Эйс

Глава 3. Начало конца

У сансары вселенной нет конца и начала

Вечный двигатель крутит по кругу.

Если песнь одного отзвучала,

Нота прошлого даст горечи новому звуку.

Басы красивой инструментальной музыки ворвались в открытое окно второго этажа старого дома. На зазвучавший шансон или страдальческие соседские мотивы сверху Яна бы не среагировала, но тут явно веяло приличным вкусом и хорошей акустикой. Точно не местные. Она выглянула во двор, приподняв вверх нежно-бежевые шторы-плиссе. Источником звука служил темно-серый RAV 4. Мужчина, сидевший на месте водителя, припарковался в довольно странном месте: между ободранными трубами теплотрассы, протянутыми невысоко над землей и металлическим забором, образующими прямой угол. Обычно в этом закутке шайками собирались местные выпивохи, ну и понятно, автомобили, во избежание неприятностей, здесь не ставили. Водитель РАФа распахнул переднюю дверь и наполовину высунувшись наружу, пытливо приглядывался к подъездам, едва видных из-за кустарников.

Двор в стареньком Ленинском районе захлебывался растительностью. Липы, клены, тополя, яблони и сирени росли вперемежку на близком расстоянии друг от друга.. Беспорядочная молодая поросль наседала по краям. Стволы прижимались слишком близко к стенам дома, разрушая фундамент, но ЖКО упорно не замечало проблемы. Жалобы на кромешную темень оставались в лучшем случае без внимания, в худшем сотрудники ограничивались угрозами: «Попробуйте срубить хотя бы ветку, затаскаем по судам!» Если Яне обзор из окна открывался хотя бы частично, то соседям из дома напротив повезло гораздо меньше. Ветви полностью закрывали дневной свет.

Высокая трава, именуемая в народе «костром», никогда не видевшая газонокосилки, вместе с чертополохом и лопухом оккупировала всю остальную свободную территорию. Усилиями жильцов с первых этажей, возле подъезда создавались импровизированные газончики, расцветающие ландышами и лилиями. Соседи пытались отгородится от шастающих под окнами бомжеватого вида гостей. Прямо к деревьям прибивались алюминиевые и деревянные перекладины, призванные имитировать заборчик. Местами балки перекрывались листами из пластика или ПВХ, частично встречалась фанера. Так люди наводили уют и облагораживали родной двор, поднимая эстетику на невиданные высоты.

Трава не росла только там, где положено было лежать асфальту и парковались автомобили, ловко втыкаясь между зияющими провалами. Весной, при таянии снега, ямы наполнялись водой, высыхавшие только к июню. Слякоть и грязь стойко держалась, даже когда весь остальной город уже задыхался от сухой пыли. Когда посторонний человек впервые заезжал во двор, его не покидало ощущение разрухи и недавней бомбежки. Двор, как будто человек, потерявший зрение, компенсировал одно чувство другим, в данном случае - повышенной слышимостью.

Музыка не стихала, мужчина из РАФа явно чего-то или кого-то ожидал. Яна, потеряв интерес, собралась было отойти от окна, как знакомый восторженный вопль, перекрывший мелодию, заставил её задержаться. Из-за угла на шум вырулил радостный Тракторист. А как же иначе? Где забава, там Витек. Ни одно дворовое событие не могло обойтись без его участия. Рядом тащился друган, в спортивных штанах с оттянутой задницей и замызганной футболке. Такой же задроченный забулдыга.

Водитель заметно оживился, вышел из машины и замахал рукой, подзывая приятелей к себе. Витек, предвкушая развлечение, вскинул руку, ответно приветствуя гостя во дворе, и незамедлительно оказался рядом:

- Мое вам здра-а-авствуйте, уважаемый! – расплылся в улыбке Тракторист и тут же получил увесистый удар кулаком промеж глаз.

Яна, не участвующая в дворовых сплетнях и не знавшая про инциденты со Степаном, хохотнула:

«Гыг, ну надо же… Рано или поздно это должно было случится. Выпросил тумаков».

