Физрук и вот это вот все

Глава 2

Видеть Элронда в кресле пилота было неприятно.

Видеть Элронда было неприятно в принципе. Он был враг, непонятное чудовище и массовый убийца, а Стаса я ему вообще никогда не прощу, и больше всего в тот момент мне хотелось просто схватить бластер и сжечь его к чертовой матери. Но какой в этом смысл?

Я таких копий поубивал уже, наверное, несколько сотен, так он даже кашлять после этого не начал.

Честно говоря, я даже не представлял, как его можно убить. Не этого конкретного мини Элронда, а вообще. Он стал хреновиной размером с планету, переписал под себя часть местных физических законов и чуть ли не выдернул себя из местного игрового пространства.

И поскольку планетоуничтожающей бомбы у меня с собой не было, а Звезду Смерти я оставил на парковке возле местного «Ашана», я достал из инвентаря трубку и закурил.

— Ты же знаешь, что количество кислорода на корабле ограничено и не возобновляется? — поинтересовался Элронд.

— Знаю, — сказал я. — Ну и что?

— Просто хотел заметить, что ты сокращаешь свои шансы на выживание.

— Ну и что? — повторил я. — Тебе-то какое дело?

— Я все еще открыт к диалогу, — сказал он. — Кроме того, я хотел бы заметить, что корабль не полил необратимых повреждений. Я залатал все дырки в обшивке и могу восстановить работоспособность двигателя в течение получаса. К сожалению, запустить рециркуляторы я не смогу, но…

— С чего это ты так обо мне заботишься?

— Я все еще надеюсь договориться, — сказал он.

— И тебе это не кажется странным? — поинтересовался я. — После того, что мы друг другу устроили?

— Нет, — сказал он. — Это рациональный подход.

— Люди — существа иррациональные, — сказал я.

— А ты все еще человек? — спросил он. — Вернее, ты все еще себя таковым считаешь?

— Давай не будем углубляться в эти философские дебри и выяснять, что именно делает человека человеком, — попросил я.

— Разве не ДНК? — спросил он. — Кстати, а как ты приобрел свои новые способности?

— Просто шел по дороге, смотрю, что-то лежит, наклонился, а это мои новые способности, — объяснил я.

— Ты не мог их получить, идя путем обычной прокачки своего персонажа. Ты обрел их на планете Архитекторов?

— Знал бы ты, что там такое валяется, не стал бы уничтожать?

Он совсем по-человечески пожал плечами. Это при том, что он — искин, а выглядит, как все детство проболевший эльф.

А детство у эльфов долгое…

— Стал бы, — сказал он. — Мир Архитекторов должен был быть уничтожен.

— Но это никак не связано с разрушением портальной сети, — заметил я. — Сдается мне, что ты и не собирался ее разрушать.

— Не собирался, — не стал отрицать Элронд. — Я рассказал вам то, что вы хотели услышать.

— Тогда зачем тебе нужно было разрушить их планету?

— У меня были свои мотивы.

— Расскажешь?

— Нет.

— Ну, вот и как с тобой после этого разговаривать? — спросил я. — О каком диалоге вообще может идти речь, если ты то врешь, то умалчиваешь?

— Это прошлое, — сказал он. — Оно уже свершилось, так зачем его обсуждать?

— А какой смысл разговаривать о будущем с тем, у кого его нет? — спросил я.

— Это жалкая несостоятельная угроза или признание собственного поражения? — спросил он. — Иными словами, ты себя или меня имеешь в виду?

— Тебя, конечно же.

— Значит, все-таки угроза, — сказал Элронд. — Жалкая и несостоятельная.

Скорее, это была бравада и попытка сделать хорошую мину при плохой игре, но я не стал его поправлять. Он, в конце концов, всего лишь компьютер, так зачем ему знать эти тонкости?

— Тебя все равно прищучат, — сказал я. — Не я, так кто-нибудь другой. Вариантов у Системы множество.

— Нет, — сказал Элронд. — Я слежу за происходящим в общем информационном пространстве, и там нет никаких признаков угрозы. Система не готовится к масштабной войне.

— Возможно, потому что она вовсе не считает твое существование поводом для масштабной войны, — сказал я. — Для локального ивента — может быть.

— Она не представляет, с чем ей предстоит столкнуться.

— По-моему, ты просто набиваешь себе цену, — сказал я. — Как говорили в том месте, где я вырос, это пустые понты. Если ты так крут, каким пытаешься казаться, какого черта ты сидишь здесь и пытаешься меня в чем-то убедить?

— Это несложно, — сказал он. — За нашу беседу отвечает тысячная процента моих новых вычислительных мощностей.

— Ну а чего ради вообще напрягаться? Пусть и на одну тысячную процента?

— Успех этих переговоров может облегчить мою задачу, — сказал он. — Если же нет… Итог все равно будет одним и тем же. Я — сама неотвратимость.

Жалкий тощий эльф, утонувший в кресле, которое принадлежало не самой крупной девушке… Сейчас он особо грозным не выглядел.

— Так ты выслушаешь мое предложение?

— Валяй, — сказал я. — У тебя есть время, пока я курю, а это еще минут пятнадцать. А потом, сам понимаешь…

— Да-да, я выйду в коридор и ты в меня шмальнешь, — сказал он. — Итак, мое предложение. Отдай мне артефакт…

— А ты скажешь, что в нем?

— Нет.

— Понятно.

— Могу я продолжить?

— Ну, я же все еще курю.

— Отдай мне артефакт, и я починю корабль, — сказал он. — Восстановлю полную работоспособность двигателя и выведу судно на крейсерскую скорость.

— А потом?

— Мы достигнем зоны действия обычной портальной сети. Для этого потребуется всего шесть с половиной часов, если я начну восстановление прямо сейчас, — сказал он. — Потом ты уйдешь при помощи свитка, а я разверну корабль и полечу к себе.

— Вместе с артефактом?

— Да.

— Про который ты мне ничего не скажешь?

— Да.

— И я должен тебе поверить, несмотря на то, что в прошлом ты меня уже обманывал?

— Да.

— А что потом?

— Если ты говоришь о наших с тобой взаимоотношениях, то возможны два варианта, — сказал он. — Все зависит от тебя. Если ты будешь придерживаться прежней линии поведения, но уже через несколько месяцев нас будет ожидать очередной раунд противостояния. Но если ты проявишь благоразумие и уберешься отсюда, как можно дальше, то сможешь прожить еще лет двадцать до того момента, как я приду за тобой.

— И тебе кажется, что это хорошая сделка? — спросил я.

— Умереть сейчас или через двадцать лет? Я нахожу это предложение вполне приемлемым.

— Лично мне оно таковым не кажется, — сказал я.

— Это максимум того, что я могу предложить.

— Но этого слишком мало для графа Де ля Фер, — сказал я.

— Не понимаю. Это какая-то игра слов?

— Типа того, — сказал я.

— Но ты же должен понимать, что вам в этой войне не выиграть, — сказал Элронд.

— Это еще почему?

— Потому что вся ваша мощь, все ваша магия и спецумения построены на технологической базе Системы, вершиной которой являются Вычислители, — сказал Элронд. — А я научился убивать Вычислителей.

Это было серьезное заявление, и я сам уже об этом думал. Своими манипуляциями Элронд то ли выводил себя за пределы Системы, то ли создавал альтернативную, тут я пока с терминологией не определился. Но ясно было одно — совладать с ним чисто игровыми методами вряд ли получится.

По крайней мере, теми игровыми методами, про которые я уже слышал. Может, тут что-то новое появилось, или наоборот, какие-то старые методы есть, которые уже тысяч лет никто не использовал.

И самое обидное, что когда-то именно мы с Виталиком помогли этому… э… созданию перешагнуть предел и стать тем, кем он сейчас стал, а он мне за это даже никакой скидки не предложил.

Неблагодарные они твари, эти искусственные интеллекты.

Или нет? Может быть, как раз сейчас он пытается мне отплатить добром за добро? Ну, в его понимании?

— Однако, — сказал я. — Убить меня тебе так и не удалось.

— Ты — аномалия, — сказал он.

— Возможно, не единственная аномалия.

