Фактор Дельта

2

Неделю они продержали меня в занюханном отеле «Монтебан», шестиэтажке, втиснутой между двумя такими же постройками начала сороковых. Возможно, с целью психологической обработки. А может, отрабатывали систему безопасности. Охранники, которых они ко мне приставили, выглядели совершенно безобидно, и только по незначительным деталям можно было догадаться, что это отменные стрелки и, чтобы располосовать тебя, им понадобится не больше времени, чем сказать «привет». По парочке этих ребят обреталось в номерах напротив и по обе стороны от моего. Двери в них были приоткрыты, чтобы наблюдать за любыми передвижениями в коридоре. Каждый выход от подвала до крыши охранялся круглосуточно. Все возможные варианты побега были ими изучены и исключены.

В первые же полчаса я обнаружил в своем номере два подслушивающих устройства. В наш век электроники работа была сделана грубо. Я думаю, они хотели посмотреть, что я предприму. Зеркало над туалетным столиком явно использовалось для наблюдения. Я позабавился тем, что стал корчить рожи перед ним, так что, если с той стороны они посадили психиатра, чтобы изучать устойчивость моей нервной системы, работы я ему задал достаточно.

Они все предусмотрели. Зеркало в ванной служило той же цели. Это вторжение в мою личную жизнь мне особенно не понравилось.

Следовало проучить их. И как сказал один из них: «Преимущество всегда у нападающего».

В первую ночь я опустил жалюзи, задернул пыльную штору и лег в постель в полной темноте. Полежал с часок, затем вытащил ящик из ночного столика, засунул его под одеяло, вышиб дно рукой и вернул ящик на место. Шуму не было, по крайней мере, не более чем от ворочающегося во сне человека. Поэтому мои охранники не насторожились, и это было их роковой ошибкой.

Они наблюдали за мной, а я за ними. Единственное, что мне было позволено — это заказывать на ужин бифштекс из буфета внизу прямо в номер. Бифштексы в таких забегаловках обычно жесткие, как подошва, и единственной компенсацией был довольно острый нож.

Я начал приучать великие федеральные ведомства к моим туалетным привычкам. Закончив с бифштексом, минут через десять, я включал новости по телевизору, шел в ванную, набрасывал полотенце на зеркало и начинал вырезать пистолет из дна ящика. Этим я занимался минут десять, смывал стружки и засовывал заготовку глубоко под ванну, возвращался в комнату, пил кофе и вызывал официанта, чтобы унес грязную посуду. Он был из той же компании. Взглядом проверял, все ли на месте: тарелки, приборы и прочее — и, удовлетворенный, уносил. По утрам я также регулярно отправлялся в сортир. Так что если это их интересовало, они были уверены, что кишечник у меня работает как часы.

На седьмой день я закончил мой муляж пистолета. В последний раз я взял в ванную бутылку темного соуса, чтобы покрасить мое оружие, затем спрятал муляж под рубашкой, поставил бутылку на место и позвал официанта.

Я все рассчитал. Они наверняка понимали, что я вычислил официанта и могу наброситься и обезоружить его, поэтому он, конечно, не был вооружен. Дверь была всегда заперта снаружи, ее открывали, только чтобы впустить официанта или горничную. Перепуганная горничная была служащей гостиницы, поэтому у дверей снаружи всегда кто-нибудь был начеку, если бы мне вдруг вздумалось бежать. Но когда ко мне приходил официант, охрана позволяла себе расслабиться.

Официант явился в обычное время. Я уже изучил его повадки. Он накрыл стол и направился к двери с пустым подносом. Я зашел к нему за спину, будто бы наладить изображение в телевизоре, схватил со стола бутылку с соусом и треснул его по голове с единственного места, которое не просматривалось в зеркале.

Я выскочил из двери с деревянным пистолетом в руке, и охранник, который спокойно обернулся, ожидая увидеть официанта, чуть не подавился собственной слюной. Прежде чем он успел опомниться, я приказал ему:

— Тихо, парень. Повернись к стене.

Все произошло мгновенно. Он повернулся, я вынул револьвер у него из кобуры и подтолкнул его к двери номера напротив моего. Тот, что был в номере, ошалело смотрел на нас; Даже без моего приказа он положил руки на стол и позволил мне забрать и его револьвер. Он только глянул на своего коллегу и хрипло прошептал:

— Черт, как это вышло?

— У него пистолет.

— Но откуда?

— Молчать, — приказал я.

