Фактор Дельта

3

Они дали мне время опомниться, а потом сообщили, с кем я должен связаться, чтобы не тратить время на мелочи. Через три дня нам предлагалось отправиться на юг Флориды, откуда и планировался наш исход. Я настоял, чтобы на эти три дня мне была предоставлена полная свобода без всякого контроля и слежки. Они согласились. Ким должна была остановиться в отеле «Марк Сэнфорд», на случай, если мне понадобится связь, и заняться последними приготовлениями.

Когда мы закончили, я встал и ушел. Никто меня не задерживал.

«С ума сойти, — подумал я. — Какое-то безумие. Все эго время я в розыске. И вот иду сам по себе, и дай Бог, чтобы какой-нибудь ретивый полицейский не узнал и не прихлопнул меня. Он ведь о сделке не знает. А они мне доверяют».

Именно эта глупость тронула меня. Старый рейдер Морган на свободе, а его почему-то не тянет в пампасы. То же произошло и со старым добрым сэром Генри Морганом. Они дали ему патент, и он уничтожил всех их врагов. Он вздернул своих верных приятелей, чтобы стать губернатором… хотя кончил он по-другому. По крайней мере, он достаточно пожил, чтобы попользоваться плодами своих интриг.

Есть один забавный момент в моей истории. Сорок миллионов баксов. Они могли меня замести по любому из дюжины других обвинений, однако выбрали именно это.

Но у меня их не было.

Деньги были у кого-то другого, и мне их еще искать и искать.

Госпожа Густав Таймли, или просто Гасси для своих постояльцев, вот уже более тридцати лет зарабатывала тем, что укрывала беглецов. С середины сороковых она содержала небольшой пансион, аккуратное, неброское заведение в западной части Манхэттена. Она умела молчать, не задавала вопросов и не имела провалов, хотя с десяток ее клиентов были арестованы на ее территории. Район считался неблагополучным, и много подозрительных лиц скрывалось здесь. Никому и в голову не пришло бы заподозрить пожилую вдову. Часто разыскиваемые останавливались у нее под вымышленным именем.

На мой стук дверь открыла Гасси. Ее грузное тело было закутано в тот же байковый халат, что был на пей, когда я видел ее в последний раз.

— Морган?

— Привет, Гасси. — Я вошел без приглашения и захлопнул дверь.

— Поаккуратнее, Морган.

— Значит, они тебя накрыли?

— Как будто ты не знаешь. — Она кряхтя села на диван. У нее была одышка. — С тех пор, как тебя здесь застукали, все пошло прахом. Постоянные клиенты отпали. Только и держусь что за счет этих вшивых проезжих да матросни.

— А ты не удивляешься, что видишь меня?

Она затянулась своим окурком и выпустила дым в мою сторону.

— Все вы возвращаетесь рано или поздно. Только ты здесь не останешься, Морган. Иначе мне хана.

— Не дрейфь, Гасси, будет полный порядок.

— Почем знаешь?

— Есть сведения.

— У меня нет.

— Никто не пострадает, и, если дело выгорит, ты еще прилично заработаешь.

Она пожала рыхлыми плечами и шевельнула отекшей рукой.

— Спрашивай. А я посмотрю, стоит ли отвечать.

Я подтянул ногой стул и уселся.

— Кто останавливался в моей комнате до меня?

Гасси наморщила лоб и спросила:

— Это когда тебя взяли?

— Да.

— Сейчас, Морган… — Она нагнулась к рассохшейся плетеной корзинке возле дивана и достала потрепанную регистрационную книгу. Полистала, пока не нашла то, что нужно. — Один тип но имени Мелвин Гросс. Работал официантом на судне. Останавливался дважды…

— А до него, Гасси?

Она послюнявила палец и перевернула еще пару страниц.

— Марио Туллиус. Они приехал совсем больной, пролежал в постели три дня, а потом его забрали в больницу, где он и умер от воспаления легких. Кажется, он работал грузчиком в порту.

— А перед ним?

— Горман Ярд. Жил три недели. Его забрали в кутузку. Он наследил в Сиракузах.

— Что он натворил?

