Где начинается радуга? Часть 3 (СИ)

Глава 7

В агентство я вернулась словно воришка мелкой руки. Прижималась к стенам, оглядывалась по сторонам, выглядывала из-за угла. Мне было противно думать, что кто-нибудь увидит меня такой: шуганной и озирающейся. Хотя кому я врала…. Ведь я вела себя так, чтобы меня не заметил один конкретный человек.

Из-за всего пережитого в кабинете у меня разболелась голова. Обезболивающее временно помогло, но лучше от этого не стало. При этом я настырно продолжала работать, пытаясь игнорировать пульсирующую боль в висках.

В какой-то момент я поняла. Это конец. Не в моих силах терпеть мигрень до окончания рабочего дня. Лучше вернуться домой и продолжить там разработку конкурса. Заодно все важные документы останутся в сохранности домашнего сейфа. А также меньше шансов столкнуться с Глебом.

Последний довод заставил увериться в правильности решения. Я тут же приступила к сборам, чтобы не начать рефлексировать на тему «трусливого побега из собственного агентства». Но двойной стук в дверь неожиданно спас меня от начинающегося саморазрушения.

В дверном проеме кабинета появился темноволосый мужчина с дерзкими черными глазами. Матвей с шальной улыбкой вошел, не забыв закрыть за собой дверь, и приблизился к столу.

— Ты чего такая полумертвая? — он упал в кресло для посетителей и положил щиколотку одной ноги на колено другой, а затем внимательнее всмотрелся в мое лицо. — Проблемы с Анатолием?

Помрачнев при упоминании этого имени, я отложила собранную сумку и откинулась на спинку кресла.

Вот же хрустальная заноза хрустелевской задницы.

Интересно сколько он хотел поиметь от сотрудничества с Нинель и внедрения эскорта в мое агентство. А если он еще и воровал тут? И именно он стоял за дырами в финотчетах. Неужели он обворожил кого-то из бухгалтерии? Хотя… разве способен Анатолий претворить незаконную деятельность и не испугаться наказания? Все же я сомневалась в его способностях махинатора и преступного гения.

— Ксюха, — заволновался друг, про которого я забыла. — Если все так плохо, давай я выкуплю его долю. Я найду точки влияния на него. Если не смогу, то в крайнем случае подключим Квана. У него денег то побольше будет.

— Я думаю, скоро проблема с Анатолием решиться, — ответила ему и замялась, не желая раскрывать детали, а также признаваться, что у меня больше болела голова из-за другого сверкающего. — Матвей…

— Ксюха, — он спустил ногу на пол и уселся на край кресла. — