Фактор Дельта

10

Хуан Фучилла вошел в бар ровно в шесть. Нетвердыми шагами я пересек холл и, когда мы поравнялись, едва слышно сказал:

— Мужской туалет.

Он и виду не подал, что слышал меня, и направился прямо к стойке, а я в уборную в дальнем конце зала. Приставленный ко мне тип, проверив, куда я иду, успокоился и занял свою исходную позицию у регистратуры, наблюдая за отъезжающими туристами.

Минут через пять Фучилла появился в уборной и стал мыть руки. Он дождался, пока мы остались одни, и взял у меня пакетик с героином. Анализ проводился на месте. Он проверил консистенцию товара, попробовал на вкус, поднес к свету и рассмотрел через сильное увеличительное стекло. Закончив, он сунул накегик в карман и с одобрением сказал:

— Отличное качество, сеньор.

— Лучше не бывает.

Он любезно сощурил свои глазки.

— Мои непосредственные начальники, с которыми вам придется работать, будут рады наладить с вами деловые связи.

— Сколько их?

— Всего двое, сеньор. Очень надежные офицеры. — Он замялся, кашлянул, нервно перебирая пуговицы мундира. — Они э-э… одобряют ваши открытые действия.

— Какие действия?

— Устранение второстепенных фигур, которые могут… э-э… навредить нашему делу излишними разговорами.

Мое лицо не дрогнуло, но я понял, что он имел в виду. Мерзавец был уверен, что это я убрал Розу из дела. На мгновение некое подобие уважения появилось на его алчном лице. Я не стал отрицать. По крайней мере, зная, что такое же возмездие ожидает и его в случае предательства, он будет более покладистым. Прояснилась еще одна вещь. Если он подозревал меня в убийстве Розы, значит, это не его работа.

Нить, связывающая события, еще немного натянулась, и предположения стали более похожи на вероятности.

— У вас есть машина?

— Да. Новый «вольво». На стоянке у отеля.

— Идите и ждите меня в машине. Нам лучше не показываться вместе.

Фучилла согласно кивнул головой, вытер руки бумажным полотенцем и вышел. Обождав, пока двое зашедших в уборную мужчин справили свою нужду и ушли, я открыл матовое окошко, выходившее во двор, подтянулся и вылез. Аккуратно закрыв его за собой, я вышел переулком на улицу.

Замок Роз, построенный из дикого камня, находился на самой крайней оконечности острова и занимал выгодное стратегическое положение, держа под прицелом своих пушек вход в естественную гавань и весь прилегающий район. Старинные пушки со временем превратились в историческую достопримечательность, напоминая, однако, о тех днях, когда неприметный островок был практически неприступной крепостью.

Крепостные стены трехметровой толщины поднимались на высоту до восемнадцати метров. Гладкие стены почти не пострадали от корабельных выстрелов и разрушительного воздействия времени. Для крепости это было не более чем оспинки и ямочки на лице. Главной задачей бастиона было отражение нападения с моря. Поэтому в стенах не было никаких отверстий, кроме узких вентиляционных прорезей. Пушки размещались на стенах, что делало стрельбу более прицельной и обеспечивало большую траекторию для дальнобойных орудий. Высадка с лодок и малых судов была практически невозможна из-за сплошных рифов.

К входу в замок вела широкая дорога, выложенная белыми известняковыми плитами. Перед входом было огорожено полукруглое пространство, и дорога, раздваиваясь. огибала его, давая возможность туристам любоваться крепостью. За оградой дорога была вдвое уже и вымощена щебенкой, она вела к чугунным кованым воротам, у которых дежурил часовой в пестрой будке.

Вся эта картина уже отпечаталась в моем мозгу, когда Картер и Райс передали мне последние фотографии замка. Единственное, что могло осложнить мои планы, была система охраны.

Хуан Фучилла посигналил часовому, и тот немедленно впустил машину, даже не взглянув на меня. Видно, у дерева, которое приносило такие обильные плоды, были глубокие корни и поливали его усердно, так что питание доходило до самых дальних ответвлений. Мы проехали еще метров двести до других ворот, и когда в темноте кто-то чихнул, я понял, что и здесь стоит охрана.