Тем временем, умиляющая сцена под названием: «Витек отгребает звездюлей» развивалась полным ходом. Мужчина чуток убавил звук и что-то попытался втолковать гуляке. Не узрев должного понимания, обиделся. Выкрутил аудиосистему на полную мощность и сопроводил пинком жертву к трубам. Прелюдия перешла в основную воспитательскую фазу. Незнакомец дубасил весельчака от души, не стесняясь и не опасаясь численного перевеса противников. Приятель Тракториста не собирался ввязаться в разборки, но и покинуть друга в беде не смел. Он покорно присел на металлические трубы, со свисающими лохмотьями стекловаты, и понимающе кивал головой в такт ударам. Всем своим видом забулдыга выражал скорбное немое переживание, олицетворяя чувство товарищеского локтя со смиренной мудростью принятия неизбежного.

Яна невольно отметила, что агрессору не чуждо чувство прекрасного. Двигался он ритмично, в такт музыке, явно красуясь и получая удовлетворение от процесса. Судя по всему, он сознательно наносил зуботычины вполсилы, поскольку дохлому Витьку хватило бы и одного хорошего удара, чтобы наглухо скопытиться.

У женщины не было ни чувства злорадства, ни жалости, ни удивления. Просто смотрела, как в театре, на закономерный, и вполне ожидаемый результат похождений.

Сути претензий из-за громкой музыки не было слышно, однако по пантомиме прекрасно было понятно, что доводы приводились более, чем убедительные. Витек не пытался бежать или защищаться. Лишь изредка инстинктивно вскидывал полусогнутую ладонь к лицу, пытаясь ослабить удары. Пыль, на утоптанном пятачке, клубами взлетала под кроссовками неравнозначных спарринг-партнеров, оседая на клочки желтой изоляции теплотрассы.

Когда-то мужчина, вероятно, находился в неплохой форме, однако сейчас мозоль благополучия на животе дало о себе знать. В первые секунды, воображая себя Мохаммедом Али, мужчина грациозно пританцовывал вокруг жертвы, очевидно, вдохновившись известной фразой: «Порхай как бабочка, жаль, как пчела». Но на третьей минуте экзекуции, отдышка решила поприветствовать хозяина, живо напомнив о лишнем весе и отсутствии регулярных тренировок. С непривычки боец подустал.Достал сигарету, закурил, провел вразумительную беседу с друзьями и передохнув, с новыми силами принялся раздавать тумаки.

Народный мститель бил, отдыхал, курил, убавлял звук колонок, в перерывах учил весельчака хорошим манерам, потом добавлял уровень громкости, снова бил, снова отдыхал. Витек, также в зависимости от цикличности движений обидчика, то обреченно присаживался рядом, уважительно слушая и периодически отхлебывая пиво из полторашки, заботливо поднесенное друганом, то на пинках и зуботычинах метался из угла в угол. Удивительно, но едва держась на ногах, алкаш умудрялся изворачиваться в воздухе, избегая малейшего соприкосновения с автомобилем. Понимал, смахнет мордой соринку с авто, уедет в багажнике на кладбище.

Наказание растянулось на несколько часов, Яна насчитала не менее четырех актов действия.За все время наказания ни один сосед, благоволящий Трактористу в обыденной ситуации, не подумал вступиться за бедолагу или вызвать полицию. Некоторые, возможно даже, мысленно благодарили народного мстителя.

Устав следить за происходящим, Яна занялась домашними делами. Ориентируясь по гремевшим децибелам, она угадывала на каком этапе находится мастер-класс и гадала, через сколько мужик окончательно выдохнется. Внезапно музыка стихла и Яна, отложив тряпку в сторону, быстро прильнула к стеклу, в ожидании развязки шоу. Однако, уличное представление с отъездом РАФа в этот момент прервалось не только для Тракториста, но и лично для нее. На фасадный подоконник, высунувшись из своего окна, сверху блеванула опухшая с перепоя Оленька.

Экзекуция принесла свои плоды. Наверху затихло. Витек зализывал побои дома. Настроение ходить на гулянки не было. Вдоволь насмотревшись на воспитательный процесс, затаилась от греха подальше и соседка. В этот благословенный вечер Яна решила воспользоваться моментом, и легла спать пораньше. После трех бессонных ночей, сопровождаемых гудежом, женщина провалилась в сон моментально, едва голова коснулась подушки.

Свет. Черный тягучий блестящий свет бил в глаза. «Как может быть черным свет? - подумала Яна. - И вообще, где я?»

