Флэшбэк

Глава третья

Помещение освещала простая электрическая лампочка без абажура. Кайл подошел к обшарпанному массивному бюро с откидной крышкой. На полках было много бумаг, казалось, чуть тронь, и они посыплются и завалят весь стол. Возле монитора, обклеенного желтыми листочками, стояла коробка с новым воздушным фильтром, на ней лежали аккуратно сложенные джинсы, повсюду были запчасти. Стопку толстых каталогов увенчивал тяжелый, внушающий страх полуавтоматический пистолет. Кайл проследил за взглядом Рейчел, остановившемся на оружии. Он взял пистолет — по тому, как Кайл это сделал, было заметно, что он привык обращаться с такими штуками, — и быстро положил его в ящик бюро, но ящик закрывать не стал.

— Давненько я не грабил, — небрежно бросил Кайл.

Он взял лежавший на стуле, таком же обшарпанном, как и бюро, кружевной бюстгальтер и кинул его в наполненную бельевую корзину на полу, затем сел в офисное кресло на колесиках, отъехал назад и положил ноги на выдвинутый ящик. Носки его мокасин обтрепались, а подошвы протерлись почти до дыр.

Рейчел старалась не смотреть на треугольник волос на его груди. Кайл понимал, насколько оскорбительно-вызывающий у него вид.

— Уходить я не собираюсь, не дождешься. Наглостью меня не пронять.

— Ну, не торопись. Я так давно этого ждал… Мисс Совершенство нанесла мне визит. Подумать только: ты — и здесь у меня. Бегаешь за мной, так сказать, нуждаешься во мне. — Кайл лениво потянулся за лежавшей на столе футболкой и надел ее — рваную, мятую, в масляных пятнах. — Теперь ты комфортнее себя чувствуешь, дорогая? — спросил он низким, чувственным голосом, от которого, как ей показалось, поднялись волосы на затылке.

— Как всегда, упражняешься в пошлости, Скэнлон? Меня этим не испугаешь и не остановишь, — отчеканила Рейчел, оглядываясь вокруг.

Она хотела запомнить место, где разделается с Кайлом. Рядом с бюро стоял средних размеров холодильник с вмятинами, его гудение сливалось с барабанной дробью, выбиваемой дождем по металлической крыше дома. В углу около сиденья из школьного автобуса возвышались колонной новые покрышки; сиденье было разорвано, из дыры торчала грязная набивка. Окурки переполняли большую банку из-под кофе, валялись на бетонном, давно не метенном полу. Трехногий боксер сидел на мятой, изодранной подстилке, большой масляный поддон служил ему миской для воды. Собака, склонив голову, какое-то время с любопытством наблюдала за Рейчел, затем потеряла к ней интерес и шумно, с энтузиазмом принялась грызть свою съедобную игрушку.

Разномастные красотки смотрели на нее с висевших на стене старых календарей с загнутыми, пожелтевшими от времени листами. Детский велосипед без переднего колеса и с розовыми рукоятками руля стоял, прислоненный к коробке с надписью «Автозапчасти».

За окном блеснула молния, боксер поднял голову, одно его острое ухо стояло вертикально, а под каштановой шерстью волной заходили мускулы. Он низко, настороженно зарычал.

— Все в порядке, парень, все хорошо, — тихо, почти ласково успокоил собаку Кайл.

Пес продолжил шумно грызть игрушку, а Кайл внимательно посмотрел на Рейчел:

— Ну, ты готова? Или так и будешь стоять, запахнув куртку и держась за нее обеими руками? Думаешь, это поможет тебе забыть, что я видел твою грудь? Рейчел, ты выглядишь так, словно сейчас взорвешься. О черт, я, должно быть, какой-то особенный. Знаешь, я никогда не видел тебя такой растрепанной. Ты проделала долгий путь, шла по грязи, может, даже вывалялась в ней, судя по твоему виду. Ты хочешь, чтобы я пришел и избавил тебя от твоего «кадиллака»? С удовольствием.

— Глумишься? — мрачно бросила Рейчел.

— Дорогая, ты всегда правильно меня понимала, — ответил Кайл. — За куртку ты, вероятно, целое состояние заплатила. Жаль намокшие туфли… и блузку, — произнес Кайл довольно равнодушно.

— Сожалеть нужно не из-за этого, ты должен сожалеть о Мэлори.

— Я сожалею, — согласился Кайл мрачно.

— Ты должен был что-нибудь сделать.

