Физрук и вот это вот все

Глава 11

Когда-то очень давно, во время одной из наших традиционных встреч в неформальной обстановке, мой добрый старый друг Кабан, ныне покойный, изложил мне свою теорию скуки.

Скука, утверждал он, это прекрасно. Скука приходит только вместе со стабильностью. Если тебе скучно, это значит, тебе не нужно думать о том, что ты будешь делать завтра, не нужно думать, чем ты будешь кормить свою семью, не нужно думать, как ты будешь платить по кредитам и сколько еще человек тебе надо уработать, чтобы хозяева тех ларьков на рынке перестали кочевряжиться и начали платить. Если тебе стало скучно, это означает, что ты перестал выживать и начал жить.

Довольно сомнительная, на мой взгляд, теория, но даже если принять эти рассуждения а отправную точку, Система делала все возможное, чтобы игрокам не было скучно. Может быть, в ней и существовали миры, в которых можно было жить, а не выживать, но я таких пока не встречал.

И в этом тоже была своего рода стабильность.

На руднике в Глубокой Дыре было скучно. Дни походили один на другой, и даже нападения пещерных крысоволков со следовавшей за ними обжираловкой не вносили особого разноообразия. Заключенные рубили тримерит, обслуживая финансовые интересы людей, которых никогда в жизни не видели, и это уже не было похоже на игру.

Это было похоже на жизнь.

Ну, откровенно говоря, это была такая себе жизнь… Мне она наскучила уже на третий день моего пребывания на руднике. А на четвертый день ремонтники наконец-то починили связь.

Был поздний вечер, рабочая смена уже закончилась. Я вышел из столовой, сытый, но не получивший от еды никакого удовольствия, и заработанные мной жетоны уныло позвякивали в кармане. Я уже начал прикидывать, не спустить ли мне их излишки в какой-нибудь азартной игре из числа тех, что заключенные устраивали вечером, и, видимо, погрузился в свои мысли слишком уж глубоко, потому как не заметил, как ко мне подошел охранник.

И это, кстати, еще раз свидетельствует о том, насколько я тут расслабился. В обычном игровом пространстве черта с два бы я дал кому-то так запросто ко мне подкрасться.

— Чем могу? — вежливо поинтересовался я. Странно, но местные вертухаи не вызывали у меня неприязни. Вообще никаких негативных эмоций.

Наверное, потому что они здесь почти в такой же… дыре, как и заключенные, которых они стерегут.

— Начальство вызывает, — сказал он.

— О как, — сказал я. — Передай начальству, я зайду, как только у меня будет свободное время.

— Сейчас, — сказал он.

— А вот и свободное время, — сказал я.

Тот же домик, тот же кабинет, тот же ветеран. Но что-то в выражении его изборожденного шрамами лица все-таки изменилось. Не знаю, что именно. Может, он просто выпил чуть больше, чем в прошлый раз.

— Вольношатающийся физрук явился, — сказал я, без приглашения опускаясь на стул. — Какие-то проблемы?

— Связь починили, — сказал начальник рудника.

— Так это же отличная новость, — сказал я. — Или нет?

— Сам решишь, — сказал он. — Сеть подняли утром, и я сразу же отправил на Остров доклад о твоей ситуации.

— Значит, всего через пару каких-то жалких месяцев мы получим ответ? — уточнил я, уже подозревая, что дела обстоят не так радужно.

— Хочешь выпить, сынок? — спросил он.

— Учитывая контекст, это предложение меня пугает, — сказал я. — Но отказываться не стану.

Он организовал все, не вставая со своего места. Просто открыл ящик стола, вытащил оттуда два средне-пыльных стакана и початую бутылку какого-то напитка, но цвету и консистенции напоминающего виски.

Мне он налил на два пальца, а себе — добрую половину стакана. Справедливо, у нас и комплекции разные, и стаж не так, чтобы одинаковый.

Мы выпили без тоста и не чокаясь. То ли здесь так было не принято, а то ли речь шла о моих похоронах. Впрочем, напиток напоминал виски и по вкусу, и был довольно неплох.

— Значит, мы не будем ждать ответ пару каких-то жалких месяцев? — уточнил я.

— Я уже получил ответ, — сказал он. Кажется, теперь я понял, что изменилось в выражении его лица. Там появилось сочувствие. — Два часа назад.

— И что там?

— Ты знаешь человека по имени Мормаэт?