Фучилла заметил:

— Обычно замок освещается прожекторами, сеньор. Но что-то случилось с проводкой. В последний раз из-за короткого замыкания весь Нуэво-Кадис остался без света. На случай аварии в замке есть свой генератор.

— Очень разумно, — поддакнул я.

— Да. Сеньор Карлос Ортега много сделал, чтобы модернизировать страну.

Мы сделали поворот, и фары осветили огромное мрачное серое строение. Высокая дверь и большие прямоугольные окна были украшены изысканной каменной резьбой и статуями давно погибших героев, установленными в гранитных нишах. Окна были забраны в мощные решетки. утопленные в гранит. Вход был тоже надежно защищен толстой решеткой.

Хуан поставил свою машину рядом с потрепанным «фордом» и новеньким «фольксвагеном», рукой дал знак выйти, и мы пошли к входу по каменной дорожке. Двое часовых за решеткой входа посветили фонариками нам в лица, и по приказанию Фучиллы один из них нажал кнопку. Решетка поднялась, впустила пас и с лязгом опустилась.

Наконец я бы.1 в Замке Роз.

Картер и Райс постарались на славу. Сверяя все, что запомнил мой мозг, с тем, что я видел, я заметил кое- какие новшества и понял их назначение. На мое счастье. Фучиллу прямо-таки распирала какая-то странная гордость за свое заведение и он. как экскурсовод, показал мне помещение, где раньше жили офицеры, прежде чем представить меня своим начальникам.

В огромном кабинете с панелями красного дерева нас встретили капитан Рамеро и лейтенант Валенте. Человек, который собирается приумножить их личное богатство, не мог не вызывать у них симпатии. Пожав мне руку, они тут же перешли к делу: тщательно исследовали пакетик, который им вручил Хуан. Они поинтересовалис, говорю ли я на их языке, и, получив мои заверения в том, что вряд ли найдется американский гангстер, у которого была бы тяга к языкам, они спокойно стали рассуждать, на сколько можно разбавить героин, чтобы он не потерял эффективности, и сколько следует мне заплатить. Они одобрили условия сделки, и даже мое требование увидеться с будущими клиентами нашло у них понимание. Капитан Рамеро посмотрел на часы и поторопил Фучиллу.

— Тогда к делу. А то, когда у нас случаются эти чертовы аварии, сеньор Сабин обычно сам сюда приезжает. Хоть он и забирает свою часть дохода, не хотелось бы. чтобы он вас застал.

— Мы быстро, — заверил его Фучилла.

Капитан повернулся ко мне с масленой улыбкой:

— Сеньор, когда предполагается первая поставка?

Все трое выжидающе уставились на меня.

— Через неделю-две. У меня здесь что-то вроде медового месяца.

Они быстро переглянулись, и я понял, что угадал. Их запасы были на исходе.

— Если надо быстрее, я постараюсь. Но тогда надо шевелиться. Если нас застигнет ураган, неизвестно, чем все это кончится.

— Ваш товар… он в падежном месте?

— Не для урагана.

— Может, его доставить сюда?

— Тогда я должен туз же получить деньги.

— Мы это устроим.

— Хорошо.

— Договорились. Сколько и по какой цене?

— Два кило. Двадцать кусков за все.

У них на лицах мелькнуло удивление.

— Это. конечно, дешево. Вашим подопечным хватит на всю жизнь, да и на сторону останется достаточно. Это контрабандный товар, и ребят, которые его доставили, убрали. Так что болтать некому и никто не узнает, куда пошел марафет. Мне нужны отмытые американские доллары без всяких налогов. Двадцать кусков меня устроят.

Капитанская улыбка стала еще более масленой, а его полупоклон еще более любезным. Я читал его. как открытую книгу. Как только он наложит лапу на эти два кило, я стану еще одним американским жмуриком, которого спишут на ураган. А двадцать кусков, которые он мне покажет, так и не покинут его карманов и будут приятной прибавкой к тому жирному навару, который они получат от продажи героина. Я насадил на крючок жирного червяка, и они слопали его, не шевельнув извилиной.

— Отличная сделка. Когда вас ожидать?