— Напал на прохожего. Бьюсь об заклад, что его наняли. По роже было видно. Не знаю, куда он делся, когда вышел. — Она подозрительно посмотрела на меня. — А в чем дело?

Я не ответил.

— Посмотри, кто был до него.

Она даже не заглянула в книгу.

— Бернис Кейс. Эта шлюшка снимала комнату три года. С ней не было хлопот. Сюда не водила. А когда срывала хороший куш, и мне кое-что перепадало. Эта девчонка неплохо промышляла.

— Почему же она жила в таком месте?

Гасси хмыкнула.

— Сантименты. Вот почему. И у проститутки они есть, Морган. Она родилась здесь, на верхнем этаже. Она бы так и жила здесь, если бы не один парень, который предложил ей выйти за него. — Она загасила окурок в мокром блюдце, стоявшем на подлокотнике дивана, и снова повернулась ко мне. — Ты не сказал, что же тебе надо?

— Догадайся.

Старая Гасси мудро покачала головой.

— Ты думаешь, что кто-то из них кое-что припрятал здесь и вернулся за своей добычей, но наткнулся на тебя и стукнул куда надо.

— Вроде того.

— Думаешь на Гормана Ярда?

— Возможно.

— Похоже на него, если он решил поладить с фараонами. Не подмажешь — не поедешь. Хочешь, я узнаю у Джои Джолли, который его заложил?

— Не надо. Я сам.

— Валяй. — Складки жира на ее лице сложились в подобие улыбки и она добавила: — Не грех бы и мне дать кусочек от твоих сорока лимонов, Морган?

— Потом, дорогуша.

— Здесь их нет. Это точно. Когда фараоны уехали, я чуть не раскатала этот домишко по бревнышку, чтобы найти их.

— А вдруг нашла?

— Милок, да разве б я сидела в этой дыре?

Джои Джолли держал винокурню на окраине Гринвич Вилледж, а также промышлял помалу крадеными драгоценностями, чтобы не потерять квалификацию. Это был вор с большим стажем. Через него всегда можно было выйти на нужного человека, за хорошие деньги, конечно.

Я нашел его в конторе с боковым выходом на улицу. Это был долговязый тип с редкой бахромой волос на загорелой плешивой голове.

— Так, — встретил он меня. — Легендарный Морган. Я уж думал, что тебя вообще не существует.

— Легенду не убьешь, Джои.

— Пожалуй. — Он улыбнулся. — Послушай. Ближе к делу. Я так понимаю, тебе надо пристроить твои сорок миллионов, которые ты так старательно придерживаешь. К сожалению, номера банкнот идут сериями. Но, к счастью, бумажки не очень крупные. Один к десяти пойдет?

— Не пойдет. Я могу найти варианты получше.

Он озадаченно посмотрел на меня.

— В таком случае я подожду… Что, сложности с хранением?

— Нет.

— Странно. Я думал, ты всегда работаешь в одиночку. Ты никогда не искал посредников.

— Где находится Горман Ярд?

Он помолчал мгновение, припоминая имя, а потом кивнул:

— Помню. Вы оба жили у Гасси, верно?

— Верно.

— Могу я знать, что у вас общего?

— Ничего особенного. Я хотел, чтобы он мне помог в одном деле.

— Темном?

— Тебе это ничем не грозит.

— И не может грозить, Морган. Ярд отбывает срок в Эльмире. Нападение на прохожего года два назад. Ему еще осталось лет пять.

— Круто они ему намотали.

Джои равнодушно пожал плечами:

— Там, кажется, было умышленное нападение. У него с пострадавшим были раньше какие-то дела, тот его подвел. Скотланд-Ярду это не понравилось. В газетах писали, можешь найти.

— Может, поищу. Как он тебя нашел?

— Я узнал его во время войны, когда он промышлял на черном рынке. Его пару раз бросали в кутузку за мелкие грешки. Потом он стал работать по-крупному. Ему не очень везло. Все, что он добывал, просаживал на ипподроме. Вообще-то, не самый худший из подлецов. Можно я спрошу?

— Ради Бога.