Я взял их же наручники и прицепил их к батарее, заткнул им рты, связал ноги простынями, чтобы не очень барахтались, и вышел, послав им на прощанье воздушный поцелуй. Прямо сказать, вид у них был весьма печальный. Назавлра они, да и другие, я думаю, запечалятся еще больше.

Поскольку меня уже не будет в их компании, то это их проблемы.

Дальше все пошло гладко.

Я отобрал оружие у лифтера, мы спустились вниз, где я связал его и оставил в лифте с кляпом во рту. То же самое случилось и с охранником на выходе, а также с тем, что прогуливался по внутреннему дворику. Наконец я был на свободе и с целым арсеналом. Я аккуратно сложил оружие возле последнего охранника, положил сверху мой деревянный пистолет для назидания и перемахнул через ограду.

Я дал им недельку попотеть. Пусть они как следует пропарятся. Представляю, что происходило за многими закрытыми дверями. Стоило мне подумать об этом, я начинал улыбаться, а потом не мог сдержать смеха. Не один человек подумал, наверное, что у меня не все дома.

Но эта неделя работала и на них, чего я не осознавал. Жизнь становится скучной без мелких поросят, которые она нам подкидывает. А тут мне подложили целую свинью. Я постарался, чтобы ее съели другие. Но мне и самому хотелось подложить свинью кое-кому, и мысль об этом делалась все более привлекательной.

На седьмой день я не выдержал. В субботу я вернулся в отель «Монтебан» и попросил у изумленного клерка ключ от той самой комнаты, где я находился неделю назад, поднялся к себе, включил телевизор, плюхнулся на кровать и стал ждать, пока клерк проинформирует агентов.

Клянусь, такого агента я еще не видывал. Это был штучный товар. Ко мне вошла очаровательнейшая женщина из всех, кого я только встречал. Им надо было сразу приставить ее ко мне, и не было бы никакого побега. У нее были длинные темные волосы с солнечными бликами. Они в живописном беспорядке падали ей на плечи, и, казалось, нельзя было оторвать от них глаз, чтобы рассмотреть все остальное. Оторвавшись, я убедился, что и тут все было в полном порядке. Она, может, и не годилась для журнала мод, потому что ее было прелестно многовато, но с мужской точки зрения это было геометрическое совершенство. Ее профессиональная подготовка отнюдь не мешала мне разглядеть пышную, высокую грудь, красивую линию от талии к бедрам и подтянутую упругость ее живота. Это была красивая крупная женщина. У нее были огромные темные глаза с несколько восточным разрезом и полные влажные губы, на которых играла легкая улыбка. Она внимательно рассматривала меня несколько мгновений, а затем присела.

— Кимберли Стейси, — представилась она. — Я из разведывательного управления Б-4, отдел А. Так вы и есть это чудовище?

— Ну и дела! — только и смог я произнести.

Она улыбнулась пошире.

— Вы изрядно смутили моих коллег, Морган.

— Поэтому они и не пришли сами?

— Нет… Они просто подумали, что так будет меньше бросаться в глаза. Почему вы это сделали?

— Потому что я не люблю, когда меня пытаются перехитрить. Их следовало проучить…

— Я не о том. Почему вы вернулись?

Я улыбнулся.

— Что-то скучно стало. Хотелось позабавиться. Узнать, что будет дальше.

Она согласно кивнула головой, как будто понимала меня.

— Ну а если им это не покажется забавным?

— Тогда я еще что-нибудь придумаю.

— У вас только два варианта на выбор.

— Вы так полагаете?

— Получен недвусмысленный приказ. При следующей попытке вы будете убиты. Вас ждут. Но такая попытка теперь исключена.

— А зачем же они выжидали целую неделю, крошка?

— Нужно было все утрясти. А потом они не хотели лишнего шума.

— Солнышко, не надо темнить. У них уже все было утрясено.

Она тихо засмеялась, приоткрыв ровные зубы:

— Я думаю, они вас проверяли. Вы были под усиленной охраной, и им хотелось посмотреть, что вы предпримете. По-видимому, они не ожидали, что вам удастся бежать. Но вы их еще более смутили, вернувшись. Они не допустят, чтобы подобная ситуация повторилась.

— Что дальше?

— А дальше вы пойдете со мной. Спокойно, без шума, и мы поможем вам принять решение.

— А если я не пойду?

— Тогда мне придется взять вас за ручку, — усмехнулась она.

Я от души рассмеялся:

— Идет, крошка. После такой угрозы я полностью деморализован. Только вот что…

— Что еще?