Кайл кивнул, очевидно принимая ее обвинения, и Рейчел словно прорвало:

— Ты разрушил ее жизнь. Ты был любовником Мэлори, это ее слова. Ты и прочие. Люди говорят, в последнее время тебя очень часто видели в «Девяти шарах». И наверное, существует документ, по которому «Девять шаров», если с Мэлори что-нибудь случится, переходят к тебе. Мамин друг, Боб Уинтерс, дал Мэлори деньги на первый взнос за бильярдную. Говорят также, вполне возможно, что именно тебе достанется результат дела ее жизни, что под конец она была не в состоянии сопротивляться любому внушению. Так что новый владелец «Девяти шаров», наверное, ты, Скэнлон.

Глаза цвета стали прищурились, на скулах заходили желваки.

— Они так говорят? — спросил Кайл.

Рейчел начала шагать взад и вперед между входной дверью и колонной из покрышек.

— Мэлори была мне не только сестрой — она была мне подругой. Но в последние годы она перестала делиться со мной своими мыслями и переживаниями. Она закрылась, приходила к маме только по праздникам и на особые семейные торжества. Она отделилась от семьи, семью ей заменил ты.

Рейчел повернулась к Кайлу, кулаки ее сжались.

— Ты мог остановить ее. Нет, ты должен был это сделать.

В убогом, захламленном помещении повисло гулкое молчание, нарушаемое лишь внезапными ударами грома. Кайл лениво потянулся к полке бюро и достал бутылку виски. Плеснул янтарной жидкости в огромную кружку — такие кружки, наполненные яблочным джемом, продавали в Нептун-Лендинге во время праздника «Октоберфест», — и протянул ее Рейчел. Она покачала головой, и Кайл вылил виски в рот. Было видно, как поднялся и опустился большой кадык. С глухим стуком Кайл поставил кружку на стол.

— Сладкая, ты меня заводишь.

В словах Кайла не было игривой интонации, он произнес их с мрачной язвительностью. Он вертел в руке кружку, поглаживая большим пальцем выпуклый логотип.

— Ты ее убил, Скэнлон. Ты познакомился с Мэлори, когда ей было восемнадцать, превратил ее в то, кем она стала, а потом начал тянуть из нее деньги.

— Ты действительно так думаешь? — В Рейчел впились стального цвета глаза, показалось, будто все вокруг замерло. Она догадалась, что ее слова задели Кайла. — Ты на кого сейчас злишься? На меня? Или на себя?

Вопрос ошеломил Рейчел.

— Иди к черту, Скэнлон!

Кайл усмехнулся и поднялся со стула. Прислонившись к краю стола, он похлопал себя по бедру, подзывая собаку.

— Это все, что ты можешь сказать? Ну конечно. Ты работаешь в Нью-Йорке, в престижной страховой компании, директор по персоналу. Все верно? И в офисе так чисто, красиво и пахнет приятно, не то, что здесь, у меня. Три года назад, когда Мэлори тебя навещала, ты жила с каким-то выскочкой-карьеристом, следовательно, теперь ты должна собираться замуж, готовиться воспитывать детей, так что займись своими личными делами, а меня оставь в покое.

Кайл не любил, когда ему ставили на вид то, что он и сам хорошо знал. А он знал, что не уберег Мэлори. Он пытался решать ее проблемы, старался защищать ее, но два года назад она твердо встала на путь саморазрушения, и уже ничто не могло ее остановить. И сейчас Рейчел, которая никогда с ним ни о чем серьезном не говорила, предъявляет ему обвинения.

— Чего ты от меня хочешь? Чтобы я сказал, что сожалею? Я сожалею. Черт возьми, я действительно сожалею. Ты удовлетворена? Или ждешь извинений? Ты думаешь, они сделают Мэлори счастливой? Может быть, тебе стоило уделять ей больше внимания? Не в этом ли кроется причина твоего раздражения? Ты должна была больше времени проводить с сестрой. — И, не давая ей оправиться от обжигающей правды, Кайл добавил: — Отправляйся, девочка моя, домой. Ты ведь летишь утром в Нью-Йорк. В свой красивый чистенький офис. С чистой совестью. Ты ведь можешь купить себе новую дорогую куртку и туфли и забыть о Мэлори.

Рейчел сама не поняла, как оказалась рядом с Кайлом и схватила его за футболку. Кайл посмотрел на ее руку. Боксер предупредительно зарычал.

— Все в порядке, Пап, все хорошо.

Собака села у ног хозяина, охраняя его от посягательств чужака. Шоколадного цвета глаза смотрели на Рейчел, одно ухо, покрытое шрамами, стояло торчком, второе висело. Длинная нить слюны стекла из пасти прямо Рейчел на ногу, а оттуда в туфлю.