— Раз ты пришел говорить не о славных миллионах, которые ты свистнул из государственной мошны, то, будь добр, не забудь обо мне, когда до них дойдет дело.

— Буду добр.

— А когда это будет? Хотя бы приблизительно?

— Скоро. Мне бы тоже хотелось пустить их в оборот.

— И мне, дружочек, и мне. Будь осторожен. Если тебя еще раз поймают, тебе уж не удрать. Я и то удивляюсь, что их не насторожили твои прежние выходки. Тот побег в Мексике был просто чудо.

Я оценил комплимент, подмигнул ему и вышел через боковую дверь. На улице я взял такси и отправился в свои старые палестины, чтобы нанести кое-какие визиты.

Нью-Йорк — необычное место. Хотя он и разделен на пять районов, на самом деле он состоит из тысяч образований, каждое из которых обладает странной автономией. Кроме названий улиц, вы не заметите никаких границ, но они существуют, строго охраняются и уважаются, а все правила соблюдаются. Чужаки, как тени, не в счет, но аборигены подчиняются определенному режиму.

Я не принадлежал ни к тем, ни к другим. Они меня, конечно, знали. Но я был еще незаметнее, чем тень. Глаза у них смотрели зорко, а вести разносились быстро. Я мог спрашивать, мне отвечали, если могли, но спрашивать обо мне не полагалось. Мои заботы были за пределами их понимания, и они не хотели впутываться в дела рейдера Моргана.

Болди Хайнз, владелец небольшого гастронома, запомнил Гормана Ярда, потому что у того была манера швырять на прилавок пятидесятидолларовую бумажку за пачку сигарет. На номер серии Болди не смотрел, но бумажки были новые и вполне его устраивали. Несколько раз он встречал Ярда в компании двух незнакомых парней в таком прикиде, что было ясно — у них денег куры не клюют. Как-то раз приезжала Бернис Кейс повидать старых знакомых. Горман попытался ее сделать, но получил в морду и отвалил. Никого не касается, как она зарабатывает на хлеб, но хамства мисс Кейс никому не позволяла, тем более у себя дома.

Кое-какие сведения удалось узнать от матушки Топ- нет, которая жила напротив Болди и половину своей жизни провела, высунувшись из окна и подложив под коленки подушку для удобства. Наблюдать за соседями было ее любимым развлечением. Мы выпили кофейку, а ее супруг в это время храпел, сидя перед орущим телевизором. Она несколько раз видела, как Ярд крадучись выходил из своего дома и садился в черный «кадиллак». Машина останавливалась и подбирала его, видно, заранее договаривались. Она не запомнила ни водителя, ни номер да и не интересовалась, честно говоря. Она вспомнила Марио Туллиуса, как она однажды принесла ему горячего супа, когда он болел. Пока он ел, она успела только заметить золотые часы, несколько книг и мелкие деньги, выглядывавшие из бумажника на туалетном столике. Она добавила, что после его смерти его долг за квартиру заплатила Бернис Кейс и что в этом не было ничего особенного, потому что девчушка любила делать приятное своим старым соседям.

Мне не нравилось расспрашивать, но надо было выяснить еще пару вещей. Было без пятнадцати полночь, все вокруг затихало. Я взял такси и велел ехать в отель «Марк Сэнфорд». Там я заказал номер на имя М.А. Винтерса и позвонил Ким Стейси.

Она не спала, я это понял по ее холодному, деловому и несколько удивленному тону, когда она попросила меня подняться к ней.

Мир давно стал для меня довольно ограниченным и заурядным местом. Я думал, что уже ничто не сможет меня удивить, а тем более потрясти, потому что я повидал всякое и прошел сквозь огонь, и воду, и медные трубы, и всегда знал, что будет в конце.

Но я ошибался.

Она открыла дверь на мой стук. Свет ночника просвечивал через ее нейлоновый пеньюар, а ее аромат почти осязаемо коснулся меня, искушающий, как маленькие нежные руки, ласкающие самые сокровенные места.

У меня как будто стянуло лицо. Я с трудом улыбнулся.

— Привет, куколка. Поговорим?

