Эйс

Глава 5. Дорога в осень

Истому летнюю сдувает

Легкой осени намек.

Вечной весны не бывает,

Студеный близится денек...

Командировка в Сатку в первый понедельник сентября под словоблудие коллеги обещалась быть довольно утомительной. Елена прекрасно чувствовала себя за рулем, ехала быстро и при этом не затыкалась ни на секунду. Именно с ней Яна в полной мере прочувствовала смысл выражения «язык без костей». В голове супервайзер как будто безостановочно били колотушки, не давая воспаленному мозгу покоя, и весь звон ежесекундно выплескивался наружу в виде словесного поноса. Яна настраивалась на терпеливое участие в пустопорожней болтовне во время долгой дороги по сложному маршруту горнозаводской зоны. Правда, в данный момент разговор шел по делу.

- Нет, ну у неё хоть бы одна своя нормальная мысль была! Собирает нас по понедельникам и истерично требует новые идеи, план действий. Потом с нашими предложениями бежит к собственнику: «Глядите, какая я молодец, придумала способы повышения продаж», - верещала на повышенных тонах Лена.

- Заметь, в этом ей надо отдать должное. Все-таки, нужно иметь особый талант нагибать так, чтоб мы регулярно подкидывали бизнес-решения, - отозвалась Яна.

- Так в том то и смысл, что все идеи по продвижению должны исходить от руководителя, то есть от нее. За это, собственно, деньги платят, а не за вынос мозга через анал с подчиненными. Ладно бы у самой хватало ума, так она же в рознице совсем ничего не соображает. Может в опте ещё куда ни шло. В пятницу выдала такой бред! Не в курсе еще?

- Нет, боюсь даже предположить.

- Так вот, каждый покупатель – а у нас, на минуточку, до тысячи чеков в день доходит! Так вот. Каждый, должен оставлять отзыв о работе персонала, кидая записку в ящичек-гробик возле кассы. Ты можешь предположить, как покупателей заставить это делать? Да и ещё в магазине самообслуживания? Эффекта будет ноль, ещё и персонал тупорылыми требованиями задолбим. Всем приказано проговаривать о необходимости оставить отзыв.

- О боже. Умнее ничего не придумала, - поддержала Яна. - У продавцов и так работы завались. В магазинах никогда не сидят без дела. Хоть ночами выходи, все равно работа найдется. Теперь представь, нам с тобой придется управляющим обосновать, для чего нужна подобная дичь.

- Вообще пипец.

Лена лихо обогнала фуру.

- А о более продвинутых техниках мониторинга работы персонала она, случайно, не слышала?

- Откуда? Она, похоже, ни один тренинг не посетила, умную книжку ни разу в руки не взяла. Всю инфу от нас получает.

- Нда-а-а. Народ в шоке будет, продавцы же вменяемые, понимают весь идиотизм распоряжений. На нас как на отмороженных смотреть будут. Аж стыдно. Стопроцентно сами отзывы пачками начнут втихаря кидать, потому что дурацкий приказ по-другому не выполнить.

- Главное ведь не докажешь ей, что это полная херня. Орет: «Я сказала, делайте, значит делайте», - говорила Лена.

- Как же достал дебилизм. Сравнения какие-то несуразные с едой приводит. Причем здесь продукты и нон-фуд? Ты заметила, что у неё исключительно все примеры с жрачкой связаны? – добавила Яна.

- Никак брюхо набить не может. Ей постоянно всего мало. Продаж, денег, еды, - с усмешкой ответила Лена.

- Так ты попробуй 200 килограмм чистого веса прокорми, у неё хлеборезка в режиме нон-стоп работает.

- Я вообще не понимаю, как можно себя так распустить. Тридцать два года всего, а выглядит просто жесть…

Коллеги обсуждали шефиню, Викторию Вячеславовну Невзорову. Руководитель филиала вела себя как полновластная собственница бизнеса, не стесняясь каждый раз напоминать при удобном случае: «Я – хозяйка!». На самом деле, её претенциозность не соответствовала действительности. Супервайзеры раскусили ложь спустя несколько месяцев после начала работы в компании, наткнувшись на договор. Невзорова являлась всего лишь агентом, имея пять процентов от выручки. Не франшиза, но что-то близкое к этому. По сути, такой же наемный работник, только с особыми условиями.

- Мы тут на собрании с супервайзерами из Тюмени угорали, - продолжала Лена, - у них региональщика уволили, я им говорю: «Нашу заберите», а они мне как начали руками махать: «Нет, нет, нет, спасибо! У нас у самих неча жрать».

Яна рассмеялась:

- Да уж… Слух о нашей стерве по всем федеральным округам прошел.

Антипатия к начальству основывалась не на пустой неприязни, или сплетнях, а имела под собой серьезные основания. Невзорова была прирожденным манипулятором и ей доставляло особое удовольствие стравливать между собой линейных руководителей, подставлять коллег, плести интриги. При этом, она умудрялась сохранять к себе уважение собственника, как к профессионалу. Едва Виктория оказывалась в головном офисе, с ней приключались чудесные метаморфозы. Она мигом становилась обаятельной и доброжелательной. Однажды весь персонал магазина были поражен разительной перемене, случившейся с шефиней после нежданно нагрянувшей проверки. Если бы выручали офисный Оскар за лизоблюдство и актерскую игру, то он несомненно достался бы Невзоровой.

Секунду назад тучная женщина с красной рожей орала, как потерпевшая: «Собрались тут в стадо, как бараны! Я сказала, коврики не развешивать, а в корзину накидать, кидайте! Чего вы мелете языком, что их там не видно? Люди любят ковыряться в корзинах!». Но только порог перешагнул аудит, её лицо мигом просветлело. Виктория превратилась в милейшую, порядочнейшую и справедливейшую начальницу. Приветливо кинулась обниматься с проверяющими: «Как мы рады вас видеть. Как доехали? Да вы прекрасно выглядите! Молодеете на глазах! Наташенька, золотце, включи кофеварку».

Виктория одной фразой убивала даже не двух, а трех зайцев одновременно: показывала подчиненным какие отличные отношения у неё с офисом, ласковым обращением «к Наташеньке» показывала теплоту с коллективом и успевала чмокнуть в жопу проверяющих. С такой пронырливостью, свалить её с кресла не было никаких шансов.

- А знаешь, что самое хреновое? – добавила Яна. – Она ворует деньги. И не только на открытии магазина, завышая сметы или указывая работы, которых не было. Она ещё крадет у управляющих и продавцов.

- В смысле? – Лена чуть не поперхнулась и не успев объехать ямку, тряхнула автомобиль.

- Следи за дорогой… В прямом. Ведомости посмотри. Я позавчера у секретаря взяла – Невзорова, кстати, не знает об этом, мне надо было по Разумеевой проверить начисления, она же в трудовую инспекцию грозилась пойти. Так вот, у неё в «черной» ведомости стоит зарплата 36 тысячи, а на руки ей выдали 23, я сверила с копией ведомости, которую скинули в магазин. И так почти по всем магазинам Горяева, Нечипоренко… Все у нас якобы по пятьдесят-шестьдесят тысяч получают.

- Да отродясь таких зарплат не видели! – возмущению Лены не было предела.

- Сама в шоке.

- То есть с каждого по 10 – 15 тысяч – не хило получается. Я стесняюсь спросить, а у нас также зарплаты под сотку?

- Скорее всего. Только, боюсь, мы об этом не узнаем. Похоже, Мария Николаевна, главбух, её прикрывает. Может напополам делят. Я, кстати, незаметно фото ведомости сделала.

Лена притормозила у обочины, включив аварийку и требовательно заявила.

- Покажи!

Яна протянула телефон в прозрачном чехле. Лена рассматривала строки, увеличив изображение.

- Охренеть! А подписи чьи? Это же явно не Разумеева черкнула, её «министерский» размах не забудешь.

- Чьи…, - риторически заметила Яна, - сама подделала.

-Так надо её заложить! – горячилась Лена.

- Если это открыто сделать, не сомневайся, ещё до начала разборок успеет нас уволить. Ты же видишь, какую репутацию нам создала: ни хрена работать не хотим и не умеем, все на ней держится. Выкрутится, все подчистит. Управляющие боятся Невзорову как огня, работу не захотят потерять, промолчат. Надо подумать, как все преподнести собственнику. Уж очень он её ценит как специалиста. До сих пор не могу взять в толк, как умудрилась в глаза умному мужику нассать. На лесть падок?

- Знает слабое место мужчин…

- Вот, вот. Про это и говорю.

- Я недавно слышала, как Невзорова по телефону говорила: «На все пойду, чтобы семью прокормить». Как будто семья только у нее. Все остальные волки-одиночки, брошенки и поголовно сироты… Тут ты права. Если на горизонте замаячит угроза, устроит полный ад.