У нее был выбор: разобраться с Кайлом или найти что-нибудь, чем можно вытереть ногу.

— Ты должна мне за вмятину на «хаммере», — спокойно заявил Кайл, пользуясь ее замешательством. — Можешь вычесть расходы из стоимости «кадиллака», когда будешь мне его продавать.

— Не уверена, что это я продавила крышу. Если она продавлена, то это было сделано до того, как я на нее упала. Но я твердо знаю, что должна врезать тебе. — Рейчел сочла нужным предупредить Кайла о своих намерениях.

— Правда? — усмехнулся Кайл. — Девочка из хорошей семьи пользуется такими старомодными словечками.

Чавкающий звук отвлек Рейчел: еще одна струйка слюны из пасти Папа стекла ей в туфлю. Она содрогнулась.

— Когда ты твердо решишь врезать мне, подумай о последствиях, — хрипло предупредил Кайл.

Отвратительно теплая и тягучая собачья слюна лишила ее напора и заставила отступить в схватке с Кайлом.

— Подожди.

Рейчел допрыгала на одной ноге до стола и схватила какую-то белую тряпку из стопки белья. Села на стул и осторожно сняла туфлю, липкую от собачьей слюны. Ей очень хотелось выразить отвращение, но она не желала доставлять Кайлу удовольствие.

С мрачным видом она стянула черный шелковый гольф, бросила его в переполненную мусорную корзину и вытерла ногу мягкой белой тканью, особенно тщательно между пальцами. И, словно вспомнив что-то, скинула заляпанную грязью вторую туфлю, нагнулась и принялась быстро вытирать другую ногу.

Рейчел раздражала кривая усмешка на лице Кайла, развалившегося на автобусном сиденье.

— Издеваешься, да? — спросила она, вытащив другую тряпку и вытирая туфли внутри и снаружи.

Кайл не ответил. Она подняла голову и посмотрела на него. Его большое тело напряглось, глаза превратились в щелки, взгляд замер на ее груди. Рейчел моментально оценила широту обзора, предоставленного оторванной пуговицей на ее блузке, — виден был даже бежевый кружевной бюстгальтер. Она выпрямилась и запахнула куртку.

— Что уставился, это не порнофильм.

— Смотрела когда-нибудь? — с любопытством спросил Кайл своим низким голосом.

Ее «А ты?» вызвало у него лишь самодовольную ухмылку. По всей видимости, Кайл Скэнлон снял не один собственный порнофильм с собой в главной роли.

— Мерзкий подонок! — бросила Рейчел, и в этот самый момент зазвонил стоявший на столе телефон. Телефон звонил, но автоответчик не включался. — Что за бизнес у тебя, если даже автоответчика нет? Ты не собираешься снимать трубку?

Сидевший рядом с Кайлом Пап глухо зарычал.

— Пап не любит, когда со мной разговаривают таким тоном. Тебе лучше его сменить. — Телефон замолчал, и Кайл продолжил: — Как я могу отвлекаться, когда рядом такая разгоряченная девушка. Ты сейчас выглядишь так, будто всю ночь кувыркалась в постели… Думаю, теперь мне придется выбросить эти трусы — ты только что использовала мое нижнее белье. Но если тебе от этого лучше, можешь брать здесь что хочешь. На память об этом вечере.

Кайл медленно поднялся и направился к ней. Рейчел отступила, к его явному удовольствию. Ему было бы приятно теснить ее. Он протянул руку и убрал ее волосы за ухо, скользнул пальцем по жемчужной сережке, прежде чем она отбросила его руку.

— Не прикасайся… не смей ко мне прикасаться!

— Ты мне уже все высказала? — тихо спросил Кайл, засовывая руки в задние карманы джинсов. — Или еще что-то осталось?

— Я хотела, чтобы ты знал, что я о тебе думаю и кем тебя считаю. Ты подонок, который довел мою сестру до самоубийства, — может быть, не в прямом смысле, но ты толкнул ее на скользкую дорожку и не помог в критический момент. Пусть ты не протягивал ей таблетки и бокал шампанского, но именно ты довел ее до самоубийства. Знаешь, это приравнивается к убийству.

Кайл усмехнулся:

— Дорогая, твоя сестра шла тем путем, который сама выбрала, и не надо сейчас презирать Мэлори или винить себя в ее гибели.

— Я и не виню себя.