— Мне придется вернуться в город…

— Автомобиль сеньора Фучиллы в вашем распоряжении. Чем скорее мы завершим дело, тем лучше.

— А как насчет наличных?

— Мы приготовим к вашему возвращению.

— А часовые?..

— Им будет приказано вас пропустить.

— О’кей. Вроде все обговорили. Если все будет путем, можно продолжить бизнес.

В его дружеском смехе было столько же веселья, сколько в стуке костей пляшущего скелета.

— Без сомнения, сеньор. Заниматься прибыльным делом— одно удовольствие.

Я был для него безмозглым идиотом, который подвернулся им на счастье и у которого второго шанса не будет. Они сбросят меня в море со стены, а акулы, которых полно внизу, позаботятся, чтобы тело исчезло быстро и без следа.

Капитан повернулся к Фучилле:

— Наш друг хотел бы повидать наших… гостей.

Фучилла пригласил меня с поклоном:

— Прошу, сеньор. Следуйте за мной.

Огни Нуэво-Кадиса отбрасывали тусклый отсвет на низко висящие облака. Мой «вольво» удалялся от замка, лихо обгоняя старые марки автомобилей, спешащих в город в надежде укрыться от урагана. Ночной воздух был пропитан влагой, с моря налетали мощные порывы ветра.

Мысленным взором я еще раз проверил планировку Замка Роз, расстановку часовых, расположение слабоосвещенных коридоров и лестничных маршей, ведущих в особо охраняемое отделение. Строители, осуществившие перепланировку, сочли невозможным протянуть электрокабели сквозь крепостные стены и потому подвесили их на штырях, вбитых в известковые швы кладки. Внутри крепости воздушный кабель подходил к распределительной коробке, укрепленной на самом верху трубы, уходившей вниз, сквозь перекрытия. Хуан Фучилла был так увлечен своей ролью экскурсовода, что не заметил моего далеко не исторического интереса к замку.

Я изображал любознательного туриста и поинтересовался, между прочим, что находится под нами. Он посмотрел на меня сообщническим взглядом и многозначительно улыбнулся:

— О, сеньор! Это только для внутреннего пользования. Это часть прошлого, которой мы не пренебрегаем в настоящем. У нас были изобретательные предки, особенно по отношению к врагам.

Я вопросительно поднял брови, как бы не понимая, о чем речь.

— Для туристов это — подземелье… камера пыток. Ну а мы называем отделением для допросов. Получаем очень эффективные результаты. Одна обстановка сокращает беседы с нашими… гостями до минимума.

— Клево придумано. А повидать нельзя?

Фучилла хохотнул, видимо считая, что я удачно пошутил.

— А что? Вы ведь здесь по делу, с официального разрешения, так сказать. Почему бы и нет? — Все еще улыбаясь, он прищурился. — Даже очень неплохая идея. Будет вам предупреждением, что дела лучше вести… честно.

Усмехнувшись этой завуалированной угрозе, я предложил продолжить наш путь.

Вход в подземелье был устроен таким образом, что сразу его можно было не заметить. Фучилла специально провел меня мимо, затем вернулся на несколько метров назад и указал на пространство между двумя массивными опорами, поддерживающими потолок. Балки были прикреплены к стене множеством огромных болтов. Фучилла поднял руку, частично вытащил два из них и толкнул гранитную стену. Где-то заскрипели блоки противовеса, и плита медленно повернулась.

Современные фильмы ужасов делают у нас добротно, и все же им было далеко до того, что увидел я. Орудия пыток, созданные столетия назад, были даже более изощренными, чем то, что потом придумали нацисты. Уже тогда люди изучали предел переносимости боли и изобрели такие механизмы, что могли сломить любую выдержку. Назначение некоторых орудий было настолько очевидно, что при одном их виде с любой женщиной могла случиться истерика. А уж при виде того, что они придумали для истязания мужского естества, даже у меня к горлу подкатила тошнота. Все было продумано. Предусмотрены желоба для стока крови, емкости для нечистот и даже столы со скамейками для зрителей.

Я в полном восторге внимал Фучилле, который упоенно расписывал каждое орудие. Но что меня по-настоящему интересовало, так это расположение комнаты, за дверью которой слышно было равномерное постукивание движка, подающего электричество.