Обе слишком хорошо помнили, как у Виктории Вячеславовны случился конфликт с одной из управляющих, чье терпение закончилась после ежедневного гнобления. Та не стала молча увольняться, ситуация получила широкую огласку и дошла до собственника. Тем не менее, не смотря на неопровержимые факты хамства и злоупотреблений, Виктория, как обычно, сумела пролезть через заднее отверстие не намылившись, заявив, что её оболгала нерадивая руководитель, которую она хотела убрать за падение продаж. Более того, Невзорова лично заставила продавцов подписать коллективное письмо против управляющей, предъявив его в качестве доказательства непорядочности подчиненной.

- Стопроцентно отмажется, - Лена, включив цокающий поворотник, снова тронулась и продолжила:

- Собственник, похоже, ничего не хочет замечать, когда ему яйца облизывают. Манипуляции Невзоровой уже достали. Звонит мне каждый раз, спрашивает: «А почему Яна так сделала, или так- то сказала?». Постоянно подключает третье лицо. Какого хера, звонила бы тебе напрямую и спрашивала.

- Ты не поняла до сих пор? Сталкивает лбами. Если ты ей ответишь, тут же перезвонит мне и доверительно сообщит: «Лена про тебя говорит то-то…, неужели правда, не верю?» Ещё и приукрасит.

- Ага, а потом мне: «Яна про тебя всем говорит, что ты такая-то». Да можно вообще не отвечать, половину сама придумывает.

- Разве не предполагает, что можем между собой обсудить?

- Надеется, что дуры. Обидимся, разругаемся.

Яна промолчала, перебирая в памяти, что же могло дать основания представится в таком невыгодном свете.

- Знаешь, ещё бесит, когда она показательно начинает тупить, - Лена выглядывала вбок, осматривая возможность для обгона. - Начинает до чего-нибудь докапываться, и с претензией так: «Вы договорились с подрядчиком на покраску стен?», я ей: «Конечно, ещё неделю назад». «А договор заключили?». «Я его секретарю передала и вам в аскье написала, вы ответили ок». И тут начинается: «Что передали?». Я ей - «Договор». «Кому передали?», «Секретарю»… Как идиотка.

-Хах, знакомо! Ей просто хочется тебя прессануть, а не за что. Забыла чуток, а переобуваться поздно, – хохотнула Яна. - Любит дурой прикинутся, особенно когда сама накосячит.

- М-мм, любимая тема.

- Вломили нашему филиалу за красные ценники на куртки, соответственно ей тоже досталось. Шефиня тут же звонит мне и спрашивает, зачем мы их поставили. В разнос прямо идет, какие мы идиотки, ничего не соображаем, позорим вместе с бестолковыми управляющими. Я отвечаю: «Так это же ваше распоряжение», и скидываю скрин её сообщения. Неврозова начинает выворачиваться, что это мол, все дураки опять, это она писала про ветровки, а в сообщении четко написано «куртки», и по всей сети, управляющие прочитали «куртки». Даже спорить бесполезно.

Лена засмеялась, вспомнив прозвище шефини, очень метко переделанное из фамилии.

-Ты помнишь, как она на прошлом собрании верещала, чтобы я уволила управляющую с «Фокуса»? Орала что та «никакая», ни на что не способна, и чтобы я ей в лицо передала эти слова?

- Ещё бы, конечно помню. У неё за глаза все твари тупые.

- Ага, я потом аську в магазине открыла и охренела. Митяева, после моего разговора об увольнении, начала жаловаться: «За что меня Елена увольняет?». Причем, ты же знаешь, я хоть и жестко, но всегда корректно разговариваю, не позволяю оскорблений или унижений. Неврозова ей пишет: «Да, Елена грубая. Я поговорю с ней. Не знаю почему она хочет вас уволить. Вы же знаете, я к вам хорошо отношусь. Я всегда за управляющих». Представляешь, сука какая?

- Она всегда так делает, хочет показаться хорошей, одевает корону добродетельницы. Интуитивно знает, что персонал её люто ненавидит. Надеется, всех ловко обмануть. Ты потом сказала управляющей, чья инициатива была?

Лена пошла на обгон Тойоты.

- Смысл? Чтоб меня потом с говном сожрали?

Она напряженно давила на педаль газа, скорость уже была под 160, а обогнать никак не удавалось.

- Вот ублюдок, - Яна смотрела на соседнюю машину. – Увеличивает скорость, специально не дает обогнать!

В черном автомобиле, на них смотрели и ржали три уголовных «заточки». По-другому отвратные хари назвать было нельзя. Лена, не отвечала, сосредоточено вцепившись в руль. Навстречу, моргая фарами, несся КАМАЗ.

-Тормози! Давай назад, – Яна старалась не кричать громко, чтобы не обострять и без того критическую ситуацию.

На счастье, Лена, обладала отличным опытом вождения, в последнее мгновение надавила на тормоз до отказа и успела впритык зайти за Тойоту, чуть было, не столкнувшись с машиной сзади и едва разойдясь со встречкой. Через долю секунды многотонный грузовик промчался мимо.

- Козлы, уёбки, - заматерилась Лена. – Чуть не убили!

Кровь отхлынула от ее лица. Молодая женщина неожиданно стала очень похожа Белоснежку из сказки – длинные темные волнистые волосы, огромные глаза с пушистыми ресницами и неестественно бледная кожа. Лену буквально трясло. Яна же наоборот, хоть и имела горячую кровь, в момент наивысшей опасности всегда оставалась спокойна и холодна. Последствия пережитого стресса проявлялись спустя некоторое время после происшествия. Чувства крайне редко глушили разум.

Яна ровным спокойным тоном, как будто ничего не случилось, произнесла:

- Не обгоняй, пошли они на хер.

Вскоре адреналин начал разливаться по телу, сердце отбивало ритм в ускоренном темпе, приводя в состояние боевой ярости. Подавив в себе нарастающий гнев, Яна напряженно буровила взглядом впереди идущую машину-убийцу с мятым бампером.

На время обе замолчали, переживая случившееся. Лена снизила скорость, отпустив Тойоту далеко вперед. Через пару километров показался синий треугольный навес остановки с соответствующим знаком. За пролеском находилась небольшая деревня.

- Я остановлюсь, покурю. Меня до сих пор трясет.

Лена включила сигнал поворота и начала притормаживать, одновременно нащупывая рукой лежавшие рядом сигареты. Чтобы ни случилось, она никогда не курила в машине, боясь пропитывающего обивку неприятного запаха.

- Меня тоже. Капец какой-то. Суки, наверняка, уже не одну машину под ДТП подставили.

Пежо становилось, Яна открыла дверь и свежий утренний воздух ободряюще дунул в лицо. Это было как раз то, что нужно. Лена, ссутулившись и повернувшись спиной к ветру, пыталась прикурить, прикрывая бьющийся огонек руками. Через несколько попыток узкую сигарету удалось поджечь, и она с жадностью затянулась. Яна не знала, о чем думала в тот момент спутница, но у самой внутри все дребезжало от возмущения. Начни она выплескивать эмоции сейчас, безусловно, станет легче, но тогда заведется Лена, а она и так, судя по всему, только-только начала отходить от происшествия. Яна, щурясь от яркого солнца сосредоточилась на созерцании поднимающейся вверх ровной поблескивающей дороги и проносящихся мимо машин на высокой скорости, завихрениями от которых их чуть ли не пошатывало.

Курила Лена медленно, глубоко вдыхая и выдыхая сигаретный дым, явно растягивая процесс. Одной сигареты показалось мало, она тут же достала вторую.

«Да уж, надо бы доехать без приключений, не так далеко осталось», - подумала Яна, поглядывая на коллегу.

Наконец, Лена немного пришла в норму и села за руль. Оставшиеся километры она молчала, сосредоточенно следя за дорогой. Ехала не больше восьмидесяти, крайне аккуратно входя в повороты.

Через полчаса на горизонте появились признаки цивилизации. По правую сторону дороги высился сине-белый указатель автозаправки «Газпрома», а ещё через сто метров из-за деревьев показались придорожные кафе с ларьками, продающими всякую всячину: подделки под знаменитые Златоустовские ножи, самогонные аппараты, березовые и дубовые веники для бани, надувные матрасы и омывайку для стекол. Рядом находилась станция техобслуживания с довольно большой стоянкой, где останавливались передохнуть дальнобойщики. Неожиданно Яна заметила уже знакомую битую япошку:

- Смотри, выблядки здесь!

Тойота стояла посередине асфальтированной площадки. Сидевшие переговаривались с девицей вполне определенной профессии. Даже поверхностного, неосведомленного взгляда было достаточно, чтобы определить: трущаяся на стоянке черноволосая дама относилась к минус экстра-классу «плечевых». Вульгарное жуткое мини и опухшая пропитая морда светили ярким семафором издалека.

- Проститутку снимают, - презрительно прокомментировала Лена, едва повернув голову в сторону Тойоты.

Девица, похоже, довольно долго простояла на сквозном ветре без дела и была согласна на любые условия, лишь бы погреться в тепле. В горах утренние температуры не баловали.