— Ну конечно. Скажи это кому-нибудь другому. Каждый раз, когда ты читала Мэлори нравоучения, она чувствовала себя полным ничтожеством. Но разве ты задумывалась об этом? Мисс Совершенство точно знает, как каждому человеку нужно жить.

— Я… я никогда не читала ей нравоучений. Я просто хотела помочь ей.

— Ну разумеется. Каждый раз, когда ты приезжала, Мэлори старалась держаться на высоте. Но как бы она ни старалась, она не соответствовала твоим стандартам и от этого еще ниже падала в своих собственных глазах. Неудивительно, что ты не можешь выйти замуж. Ты же любого мужика испепелишь презрением. Между прочим, почему ты не замужем?

— Я в колледже училась, затем нужно было делать карьеру… И вообще, тебя это не касается. Я ни перед кем не должна отчитываться, в особенности перед таким, как ты.

Когда в их отношениях с Марком возникли сложности, он не смог с ними справиться и быстро ретировался…

— Почему же тогда ты требуешь отчета от меня? До сегодняшнего дня ты меня особо не трогала. Но самоубийство Мэлори стало поводом. Если ты готова драться по-настоящему, то я тоже. Неделя хорошего секса, возможно, пойдет тебе на пользу.

— Как ты… — начала Рейчел и вдруг заметила легкий прищур глаз и снисходительную усмешку Кайла. Он стоял и наблюдал, как она старается подавить ярость и взять себя в руки, чтобы достойно продолжить словесную перепалку. — Хватит дразнить меня!

— А тебе это не нравится? Не нравится, так уходи. Сегодня я не намерен тебя терпеть.

Делая вид, что она ему надоела, Кайл направился к двери, ведущей в жилые комнаты. На полпути он остановился, повернулся и похлопал по ноге, подзывая боксера, который, охраняя хозяина, не спускал глаз с Рейчел. Собака послушно заковыляла следом.

— Там телефон, позвони кому-нибудь, пусть за тобой заедут. И не околачивайся здесь, а то люди подумают, что ты меня домогаешься. Будешь выходить, закрой плотно калитку, я ее запру дистанционкой.

Когда дверь за ними закрылась, Рейчел нестерпимо захотелось распахнуть ее и влепить Кайлу как следует. Хотя бы один раз, и это притом, что она не была склонна к физическим расправам и ее не так-то просто было вывести из себя.

Взглянув на ворох чистого белья, Рейчел смахнула его со стола. На пол полетели и аккуратно свернутые джинсы. Она топтала белье грязными туфлями, обдумывая последующие действия. Во-первых, она может напасть на Кайла, но тогда ей придется иметь дело с боксером, а собака явно боготворит своего хозяина. Во-вторых, она может позвонить кому-нибудь с мобильника, чтобы приехали и забрали ее отсюда… что будет очень неловко.

В битве с Кайлом она потерпела поражение, но она не уйдет, не высказав все до конца. Рейчел взяла стоявшую у стены монтировку и принялась лупить ею в дверь.

Дверь резко открылась, и Кайл выхватил монтировку у нее из рук. Пап предупредительно встал у ног хозяина. Кайл смерил Рейчел строгим взглядом. Странно, но Рейчел воспринимала эту парочку как гармоничную семью, и вообще в этот вечер странностей было так много…

Кайл отбросил монтировку на автобусное сиденье.

— Что тебе нужно?

Рейчел выпрямилась:

— Только одно хочу спросить, Скэнлон. В ванной на зеркале Мэлори написала, что любит тебя…

— Я знаю. Полиция сказала мне об этом. Что дальше?

— Я думаю, ты был причастен к ее смерти, и не только в том смысле, что разрушил ее жизнь, и я хочу доказать это. Помимо признания, она еще написала «спасибо». И это свидетельство того, в каком безумном состоянии она находилась.

Кайл безучастно взглянул на нее, недоверчиво хмыкнул и закрыл дверь.

Рейчел осмотрела дверь, сожалея, что не врезала ему.

— Я выше этого, — в конце концов пробормотала она.

Выйдя на улицу, Рейчел признала, что ее попытка стереть Кайла в порошок не увенчалась успехом. Она увидела его с новой, ранее неизвестной ей стороны. Кайл оказался крепким орешком, и голыми руками его не взять.

— Это еще не конец, Скэнлон, — пробормотала Рейчел, направляясь к воротам. — К твоему сведению, хотя это и не твое дело, пять лет назад я была помолвлена. Мы прожили с Марком Брэдберном два года, а потом со мной случилась большая неприятность. Очень большая. На меня напали. Двое мужчин в масках держали меня, а третий пытался изнасиловать. Они сорвали одежду, они били меня, лицо и тело были в синяках. После этого случая наши отношения с Марком испортились. Я боялась покидать дом, меня охватывал ужас, когда ко мне прикасался мужчина. А Марк не хотел ждать и ушел. Тогда у меня было очень трудное время, но Мэлори помогла мне преодолеть самый сложный период.