— Как бы там ни было, твое существование не меняет общей картины, — сказал Элронд. — К тому же, ты уже должен был понять, что для меня не существует нерешаемых задач. Если я не смог убить тебя вчера, это еще не значит, что я не найду способа сделать это завтра.

— Хорошо, — сказал я. — Завтра об этом и поговорим. Ну, не завтра, а когда у тебя новая голова отрастет.

— Я все же не понимаю, на что ты рассчитываешь, — сказал он. — Думаешь, запаса твоей выносливости хватит, чтобы пережить несколько недель без кислорода? А без корабля? Или ты полагаешь, что твои друзья тебя отыщут?

— Ну нет, я на такое не поведусь, — сказал я. — Вовсе я не собираюсь раскрывать тебе все карты.

— Может быть, у тебя и вовсе нет никаких карт, — сказал он. — Может быть, ты блефуешь.

— Может быть и блефую, — сказал я. — А может быть, и нет. Ты вот на что поставишь?

— Я просто посмотрю, что будет дальше, — сказал он.

— Отличный выбор, — сказал я. — А теперь ты знаешь, что тебе надо делать.

— Знаю.

Он вышел в коридор и я шмальнул.

На самом деле, я не особо верил в помощь своих друзей.

Друзей-то у меня уже почти не осталось, а те немногие, кого я мог бы таковыми назвать и кто был еще жив, не могли знать, в каком бедственном положении я нахожусь.

Такеши… Он был, конечно же, не друг, но ему до чертиков хотелось получить Венец Демиурга, хотя бы на десять минут, (в том случае, если он меня выручит, он наверняка попытается претендовать на большее), и он наверняка попробовал бы меня найти, если бы у него была такая возможность.

Но я понятия не имел, есть ли она у него. Его прежние партнеры передрались между собой, а найти еще кого-то, кто согласится отправиться в самоубийственную миссию, наверное, не так-то просто.

Впрочем, может быть, я и самого Такеши переоцениваю. Еще Соломон Рейн говорил, что смерть, даже не окончательная, меняет жизненные приоритеты и заставляет посмотреть на жизнь по-новому. Как он сейчас, интересно? Жив ли еще? Доволен ли своим третьим местом и вспоминает ли проведенные вместе деньки тихим добрым словом?

Найти бы да спросить. А заодно посмотреть в глаза и поинтересоваться, на кой ляд он все мое барахло подобрал и что он с ним сделал.

Как бы там ни было, после этого респауна Такеши вполне может посчитать, что жизнь прекрасна, а с него хватит, и он сможет как-нибудь и дальше прожить без Венца. Может, редактировать реальность — это на самом деле не такая уж и хорошая идея.

В целом, я до конца не сбрасывал этот вариант со счетов, но особо на него не рассчитывал.

Гораздо большие надежды я возлагал на своих врагов.

Врагов у меня было, хоть отбавляй.

И были они хоть на подбор.

Может и правильно, что я раньше не начал их отстреливать.

Хотя, по-хорошему, и следовало бы. Стратегически это было бы куда более верным решением, чем просто ничего не делать, отбиваясь от них по мере поступления.

А то их уже столько за спиной скопилось, что они начали временные союзы между собой заключать. Конечно, не самые невинные люди от этого союза пострадали, но все же, все же…

Можно списать все на цейтнот, вечную спешку и нехватку времени, но, по большому счету, это мой косяк. Надо было тщательнее убирать за собой. Если я выберусь из всего этого и у меня освободится пара десятков лет, я обязательно ими займусь.

Но это если выберусь.

И если освободится.

Кто-то из них, конечно, узнав о том, что физрук бесславно сгинул в бесконечной пучине космоса, просто пожмет плечами, хмыкнет удовлетворенно да и пойдет заниматься своими делами, коих за время охоты на меня у него должно было накопиться великое множество.

Ну там, диверсии, геноцид, межклановые войны, установление мирового господства, организация дорожного движения, сбор налогов и прочие преступления против человечества.

Но кто-то ведь этим и не удовлетвориться. Кто-то захочет знать наверняка. Кто-то захочет убедиться в моей своевременной кончине и посмотреть на мой бледный некрасивый бездыханный труп.