Она насмешливо приподняла брови и слегка улыбнулась.

— Заходи, Морган.

Пропуская меня, она отступила, а я, входя, нечаянно задел рукой ее грудь и опять испытал какой-то эмоциональный удар, и невидимые нежные руки, казалось, ударили меня прямо под ложечку.

Это была совсем не та Ким Стейси, которую я уже знал. Повадки матерой охотницы куда-то исчезли, и проявилась истинная женщина. От нее веяло прохладной нежностью девушки, мечтающей превратиться в теплую прелесть женщины. В ее широко открытых, фиалкового цвета глазах искрились смешинки, а на полных губах играла лукавая улыбка.

— Морган… Мы ведь некоторым образом обручены…

Я засмеялся, все встало на свои места, и мой пыл охладел.

— Выпьешь? — спросила она.

— Нет холодного пива?

Она кивнула, пошла на кухню и вернулась с запотевшей банкой Пабета.

— В бокал?

— Я прямо из банки. Присоединяйся.

— Нет, пожалуй. Ты хотел поговорить. Ты готов к отъезду?

Я сидел на подлокотнике кресла и потягивал пиво.

— Не совсем. Мне от вас еще кое-что надо.

Улыбка исчезла с "ее лица. Это было опять лицо профессионала, она была вся внимание.

— Морган, ты не должен ни о чем больше просить. Тебе об этом сказали.

— Это касается нашего дела. Тебе тоже об этом сказали.

Ее глаза слегка сузились, она пожала плечами.

— Хорошо, я передам.

— В Эльмире силит один тип по имени Горман Ярд. Я хочу получить о нем всю возможную информацию. Я мог бы узнать все сам, но у вас это будет быстрее.

— Это все?

— Нет. Я хочу знать кое-что, о чем не упоминалось в суде.

— Что?

— Помимо того, что было найдено в моей комнате, сколько еще из этих сорока миллионов было изъято из обращения. Сможешь узнать?

— Возможно. А ты не можешь мне сказать, зачем тебе это?

— Могу. Я хочу понять, где я ошибся. — Я широко улыбнулся ей. а она, понимая, что я вру, согласно кивнула головой.

— А если они не дадут информации?

— Случаются забавные вещи, дорогая. Вдруг об этом разнюхает какой-нибудь дотошный газетчик. За такой кусочек хорошо заплатят и другие газеты.

— Этого не допустят, Морган.

— Ты пе знаешь моих друзей, детка. — Я допил свое пиво и поставил банку на спинку кресла. — До завтра?

— Я попытаюсь.

Я направился к выходу, у дверей обернулся и пристально посмотрел на нее.

— Ким, ты получила какие-нибудь особые инструкции для этого задания?

Она вопросительно глядела на меня своими раскосыми глазами.

— Ты о чем?

— Наш предстоящий брак. Он будет завершен как положено?

Краска стала медленно подниматься от плеч, вверх по шее к ее лицу.

— Когда я встречу настоящего мужчину, я сделаю свой выбор.

— Хитро придумано. Ваша фирма веников не вяжет. Фиктивный брак — основание для развода. Хорошо выкрутилась.

— Хорошо.

— Только они кое-что упустили. — Я ухмыльнулся еще шире.

— Что? — спросила она неожиданно тихо.

— Нет закона, по которому муж не может взять свою жену силой, — ответил я и закрыл за собой дверь.

Я выполнил нашу договоренность и остановился в отеле, но в течение трех дней я действовал абсолютно независимо. Еще до того, как я заключил эту сделку, несколько одиночек и одна отлично организованная банда пытались вытрясти из меня мою предполагаемую добычу. Приходилось ускользать и увертываться. Мне это стоило нулевой царапины на бедре, а им нескольких разбитых голов. Мне не хотелось, чтобы все началось сначала. И без этого мои дела были не сахар.

Отель находился на Шестой авеню в деловом районе, где можно было не привлекать к себе внимания и заниматься своим делом без по^мех. Я уплатил вперед, сел на телефон и к двум тридцати нашел Бернис Кейс. Я отправился в бар Андре, в мой родной ночной мир.