Выйдя за ворота, Рейчел натянула куртку на голову, прячась от холодного дождя. Она успела пройти всего несколько ярдов, когда услышала музыку и пелену дождя разорвал свет фар фургона с надписью «Мороженое».

— Не умею выключать эту музыку, — пояснила Джада, пока Рейчел садилась в машину. Джада начала разворачивать фургон, чтобы ехать назад в Нептун-Лендинг; сзади загромыхали ведра и швабры. — Подняв так куртку, ты была похожа на всадника без головы. Я звонила тебе на трубку, но она у тебя была почему-то выключена, и я оставила на автоответчике сообщение. А потом поехала в автомастерскую… Ты сегодня смотрела на Кайла такими глазами… Я знаю, ты считаешь, что он разрушил жизнь Мэлори. Поэтому я решила, что ты пошла сюда. Я звонила в мастерскую, но никто не ответил. Я стала ездить кругами, и тут ты позвонила… Но ты такая грязная, а куртка и блузка…. Что ты делала, Рейчи? — взволнованно спросила Джада, требуя объяснений.

После баталии с Кайлом Рейчел не хотелось ничего рассказывать.

— Я не в настроении, Джей. Ты говоришь сейчас прямо как мама.

— Они с Бобом о тебе беспокоятся. Боб никак не может оправиться от шока, который он пережил, когда нашел Мэлори мертвой. Мама его отправила навестить ее. Почему ты весь день не звонила? Бродишь где-то. Ты ведь ездила в квартиру Мэлори? — Джада внимательно посмотрела на Рейчел и нахмурилась. — Я так и думала. Тебе всегда надо было знать все ответы на все вопросы. Картина должна быть ясной и понятной. И здесь решила разобраться? Много загадок?

— Скэнлон был любовником Мэлори. Он перед ней в долгу. Вероятно, он получал от нее деньги. Вначале бильярдная приносила неплохой доход. Мэлори так гордилась этим, купила новое оборудование, переустроила «Девять шаров». А когда денег не стало, она пала духом.

— И теперь твое мнение о нем еще хуже, чем прежде, если такое возможно. Мы это уже давно обсудили. Боб не признается, но наверняка это он дал Мэлори деньги на первый взнос за клуб. Он добрый. Думаю, ему всегда нравилось заботиться о нас, девочках, потому что своих детей у него нет и, оставшись вдовцом, он чувствовал себя одиноким. Если Мэлори кому и выплачивала деньги, то, скорее всего, Бобу. А в последние годы денег у нее вообще не водилось, чтобы платить кому бы то ни было.

— У Мэлори был доход, и тебе это известно. Просто о таком доходе приличные люди вслух не говорят.

— Ну, не надо на меня набрасываться. Мэлори была и моей сестрой тоже.

Рейчел сосредоточенно смотрела на Джаду. Ритмично щелкали работающие дворники, сзади погромыхивали ведра. Джада устало улыбнулась, блеснув брекетами.

— Ты знаешь, что Мэлори написала в ванной на зеркале? — спросила Рейчел.

— Решила сменить тему? Да, знаю. Она любила его как брата.

— Скэнлон не тот мужчина, которого можно любить как брата.

Джада улыбнулась, вновь блеснув скобами:

— А я именно так к нему отношусь. Хотя, если бы он мной заинтересовался, я бы с ним переспала. Глупо звучит, правда? Но он притягивает. Если бы мой бывший слюнтяй имел хотя бы четверть того, что есть у Кайла, я бы его дольше терпела. А так, должна признаться, наш брак продлился ровно столько, чтобы оформить кредитную карту на одно имя, и теперь я выплачиваю все его долги… Во всяком случае, Кайл Скэнлон не самый худший отец для моего будущего ребенка… Да, милый Кайл наполнит для меня донорскую чашечку спермой.

Рейчел недоуменно посмотрела на сестру:

— Это так глупо и отвратительно.

— Рейчи, я хочу детей, и Кайл согласился быть донором, если за четыре года я так и не найду себе кого-нибудь. Знаешь, время уходит. Ты только представь: отцом твоего племянника или племянницы будет Кайл. Это же так здорово: по дому будет бегать маленький Кайл! Ты будешь покупать ему машинки и водить на детскую площадку…

Рейчел понимала, что Джада дразнит ее, пытается поднять настроение. Она плотнее запахнула порванную куртку и мрачно попросила:

— Лучше помолчи, Джей.