Ответить Яна не успела. Внезапно нахлынувший переизбыток чувств при виде обидчиков, накрыл целиком и без предупреждения. Опять тот же гнилой запах от квартета отвратительных сущностей ударил в нос, в глазах потемнело. В бесконтрольном состоянии она совершила рывок, резко отлепившись от гадости, напрочь забыв про обещание держать чувства под контролем.

Пежо стремительно пролетел мимо придорожного комплекса.

- Главное, чтоб не догнали, а то опять подставят, – оправдывая резкое увеличение скорости проговорила Лена.

Яна молчала, её затошнило. Обрушившаяся невероятная слабость, начала выключать сознание. «А вдруг и эти тоже склеят ласты?» - вяло прошла мысль в голове и тут же смешалась с другими, совершенно посторонними и никчемными обрывками фраз, переплетаясь с путающимися невнятными образами. На некоторое время Яна ушла в забытье. её привел в чувство голос спутницы:

- У вывески буквы отпали.

Яна не заметила, как они въехали в Сатку и остановились возле подшефного магазина.

- Тебе сообщали об этом? – не услышав ответа, продолжала Лена. Она уже полностью настроилась на работу.

- Нет, - коротко мотнула головой Яна. её понемногу отпускало, но предательская слабость в коленках неприятно намекала на последствия от подобного выхлопа энергии.

- Ну вот, а ты говорила в машине спать не можешь. Задрыхла, аж слюну пустила. До сих пор очнуться не можешь. Чего сидишь? Пошли! Магазин сам себе штрафы не выпишет.

Черным юморком Лена окончательно выдернула Яну из морока и вернула к действительности, напомнив об обязанностях.

Работа в магазине прошла на удивление легко, нарушений немного, управляющая тут же, на глазах, исправляла недочеты. Заслуга не только магазина. Яна сама сейчас не желала углубляться в детали. Главное, нет ничего из ряда вон выходящего, и прекрасно. Пусть радуются лайтовой проверке.

Менеджеры, управились с работой за три часа, пообедали и тут же отправились назад. На обратном пути им предстоял ещё пара визитов, один из которых в Златоусте, где и планировалась ночевка. Начинали проверки всегда с самой дальней точки. Так казалось, меньше уставали.

Трасса М-5, по которой они катили в обратном направлении, проходила через Уральский хребет и считалась довольно проблемной. Одна узкая полоса в каждую сторону с редкими расширениями, частые повороты, загруженность фурами, не оставляя маневров для обгона. Зимой из-за высоких подъемов и спусков её часто перекрывали для грузовых автомобилей, а вся дорога пестрела табличками с предупреждением водителям проверить тормоза перед долгим спуском. Слава богу, до самого опасного участка под Ашой, именуемого «дорогой смерти» из-за частых аварий, они не доезжали. Однако, узких, извилистых участков хватало и здесь. Дорога то совсем не просматривалась сквозь густые деревья и крутых изгибы, то открывалась на перевалах шикарным видом на много километров вперед. Она проваливалась в туманную пропасть, потом уходила в облачные дали, петляла, открываясь по обочинам глубокими откосами или заросшим непролазным ельником.

Слева по курсу машины открылась высокая зеленая гора. Яна залюбовалась завораживающей прелестью суровой уральской природы. В один момент ей показалось, что она рассмотрела почти на самой вершине горы дом, что само по себе было удивительно, кому он мог там понадобится. Возможно, сторожка лесника или перевалочный пункт для туристов, а может просто обман зрения. Ещё выше, самый пик, периодически скрывающийся за легкими облачками имел другой, неоднородный цвет, чем вся остальная поверхность горы.

- Слушай, что там, на вершине? Голые скалы или другие деревья растут? - спросила Яна попутчицу.

Забыв о недавнем происшествии на дороге, Лена, по обыкновению, снова растрещалась как сорока, перескакивая с темы работы на семью, вплетая в монолог истории о друзьях, знакомых и незнакомых. Собирала все подряд. Яна изредка поддерживающая разговор, односложно и неопределенно поддакивая, сейчас сама задала вопрос, спровоцировав Лену на долгие пространные рассуждения, но по крайней мере, тема хотя бы ей была интересна.

- Снег! А не, для снега слишком тепло еще, и смотрю желтого много. Песок, да камни, чему ещё там быть.

- Все-таки какая здесь красотища! Воздух чистый, даже на трассе. Зимой вообще, как в волшебной сказке едешь, все деревья пушистые, в инее. Если бы не грузовики и гололед, то не командировка, а одно удовольствие.

- Это точно, - ответила Лена и тут же разразилась сказом о превратностях путешествия по горнозаводской зоне.

Яна продолжала слушать вполуха, наблюдая за облаками, проскакивающими между вершинами и высокими елями. Они проехали одно из самых живописных мест — мост через горную реку, огороженную с обеих сторон отвесными высокими скалами. Река словно прорубала себе ход сквозь твердую скальную породу. Образуя узкое ущелье и вырываясь на свободу, она резво бежала прочь, перепрыгивая волнами через острые камни. Дорога, убаюкивая, уходила все дальше и дальше.

- Что за затор?! – Ленин вопрос прозвучал чисто риторически, поскольку ответить на него можно было только предположительно. Из-за колонны автомобилей и поворота, дальнейший путь сквозь лесной массив не просматривался.

- Авария может, - Яна выглянула вперед. Машины стояли сплошняком, насколько хватало взгляда, а сам транспортный поток двигался со скоростью не более 15 километров в час. - Или трактор какой-нибудь обогнать не могут.

- Встряли. Пробки здесь — обычное дело. Вечно что-нибудь на трассе происходит. Я в прошлый раз часа три простояла, думала весь бензин сожгу. И что ты думаешь? Просто впереди ехала тихоходная громадина, таща на себе бульдозер. Понятно, никто обогнать не мог.

- Что за день! – посетовала Яна и приготовилась к долгому ожиданию.

На узкой извилистой горной трассе можно не мечтать обогнать колонну. Все выстроились в нескончаемую очередь и уныло еле-еле тащились, сопя друг другу в зад.

Хуже всего в таких ситуациях чувствовали себя водители. Некоторые нервничали. Особенно, когда ушлые из задних обгоняли по обочине, засыпая пылью в открытые окна, а при сужении, нагло и бесцеремонно лезли прямо перед тобой обратно на дорогу, в редких случаях невинно мигая аварийкой в знак благодарности. Пропускали, таких, разумеется не из вежливости, а яростно матерясь и из опасения столкновения. Иначе трасса встанет намертво. Слушать потом от проезжающих оценку своих водительских умений, типа «мудаки», «дебилы» или «овца», тоже дело не из приятных.

Через двадцать минут, двигаясь по сто метров в минуту, женщины с горем-пополам добрались до эпицентра затора. Слева по борту скопились автомобили со спец сигналами, а сразу за ними виднелся просвет, по которому можно уйти по трассе свободно. Объективной причины для затора не было, но почти все проезжавшие мимо, надолго притормаживали, с интересом разглядывая, что произошло. Именно любопытство стало основной причиной пробки. Лена не оказалась исключением. Чуть ли наполовину высунувшись из окна, она выглядывала на противоположную сторону.

- Смотри, смотри, Тойота! - громко затараторила Лена.

Яна от неожиданности вздрогнула. Сквозь стоящие машины реанимации, ГИБДД и полиции она и без неё успела заметить знакомую Тойоту, и лежащую на земле брюнетку в ярко-желтом мини. Чуть дальше санитары заносили в скорые носилки с телом, помещенным в черный пластиковый мешок. Поодаль, трое человек в форме, разговаривали ещё возле одного накрытого человека.

- Ааафигеть! – Лена возбужденно взвыла, - это тех, что нас подставили, упаковали?! С утра были бодры и веселы. Все на свете возвращается бумерангом! Нехорошо, конечно, радоваться тому, что их завалили, но теперь, слава богу, многие водилы живы-здоровы останутся…

После слов коллеги Яне стало по-настоящему жутко. Сознание резанула страшная мысль: «Здесь не бог», и одновременно с этим пришло замешательство: «Что, черт возьми, происходит?!» Для ошеломительных подозрений имелись все основания, но Яна до последнего отказывалась верить, что причастна к гибели людей. Цепенея от ужаса к самой себе, она сжалась в комок и закрыла рот кулаком, боясь выдать нечленораздельный крик. Один случай, второй, ещё могли оказаться случайностью. Но очередной инцидент…

К вечеру путницы заселились в двухкомнатную, снятую в Златоусте. Дом старый, обветшалый, с разрисованным вонючим подъездом, не в самом престижном районе. Однако, сама квартирка просторная, чистая и с хорошим ремонтом менеджеров вполне устроила.Отсюда рукой подать до магазина, и перспектива лишние полчаса проваляться в постели стоили любого порядка в подъезде. Весь остаток дня и за ужином Яна задумчиво молчала, раз за разом прокручивая в голове события и анализируя обстоятельства смертей, сопоставляя со своими ощущениями. Временами её начали одолевать сомнения в своей адекватности, уж слишком невероятным казалось произошедшее. Яна начинала думать, что, возможно, сошла с ума, но зловещие факты упрямо маячили перед глазами, да и Лена, как живое доказательство случившегося, не давала забыть про помятую Тойоту.