Она попыталась встать, но сила обратной тяги буквально прибила назад. Неимоверная тяжесть обрушилась на плечи и заставила сжаться в позу эмбриона. Что за черт? Что произошло? Вчера вечером легла спать как обычно, а утром не может пошевелиться. Яне показалось, как черная густая масса входит через макушку и разливается по телу. Темная материя, вращаясь против часовой стрелки, заполняла её ауру полностью. Вращение усиливалось с каждой секундой, энергия начала светлеть, пока не превратилась в светлое небесное излучение и исчезло, оставив впечатление полной невероятной и необъяснимой пустоты. Затишье продлилось несколько мгновений и затем посередине груди начала разрастаться тупая, давящая боль. Яне становилось тяжело дышать, она думала, что умирает, но неожиданная вспышка света, больше напоминающая взрыв, разорвала грудь и одновременно с этим принесла облегчение.

«Все, проходит, проходит, - успокаивалась Яна, - сейчас отойду…» И тут начался очередной прилив. Боже! Что это? В её разум ворвалось несметное количество информации, поток несвязных слов и цифр, чужих обрывочных мыслей. Противоречивые ощущения меняли друг друга, полностью переворачивая сознание. Неведомые силы то сжимались в микроскопическую точку в середине груди, то разрастались до огромной дыры. Потом все смешалось в однородную массу и постепенно начало успокаиваться.

Сумбур прошел. Яну отпустило, но при этом она очень остро, буквально тактильно, ощутила присутствие чужих людей поблизости. При этом каждого из невидимых она воспринимала с разным отношением. Как будто чуяла все их тайны. Конечно, людей в квартире точно не было, но за стенами...

С трудом открыв глаза, Яна увидела в щель между плотными шторами обычный предрассветный пейзаж – небо сквозь деревья, а за ними многоэтажка.

«Что за приступ?». Усевшись на кровати, Яна под футболкой прикоснулась рукой к ложбинке посередине груди: никакой дыры, только угасающая пульсация и жар. Столь явный сон с физическими признаками сбоя повергал в недоумение. Никогда ничего подобного раньше с ней не происходило. Она и болела то редко, даже простудой. Чтобы подцепить какую-нибудь заразу, ей нужно было находиться в одной закрытой комнате с пятью гриппозниками. Мощный иммунитет переваривал все, а тут …Окончательно в себя привел привычный скрип сверху.

«Сука! Началось…» Скрип-скрип-скрип… Яна глянула на время: как по расписанию пьянь сверху просыпалась в 4.30. Во всей квартире у неё была одна скрипящая половица и каждое утро соседка вставала на неё и качалась на протяжении сорока минут. Акция была только утренняя, больше ни в течение дня, ни ночью Яна ни разу не слышала подобного звука. Все остальное время она громко хлопала тяжелой дверью.

«Зачем она это делает? Мания, психическое расстройство на почве хронического алкоголизма, оргазмирует от скрежета? Просто выссала пропитанные алкоголем мозги в унитаз?»

Ей было невдомек, что Ольга просто мстила. За вызовы милиции и удары электрошокером, за то, что Яна хорошо выглядит, за то, что ездит на машине, за красивых обеспеченных друзей, и конечно же, за презрение, сквозящее в глазах соседки.

Назойливый визгливый скрип продолжался. Сон бесповоротно испарился, оставив за собой безжалостное чувство неудовлетворенности. Яна опять не выспалась. Теперь остается тупо валяется в постели, гоняя дурацкие мысли. Не ходить же бесцельно по дому в пять утра, а при таком противном звуке уже не задремать. Скрип-скрип…

Разозлившись, Яна неожиданно для себя, погрузилась в атмосферу на верхнем этаже. Она словно соприкоснулась частью своей души с соседкой и тут же содрогнулась от омерзительного чувства. Все распутство, безволие, тянущая на дно боль, тотальный конфликт с собой, ненависть к окружающему, в один миг стали ясны и понятны. Яна на подсознательном уровне получила ответы на все вопросы. Ощущения оказались настолько грязными и отвратительными, что она брезгливо дернулась назад, разорвав ментальную связь.

В этот же момент сверху послышался тупой глухой звук, как будто на пол брякнулся мешок комбикорма.

«Ну все... Синебота подвернула свою хроменькую ножку. Доскрипелась».