— Э… — было что-то знакомое в этом сочетании букв, что-то вертелось у меня в голове, но с каким-то конкретным визуальным образом никак не связывалось. — А я точно должен его знать?

— Судя по тому, что он вызывает тебя на смертельный поединок, что-то о нем слышать ты все равно должен был.

— Ах, этот Мормаэт, — сказал я. — Так он не человек.

— Эльф, — согласился начальник рудника. — Князь, глава Дома Красных Ветвей.

— Черный червяк…

— Черный Змей, — поправил он. — И он зол на тебя настолько, что готов организовать ваш поединок и оплатить твою доставку на Остров.

Вряд ли мой мозг мог быть затуманен алкоголем из той мензурки, которую я опрокинул, но соображал я все-таки медленнее обычного.

— То есть, вы хотите сказать, что он собирается биться со мной сам? — уточнил я. — Здесь, на этой планете?

— Да, сынок, — сказал начальник рудника. — Именно так звучало его предложение. Поединок на Острове. Видимо, ты здорово его разозлил.

— По большей части, он сам себя накручивает, — сказал я. А чего же он, такой весь из себя разозленный, сам сюда не приехал? Негоже княжескому телу по степи тащиться? — Как я понимаю, на Острове нет здешних ограничений на характеристики?

— Есть, — сказал он. — Но куда более щадящие.

— Сколько там режется?

— Около десяти процентов, — сказал он. — Мне нужно сообщить на Остров твой ответ, пока связь снова не оборвалась.

— Если я соглашусь, то меня доставят на Остров, где мы будем с ним биться: — уточнил я.

— Да.

— А если я откажусь?

— То твой случай будет рассматриваться в обычном порядке, — сказал начальник рудника.

— Месяцы.

— Возможно, что и дольше, сынок, — сказал начальник рудника. — В любом случае, ты будешь находиться здесь, пока не придет следующий поезд.

— Но если я соглашусь…

— То князь Мормаэт оплатит твою доставку на поединок, — сказал начальник рудника. — Поверь мне, сынок, это очень дорого.

Значит, механизм все-таки существует. Но некоторые механизмы крутятся только за деньги. Доставить меня на остров, чтобы дать свершиться кровной мести, это они могут. А сделать то же самое для восстановления справедливости — на это всем наплевать.

— Нужно мое принципиальное согласие? — уточнил я.

— Да, — сказал начальник рудника. — Ты не заключенный, и администрация не может принудить тебя с кем-то биться. Транспорт вышлют только после того, как ты озвучишь свое добровольное согласие. Но если тебе интересно мое мнение…

— Интересно, — сказал я.

— Тогда лучше откажись.

— Почему?

— Он тебя убьет. Для того, чтобы устроить такой поединок, необходимо задействовать очень хорошие связи и потратить огромные суммы денег. Никто не будет такого делать, если не уверен в исходе.

— Если говорить о нормальных людях, то я согласен, — сказал я. — Но это чертов князь эльфов, повернутый на кровной мести. Не думаю, что он еще способен мыслить рационально.

— А ты уверен, что сам способен мыслить рационально, сынок?

— Нет, — беззаботно сказал я. — Но моя сила не в этом.

— Это твоя жизнь, сынок, — сказал он. — Тебе и решать, как она закончится.

— Меня больше другое интересует, — сказал я. — Что будет, когда я побе… одержу победу?

— Поскольку у администрации нет оснований тебя задерживать, ты сможешь воспользоваться порталом и покинуть эту планету, — сказал он.

— А если я соглашусь драться, а в последний момент откажусь? — поинтересовался я. Не то, чтобы я на самом деле собирался так поступить, но всегда следует прикинуть варианты.

— Тогда Система теб накажет, — сказал он.

Вот, значит, насколько принципиальное согласие им требуется. Я должен поклясться Системой, что бой состоится.

Это немного раздражало. Администрация не собиралась совершать никаких телодвижений по поводу того, что невиновный оказался в их тюрьме, но если требовалось устроить кровавый поединок, то она тут как тут.

Сколько же Мормаэт им заплатил?

И это навело меня на очередной вопрос.

— Но раз механизм доставки существует, не мог ли я инициировать его запуск лично? — спросил я. — В смысле, если бы я был готов сам оплатить свою доставку к порталу?

— У тебя столько нет, — сказал он.

— А если бы было?

Начальник рудника пожал плечами.