- Ты чего сегодня такая? – спросила она, наливая кефир в кружку с гербом города. – Молчишь целый день, до сих пор в шоке?

- Есть немного.

- Я один раз тоже по дороге в Троицк… - завелась было коллега на долгий и, вероятно, малоинтересный рассказ, но Яна перебила:

- Лена, я устала что-то, - разговоров совершенно не хотелось. – Пойду спать.

Поспешно закидав в себя кусочки коктейля из морепродуктов и взяв с собой кружку сладкого зеленого чая, Яна удалилась в свою комнату. Закрыв дверь, она пыталась сначала подумать о чем-нибудь приятном, но мысли неизменно возвращались к недавним ЧП. От чего загрузилась переживаниями ещё сильнее. Трагические совпадения вызывали серьезную тревогу. Попытки отмахнуться от чувства вины ни к чему не привели.

«Неужели любого могу убить, прилипнув? Причем не преднамеренно, просто разозлившись?». Навязчивая идея не давала покоя и погружала в гнетущее состояние. Поразмыслив Яна пришла к выводу, что отвратительные личности с липкой грязью должны встречаться довольно редко. Не даром же говорят и про чистую душу. По крайней мере, от большинства подобного не чувствовала. Совершенно очевидно, хорошие люди пока не страдали. Проговорив последнюю фразу про себя, Яна неожиданно зациклилась на слове: «пока» и беспокойство снова начало нарастать снежным комом. Чтобы убедить себя в непричастности и случайных совпадениях последних дней, Яна решила подойти к внутренним ощущениям, как к научному эксперименту.

«Может, попробовать прикоснутся к нормальным людям? Главное резко не отрываться!»

С одной стороны, было страшно, а с другой, выбор не большой. Ей отчаянно хотелось себя успокоить и заставить утихнуть внутренние угрызения. Тем более стоило попробовать погрузиться в человека, если происходящие смерти - следствие её гнева. Звучало нелепо, но уж лучше, как можно скорее научится владеть собой, чем впадать в непонятное бесконтрольное состояние и потом ужасаться от содеянного.

Яна подошла к окну, приоткрытому на режим микропроветривания. О чем разговаривали редкие прохожие внизу на улице, слышно не было, зато двор отлично просматривался, поскольку освещался не только подъездными фонарями, но и огнями небольшого продуктового магазинчика напротив.

На лавочке у детской площадки сидела пожилая женщина в синем спортивном костюме, помахивая собачьим поводком. Рядом скакал мелкий рыжий спаниель, беспечно болтая кудрявыми ушами. Она периодически обращалась к щенку, очевидно, увещевая его вести себя прилично, а не зарываться в песок с головой и отряхиваться во все стороны. Яна собралась духом и попыталась прильнуть. Первый заход оказался неудачным, она ничего не почувствовала.

«Уж больно как-то механически подхожу к вопросу. Без души». Яна вспомнила, как близко к сердцу воспринимала умерших и попробовала настроится на похожую волну... Провал, легкий толчок сквозь заслон… Энергия женщины оказалась ровной, никакого отвратительного липкого ощущения или гнойного запаха. Местами есть не очень приятные участки, но совсем не так, как в предыдущих случаях. Яна с интересом начала разбираться в своих ощущениях. Старушка неожиданно начала беспокойно озираться, а собачка громко залаяла на хозяйку.

«Ух ты, похоже почуяли мое присутствие! Прикольно», - как можно мягче и медленно отстраняясь от женщины, подумала Яна. Она выплыла из чужой ауры пластичной воздушно-скользкой массой. Новые ощущения поразили настолько, что Яна на мгновение, закрыв глаза, забыла о страшных результатах погружения. Соприкосновение с незнакомой душой казалось совершенно удивительным и необычными. Она оказалась совершенно в другом, каком-то неправдоподобном мире. Абсолютно иное, странное и несколько искаженное, по мнению Яны, восприятие действительности, вероятно, отражало душевный настрой неизвестного человека… Она даже не представляла, как можно воспринимать обыденные явления по-другому.

Внезапно Яна спохватилась, тревожно вгляделась в старушку и тут же успокоилась: «Ну вот же нормально, сидит живехонькая». Бабулька продолжала общаться с щенком без малейших признаков дискомфорта.

Раз за разом прокручивая полученные впечатления, Яна пыталась привыкнуть к новым образам. Сознание претерпевало переворот, она словно заполучила чуждый, не предназначенный для неё опыт. Возможно, осмысление придет чуть позже, но пока она как ребенок рассматривала возникшие явления.

Легкая слабость вскоре прошла. Вдохновленная Яна решила пробовать прильнуть к кому-нибудь ещё раз. Ждать пришлось недолго. Через минуту из магазина вышел мужчина с девочкой за руку. Она зажмурила глаза и сосредоточилась. На этот раз погрузится удалось почти сразу. Перед ней возникла иная, жесткая и строгая суть. Она виделась прямолинейной и может даже чуть более правильной, чем у бабульки. Без неприятных зон тоже не обошлось. Они проявлялись не очень ясными, размытыми цветными и склизкими участками. Яна так же мягко и аккуратно отстранилась. С непривычки внутренние органы съежились в тугой комок, словно защищались от чужеродного влияния.

«А это трудно, - почувствовав напряжение, подумала Яна. - Не так, конечно, вырубает, как после соседей-алкашей, но все же...». Явно прослеживалось существенное отличие: сейчас, касаясь людей, она не чувствовала отвратительно тошнотворных эманаций, из-за которых в панике рвала связь. Резкого и жесткого отторжения не происходило. Она входила во вкус.

В следующей семейной паре с маленьким ребенком в коляске, появившейся из-за угла, проявились совсем другие нотки. Яна прильнула к молодому человеку, через секунду испытав некоторое неприятное беспокойство, эмоциональный фон казался возмущенным. Реакция напомнила состояние самообороны, смешанное с горечью. Подтверждение не заставило себя ждать. Через секунду молодая женщина остановилась, и вытянув согнутую правую руку ладонью вверх, что-то яростно доказывала своей половине. Пара ругалась. Яна тут же отвалилась от подопытных, побоявшись, что в определенный момент может не отвалиться от негативных эмоций.

Чужое, необычное восприятие мира захватило с головой. Яна почувствовала азарт.

Две школьницы лет одиннадцати, размахивая рюкзаками, вприпрыжку бежали к соседнему подъезду.

«Успею?» - подумала Яна, устремившись к юным душам и тут же с восторгом обнаружила, что может почувствовать сразу двоих. Прикасаться было приятно. Незатуманенные чистые светлые ауры, переливались яркими свежими красками, легкими воздушными облачками оставляли за собой прозрачный след. Юность искрилась жаждой открытий и излучала здоровый оптимизм.

Забыв обо всем на свете, Яна переключилась на невидимых жителей дома. Оказалось, жутко интересно разбираться с нюансами человеческих душ. Рассматривать сложные, невероятной красоты искусные грани, с которыми не могли сравниться алмазы, самой замысловатой огранки. Наступившее озарение, открывало восхитительные перспективы собственных возможностей и сверхъестественного мироощущения. Яна поняла: раньше она ходила совершенно слепой, в полном неведении, как неразумный младенец, знающий только свою маленькую кроватку и детскую комнатушку. Сегодня впервые сняла повязку с глаз и рассматривала бесконечную увлекательную вселенную, с удивлением обнаруживая яркие созвездия человеческих судеб.

Через пару часов увлекательных погружений в ауры с разной степенью чистоты и загрязненности, она вновь столкнулась с неприятным излучением. По улице шел грузный мужчина лет сорока.

Стараясь не делать резких эмоциональных рывков, Яна всесторонне изучала субъект. Только теперь она, прежде чем вляпаться полностью в грязь, представила энергию внутри человека-сосуда. Опыт удался. Наполнение вязкой жидкостью, оказалось процентов на 80. Мужчина, не чуя постороннего вмешательства, поднялся по серым ступеням с отбитой плиткой в магазин. Самое интересное заключалось в том, что, не видя подопытного, она могла проследить его путь внутри помещения, следуя за эфирным телом. Это было потрясающее ощущение. Сопроводив объект наблюдения, Яна в этот раз без проблем отстранилась от изолированной субстанции, не причинив совершенно никакого вреда. Вышедший из магазина чувствовал себя прекрасно и бодро зашагал в соседние дворы, помахивая полным полиэтиленовым пакетом.

Время летело незаметно, Яна продолжала цеплять случайных прохожих, не заметив, как мини-маркет закрылся, пригасив освещение в торговом зале, и оставив тусклую лампочку на входе.