Фучилла был вполне удовлетворен мрачным выражением моего лица по завершении экскурсии. Мы выбрались из подземелья по вырубленной в скале лестнице, и Фучилла закрыл за собой гранитную плиту, потянув за вделанное в нее чугунное кольцо.

— Теперь повидаемся с теми, к кому вы пришли, — обратился он ко мне.

Всего было двенадцать узников. Каждый помещался в отдельной камере с толстой деревянной дверью. В дверях прорезаны глазки для наблюдения за обитателями. Для тюрьмы камеры были обставлены даже роскошно и скорее напоминали однокомнатные гостиничные номера. Здесь находились политические заключенные, и психологически такая обстановка позволяла им на время забыть свое настоящее положение и давала хоть слабую надежду на фоне отчаяния. Наркотическая зависимость делала контроль над ними абсолютным. Живые, они являлись источником дохода или орудием политического шантажа. Их всегда можно было предъявить на переговорах, заставив действовать и говорить, как надо Ортеге. Угроза страданий и даже смерти в случае лишения наркотиков действовала безотказно.

Вид Виктора Сейбла меня поразил. Тюремная жизнь словно не оставила на нем никакого следа. Он сидел за столом и что-то писал. Лицо было сосредоточено. Свет единственной лампы четко освещал его лицо, и я увидел полное сходство с его фотографиями в профиль и анфас. Сомнений, что это он, не было.

Я достаточно внимательно изучал каждого из предполагаемых клиентов, поэтому мой интерес к очередному узнику, Сейблу, был в порядке вещей. Как только я узнал его, мой интерес переключился на устройство дверных замков. Выяснив то, что надо, я последовал за ничего не подозревающим Фучиллой в следующие камеры.

Только бы не подвела погода. Вдруг вспомнилось, что метеослужба в Майами назвала ураган Фрэнсис.

Подъехав к отелю ровно пятнадцать минут двенадцатого, я влился в поток гостей, входивших и выходивших через парадную дверь. Через минуту я сидел у стойки бара. Еще минут через десять меня засек один из охранников в казино, торопливо подошел к другому и что-то прошептал. Тот глянул на меня с недоумением и, видимо, решил выяснить что-то у меня.

Он протолкался ко мне и заказал себе пива, но я нарочито делал вид, что не замечаю его. Наконец он повернулся ко мне и спросил:

— Вам здесь нравится, сеньор?

— Ничего.

— Что-то вас давно не видно в казино.

— Хватил лишнего, и мне было плохо. — Я даже весь передернулся для достоверности. — Выходил на свежий воздух. Немного отпустило.

Он больше не стал приставать ко мне с расспросами, вполне-довольный тем, что я вообще вернулся, только посоветовал:

— Вам бы сейчас лучше поспать.

— Пожалуй, вы правы. — Я допил свое пиво, пожелал ему спокойной ночи и пошел к лифту.

Но не успел нажать кнопку, как на улице раздался вой полицейских сирен. Четверо посыльных, мирно болтавших в уголке, бросились к выходу. Все, кто стоял у лифта, выжидающе обернулись. Дверь открылась, и в холл вошли пятеро мужчин, с ними несколько деловитых, строгих женщин. Следом посыльные внесли ящики с красными крестами.

— Успели добраться, — заметил мужчина, стоявший рядом со мной.

— Кто?

— Медики-добровольцы из Майами. Они собираются развернуть здесь полевой госпиталь. Смелый народ. А бабенок могли бы и получше подобрать, — ухмыльнулся он.

— Почему именно здесь?

— Вы последний прогноз слышали? Эти болваны все утаивают. Но сейчас стало точно известно, что ураган движется гораздо быстрее, чем предполагалось. Слава Богу, я улетаю последним рейсом. Уже дано штормовое предупреждение.

— Вы не ошибаетесь, что эго последний рейс?

— Нет. Проверьте на всякий случай в регистратуре. Все остальные отменены. Вы тоже летите?

Нет.

— Дело плохо.

Вновь прибывшие поравнялись со мной. Похожи на профессионалов. Одному было около тридцати, а троим перевалило как следует за тридцать. Женщины где-то лет тридцати, тридцати пяти. Пятый мужчина был тоже профессионал. но не врач. На нем был отлично сшитый дорогой серый костюм, ноля надвинутой на лоб шляпы прикрывали глаза. Через руку был перекинут плащ. Для стороннего наблюдателя в этом не было ничего особенного, но для меня стало ясно, что плащ прикрывал руку, готовую в любое мгновение пустить в ход оружие. Человек шел вальяжно. К чему спешить, когда то, зачем он приехал, все еще здесь и >гикуда не денется.

Его имя было у меня на языке, и оно вызвало желание убить его. Это был Уайти Тасс.

Я вышел на пятом этаже и направился к своему номеру. В дальнем конце коридора маячил охранник. — Увидев меня, он отвернулся, делая вид, что просто прогуливается. Я тихо постучал в дверь, и приглушенный голос спросил:

— Кто там?

— Морган. Открой.

Джои Джолли совсем сдал. Смертельная бледность покрывала его лицо, руки дрожали так, что он не мог поставить замок на предохранитель. В гостиной жизнерадостно орало радио.

Я взглянул на часы. Было пять минут первого.

— Где Ким?

— Она… там, где вы сказали.

Я решил рискнуть, надеясь, что в такой суматохе они забыли о моем телефоне. Набрав помер Лайзы, я услышал в ответ бесцветное «алло».

— Это я, Морган. Давай домой. — И повесил трубку.

Времени было в обрез, и я не стал выяснять у Ким, как ей удалось незаметно пробраться и выбраться из комнаты Лайзы. На то она и профессионал. Вся моя надежда была на леди Удачу. Я набрал номер 203-и комнаты. Сигнал вызова прозвучал раз шесть, прежде чем приятный голос ответил:

— Да?

— Луис Рондо?

— Да, я.

— Мое имя Винтерс, мистер Рондо. Мне вас порекомендовал друг.

— А, да, — ответил он неопределенно.

— Я увлекаюсь летным делом. Поскольку вы занимаетесь импортом, не могли бы вы приобрести для меня самолет?

— Да, это возможно. Вам надо что-то конкретное?

— Хотелось бы скоростную машину на пять-шесть человек.

— Понятно.

— Как скоро будет выполнен заказ?

— Зависит от того, как сильно вы хотите.

Я засмеялся, как будто оценив шутку.

— Вообще-то, немедленно. Уж если я чего захочу, то не успокоюсь, пока не получу.

Он поддержал мою игру:

- С вами все ясно. Спите спокойно, самолет у вас будет к рассвету.

— Только, пожалуйста, самое лучшее.

— Несомненно, сэр. У меня в Майами как раз есть партия на продажу. Я думаю, «квинэр» вас устроит? Благодарю за звонок. Вы будете у себя в номере?

— Да.

— Постараюсь сделать все, что в моих силах.

Положив трубку, я подошел к окну. Полоски света просачивались на улицу сквозь доски, которыми были забиты окна нижних этажей. Внизу сновали прохожие, не совсем уверенные, куда им идти.

Ко мне незаметно подошел Джои.

— Что будем дальше делать?

— Ждать.

Я вызвал Анжело наверх и попросил его принести кофе и несколько бутербродов. Минут через десять он вернулся с подносом. Пока он ставил посуду на стол, я сказал:

— Мне нужны две килограммовые картонные упаковки сахарного песка. Оберни в пленку и заклей лентой. Сделаешь?

— На кухне у нас как раз есть.

— На стоянке найдешь новый «вольво». У него вмятина на правом крыле. Положи коробки под переднее сиденье.

Не задавая вопросов, он кивнул головой.

— Ты нашел Хосе?

— Да. По рации. Ваше судно еще ждет, но время на исходе.

— Держи с ним связь. Я дам знать, как только все утрясу.

— Будьте осторожны, сеньор.

Закрыв за ним дверь, я опять посмотрел на часы. Было двадцать минут первого. Вверху раздался нарастающий гул моторов. Самолет с ревом пронесся почти над самым отелем и повернул на северо-восток.

— Счастливо, Лайза.

Я налил себе рюмку и стал ждать.