— Давай я тебя возьму за ручку. Так будет вернее.

— Не будьте так самоуверенны, Морган, — ответила она на полном серьезе.

В выражении их лиц произошла перемена. Помимо прежней агрессивности появилось некое подобие уважения, которое вытеснило неприязнь. Только Джек Догерти оставался невозмутим. Он довольно кисло без всякого любопытства взглянул на меня. В зубах у него торчала неизменная сигара.

Кимберли села рядом со мной, и только тогда я отпустил ее руку. Охранники, которые доставили нас сюда на такси, остались внизу. Это были крутые парни, в их глазах читалась надежда, что я выкину что-нибудь именно в их дежурство. Они были явно разочарованы, что я обманул их ожидания.

Гэвин Вуларт сидел во главе стола и все так же перебирал бумаги. Наконец он произнес:

— Это была весьма ловкая операция, мистер Морган.

— Благодарствую. Может, это научит ваших парней держать ухо востро в следующий раз.

— Следующего раза не будет.

— Это вы уже говорили в прошлый раз.

Густая краска стала подниматься у него от шеи к лицу.

— Один вопрос… почему вы вернулись?

Кимберли бросила взгляд в мою сторону, и я заметил, что она улыбается.

— Мне стало скучно.

— Других причин нет?

— А какие еще?

— Мы надеялись, что это чувство патриотизма.

— Ерунда.

Кто-то кашлянул. Картер из казначейства предположил:

— Полагаю, вы больше всего в ударе, когда вам скучно.

— А по-другому я не работаю.

— Надеюсь, мы не ошибаемся.

— Что вы имеете в виду?

Они почему-то быстро переглянулись.

— Об этом потом, — ответил Картер. — Итак, мистер Гэвин…

Гэвин Вуларт кивнул головой и прочистил горло.

— Ваше возвращение означает, как я понимаю, то, что вы согласны с условиями нашего… хм… предложения.

— Конечно.

— Тогда давайте перейдем прямо к делу. Время не терпит. Каждый день, каждый час наносит ущерб нашей национальной безопасности. Нам надо вас тщательно проинструктировать.

— Я способный ученик. Это вам не следует тратить время на несущественные детали.

Его лицо опять залилось краской, но он согласно кивнул:

— Послушайте, Морган, вы никогда не слышали о Замке Роз?

В затылке у меня закололо, и, казалось, даже волосы зашевелились.

Да, я знал Замок Роз. По крайней мере, слышал о нем от тех, кто там побывал и выбрался оттуда. Эта гранитная крепость была построена испанцами в 1620 году. Обреченная на гибель и разрушение, она использовалась как тюрьма для политических заключенных. Она слыла абсолютно неприступной, а побег был полностью исключен. Испанцы не поощряли всякое баловство вроде современных рассуждений о гуманном обращении с заключенными.

— Так он там? Да, я знаю это место.

Вуларт внимательно посмотрел на меня и заметил удовлетворенно:

— Я так и думал. Виктор Сейбл это имя вам знакомо?

— Нет.

— И не должно быть. Это человек, который нам нужен.

Он вынул несколько листков из своих бумаг и протянул мне.

— Подробнейшие планы Замка Роз, какие нам только удалось достать. На первом листе первоначальный строительный план замка, который мы отыскали в архивах Мадрида. На остальных — достройки и перестройки. Эти чертежи мы получили от бывших заключенных и от нескольких подкупленных охранников. Однако были осуществлены еще какие-то строительные работы внутри тюрьмы, но документов у нас пока нет.

Я взглянул на схемы. Сразу видно, что они были выполнены специалистом. Они требовали невозможного, если рассчитывали на удачный побег. Я хотел вернуть бумаги, но Вуларт остановил меня:

— Оставьте их и изучите, Морган.

Я усмехнулся:

— Я уже изучил, Вуларт. Я могу их сейчас же воспроизвести по памяти.

В первый раз в беседу вступил Райс:

— Сейчас не до шуток, мистер Морган.

— Я не шучу. Это мой образ жизни, дружище.

— Это не рядовая операция. Мы должны все предусмотреть.

— Согласен. Хотите продемонстрирую, какая у меня память?

Не желая меня раздражать, Картер заметил:

— Хорошо, Морган. Мы вам верим.

— Тогда давайте продолжим.

Вуларт еще пошелестел своими бумагами и поднял глаза.