Это был известный бар, где днем обедала конторская публика, до полуночи любители экзотики, а до закрытия довольно разношерстная публика. Фирменным блюдом у Андре был соус чили, если, конечно, ваш желудок мог выдержать такую взрывчатку. Он всегда был рад моему приходу.

Бернис сидела за последним столиком, одной рукой макала крекеры в чили, в другой у нее был утренний номер «Ньюз». Я сел напротив нее, она странно глянула на меня и спросила:

— Есть хочешь?

Она всегда была похожа на забавного ласкового котенка. По моему виду она решила, что я на мели, и от душевной щедрости готова была разделить со мной ужин.

На своем веку я повидал много проституток. Одни занялись этим ремеслом, потому что не придумали ничего лучше, других вынудили обстоятельства, а третьим это просто нравилось. Но профессия навсегда оставляет след. В многоопытных глазах, уставших от нечистой жизни, в выражении отвращения к себе и тем, кто пользуется ими, а часто в ранних морщинах на лицах и телах. Как это ни странно, на Бернис Кейс не было этих следов. Зато она умела сострадать. Глаза ее искрились радостью, а розовый бутон ее губ раскрылся в счастливой улыбке. Ее светлые волосы отливали серебром, но по темноватому оттенку можно было догадаться, что она не натуральная блондинка. У нее была по-девичьи высокая грудь и естественная грация несколько замедленных движений.

— Нет. Спасибо, Бернис.

Услышав свое имя, она с любопытством спросила:

— Мы встречались?

— Не лично. У нас есть общие друзья.

Она прикусила нижнюю губку своими белыми ровными зубами и с усмешкой сморщила нос.

— Моим друзьям следовало бы не перегружать мое рабочее время. — Она тронула меня за руку. — Не обижайся, но у меня был трудный вечер…

— У меня тоже, Бернис. Скажем так, я незаинтересован в тебе… хм… профессионально.

— Очень мило сказано, — засмеялась она.

— И мне не нужно подаяния, — добавил я.

— А ты не такой, как все. — Она царапнула розовым коготком по тыльной стороне моего запястья. — Общие друзья?..

— Старушка Гасси, матушка Топпет.

Она слегка прищурилась, выпрямилась и посмотрела на меня с интересом.

— Но ты не из нашей округи.

— После твоего отъезда я жил у Гасси, пока меня не замели.

Наконец она сообразила, кто я, строго поджала губы и серьезно сказала:

— Ты Морган, не так ли?

— Да.

— Ты с ума сошел. Зачем ты сюда пришел? Это я не сразу узнала тебя. Тут есть такие типы, что ради денег на выпивку прикончат собственную мать. У них не такая память на лица, как у меня, тем более на те, что мелькали на первых страницах всех газет.

— Это касается только меня.

Бернис с насмешливым изумлением подперла подбородок руками.

— Прекрасно, мой друг, а как же я? А если нагрянет полиция, они заберут нас обоих, меня как сообщницу. Мне надо заботиться о своей репутации.

— Давай пойдем в другое место.

— Может, ко мне?

— Идет.

Она еще раз внимательно посмотрела на меня и, опираясь на весь свой жизненный опыт, тихо спросила:

— Все очень серьезно, не так ли?

— Да, очень, малышка.

— Я могу помочь?

— Возможно.

— Тогда пошли ко мне.

В старом перестроенном здании у нее была трехкомнатная квартира, обставленная просто и со вкусом. Рядом с огромным стереомагнитофоном было, наверное, около сотни записей классической музыки. На стенах висели три картины известных современных художников.

— Я их не покупала. — Она улыбнулась и добавила: — Бартера тоже не было.

— Ты знаешь, что они стоят кучу денег?

— Это сейчас. А в то время ребята помирали с голоду, у них не было денег ни на жилье, ни на еду. Работы мне понравились, и я выручила их.

Я показал на самую маленькую картину.

— Последнее полотно этого парня пошло за сто кусков.

— Знаю. — Она протянула мне высокий бокал имбирной водки.

— Почему ты их не продашь?

Она ответила очень просто.