— Это не только вопрос денег, сынок, — сказал он. — Надо еще найти того, кому можно их заплатить.

— Мормаэт нашел.

— Он князь эльфов и глава дома, — сказал начальник рудника. — Полагаю, у него обширные связи.

— Ваш мир погряз в коррупции, — сообщил я.

— Так уж все устроено, сынок, — сказал он. — Каков будет твой ответ?

Я прикинул расклады.

Мне уже скучно, а через неделю станет и вовсе тоскливо, и я прекрасно понимал, что высиживать здесь особого смысла нет. Поезд придет еще нескоро, официальное решение по моему случаю можно прождать еще дольше, а значит, мне придется пешком тащиться до побережья, каким-то образом проникать на корабль, а потом с боем — почему-то я не сомневался, что будет именно так — пробиваться к порталу. Так почему бы не пропустить начальные стадии этого квеста и не заняться самым интересным сразу?

Кроме того, этот эльфийский князек и его происки мне уже порядком надоели, и я не видел ничего плохого в возможности свернуть ему шею.

Конечно, никакого врага нельзя недооценивать, и тот, кто это делает, ходит по очень тонкому льду поздней весной, но вряд ли Мормаэт опаснее Элронда, как боец. Он эльф, он стар, все его навыки ближнего боя наверняка уже очень давно прокачаны до капа, но, черт побери, я же Бэтмен, и дело мое правое.

Что же может пойти не так?

Жизненный опыт подсказывал — все, что угодно. Я доподлинно не знал о природе своей неубиваемости, она не подсвечивалась никакими системными надписями, и счетчик отката, как, например, у бафа, над ней не тикал, а значит, она могла слететь в любой момент. И по закону всемирного свинства, слетит она в момент наиболее для этого неподходящий.

Но это, в принципе, нормальная рабочая ситуация, и упускать шанс убить двух зайцев одним ударом попросту глупо.

— Я согласен, — сказал я.

Начальник рудника вздохнул. По каким-то причинам мое решение его не слишком обрадовало.

— Тогда ты знаешь, что тебе нужно сделать, сынок.

Я призвал Систему в свидетели и произнес все положенные фразы, и Система подтвердила мои слова. После этого начальник рудника включил свою адскую машинку, по какому-то недоразумение называвшуюся здесь компьютером, и отправил мой ответ на остров.

Дело сделано.

— Как скоро прибудет транспорт? — поинтересовался я.

— Как прибудет, так и прибудет, — сказал он, снова пожимая плечами.

— Ладно, — сказал я. — Тогда вы знаете, где меня искать.

— Постой, сынок, — сказал он, когда я поднялся со стула.

Я замер.

Он порылся в выдвижном ящике своего стола и бросил на стол небольшой кожаный кошелек, внутри которого что-то скромно звякнуло.

Большие суммы звенят не так, уж я-то знаю.

— Что это? — спросил я.

— Пять золотых, сынок, — сказал он. Портальная магия не бесплатна, а ты вряд ли сможешь добраться до своих денег, пока не уберешься отсюда. Пять золотых — это немного, и вряд ли ты сможешь оплатить портал туда, куда тебе на самом деле нужно, но они позволят тебе добраться до ближайшего места, где у тебя откроется инвентарь.

— Спасибо, — искренне сказал я, убирая кошелек в карман. Вот еще один нюанс, о котором я не успел подумать. Конечно, на острове наверняка можно обменять на золото и заработанные мною жетоны, но где искать обменный пункт и насколько грабительским будет курс. — Я постараюсь их вернуть.

— Лучше бы нам с тобой больше не встречаться, сынок, — сказал начальник рудника. — Даже ради такого случая.

— Я имел в виду, я могу переслать их по почте, — сказал я.

Он покачал головой.

— Не стоит, сынок. В большом мире это не такая уж большая сумма, а здесь мне их просто не на что тратить.

— Тогда еще раз спасибо, — сказал я.

— Удачи в бою, — сказал он. — Хочешь еще выпить перед уходом?

— Не могу, — сказал я — Огорчить вас отказом.

И мы допили ту бутылку до дна.

Здесь, конечно, всем на всех наплевать, но практика показывает, что возможны нюансы.

Транспорт прибыл вечером следующего дня.

Дабы не пробуждать ненужного ажиотажа и не создавать нездоровые сенсации в среде остальных заключенных, он припарковался в нескольких километрах от лагеря и двое охранников. присланных начальником рудника, вызвались меня к нему сопроводить.