Прямо к подъезду подъехала тонированная десятка. Не видя находящихся в салоне, Яна предприняла попутку определить количество пассажиров.

«Трое. Отлично». Осторожное касание издалека показало: двое отвратительно-липких, один – терпимый.

Автомобиль припарковался возле детской площадки и из него, действительно, вышло трое. Яна переместилась вплотную к окну и раскрыла раму нараспашку. Неплохо бы подключить к исследованию ещё одно чувство. Стремясь избежать фатальных последствий, и отвратительного чувства погружения в болото с боязнью задохнутся в чужой гадости, она не дала затащить себя в астральное окружение компании с головой.Сработал прием сосуда. Заключив энергию в кокон, Яна тихонько подмяла её и сжала. И тут произошло неожиданное. Трое молодых парней начали корчится от боли. Яна немедленно ослабила хватку. Приступы прекратились. Вскоре донеслись громкие голоса.

- Что за херня сейчас была?

- Ага, у тебя тоже живот скрутило? Может колбаса тухлая?

- Точняк, выжрали два литра водки, а отравились печенкой.

Парни заржали.

- На всех в один момент накатило. Ладно, пошли.

Яна попробовала удалиться от грязных сущностей потихоньку, медленно и терпеливо съезжая с орбиты жертв. Жизненная масса растягивалась как густая сопля, но не отлипала, растягиваясь в тонкую упругую нить. Мужчины уголовного вида зашли в подъезд. Не в состоянии отделаться от упрямой чужеродной материи, Яна решила понаблюдать, чем закончится противостояние душ. По всем законам физики, если она не станет дальше удаляться и будет удерживать натяжение в одном состоянии, темная энергия в конце концов должна отвалиться сама.

Время шло, Яна бездействовала. Удерживать нити не составляло труда, они самостоятельно зафиксировались в статичном гибком положении и без дополнительных усилий продолжали висеть. Поднявшись на четыре этажа вверх, парни ненадолго застряли в одной точке. Видимо стояли у двери нужной квартиры. Яна продолжала ждать.

Внезапно, у двоих с наиболее грязной энергетикой, почувствовалась вибрация. Женщина прислушалась к новым ощущениям. Постепенно дрожь утихла, затем через несколько секунд нити опять завибрировали, а потом, ещё через несколько, снова успокоились. Парни постояли на месте и через какое-то время поехали вниз. Вскоре неблагополучная троица оказалась на улице. Сначала они шли нормально, но как только начался тремор одной из нитей, высокий тут же без слов скорчился, явно испытывая болезненные ощущения. Тут же задрожала другая жила, и следом негромко взвыл второй. Прислонившись спиной к дереву, крепкий парень стал медленно сползать по стволу вниз, безвольно уронив руки вдоль тела. Яна хотела прекратить дрожание и отлепиться, но сделала только хуже. Нить превратилась в струну и звенела пронзительной нотой.

Третий выходил последним. Он тоже, очевидно чувствовал себя неважно, но, по крайней мере, сносно держался на ногах и даже мог негромко материться. Первая вибрирующая струнка, тем временем, сама по себе перешла на звон и на высоких хрустальных тонах оборвалась. Высокий повалился несуразным кулем на землю. Яна не успела среагировать, как и вторая нить прервала зудящий гул, замертво скосив второго. Оставшийся в живых корчился в судорогах, нить дернулась, готовая в любой момент затрястись. В ужасе Яна отчаянно захотела вернуть энергетику в исходное состояние. Склизкая масса, наконец, поддалась давлению и мягко стекая к хозяину, отлепилась. Дальше все происходило как во сне. На Яну навалилась смертельная усталость. Через расфокусированное зрение она краем сознания отметила, как молодой мужчина пришел в себя, закричал, затряс за грудки товарищей… Пейзаж поплыл перед глазами, она с трудом добрела до постели и провалилась в глубокое кромешное забвение.

***

Яна стояла на пике высокой невыразимо прекрасной горы. Перед ней раскинулось залитая солнцем и озаренная легкой дымкой, поднимающейся от земли, ярко зеленая долина. Такой цвет встречается лишь в начале мая, когда природа пробуждается, и первые листочки едва проклевываются сквозь почки деревьев. Высокая шелковистая трава тихо колыхалась на ветру, нежными переливами легкого дуновения напевая почве акафисты. Среди светлого зеленого моря яркими брызгами расцветали, необыкновенной красоты цветы с крупными бутонами. Одинаково хорошо можно было рассмотреть, как целый куст великолепных белых роз, так и одиночные маленькие фиалки или алые маки. Бескрайнее поле пронизывала небесно-голубая река, постепенно растворяющаяся в густой траве и питающая округу целебными водами. Яна легко оторвалась от крутой скалы и медленно, раскинув руки-крылья парила над просторами. Испытывая приятно-томительное чувство нежности и умиротворения она с восхитительной скоростью проносилась над землей, осматривая волшебную долину. По берегу реки широко раскинулись роскошные ивы, спускающие длинные тонкие ветви к воде, перед взором возникали другие чудные деревья, названия которых она не знала. Яна проплывала по небу, наслаждаясь необыкновенной красотой. Постепенно вдали появились желтовато-серые камни, точь-в-точь повторяя неоднородный цвет крутого холма под Саткой. Количество их постепенно увеличивалось, превращая заросший растительностью берег в каменистый. Река истончалась, трава местами пожухла, обнажив черные булыжники, песок и глинистую почву. Крупные цветы ещё встречались, но мелкие полевые поглотились пеплом, принесенного иссушающим ветром, который уже не пел нежно, а зловеще подвывал. Черные язвы расширялись все сильнее, река на глазах исчезала, пока не пропала совсем. Пышный пейзаж сменился выжженной каменистой пустыней без единого признака жизни. Сухое, потрескавшееся русло бывшей реки раскалялось и через мгновение превратилось в огненный поток, источающий ядовитые испарения.

Голос, заполняющий все пространство гулко произносил: «Семь, семь… семь…». Яна хотела отстраниться от кошмара, но повинуясь неведомой силе, вновь и вновь возвращалась к руслу, с каждым разом приближаясь к отравленной жиже все ближе и ближе. Её засасывало по кругу словно в гигантскую воронку с горлышком из устья реки, а она всеми силами рвалась вон. Постепенно огненная лава тухла, каменела, превращаясь в огромное мертвое дерево, от которого вниз вместо корней спускались сухие прутья. В стволе Яна опознала умершую соседку, лицо было едва различимо, лишь явственно ощущалась характерная ей субстанция. Две ветви, напоминающие корявые руки с обрубками пальцев, уходили вниз. Яна с ужасом узнала в них тракториста-Витька и погибшего вместе с ним собутыльника, от каждого тянулись ещё по две ветви – проститутка и парни с Тойоты. Дальше ещё восемь хворостин с застрявшими душами мужчин с подъезда и незнакомых ей в реальной жизни людей. Она чувствовала каждого. Яна со смятением наблюдала, как древо смерти разрастается. Сухие корявые отростки множились в геометрической прогрессии, уходя в бездонную яму и теряясь в кромешной тьме. Неожиданно навалившаяся непреодолимая тоска и горе заполнило все её существование, черная липкая масса засасывала внутрь. Не в силах вздохнуть, испытывая инфернальный ужас, Яна из всех сил рванулась вон из удушающей обстановки и в то же мгновение снова оказалась на горе. Тяжесть исчезла без следа, её успокаивающе объял небесный ласковый свет.

Яна наблюдала за собой со стороны. Ощущение раздвоенности, даже не раздвоенности, а множественного собственного присутствия казалось крайне необычным и разрушало все понятии о трёхмерности пространства. Постепенно картина приобретала знакомые ноты, появилась аллегория с множеством рук богини Кали и многоликими статуями в храмах Ангкор-Вата Камбоджи. Видение длилось недолго. Угол наблюдения постоянно менялся, трансформируя новое восприятие себя. Из ниоткуда в воздухе формировались легкие призрачные облачка. Постепенно светлая дымка, парящая в воздухе, капля за каплей стала складываться в безликие фигуры в балахонистых одеяниях, напоминающих серые плащи с капюшонами. В сознании снова зазвучал глубокий проникновенный голос.

«Ты среди посланников. Они готовы очистить мироздание огнем, водой, воздухом и землей от грехов людских. Время цивилизации на исходе».

Перед взором Яны пронеслись стихийные бедствия: бурные потопы, извержения вулканов, пожары, ядерные взрывы, смертоносные ураганы, смерчи, молнии. Панорама преломлялась, обнажая мелькающие картины. Перед взором предстали сотни тысяч умирающих от ран, болезней, голода. Разлагающиеся трупы детей и взрослых, всех рас и национальностей усеивали побережья, пустыни, заполонили мегаполисы, поселения на равнинах и горных местностях. Жестокие мучения страдающих были невыносимы для человеческого сознания.

- Нет, нет!!! - Яна заливалась слезами, жуткий кошмар разрывал её в клочья, -Почему все погибли? Нельзя!