Внезапная тишина разлилась тягучим покоем, полностью расслабив напряженные мышцы. Яну моментально сморило, и она снова незаметно провалилась в сон. Проснулась она только в одиннадцать и весь день провалялась на диване, наслаждаясь непривычным спокойствием воскресенья.

Делать совершенно ничего не хотелось. Впервые за полгода у нее сдвоенный выходной с дополнительным отгулом и Яна не могла изыскать ни моральных, ни физических сил на домашние дела. Организм просил покоя, и она решила пойти на поводу лени, отложив всю бытовуху на завтра. Женщина смотрела детективные сериалы, одновременно отрешенно играла в несложные логические компьютерные игры, механически раскладывая пасьянсы и лопая шарики, слушая фильм как радио и изредка поглядывая в телевизор. Почувствовав тяжесть в голове и усталость в глазах, проваливалась в дрему. Она даже не стала готовить обед, обойдясь запасами в холодильнике. Накатившую слабость объясняла себе напрягами в работе и эффектом накопления недосыпа. Вечером вялость срубила в сон раньше обычного.

В понедельник Яна проснулась поздно, первым делом изумившись второй спокойной ночи подряд. Кулачная мотивация оказалась наилучшим способом решения проблем. Жаль, Яна сама не мужик, а то, Витек давно бы бодрым маршем обходил их подъезд.

Сегодняшнее самочувствие оказалось несравненно лучше. Поймав бодрячок, Яна позанималась фитнесом, быстренько прогнав знакомые упражнения из йоги, а потом перешла к уборке дома. В качестве стимулирующего средства был выбран панк-рок «Продиджи». Качественные деревянные колонки музыкального центра выдавали обожаемые глубокие басы. Объемное звучание раскрывало все мельчайшие нюансы крутой аранжировки, не передаваемые хиленьким компьютерным сабвуфером, или упаси боже, обычным телевизором. Она считала, что только с хорошей акустикой позволительно громко слушать музыку – все остальное хрип и насилие над барабанными перепонками. Мнение соседей по поводу репертуара и уровню децибел, по понятным причинам, волновало меньше всего. Днем они, видите ли отсыпаются, а каждую ночь гудит весь дом. Пусть тунеядцы бодрствуют, развивают хороший вкус в музыке.

Через некоторое время в дверь постучали. Гостей Яна не ждала. Уже давно без предварительного звонка никто друг к другу не приезжал, поэтому мысленно послав всех к черту, включила пылесос и добавила звук, переключившись на не менее жесткого Мерлина Мэнсона. Вскоре двухкомнатная квартира блистала. Напоследок оставалось самое неприятное. Заблеванное снаружи стекло рано или поздно предстояло отмыть. Яна натянула резиновые перчатки и, превозмогая чувство отвращения, открыла створки окна, с неприятным удивлением обнаружив возле подъезда непривычно большое скопление разношерстного сброда. Начинать мыть стекла означало забрызгать свору мыльным блевотным раствором в соединении с химическими очистителями. Как бы Яна не относилась к дворовым пропойцам, чувство порядочности не позволяло настолько охаметь.

Сборище для часа дня выглядело нехарактерно. Местные алкаши обычно подгребали к вечеру и редко организовывались в группы больше пяти. Водка имеет свойство всегда пребывать в дефиците, поэтому пятнадцать человек на пятачке под деревьями вызывали вопрос. Заинтересованная Яна отложила в сторону тряпку и высунулась подальше, заглядывая ближе к входу. Под самым козырьком ровным рядком стояли обшарпанные табуретки, а створки дверей были распахнуты настежь. Из подъезда выносили открытый гроб. Яна отчетливо разглядела лежащего в нем человека – запойная соседка Олька.

«Вот это да. Неужели, померла? – ахнула Яна. – Как почувствовала, включила центр. Проводила адовой музыкой в преисподнюю».