— Ну надо же как-то отвлечься от печальных событий, — ответила Джада. — Боб сидит дома с мамой. Она так расстроена, винит себя в смерти Мэлори. Наверное, мы все виноваты.

Они замолчали, погрузившись каждая в свои мысли, лишь дворники щелкали в тишине, пока они не подъехали к дому Трины Эверли. Скромный, ухоженный дом в тихом квартале, здесь они росли — три сестры, — играли на заднем дворе, откуда открывается вид на Тихий океан. Здесь они были счастливы. Скоро перед домом распустятся розы, они цветут каждое лето. Кусты надо будет регулярно стричь, так же регулярно надо будет стричь траву на большом газоне, через который выложена дорожка из камней, ведущая к почтовому ящику у обочины. Надо будет помыть белые ставни… И этим летом Мэлори за столом для пикника уже не будет…

Рейчел и Джада поднялись по лестнице заднего крыльца. Их уже ждала Трина, вид у нее был встревоженный. Рядом, обнимая ее за плечи, стоял Боб Уинтерс. Он был старше пятидесятидвухлетней Трины, его волосы поседели и уже начали редеть. По сравнению с Триной, высокой и все еще сохранявшей стройность, Боб выглядел довольно упитанным и имел солидное брюшко.

Именно так все последние годы они встречали Рейчел, но сегодня лицо Трины было непривычно бледным и горестным. Боб тоже выглядел угрюмым. Переживая за Трину и заботясь о ней все эти дни после смерти Мэлори, Боб встретил Рейчел взглядом, который говорил: «Ты не должна заставлять мать волноваться, особенно сейчас, когда ей так тяжело».

Рейчел обняла мать, и Трина в ответ крепко прижала ее к себе.

— Со мной все в порядке, — успокоила ее Рейчел.

— Но ты такая холодная.

Трина посмотрела на дочь светло-голубыми глазами, все еще способными вызывать восхищенные взгляды мужчин. Мягкие, каскадом подстриженные волосы ложились на плечи и делали ее лицо моложе и нежнее. Но Трина ни в коем случае не была хрупкой, когда дело касалось защиты ее детей. Она прожила нелегкую жизнь, оставшись в двадцать два года с двумя малышами на руках, без работы, без помощи бросившего ее мужа. Работая официанткой, Трина в остававшееся свободное время вела продажи по телефону, а по ночам выполняла обязанности бухгалтера. Благодаря упорному труду она смогла выбраться из грязной квартирки и поселиться в собственном маленьком доме.

Вскоре выяснилось, что она искусный мастер пула, и Трина начала играть на деньги, участвовать в турнирах; таким образом, у нее появился дополнительный доход. Местные спонсоры с удовольствием поддерживали ее, поскольку женщина, так достойно преодолевавшая трудности, была хороша для рекламы. А еще через несколько лет Трина обнаружила в себе новый талант — продавать подержанные автомобили. Она открыла свой бизнес и переехала в этот дом с видом на океан.

Трина разборчиво заводила знакомства, стараясь не травмировать девочек. Когда Рейчел исполнилось одиннадцать, появился Боб — владелец небольшого магазина скобяных товаров. Овдовевший Боб очень быстро стал для Трины надежной опорой. Он часто бывал у них в доме, сразу нашел со всеми общий язык, всегда был готов что-нибудь прибить-починить-приладить, сделал Трине предложение, но она не спешила его принимать — слишком глубокий шрам оставил в ее жизни первый брак.

Рейчел понимала смысл взглядов, которыми обменивались Трина и Боб. И хотя Боб никогда не оставался на ночь, когда девочки были в доме, у Трины и Боба были длительные, гармоничные отношения, и, без сомнения, интимные тоже.

Трина отстранилась от Рейчел и устало улыбнулась:

— Иди прими душ, потом поговорим. Мы с Бобом смотрели фотографии Мэлори. Я…

Боб прижал Трину к себе, лицо ее сделалось по-детски беззащитным, она уткнулась головой ему в грудь.

— Она устала. Вы все устали. На кухне полно еды — суп, запеканка, сэндвичи, пироги, пирожные. Кажется, весь город здесь побывал из уважения к вашей матери. Есть будете? Что вам разогреть? Суп, запеканку? — спросил Боб, снимая с Рейчел порванную куртку. Он внимательно осмотрел ее. — Обычно Джада или Мэлори приходили домой в… — Он замолчал, словно не хотел напоминать о потере близкого человека, но затем продолжил: — Обычно эти две подружки приходили с царапинами, в порванной и грязной одежде. Теперь твоя очередь? Что-то случилось?