— Ваше появление в этой стране будет оправдано тем, что вы якобы бежали от правосудия. Они знают о краже сорока миллионов и всегда будут рады принять богатого беглеца, если он хорошо заплатит. Наши страны не заключали договора о взаимной выдаче преступников. Так что тот, кто до них доберется, в безопасности… по крайней мере, на время.

— За такую привилегию они захотят вознаграждения. Мне понадобится финансовая поддержка, — заметил я с выразительной улыбкой.

— Морган… — Райс чуть не задохнулся от возмущения.

— У вас крыта не на месте, если вы думаете, что я трону сорок миллионов, тем самым признаю вину и выведу вас на них. Нет, дружище. У вашей конторы есть специальные ассигнования на подобные дела, и грех их не использовать.

Райс нехотя кивнул головой. Глаза его сверкали злобой.

— Вы их получите, Морган.

— А чтобы вы не думали лишнего, помните, остается вероятность, что я этих денег не брал.

— В данный момент нас это не интересует.

— Как бы не так, — засмеялся я. — Когда же мы начинаем?

Над столом повисла тишина. Они колебались, как путники, которые отправляются в неведомые места и могут не вернуться обратно.

— Немедленно, — сказал Вуларт. — Особых сложностей с выездом не ожидается. Вы сами все устроите по своим каналам. Мы сделаем вид, что ничего не замечаем. С вашими возможностями организовать бегство из страны будет довольно просто. Мы не будем предпринимать попыток к задержанию ни вас, ни ваших сообщников, если вы сочтете нужным прибегнуть к помощи друзей.

— Вы говорили о преступлении, которое я должен буду совершить.

— Открытое выступление против правительства, — ответил Вуларт. — Детали придумайте сами.

— За это могут и пристрелить, — напомнил я.

— Вам, как человеку с огромными финансовыми возможностями, это не грозит, — улыбнулся он. — Сначала они постараются выудить ваше состояние.

— А потом?

— Потом застрелят.

— Милые люди.

— Ничего, привыкнете, — заметил он ядовито.

Он поднял со стола какую-то бумагу и проглядел ее.

— Банковский счет на двадцать пять тысяч долларов будет открыт на имя М.А. Винтерса. — Он пододвинул в мою сторону два бланка. — Распишитесь.

Я вписал М. А. Винтерс в место для подписи и вернул бланки.

— Одновременно в филиале этого же банка в Майами мы абонировали сейф на то же имя. Ключ будет у вас. В сейфе находится карта, на которой якобы указано место, где спрятаны деньги. На самом деле это одна из наших явок. Если вас вынудят рассказать о сейфе и отдать ключ, мы будем знать, что ваша миссия провалилась. А когда их агент явится за каргой, мы, по крайней мере, сможем выжать из него кое-какую информацию.

— Гениально.

Он игнорировал мое язвительное замечание.

— Чем проще, тем правдоподобнее. У вас ведь нет другого выхода. Человеку в вашем положении надо либо бежать, либо прятаться. До сих пор вы прятались. Теперь пора бежать.

— Почему?

Еще одна странная пауза повисла в воздухе. Потом Вуларт ответил:

— Все просто. Вы нашли женщину.

До меня дошло наконец. Медленно, но дошло. Я повернулся к Кимберли Стейси, не веря тому, что я услышал. Сомнений быть не могло. Это бесстрастное, профессиональное, стальное выражение ее глаз было подтверждением. Но я все-таки спросил:

— Она? Она тот самый агент, который будет меня сопровождать?

— Верно, Морган.

— Да вы чокнулись!

— Почему это?

— Да неужели она справится со мной?

Вуларт прищурил глаза.

— Мисс Стейси уже имела возможность пристрелить пятерых мужчин, Морган. Она в совершенстве овладела всеми сторонами своей профессии и считается одним из лучших наших агентов. Я бы поостерегся недооценивать ее.

Я заерзал на стуле. У меня аж голос сорвался:

— Так не пойдет! Вы думаете, их ребята дремлют? Что они, не раскусят подставку? Мигом учуют слежку…

Гэвин Вуларт покачал головой:.

— Я уже сказал, что у нас все просто. Мисс Стейси не будет следить за вами. Она поедет как ваша жена.

Я открыл рот, но он перебил меня.

— Как ваша законная жена. Ваш брак будет зарегистрирован в штате Джорджия, если кому-нибудь вздумается проверить.

— Ну, вы даете! — только и смог я сказать.

А Ким Стейси заметила:

— Интересный медовый месяц нам предстоит, Морган.