Она умом понимала: нехорошо так думать, но угрызений совести не возникло. Уж больно долго терпела беспредел. Не пришло даже чувство облегчения. Вполне вероятно, теперь оставшаяся дочурка-наркоманка устроит ещё худший вертеп, хотя больший разгул трудно представить. Яна тяжело вздохнула. Она видела развитие любых событий на несколько шагов вперед и прекрасно осознавала: сегодня, придется пережить очередной гала-концерт во время поминок. Средств снимать столовую у соседей однозначно нет и бал маргиналов абсолютно точно пройдет дома. То, что это будет шумно и незабываемо, Яна ни капельки не сомневалась. Вон стоит Витек, предвосхищая грандиозную пьянку, обе дочурки с зятем, целая куча бомжей, алкоголиков с окрестностей и две незнакомые старые бабки, невесть как прознавшие про покойника. Такие, из-за близости к смерти за версту чуют косую, невесть как появляясь на поминках у чужих людей, рассчитывая на халявное угощение. Итак, весь блядский комплект в сборе и полной готовности…

Если б не завтрашняя командировка рано утром, Яна, несомненно, рванула в гости с ночевкой к подружке. Но ничего не поделаешь, придется как-то ночку пережить.

Вечер в ожиданиях не обманул. Уже через полчаса после начала поминок Яна вслух проговорила:

- Понесла-а-ась! - и громко включила телевизор и воткнула в уши беруши.

Попытки заглушить шум от происходящего сверху не особо увенчались успехом. Люстра раскачивалась от топота, словно стадо свиней прыгало на лужайке. Ругань и вопли перекрывали редкие всхлипы, переходящие в вой.

Поминальная речь об усопшей ограничилась фразой какого-то растроганного колдыря:

- Олька, молодец! Ваще!

- Наливай, чокнемся! – взвизгнула какая-то баба в ответ.

-Ты дура, на похоронах не чокаются!

Скорбящие периодически затягивали популярные песни. На припеве они подхватывались, затем резко обрывались. Хоровое многоголосие прекращалось, скорее всего, не из-за неподобающей обстановки, а из-за незнания слов. Люди голосили вразнобой, тянули кто во что горазд, путались и начинали заново. Яна подумала, что если эти отбросы общества умели играть на гармошке, то атрибут веселья непременно бы появился на траурном приеме. Лишь бы не начали танцевать.

Через несколько часов поминальной церемонии грохот скатившегося по ступенькам тела и маты Витька в подъезде, красноречиво поведали, что Тракториста вежливо попросили покинуть жилище. Местный певчий с лютым алкашом-товарищем, вывалились на улицу и встав под окнами, заголосили, сочиняя на ходу:

- Оля-яяя, оляяя, куда ты ушла, па-а-акинула меня!

- Сука, дай выпить! Выпить дай! – возмущенным рэпом вторил замызганный пропойца.

- Оля, Оллля-ля, любимая п-друга, калечная ма-аая!

- Твари, налейте! Налейте, твари!

Обладающая музыкальным слухом Яна гоготнула. А ведь если замиксовать и положить на современные ритмы, может получится шедевр. Не хуже шепелявых сосунков с экрана, несущих непонятно что с набитым огурцами ртом.

С третьего этажа исполнителей громко послали, на что те в ответ снова разразились слезными причитаниями об усопшей и требованиями бухнуть.

Часть шоу Яна предпочла пропустить, добавив громкости, однако уличные вопли пробивались сквозь евро окна, врываясь в краткие паузы телевизионной передачи. Терпение заканчивалось, время перевалило за час ночи, Яна все сильнее раздражалась. Темная, мощная волна с желанием обрушить небеса на головы неугомонных алкашей, помимо воли, поднималась внутри, разрастаясь до вселенских размеров. Адреналин гулко бухал в виски. Она невольно сгруппировалась, неподвижно застыв на одном месте. Неожиданно поток схлынул и Яна остро ощутила две прилипшие омерзительно-смрадные тени. Они проникали не только в её личное пространство, они отравляли все вокруг. Человеческая тухлятина источала гной и грязь, перекрывая любые чистые излучения поблизости.

Испытывая непреодолимое желание избавиться от гнусности, Яна из всей силы дернулась прочь, разрывая мерзкую связь. Вопли на улице резко стихли, а она вдруг потеряла опору под ногами. С Яны словно выдернули всю негативную энергию разом, полностью лишив сил. Не в силах ни о чем думать, перебарывая смертельную усталость она на ватных ногах добрела до кровати и провалилась в забытье.

