быстрее! Бабуля ждет! – и, скакнув назад, столкнулась с мужчиной.

Пронзительный визг заглушил шум вокзала. Отец, в мгновение ока оказался рядом и поспешно сгреб чадо в охапку, убирая с пути незнакомца. Об убивающих пятнах он читал, пару раз видел ролики в соцестях и новостях, но сам в живую никогда прежде не сталкивался. Дочка, испуганно прижималась к отцу, всхлипывала и дрожала всем телом.

- Тише, тише, все нормально. Дядя просто в маске. Не бойся.

Незнакомец буркнул в ответ что-то злобное невнятное, где четко можно было расслышать только матерное слово и не задерживаясь, пошаркал дальше. Растревоженный отец на несколько мгновений задумался, глядя в спину уходящего и заподозрив неладное, достал телефон:

- Алло, полиция? На втором пути, четвертой платформе мужчина с яркими пятнами на лице идет в сторону Локомотивного депо.

- Сейчас много где в пятнах ходят, не в курсе разве? – по ту сторону трубки не особо желали проявить рвение по поводу разукрашенных.

- Я не знаю, кто у вас тут ходит, но там на поезд не садятся! Тащит с собой что-то тяжелое в мешке! Вы уверены, что напоследок ничего не вытворит?! – мужчина был крайне обеспокоен и настойчив, голос приобрел жесткие оттенки.

Заслышав командный тон, собеседница беспокойно замялась:

- Минутку… В сторону Локомотивного, говорите?

– Да послушайте вы, он спрыгнул на рельсы! Вызывайте линейщиков срочно! – пассажир почти кричал в трубку.

До дежурной, наконец, дошло, что она в любом случае обязана среагировать на угрозу объекту федерального значения. Спросила во что одет подозрительный мужчина и сообщила о высланном патруле из линейного отдела транспортной полиции.

Переступавшего через рельсы заметили и местная служба безопасности. По громкоговорителю приказали немедленно покинуть опасную зону, но сгорбленный мужик, полностью игнорировал предостережения. Продолжая перебираться через пути, он упорно двигался к намеченной цели.

Пятнистый долгое время работал обходчиком на железной дороге, знал все уязвимости путей, могущие привести как к крушению, так и столкновению поездов. За несколько лет наизусть выучил расписания прохождения локомотивов, поэтому твердо знал куда и когда надо идти. Единственное чего опасался - не успеть вовремя из-за участившихся невыносимых приступов боли. Впрочем, физические страдания меркли в сравнении с предвкушением близкой мести. Год назад эти твари из РЖД, ни за что уволили его. Придумали формулировку «состояние психического здоровья». Дескать, нестабилен, может представлять опасность для окружающих. Хотели, чтобы был опасен? Получите! Все равно доживает последние часы, посадить не успеют. Сейчас он всем покажет! Запомнят надолго. Все думают, что в «Смертушке» убивают большими партиями? Нет! Террористам с ним не сравнится, не знают, как делать надо! Это он убьет сотни! Только не собирается умирать в одиночку, целую толпу заберет с собой!

Новый приступ прервал мысли бывшего сотрудника железной дороги. Он на мгновение застыл, пережидая боль. Спазмы становилась совершенно невыносимыми и накатывали слишком часто. Путь, который раньше преодолевался не более, чем за двадцать минут, сегодня занял почти полтора часа. Мужчина отдышался, с трудом поднялся и согнувшись пополам проплелся ещё тридцать метров. Все равно доползет! Цель уже маячила совсем близко, он явственно представлял жуткий скрежет, искры из-под колес, падающие на бок пассажирские вагоны, мятый метал и поток крови. Целое море из крови и валяющихся оторванных конечностей. Картина катастрофы на протяжении нескольких часов придавала ему вдохновение и силы. Мужчина снова выпрямился, шагнул вперед, сквозь затуманенное сознание услышал крики:

- Стоять, стоять на месте! - сделал шаг вперед, и, мир перед мутными глазами невозвратного потух навсегда…

Обомлевшая Яна неподвижно застыла перед остановившимися на посадку вагонами. Она не видела, что происходило в километре от нее, но оказалась совершенно потрясена неожиданным открытием. Оказывается, помеченные смертью, могли значительно ускорить наступление своей кончины. Возмущенная энергия, закручивалась в штопор, с каждой новой зловещей мыслью вихрем вырываясь из обладателя прочь, многократно ускоряла процесс ухода. Яну бросило в жар от мысли, что могло сейчас произойти, если бы жизнь не успела покинуть грешника перед осуществлением преступного замысла и не окажись её рядом. Тяжелое чувство сдавило середину в груди и стало разрастаться в зловещее облако.

Миссионерка собралась, усилием воли отбросила тьму в сторону и уповая на мудрость всевидящего бога, шагнула к дверям вагона.