— Они мне нравятся. — Подошла к проигрывателю, включила, и села на стул нога на ногу. — Ты хотел о чем- то спросить. Морган?

Я сел напротив этой странной маленькой блондинки и пригубил питье.

— Что ты знаешь обо мне?

— Что писалось в газетах. — Она лукаво добавила: — Я знаю, они не нашли остальных денег, которые ты… присвоил.

— Почему ты не сказала «украл»?

— Это были казенные деньги. Черт побери, они достаточно вынимают из наших карманов в виде налогов, чтобы куча идиотов в разных комиссиях, о которых никто слыхом не слыхивал, настраивали народ против нас. И я чертовски рада, что ради разнообразия их тоже надули. Представляю, что с ними было!

— Они разъярились.

— Ты их вернешь?

— Ты считаешь, надо?

Бернис заговорщически хихикнула, как в детстве, и скорчила забавную рожицу.

— Пока не надо. Это слишком горячие деньги, их не потратишь. Пусть эти чиновники еще повертятся, а потом пошлешь деньги в старом ящике из-под пива или что- нибудь в этом роде. Представляешь, какие у них будут рожи? Вдруг они подумают, что там бомба, вывезу! в безопасное место и взорвут.

— Ты рехнулась. — Я сделал большой глоток водки.

— Весь мир рехнулся. Зато можно повеселиться.

— Ну и как, получается?

Глаза ее помягчели.

— Скажем так, я люблю людей.

— Тогда ты лучше меня, девочка. Я не так великодушен.

Она с сочувствием посмотрела на меня.

— Вернемся к нашему разговору, Морган.

— Ты знала Гормана Ярда?

— Да.

— Что ты о нем думаешь?

— Он свинья. Ненавижу свиней.

— В каком смысле?

— Если у него есть выбор сделать добро или гадость, он выберет последнее.

— Личный опыт?

— У него не хватит денег купить меня, Морган. Он пытался. Я ему сказала, что у меня найдется парочка друзей— настоящих друзей, — и тогда он замолчит навсегда. Он понял, что я не шучу.

— Что же он все-таки из себя представляет?

— Если ты не видел настоящих отбросов, ты не поймешь, что такое Горман Ярд. И не только он, все его дружки. Они и сами-то с трудом друг друга переносят, не говоря уж о посторонних. С ними стараются не иметь дела. Я знаю кое-кого из тех, с кем он общается. Других не знаю, но думаю, одного поля ягода. Я удивилась, что Гас- си пустила их к себе, она стала неразборчива в последнее время. Если бы она знала, какой гнусный тип у него жил, она бы ему отказала.

— Какой тип?

— На тебя когда-нибудь смотрела ящерица, Морган?

Я пожал плечами, не понимая.

— Или рыба сарган? Она поднимается из воды, как подводная лодка, и смотрит на тебя своими жуткими глазами. Хочется, чтобы в руках был револьвер. Потом она опускается, а у тебя такое ощущение, как будто тебя съели живьем. Когда я была маленькая, мой дядя однажды взял меня на рыбалку. Я запомнила зубы саргана.

— А кто этот тип, Бернис?

— Сама не знаю. Он редко высовывался. Пожил какое-то время и исчез. Я видела его пару раз из окна комнаты Лили Темпл. Она его тоже боялась. У него был такой затравленный вид, как будто он был на игле. Но он не был. Я много таких встречала. Они как будто никогда не выходят из кайфа.

— Может, они были в одном деле?

— Не похоже на Ярда. Он работал один. Мне кажется, этот тип был в бегах, а Ярд воспользовался этим.

— Ярд и сам был в бегах.

— Но не так, как этот. Этот тип был из тех, кого не так легко запугать. Я бы с таким не стала связываться. Если у них было общее дело, тогда я вообще ничего не понимаю. Впрочем, он недолго оставался у Гормана. Недели две, самое большое.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я знаю, сколько он покупал продуктов и когда он перестал так много покупать. Он покупал на двоих, потом вдруг перестал, а вскоре его забрали и упекли в каталажку.

— Ты еще упоминала других.