Проснулась Яна от мелодичного будильника айфона. Пять утра. Трехдневная командировка по области, хоть и казалась изматывающей, но по крайней мере, давала надежду на спокойный сон. К тому же, слава богу, в этот раз поездка планировалась в паре со вторым менеджером, которая и должна быть за рулем. Яна на удивление ничего не слышала ночью и впервые за долгое время чувствовала с утра себя прекрасно, не считая внезапных кратковременных приступов слабости.

«Возраст… Поменьше переживать надо», - думала, собираясь Яна. Ей недавно исполнилось пятьдесят и до вчерашнего дня она не чувствовала серьезных изменений в здоровье и теле. Для своих лет она выглядела на удивление хорошо. Благодаря спорту, сохранила подтянутую фигуру, её вес в 47 килограммов не менялся на протяжении десятилетий. Морщин тоже почти не было. Горестную вертикальную складку между бровями она старательно изводила инъекциями красоты, массажами, упражнениями и тейпами. Возраст считывался лишь благодаря темным кругам под глазами и наметившейся потерей упругости овала лица. Косметологи называли это «усталым типом старения», что в общем то давало некоторые преимущества перед другими женщинами её возраста. Лучшим видом взросления, по мнению Яны, был только мускульный, но среди россиянок являлся большой редкостью.

Женщина вышла из дома заранее, подумав, что неплохо бы подышать с утра свежим воздухом. Лето подходило к концу, однако не смотря на 3 сентября, дни стояли жаркие. Даже в летнем платье дискомфорта не ощущалось. Беспричинно хорошее настроение подогревалось пробивающимися сквозь листву деревьев лучами солнца и свежестью. Яна в ожидании приезда коллеги, дала круг по двору медленным шагом, потом щелкнула сигнализацией, стоявшего во дворе автомобиля. От нечего делать решила протереть стекла. Достав чистую тряпочку из подлокотника, она дыхнула на боковое зеркало.

- А Олька то, не одна ушла, Витька с собой забрала.

Яна оглянулась. Возле подъезда, переминались сплетничающие соседки, выгуливающие маленьких собачонок. Прислушиваться к разговору не было никакой нужды, голоса в утренней тишине разносились далеко по всему двору.

- Как забрала?

- Марина со второго подъезда рассказала. Нашли вчера мертвыми под её окнами.

- Не может быть, он же ещё молодой, – завздыхала седовласая пожилая собеседница.

- Чистая правда, вместе с Юркой из тридцатого дома, легли прямо на клумбу с цветами. Наверно самогонкой отравились. Прямо после похорон вечером и представились.

- А остальные, кто на поминках был?

- Остальные все живы, палкой не перешибешь. Ещё и песни, говорят, пели.

- Да что ж, делается то! Бога на них нет! – воскликнула соседка.

- Витек с Юркой какую-то дрянь, видать, пережрали. Не знаю, стеклоочиститель или метиловый спирт. Витек и так весь в синяках после драки был, в закрытом гробу хоронить будут.

- Ой жалко, жалко парня, а матери то каково! - запричитала сердобольная женщина.

- Да ладно тебе. Столько нервов вымотал! Марина, считай, отмучилась. Под старость лет такое наказание, только пил и тунеядствовал.

- Что такое говоришь, он же сын ей, хоть и блажной.

Сердобольные соседки продолжали дальше ахать и охать, обсуждая детали происшествия и выдвигая версии произошедшего. У Яны похолодело внутри. Уже второй раз после жуткого соприкосновения с чужой душой, появляются трупы. Неужели жгучая ненависть дала плоды, отправив ублюдков в иной мир? Яна начала перебирать в памяти пожелания пьянчугам и заново переживала вчерашние эмоции избавления от пакости. Ощущения были неприятные, но совсем не те.

«Да нет, - уговаривала себя она, - совпадение. Не может такого быть, чтобы из-за моих проклятий передохли. Я ж не ведьма, в конце концов. Чистая случайность. С их образом жизни, вполне логичный исход».

Мысли прервала подъехавшая коллега:

- Привет! Давно ждешь?

- Привет Лена! Только вышла. Проветрится захотелось. Погодка сегодня шепчет.

- Хах, поехали, нам сегодня целый день проветриваться.

Яна обошла белый Пежо, продолжая думать о внезапных смертях, села. Пока вывод напрашивался один: во избежание возникающего чувства вины, неплохо бы начинать контролировать свои чувства к появляющимся образам в виде гадливых субстанций.