Голос ответил:

- Человечество погрязло в грехах, законы извращены, благодетели считаются постыдными. Грешные деяния возвеличиваются и поощряются, преподносятся примером для подражания другим. Священнослужители всех религий извратили божью суть и заповеди. Ложь предстает истиной. Истина преследуется. Идея борьбы с неверными, не верующими в бога, используется как мотив убийства верующих в бога с другим именем. Распространение слова божьего замено никчемными культами и церемониями.Одно совершенное зло порождает другое, ещё более худшее. Колесо ненависти катится по миру, увеличиваясь в размерах и поглощая в людях часть божественной сути. Человечество живет во лжи, гневе, воровстве, стяжательстве и поклонении земным благам. Материальное богатство стало самым почитаемым, поправ духовное. Культивирует в себе пороки вместо того, чтобы противостоять страстям, и кичится ими. Поклоняется разврату и блуду. Гордыня проникает в каждого, всякий мнит себя наидостойнейшим, хвалясь мимолетным успехом и забывая, что он всего лишь ничтожная частичка общего. Человек, не может насытиться вседозволенностью и достатком, потребляя все больше и больше, уничтожает все живое. Убивает планету…

Голос говорил и говорил. Перед Яной мелькали образы, сопровождая каждую фразу: собрание средневековых священников, переписывающих библию по своему разумению; современных проповедников, отпускающих любые грехи за деньги; политиков и бизнесменов, продвигающих придуманные ими же бездуховные правила и идеи потребительства. Пронеслись изображения непотребного секса и насилия; несметные богатства, уныние и безысходность нищеты. Мелькали лидеры стран, заявляющие об исключительности страны или нации, ввергающие государства в войну и разруху; кумиры, погрязшие в пороках; клеветники; наркоманы; алкоголики; обжоры; гомосексуалисты и извращенцы; продажные женщины; убийцы; садисты; воры и гордецы…

- Время человечества истекло.

- Но не все же! Не все грешники, есть достойные люди! - воскликнула Яна, и тут же осеклась, вспомнив притчу про Лота в Содоме и Гоморре и чем все закончилось.

Наполовину вопрос, наполовину утверждение зависло немым посылом в воздухе. Вся её суть бунтовала против грядущей несправедливости, разум отказывался мирится с картиной апокалипсиса. Во время стихийных бедствий умирали все без разбора - и правые, и виноватые. Яна ясно видела это в мелькавших образах. Несогласие с повальным уничтожением непостижимым образом озвучилось без слов, эхом прозвенев в воцарившемся безмолвии.

- Не отправляй посланников, - снова взмолилась Яна. Голос молчал. Образы гасли. – Неужели все кончено?! – не сдаваясь, кричала она в пустеющее пространство.

Неожиданно остужающей лавиной на неё снова обрушился поток сознания:

- Готова ли ты стать последним предупреждением перед посланниками? Готова ли нести тяжкий крест? Чувствовать все грехи, день за днем соприкасаться с гнусностью, страшными и мерзкими деяниями? Сможешь уберечь невиновных, а виновных заставить одуматься, вернуться на истинный путь?

Вся душа Яны кричала: «Да!», лишь бы не видеть жуткую картину грядущего апокалипсиса. В эту секунду она не думала, каким образом сможет предотвратить страшное пророчество, главное – попытаться все исправить. Голос произнес приговор на немой ответ, который Яна никак не могла сформулировать.

- У бога нет других рук, кроме ваших. Миссия. Семь лет, семь…

Голос стихал, перед глазами начали мелькать разные цвета, они раскладывались в спектр, разделяясь на разные уровни и тона, становились гуще, потом ярче, смешивались между собой, формировались в информационный поток, входящий в Яну.

Неожиданно не к месту возникла мысль: «Мне понадобится удача». Яна до конца не поняла, произнесла эту фразу во сне, или уже проснувшись. Она лежала с колотящимся сердцем и открытыми глазами. Сон был настолько реален и мысль настолько четко вложена в голову, что никакой дополнительной трактовки и разгадывания не требовалось.У Яны было ощущение, что в неё просто влили часть знаний мироздания. В одночасье стали ясны силы, данные свыше. Особых размышлений от неё больше не требовалось, как и не осталось тени сомнения – отныне Яна исполнитель высшей воли. Теперь только от её действий зависело появление посланников и дальнейшая судьба человечества.

У Яны не возникало совершенно никаких логически обоснованных предположений, почему именно её избрали на миссию. Она явно не ангел, до роли сатаны тоже не дотягивала. Возможно, думала Яна, сыграли роль высокая скорость мышления, умение формулировать мысли, изобретательность, тяга к справедливости и отсутствие страха в сочетании с высоко развитым инстинктом самосохранения. Но на самом деле, она не знала, что её душевные качества расположились ровно посередине шкалы греховности. Кому-то она казалась слишком злой и невыдержанной, кому-то наоборот. В некоторых традициях её поведение сочли бы крайне непристойным и неприемлемым, а в европейских странах такая свобода выражения женщины являлась обыденностью.

Она знала обе стороны жизни и не считая себя идеальной, редко кого осуждала, понимая, что с равным успехом при соответствующих обстоятельствах, её могло качнуть в любую сторону. Яна была способна как на изощренную подлость, если её сильно задевали, так и на великодушное благородство. Все зависело от случая и ситуации и, по её мнению, такое поведение присуще каждому человеку. Сунь-Цзы говорил, что даже кролик, загнанный в угол, становится опасным. Разница лишь в триггерной точке загнанного и степени воздействия на нее.

Вспыльчивость и агрессивность были характерны для Яны в равной степени с умением держать себя в руках. Она, не боясь, материла придурков на дорогах и в то же время никогда первая на опускалась до прямых оскорблений и рукоприкладства. В крайне редких, особых случаях могла, защищаясь, вступить в драку, особенно по молодости, но в то же время всегда видела черту, через которую не стоит переступать. В большинстве вопросов не доводила ситуацию до крайности, технично уходя от чрезмерного накала страстей. Яна отличалась повышенной ментальной чувствительностью, но эмоции никогда не перекрывали разумную составляющую.

Воровством не грешила, однако, если подворачивался случай изыскать пользу, перехитрить государство, момент не упускала. При надобности без угрызений совести могла по мелочи подделать документы или поучаствовать в чем-то не слишком законном. Могла менять любовников и заниматься сексом без дальнейших обязательств, но никогда не продавалась за деньги и не шла на измену, состоя в серьезных отношениях.

Не злоупотребляла алкоголем и возлияниями в еде, хотя ярым приверженцем ЗОЖа тоже не считалась. Не понимала причин вегетарианства по идейным соображениям. В детстве, вцепившегося в лицо кота, со всей дури отшвыривала кота, который пролетал две смежные комнаты насквозь, а на следующий день рыдала над умирающим щенком. Хладнокровно относилась к отрубанию голов курицам, но никогда бы не прошла мимо издевательств над животными.

Среднее состояние заключалось даже в талантах Яны. Способности к искусствам в её случае казались неоспоримы. Могла сочинять музыку, хорошо рисовала, придумывала фасоны одежды и сама шила, имела богатое воображение, но способности особо не развивала, поэтому и сверх талантами не блистала. Регулярно участвовала в соревнованиях в разных видах спорта, никогда не достигая больших высот. Она была способна освоить любой предмет, любую науку, за которую бы взялась, приобрести любые навыки, но ни от чего безумно не фанатела.

Внешние данные тоже между «очень хорошо» и «ну.. что-то в ней есть». Женщина, без сомнения, красивая, стройная, обаятельная и невероятно сексуально притягательная, однако, все же не настолько, чтобы мужчины повально испытывали благоговейное восхищение. Многие влюблялись, кто-то даже терял дар речи в её присутствии, но сама себя она идеальной никогда не считала. Милой да, но не красавицей с классическими золотыми пропорциями лица. Она обладала какой-то неправильной красотой. В виду большого смешения кровей в её родословной, люди терялись при определении национальности Яны. Представители каждой народности выдвигала определенную версию, при этом никто не принимал за свою. Лицо кукольное славянское, однако смуглое, с едва уловимым желтоватым отливом. Глаза абсолютно европейские широко распахнутые, светло карие, но в скулах неуловимый намек на родство с монголоидной расой. Причем совершенно ни у кого не возникало мысли о её принадлежности именно к этой расе. Русские выискивали в ней армянские корни, армяне интересовались не цыганка ли она, цыгане открещивались, кивая на большеглазых татар, те в свою очередь, точно знали, что она не их кровей и, скорее всего, украинка.

Парадокс заключался в том, что и чужаком Яну тоже никто назвать не мог. Она вызывала непередаваемое ощущение родственности и близости, чего-то давно знакомого, но забытого. Каждый человек, глядя в проникновенный и отливающий твердостью взгляд, был абсолютно убежден, где-то её уже видел. В юности, пользуясь общественным транспортом, она с успехом пользовалась этой особенностью. Кондуктора частенько проходили мимо, уверенные, что «девушка уже платила».