— Еще большая гнусь. Этот Ярд прямо-таки лез на рожон. Ты знаешь, он снюхался с боевиками, которые работали на Уайти Тасса. Видно, хотел познакомиться с самим боссом. Ему еще здорово повезло, что полиция ухватила его за холку, а то бы он узнал от Уайти, где раки зимуют. Он слишком крупно работает, чтобы к нему смела вязаться такая свинья, как Ярд. Лу Стьюбл однажды попытался наехать на Уайти и разобраться с ним насчет своей сестры. А потом его выудили из воды. Вроде бы он пьяным упал в воду, но я сильно сомневаюсь. Это дело рук Уайти.

— Милая компания.

— Ты вот все расспрашиваешь? Могу я спросить, в чем дело?

— Конечно, можешь.

— Только ты не ответишь.

— Точно.

— Почему?

— Как сказал один человек, Бернис, кто умножает познания, умножает скорбь.

она криво усмехнулась и согласно кивнула головой.

— Ты прав, конечно. Это просто любопытство. Могу я сделать предположение?

— Как хочешь.

— Ты жил в одном доме с Ярдом. Он приехал раньше тебя и, видимо, что-то спрятал. Когда он за этим вернулся, он увидел тебя. Может, это он настучал на тебя?

Я с сомнением покачал головой и допил свой бокал.

— Давай попробуем другой вариант, — продолжила Бернис. — Агенты казначейства нагрянули в пансион Гасси, все перетряхнули и накрыли этого матроса с героином, а заодно наткнулись и на тебя. Может, Ярд знал, что ты обосновался у Гасси, но настучал на матроса, чтобы спугнуть тебя с твоего насеста, а самому собрать яички тепленькими.

— Неплохое предположение. Если бы оно было правдой.

В глазах у нее прыгали чертенята.

— Я родилась в этом доме, Морган. Я знаю, где ты пристроил добычу. В детстве я сама любила прятать там мои сокровища. Мой отец соорудил этот тайник, чтобы прятать от матери выпивку. Как ты его обнаружил?

Я пожал плечами и ничего не ответил.

— В этом клоповнике, пожалуй, больше и прятать-то было негде. Не пойму, где же остальные деньги? После того как тебя забрали, Гасси перевернула все вверх дном, но ничего не нашла.

— Есть идеи?

— Конечно. Ты не из тех, кто хранит все яйца в одной корзине. Остальных денег и не было в доме, а то бы я их нашла. Я тоже вернулась и обшарила все мои старые тайники.

— Прости, крошка, что я тебя подвел.

— Мелочи. Это было просто забавно. Странный у нас разговор, Морган. Ты узнал от меня что-нибудь важное?

— Может быть. Тебе очень хотелось найти деньги?

— Да нет, не очень. У меня хорошо идут дела.

— Хочешь заработать?

— Как?

— Попробуй узнать, почему Горман Ярд пытался подобраться к Уайти Тассу.

— Попытаюсь, Морган. Эти люди не больно-то разговорчивы, даже со своими. Но я попробую. У меня… дела с одним из них, вот уже полгода. — Она очень серьезно посмотрела на меня. — Но не за деньги, Морган. Я сделаю это. но не за деньги.

— Я не люблю быть в долгу, детка.

Ты можешь привязаться ко мне по-доброму? Ведь по-настоящему никто не любил меня.

Тебя любили, дорогая.

Нет, мне не любовь нужна, а сердечное отношение. Чтобы у меня был настоящий смелый друг.

— Да я сам все время трясусь.

Но не боишься. Вот почему в любой драке ты оказываешься наверху.

Я невольно улыбнулся и подмигнул ей.

— Котенок, ты мне нравишься. Честное слово.

— Знаешь, ты останешься у меня. Только я не хочу, чтобы это было так… как с другими. Я хочу, чтобы ты обнял и приласкал меня, чтобы мы говорили о разных пустяках, слушали музыку, держали друг друга за руки. А потом я, может быть, усну у тебя на плече до самого восхода. Ты понимаешь меня. Морган?

Я встал, подошел к ней, погладил ее шелковистые волосы, заглянул в нежные, добрые глаза и кивнул:

— Понимаю.