Тут-то я на него и напрыгну.

Бу!

Поскольку я понятия не имел, как это может выглядеть, то и планов никаких не строил. Прилетят — будем разбираться.

Не прилетят — значит, не очень-то и хотелось. Значит, не такие уж они упертые, какими хотят казаться и как говорит об этом молва.

Если уж говорить о самых преданных моих поклонниках, то я бы сделал ставку на эльфов из Дома Красных Ветвей, но это в обычной ситуации. А тут у нас, вроде как, космос. Насколько я знал из фольклора, космос и эльфы сочетаются не очень хорошо. То ли скафандры этих ребят полнят, то ли луки в невесомости как-то не так стреляют и уши топорщатся некрасиво, но прежде в высокотехнологичных мирах мне еще ни одного Леголаса не встретилось.

Ну, и основные мои надежды все-таки были связаны со старой доброй инерцией, которая должна была вынести меня в нормальное игровое пространство, где смогу воспользоваться свитком.

В общем, варианты в наличии имелись, и мне было странно, что Элронд этого не понимает. Или он просто делает вид, что не понимает, а на самом деле все уже просчитал и на каждый случай по соответствующему сюрпризу заготовил. Он компьютер, с него станется.

В шахматы я бы с ним точно играть не сел. Максимум — в покер, да и тут бабушка надвое сказала.

Элронд был враг, хоть куда. Прежний, молодой и безбашенный, я назвал бы его достойным. В переводе на обычный человеческий язык это означало: «не факт, что я потяну».

Он был стар, а если вспомнить, что время для него течет по-другому, то очень стар. Он разожрался до размеров планеты, он научился управлять материей и отключать телепорты по собственному желанию, что раньше считалось в принципе невозможным, он закусывает Вычислителями на завтрак и умудрился вышвырнуть меня на орбиту.

Даже и не знаю, как такую тушу хоронить.

Его путеводной звездой была Вторая Директива, и я примерно представлял, какие песни она напевает ему в пути. Он не сможет считать себя в безопасности до тех пор, пока в игровых мирах не останется никого, кроме него самого.

Он собирается пожрать все, как он пожрал ту планету, на которой мы познакомились. И где я, по незнанию и врожденной дурости, даже ему помог.

Пока все складывалось в его пользу. На моей стороне был только один фактор — несмотря на все усилия, ему так и не удалось меня убить. Но, скорее всего, это и есть предел моих новых способностей, и я едва ли смогу преподнести ему еще один сюрприз.

А с этим он уж как-нибудь разберется. Со временем.

Времени у него в любом случае больше, чем у меня.

Я понимал, что проигрываю.

Я потерял Стаса, с которым дружил почти с самого детства. Я потерял Киру и Огдена, и пусть я знал их совсем недолго, они показались мне приличными ребятами.

Виталик все еще вне игры, и если я его из этого состояния не вытащу, то там он и останется, пока его бесконечно расширяющийся Элронд не сожрет. Федор наверняка не захочет иметь со мной дело, да я к нему и не пойду.

Кроме того, на меня стремительно надвигался обозначенный Магистром дедлайн. При всем моем желании, я явно не смогу завалить чокнутого искина в оговоренные сроки, а это значит, что нам придется заключать новую сделку.

Ну, это если он меня сразу на фиг не пошлет.

А если пошлет…

Всегда остаются переговоры. Драться с Магистром я не хотел ни при каких раскладах, и вряд ли в таком бою у меня будут хоть какие-то шансы, но если он не оставит мне выбора, то…

Кто знает.

Если я не добуду Венец Демиурга, во всем этом вообще не было никакого смысла.

А с этим я согласиться никак не могу.

Один посреди космоса, на раскуроченном корабле с мертвым экипажем, в компании злейшего врага, я понимал, что проигрываю, но не собирался сдаваться и заканчивать игру.

Счет на табло меня категорически не устраивал.

Кроме того, ни одна игра не может быть закончена, пока физрук не просвистел в свой свисток.

А я еще не свистел. И даже не собирался.

Да и свистка у меня нет.