— Все в порядке. Просто прогулялась под дождем, пыталась развеяться.

Рейчел была благодарна Бобу за деликатность, с которой он старался разрядить тягостную обстановку, царившую в доме после похорон.

— Вот видишь, не только я всегда порчу одежду. — Джада грустно улыбнулась. Казалось, в тишине эхо озвучило то, что они разом подумали: «Иногда это случалось с Мэлори…»

— Я прошла через стройплощадку у «Девяти шаров», зацепилась за ветку и упала. Прямо в холодную лужу села. В темноте не надо лезть куда попало.

— Ушиблась, наверное? Но я рада, что ты сейчас дома, хотелось бы… Хотелось бы, чтобы и Мэлори была здесь… — Но Трина вовремя сдержалась и вместо этого сказала: — Сейчас тебе нужно горячее какао и что-нибудь сытное. Надо поесть, Рейчел. За эти дни я ни разу не видела, чтобы ты ела… Нам не справиться со всей этой едой, что принесли друзья. Они знали, что у Мэлори трудный период в жизни, но это…

Боб поцеловал Трину в лоб.

— Они знают, что ты любила Мэлори и что последние два года тебе было нелегко, поэтому они пришли на похороны и к нам домой.

Обессиленная от горя, Трина прижалась к Бобу.

— Я любила ее так же, как и родных своих дочерей. Я полюбила ее с того самого первого дня, как Рейчел привела ее в наш дом, — испуганную худенькую тринадцатилетнюю девочку.

— Мама, тебе пришлось побороться, чтобы удочерить ее, столько трудностей преодолеть. И Мэлори тебя тоже любила…

— Верю. Как бы я хотела, чтобы она и себя любила… — Трина с нежностью обняла Джаду и Рейчел. — Ну все, Рейчел, иди прими душ, согрейся, а то простуду схватишь.

Джада поцеловала Трину в щеку.

— Я приготовлю Рейчел нечто такое, от чего она не сможет отказаться. Она была…

Гневный взгляд Рейчел не позволил Джаде закончить то, что она собиралась произнести. У матери и без того нервы издерганы, и не надо ее беспокоить рассказами о визите в дом Мэлори и о перепалке с Кайлом.

— Я немного прогулялась на свежем воздухе, мама, со мной все в порядке, — сказала Рейчел и направилась к просторной уютной детской, которую они некогда делили с Мэлори.

Сейчас здесь было полно вещей Джады: после развода она снова переехала в дом матери, и все же в комнате ощущалось присутствие тринадцатилетней Мэлори. Она вела себя как ощетинившийся, затравленный зверек, огрызалась на проявление нежности, с трудом привыкала к новой одежде, и было понятно, что она просто боится, как бы ее снова не обидели или в очередной раз не выбросили на улицу. Мэлори оттаивала постепенно, училась быть дочерью и сестрой, но в глубине души у нее всегда жила неуверенность, она не могла отделаться от мысли, что все-таки чужая…

«Ты была моей родной сестрой, хотя и не кровной. — Рейчел, сбросив грязные туфли, продолжала вести внутренний диалог с сестрой. — Ты видишь, что ты натворила? На матери лица нет… Но я отплачу за тебя…»

Рейчел вспомнила, как три года назад Мэлори приехала, чтобы поддержать ее в трудный момент… Трое мужчин в вязаных масках пошли за Рейчел, когда она поздним вечером возвращалась домой через парк, они догнали ее и повалили на кучу опавших грязных листьев, их руки держали так, что было больно…

Но тот, который приготовился ее изнасиловать, оказался не в состоянии этого сделать. Он пытался, но у него ничего не получилось. Двое других засмеялись, отчего насильник пришел в бешенство… Потом ее оставили лежать голой на сырой земле. От потрясения и боли она едва могла пошевелиться.

Взгляд Рейчел упал на стоявшую на комоде фотографию Мэлори в красивой металлической рамке. Эту фотографию Мэлори сделала в последний год своей жизни, когда в ее взгляде появилась эта тяжесть, столь часто читаемая в глазах умудренных опытом женщин. Мэлори подарила снимок всем членам семьи. «Не забывай меня, сестренка, — сказала она, когда Рейчел развернула подарок. — Я снялась без косметики, такая как есть, и это только для мамы, для тебя и Джады. Если кому-нибудь ее покажешь, я тебя убью. Возможно, когда-нибудь меня не будет рядом, и, взглянув на фотографию, ты вспомнишь меня настоящей, а не такой…»

Она не договорила и ушла.