Ну, чтоб меня степные крысоволки по дороге не загрызли, видимо, доставив небольшое огорчение Мормаэту, намеревавшемуся уконтрапупить меня лично. Собственной, так сказать, рукой.

Мой отказ они восприняли с облегчением. Перспектива тащиться назад с возможностью тоже стать добычей для степных крысоволков, казалась им не слишком радужной.

Я не стал прощаться с соседями по бараку и ушел по-английски. Возможно, среди них были и хорошие ребята, но я сомневался, что мы могли бы стать друзьями, даже если бы не пришлось здесь задержаться.

И это, кстати, для них даже лучше. У моих друзей в жизни все не так уж радужно.

Транспорт был на месте. Это оказался отдельностоящий паровоз — спального вагона для моей транспортировки никто не выделил — кабина которого находилась на поворотной платформе, что позволяло ему двигаться в любом направлении даже не разворачиваясь.

На борту меня ждала целая команда — машинист и два кочегара, все в потрепанной одежде и довольно чумазые. Машинист, молодой парнишка с уровнем ниже сотого, указал мне на потрепанный диван, стоявший в свободном углу.

— Падай там, — сказал он и принялся дергать какие-то рычаги, разводя пары и готовя допотопного монстра к обратному пути.

Но прежде чем упасть, я показал ему выданный мне начальником рудника документ с печатями. Парнишка мимоходом глянул на штампы и подписи и вчитался в надпись над моей головой.

Увиденное его вполне удовлетворило и он повторил приглашение.

Рядом с диваном стояли прислоненные к стене мушкеты, числом шесть. Каждому по два?

От кого они, мне интересно, отстреливаются по дороге? Вряд ли степные крысоволки настолько не блещут интеллектом, что готовы атаковать паровоз.

— Кормить в пути будут? — поинтересовался я.

— А у вас разве только что ужина не было? — спросил он.

— Был, — сказал я. — Но дорога-то дальняя.

— Надо будет, придумаем что-нибудь, — сказал он и дал гудок, от которого у меня чуть уши не заложило.

Откровенно говоря, так себе сервис.

Внутри паровоза что-то несколько раз лязгнуло и махина пришла в движение, набирая скорость, как моя «ласточка» в худшие ее годы.

— Не подскажешь, сколько времени мы проведем в пути? — поинтересовался я, перекрикивая шум.

— Ты так торопишься на встречу со смертью? — осведомился паренек.

Что ж, значит, он в курсе, кого и куда доставляет.

— Не люблю оттягивать неприятные дела, — сказал я. — Так сколько?

— К полудню должны быть в порту, если нам ничего не помешает, — сказал он. — Но тут такие места, что лучше не загадывать. Так что просто смотри в окно и наслаждайся поездкой.

Возможно, это последнее путешествие в твоей жизни. Так он не сказал, но подумал наверняка. С таким выразительным лицом за карточный стол ему лучше не садиться.

Я посмотрел в окно. Степь и степь кругом, любоваться особо нечем.

Кочегары ушли кидать уголь на нижнюю платформу, а машинист, отрегулировав свои механизмы, и включил доисторический круиз-контроль, присел на диван рядом со мной.

— Часто такие маршруты выпадают? — поинтересовался я.

— Такие — нечасто, — сказал он. — Обычно мы вне графика только группу быстрого реагирования на спецоперации возим. Тоже нельзя сказать, чтобы очень часто.

— Понятно, — сказал я и протянул ему руку. — Будем знакомы. Василий.

— Эрл, — он пожал мою ладонь.

— А каким ветром тебя сюда занесло, Эрл?

— Я здесь родился, — сказал он. — И прежде чем ты начнешь рассказывать мне, как много возможностей предоставляет Система такому молодому и предприимчивому человеку, как я, скажу сразу. Мне здесь нравится. Я люблю водить паровозы.

— И в мыслях не было что-то такое тебе рассказывать, — сказал я, даже не покривив душой.

Кому-то нравится прокачиваться до посинения, кому-то нравится устраивать вендетту и заливать городские улицы кровью, кому-то нравится водить паровозы по степи.

Чисто теоретически в Системе каждый может найти себе место и заниматься тем, что ему по душе, и ничего не должно ему мешать.

Кроме других игроков, разумеется.

Которые, как показывает практика, то и дело путаются под ногами и расстраивают твои планы на скучную и стабильную жизнь.