Именно четкое расположение посередине между крайними проявлениями человечества сыграло роковую роль.

Размышлять над тем, почему она должна осуществлять миссию, можно было бесконечно. Яна, не знающая истинных причин, быстро поймала себя на свернувших в ненужную сторону мыслях об избранности.

«Точно, давай сейчас упиваться собственной исключительностью. Надо же какая особенная – выбрали на пост карающей длани. О другом сейчас думай, овца, - укорила она себя, и тут же поправилась. - Минуточку! Божья овечка».

Разыгравшаяся было фантазия справедливо восприняла претензию и мозг заработал быстро, ясно и прагматично.

«Семь лет, семь месяцев, семь дней – это отпущенный на миссию срок? На весь мир?!!! Совсем немного, даже если силы увеличиваются в геометрической прогрессии. Так, надо развивать способности, иначе далеко не продвинуться». Мысли роем носились в голове, едва успевая акцентироваться на важном.

Решимость спасти человечество отодвигали на задний план мысли о тяжести добровольно взваленной на плечи ноши, об опасности. Яна была готова к самопожертвованию и смерти не боялась. Страшило другое, вдруг, так легко подрядившись на миссию, она не потянет? Не хватит сообразительности и осторожности, не сможет выполнить в срок? Зато как рванула рубашку-то на груди… Безусловно, её личность должна оставаться в тайне. В то же время деятельность, последствия и причины широко освещаться. Основная цель – перевернуть сознание людей. Отбросить в сторону сантименты и жалость. Идеи накидывались одна за другой, заслонив ужасающую истину – ликвидацию людей.

Яна вовсю прокручивала сценарии развития событий, накидывая черновик будущей войны за человечество. Главное, что уяснила – от планеты шли негативные разрушительные флюиды, которые в кратчайшие сроки следовало снизить. Самое простое и действенное, с чего следовало начать – чистка тюрем и колоний. Подобные заведения показались Яне готовым накопителем человеческого биомусора и источником отвратительных эманаций. Нет исторгающих грязь – нет негативной энергии. В любом случае уровень конченных грешников там окажется выше, чем где-либо. Колонии, СИЗО, места временного содержания, полицейские участки были самой легкой частью плана выполнения миссии. Высокая концентрация невозвратных в одном месте существенно экономила время. Не придется выискивать сброд, размазанный тонким слоем в большой массе населения. Нет паники, все проходит быстро, чинно, благородно. Кроме того, одномоментно высвобождается большое количество сотрудников ГУФСИН и полицейских, которых прекраснейшим образом можно использовать на общественных работах по ликвидацию последствий атак. Например, из персонала «исправительного» учреждения можно сформировать похоронные бригады, собирающих многочисленных погибших по городу. Судя по всему, в этом будет наблюдаться острая необходимость и пока Яна не видела представителей из других профессий, которые быстро и безболезненно для экономики страны могли бы встать в ряды санитаров.

Следующем немаловажным значением являлся выбор места первой массовой атаки. Эпицентр должен быть подальше от местожительства Яны. Иначе потом, документальная принадлежность к району, где начались беспорядки, может сыграть зловещую роль. Единичные случаи в Челябинске и под Саткой сейчас оказывались не в счет… Потом, возможно, найдут «нулевого пациента», но она выиграет время. Еще: обязательное объяснение и разъяснение своих действий, угрозы, предупреждения. Потом, полная конспирация, совершенно очевидно, за ней будут охотится все: праведники и защитники человечества; блюстители порядка, соблюдающие законодательство; преступные кланы всех мастей, высокие государственные чины...

Чем дотошнее Яна планировала, погружаясь в детали, чем дольше размышляла над будущими препятствиями, тем больше начинала боятся невозможности осуществления миссии. Заставив себя прекратить начинающуюся панику, Яна усилием воли притормозила скорость посещающих её мыслей и решила размеренно, поэтапно обдумывать возникающие вопросы, накидав для начала лишь глобальные первостепенные задачи. Сложные дела всегда необходимо разбивать на части.

По грешникам оставался невыясненным один момент. Если было очевидно, как поступать с отъявленными грешниками, то что делать с теми, кто на грани? Четкое указание на этот счет отсутствовало. Неужели решение за ней? Яна поморщилась: «Прямо-таки в лучших традициях управленческих приемов. Вот вам задача, как хотите так и выполняйте. Важен результат… Придется как-то систематизировать, оцифровать, что ли, ощущения. Иначе начнут трактовать события как вздумается. Все должно быть четко, просто и доступно. Только при полной ясности можно рассчитывать на нужный эффект».

Время размышлений закончилось, предстояла зловещая работа. Вздохнув, Яна попробовала поискать «конченных» в близлежащих домах грешников. Процесс давался с большим трудом, оказалось невероятно сложно разбираться в оттенках душ. Охватить большое количество людей она не могла, да и расстояние на которое била «чуйка», оказалось не велико.

«Интересно, в работе ментального плана можно надорваться?» - внезапно озарила мысль Яну. Решив, что скорее всего, она уже двинулась умом, переживать за данный момент не стоит. Сейчас лучше отстраниться и следовать принципу: сколько захватит, столько и ладно, через силу тянуться не будет. Когда снова почувствует «вдохновение», тогда пойдет дальше. С первого захода она пометила только троих. За абсолютную виновность остальных уверенности не было, поэтому решила пока не трогать.

На кухне слышался шорох. Лена давно проснулась, и до последнего не беспокоила коллегу. Однако опоздания даже в командировках не приветствовались. Непредвиденные обстоятельства – не повод задерживаться. Заглянув в комнату к Яне, она вытащила заспавшуюся соседку с постели словами:

- Ты сегодня решила никуда не ехать? Смотри, могу в Златоусте насовсем оставить.

- Ага оставляй. Тогда и сама в следующий раз пешком домой потопаешь. Причем я не такая порядочная, как ты. Высажу на трассе. Нужные «рабочие» точки мы уже знаем, - ответила Яна, намекая на места обитания дорожных шлюх.

Лена рассмеялась:

- Собирайся, сказочной доброты женщина!

Вынужденный перерыв в сканировании пошел Яне на пользу. К моменту выхода из дома она практически пришла в себя и была готова к новым поискам, но, чтобы не вызывать лишних вопросов у спутницы, по дороге в магазин вела себя как обычно. Стараясь не реагировать на окружающих, полностью сконцентрировалась на рабочих моментах. Привычная рутина и возмущенные возражения управляющей по каждому косячному пункту чек-листа довольно быстро отвлекли Яну от свалившихся на голову потрясающих открытий. Все-таки, торговый персонал – это особая категория. В два счета могут вышибить из равновесия, оспаривая даже такие очевидные моменты, как излишки в кассе магазина. Управляющая всеми способами пыталась избежать штрафа и Яне пришлось жестко пресечь её попытки показательно тупить.

- Я так скоро в конченную стерву превращусь, - отчитав подчиненную и оставшись наедине с Еленой срезюмировала супервайзер.

- Ну а что ты хотела, - резонно заметила коллега. - Без клыков руководителю в торговле не обойтись. Это ты ещё в продуктовой сфере не работала. Там такие торгашки встречаются, боже сохрани.

- Представляю… Топором не отмашешься, - хмыкнула Яна.

- Хах, точно. Вообще никакой субординации не соблюдают.

- Я с некоторыми из наших никак не привыкну. Почти до пятидесяти дожила и все ещё людям удивляюсь.

- Наращивай толщину кожи.

Лена даже не могла представить насколько её совет оказался в тему. Яна снова вспомнила первые ощущения липкой гнили.

Закончив аудит, коллеги двинулись домой. Яна, сославшись на головную боль, пересела на заднее сиденье автомобиля. Она не знала, как выглядит во время погружения, а любопытные взгляды в её сторону сейчас совершенно неуместны. Да и доставать «спящую» пустопорожними разговорами Лена не станет.

Едва Пежо отъехал от Златоуста на пару километров, как Яна почувствовала быстро приближающуюся тяжелую энергетику: потенциальная жертва ехала навстречу в черном джипе. Зацепить «душевную нить» и попробовать успеть прикончить грешника казалось вполне реальным, но от этой идеи пришлось сразу же отказаться. Из-за одного козла рисковать другими жизнями нельзя. Для начала пришлось бы точно рассчитать скорость, траекторию движения, убедиться в отсутствии других машин. На дороге ничего нельзя сказать с уверенностью, к тому же Яна пока не могла толком управлять новыми способностями.

Встречная машина на секунду поравнялась и пронеслась темной тенью мимо. Яна успела разглядеть водителя: обычный упитанный мужик лет пятидесяти, с виду ничего выдающегося. Она максимально отстранилась. Острое сожаление от вынужденного упущения подобного экземпляра не преминуло кольнуть где-то в середине груди. Яна разочарованно проводила взглядом быстро удаляющийся внедорожник.