Мэлори, с копной медно-рыжих вьющихся волос и зелеными глазами, была похожа на ирландскую разбойницу. Она молча смотрела на Рейчел, и оживали воспоминания: вот они хихикают по ночам, обсуждая в деталях дорогущую и ужасно безвкусную одежду Лори Уолкер, вот планируют отправиться в путешествие во Францию, а потом автостопом по Европе. Было много разговоров о мальчиках, увлечениях, музыке и сексе. Как только заходил разговор о сексе, Мэлори замолкала.

В шестнадцать лет, превратившись в очень симпатичную девушку, Мэлори неожиданно потребовала отдельную комнату.

В двадцать один она работала официанткой и откладывала деньги, чтобы воплотить в жизнь свою мечту — открыть собственный бизнес. Она встречалась с недавно приехавшим в город механиком, двадцатидвухлетним Кайлом Скэнлоном, и хотела поселиться вместе с ним…

При мысли о Кайле и Мэлори Рейчел вновь охватила злость. Она встала под душ, отдавая себя во власть тугих струй. Не жалея шампуня и геля Джады, она неистово терла тело, смывая с него вожделенные взгляды Кайла.

Рейчел быстро вытерлась, размышляя о том, что Скэнлон ничуть не изменился. Накрутила на голове тюрбан из полотенца, наложила на лицо увлажняющий крем и вышла в детскую. В шкафу среди домашней одежды нашла выцветший голубой спортивный костюм.

Она как раз завязывала штаны, когда в комнату, размахивая конвертом, влетела Джада.

— Это от Мэлори! Она, должно быть, сама отправила его перед самой смертью, и, судя по штемпелю, не из города. Тебе адресовано, — едва переводя дух, выпалила Джада. — Я только что бегала к почтовому ящику. Проверяла открытки с соболезнованиями, боялась, вдруг там будет что-то неприятное для мамы. Она, например, знает, как меня расстраивают послания от моего слюнтяя. Это письмо я маме не показывала, она и так еле держится, а вдруг Мэлори что-нибудь вложила в конверт?.. Она была такая неуравновешенная… в последнее время… Мама еще одного сюрприза не вынесет… Вскрывай его скорее!

Рейчел вцепилась в конверт и, уставившись на него, села на кровать. «Зачем Мэлори написала мне?»

Пальцы ее дрожали, когда она разворачивала письмо — два желтых разлинованных листа из блокнота, исписанные аккуратным почерком с завитушками.

«Привет, детка. Я уже скучаю по тебе, маме и Джаде. В жизни у меня была одна удача — я познакомилась с тобой. Прости, я больше не могу. Хватит об этом, жизнь либо продолжается, либо нет. Не оглядывайся назад, Рейчел. То, что с тобой случилось, — не твоя вина. Ты самая лучшая из всех, кого я знаю».

Рейчел сглотнула подкативший к горлу комок и продолжила читать.

«Я прошу выполнить одну мою просьбу. Я вложила много сил в „Девять шаров“. Бильярдная дорогого стоила. Но дело не может заглохнуть. Детям нравится сюда приходить, они, как и я когда-то, без дела слоняются по улицам. Твоя мама научила меня играть в бильярд, научила любить его, и я не хочу быть неблагодарной. Между прочим, когда я выйду из игры, „Девять шаров“ будут принадлежать тебе и банку. Прошу, не закрывай бильярдную, пусть работает, пока ты не найдешь подходящего человека на мое место. Я буду тебе очень признательна, если ты на время возьмешь управление клубом на себя. Пожалуйста, Рейчел, сохрани „Девять шаров“. Бильярдная — единственное хорошее дело, которое у меня в этой жизни получилось. Позвони Терри Сэмсон, это мой адвокат. Я знаю, ты не любишь Кайла, но, пожалуйста, постарайся понять: он был моим другом, и, если сможешь — я уже не смогу, — сделай для него что-нибудь хорошее за его доброту. И обними за меня маму и Джаду. Пока. Мэлори».

— Ну что там, Рейчел? — Джада приобняла сестру за плечи.

Рейчел осторожно свернула последнее письмо Мэлори, вложила его в конверт и прижала к груди. Здесь, в ее сердце, Мэлори останется навсегда.

— Кажется, «Девять шаров» теперь мои, — срывающимся голосом ответила она.