Через мгновение, привыкшая контролировать все вокруг, в том числе и собственные мысли, Яна спохватилась: «Быстро во вкус вошла... Латентная маньячка проснулась?»

Мысль показалась крайне неуютной. Испытывая чувство вины, она попыталась разобраться в личном отношении к происходящему, но быстро пришла к выводу: самокопание при данных обстоятельствах означает пустую трату времени. От миссии следовало либо сразу отказаться, либо принимать дар свыше безоговорочно. Малодушно отвергнуть предоставленный шанс человечеству казалось проще всего. Снял с себя ответственность - и ты в домике, ты хорошая, не забираешь жизни у тех, на кого указали высшие силы. Плевать на все, главное, сама в сторонке и не имеешь отношения к бескровной расправе. И все бы хорошо, но картина грядущего апокалипсиса незабываемым кромешным ужасом стояла перед глазами.

Усилием воли Яна снова переключилась на сканирование встречающихся душ. Не обязательно что-то делать сейчас. Дорога – лучшее время для наблюдения. Ошибки в оценке окружающих должны быть совершенно исключены.

Проверка в Миассе прошла по плану. Яна работала отстранено, с интересом рассматривая давно знакомых продавцов. Удивительно, но в редких случаях её предыдущие впечатления разительно отличались от сегодняшних. Тех, кого она совершенно не замечала, светились довольно яркими пороками, а те, кто выделялся сразу, на деле обладали довольно равной энергетикой. Без дыр и отвратительных черных провалов.

Ближе к Челябинску, Яна довольно быстро навострилась определять уровень людей. Самые тяжелые определялись поверхностным касанием, с более-менее благополучными личностями приходилось труднее. Каждая проверенная душа требовала серьезного подхода и больших душевных затрат.

Покопавшись в восприятии душ, Яна решила перевести «степень отвратительности» в десятибалльную систему оценки, своеобразную шкалу греховности, где восьмой уровень станет пограничным. С точки зрения эффективности и соблюдения отведенного срока, «восьмерки» логично уничтожать, но весь смысл задания Яна усмотрела в шансе на исправление, выправлении ауры, что гораздо важнее механической бездумной ликвидации. На свой страх и риск она решила ограничится «девяти-десятками», а если не будет необходимых подвижек, или не останется времени, займется теми, кто находится на грани. Яна вспомнила выжившего парня в Златоусте, и поняла - это громадная часть населения.

Сбившись со счета в количестве просканированных, Яна устала так, словно всю дорогу разгружала вагон с сахаром, а не ехала беспечным пассажиром. Обретшая великие силы, доехала до дома полностью опустошенной и измотанной.

- Краше в гроб кладут, - произнесла Лена, высаживая из машины коллегу. – Может тебе врача вызвать?

- Да норм, таблетку выпью, отлежусь.

- Если что, утром звони. Прикрою.

- Да конечно. Пока. – Яна уже знала: грядет последняя неделя её трудовой деятельности в компании. Открываются новые горизонты, сулившие лечь на плечи тяжким мрачным грузом, абсолютно не совместимым с обычной честной работой.

Наутро Яна чувствовала себя несравненно лучше. Запал спасти мир слегка поубавился, но образы предыдущей ночи были слишком ярки и не оставляли никаких сомнений в дальнейшем выборе. Как бы не отвращала мысль о перерождении в чудовищного палача, анафема, в первоначальном значении этого слова, легла на неё несмываемой печатью.

Весь день после поездки Яна обычно проводила в офисе, занимаясь аналитикой, подводя итоги продаж за неделю. Рабочее время шло размеренно, женщина раздумывала, стоит ли писать заявление об увольнении прямо сегодня или недельку подождать? Если на неё возложена миссия, увольняться в любом случае придется, не давал покоя незначительный нюансик. Ознаменовать четкое явление мессии следовало подальше от Че. Пока её гоняют по разъездам, было бы очень неплохо совместить первое большое нападение с рабочей командировкой. Повод для нахождения в другом городе в момент атаки бесспорный.

Яна посмотрела на график роста выручек подшефных магазинов за неделю и взялась за телефон.

- Оксана? Добрый день, это Яна Игоревна. Расскажи, что у вас последнее время с продажами?

- Здравствуйте, плохо.

- Вижу, что плохо, поэтому и спрашиваю.

- Яна Игоревна, сами не знаем. Комплекс как будто вымер, покупателей нет. Отделы рядом тоже жалуются.

Вопросы к магазину в Гринвиче возникли давно и несмотря на то, что проверяющие, не имевшие права увольнения и приема управляющих, не раз говорили о плохой организации работы в подразделении, Невзорова по известной причине презрительно игнорировала тревожные сигналы: «Работайте с персоналом!»

В большом городе не так просто найти достойного руководителя на копеечную зарплату, поэтому хитрая шефиня перекладывала ответственность на чужие плечи. Яна перевела взгляд на рабочий график персонала.

- Сколько продавцов вывели в выходные?

- Двое, плюс я.

- Всего двое? Ты понимаешь, что с таким количеством невозможно успеть обработать даже минимальный покупательский поток? Куда делись остальные?

- У меня девочки отпросились. Семейные обстоятельства.

- Сразу у четверых? Или вы решили поспособствовать желанию захватить последние теплые деньки? Зачем отпустила? Есть утвержденный график.

В ответ на том конце молчали. Яна продолжила:

- Давай-ка напиши объяснительную на имя Неврозовой... ой, Невзоровой, о причинах падения. Ей на почту, прямо сейчас. Меня в копию.

Через десять минут экран компьютера выдал уведомление о новом письме в электронной почте. «Отлично, - подумала Яна, - сейчас у нашей стервы пукан сорвет, глядишь командировочка замаячит».

День, проведенный в ожидании распоряжения свыше, результатов не дал. Невзорова, пару раз встретившаяся в коридоре, поджав губы, молча, с абсолютно неприступным видом проносила свою необъятную тушу мимо.

«Уловка, похоже не сработала, ну что ж, напишу заявление завтра,» - Яна не расстроилась. За полтора года работы на предприятии она была готова к любым причудам начальства. Никогда не угадаешь, какой логикой руководствовалась шефиня при назначении поездок. Основанием для любого решения служил нежданно шибанутый в голову импульс.

Опасения Яны оказались беспричинными. В половину десятого вечера на экране айфона, громко пиликнув, высветилось сообщение в вотсапе: «Вам завтра нужно поехать в Гринвич, там большие проблемы». На деле это означало: «Засунь себе в жопу корпоративные приличия о нормативе рабочего времени! Немедленно подрывайся в Екат устраивать разнос!».

Невзорова в очередной раз присела на любимый конек. В течение дня она предпочитала сидеть в офисе, игнорируя подчиненных и не находя времени для решения рабочих дел. Зато к вечеру, словив неожиданный припадок трудолюбия, начинала бомбить звонками, сообщениями по маловажными вопросам, решение которых спокойно могло подождать до утра. Давала срочное важное задание или внезапно осведомлялась: «Кто у нас завтра работает в Роднике?» Стоит ли говорить, что ответы требовали повторной концентрации и погружения в тему. В любое время суток приходилось иметь под рукой всю необходимую информацию и включенный компьютер, поскольку упомнить экономические показатели или графики нескольких десятков сотрудников, было нереально.

Работая с Невзоровой, ты получал невроз. Забывал о семейной жизни, детях и отдыхе. Все попытки не ответить на звонок или не дай бог, заикнутся о личном времени, заканчивались многочасовым выносом мозга с обвинениями в некомпетентности, лени и тыканьем в нос собственно изданным приказом о ненормативном графике. В лице Виктории Вячеславовны олицетворялся современный рабовладельческий строй.

«Вот сука, - беззлобно с ухмылкой констатировала факт Яна, давно привыкшая к подобным выходкам. - Обожает нежданчики. До последнего тянула. Демонстрирует власть. Не иначе, сейчас в экстазе от заподлянки».

Согласно неписанному регламенту, Яна должна была взять с собой сотрудника на помощь. Естественно, по разумению шефини, не взирая на позднее время, обязанность по принуждению к срочной нежданной поездке возлагалась тоже на проверяющую. Плюсы самодурства, однозначно, сыграли на руку. Подворачивался прекрасный шанс уехать одной. Она выждала время и открыв сообщение через час, чтобы в случае чего, Невзорова увидела время прочтения, набрала номер телефона Лены. Не дав пройти звонку, тут же скинула вызов. В крайнем случае предъявит доказательства с великими золотыми словами имитатора бурной деятельности: «Звонила, но не дозвонилась». В конце концов, нехер потакать вечерним припадкам деловой активности. Дебильные распоряжения Яна предпочитала выполнять по дебильному… И еще. Раз уж шефиня хочет видеть проблемы большими, придется удовлетворить тетеньку и гиперболизировать значимость нарушений. Остаться с ночевкой в городе на второй день… для контроля выполнения распоряжений.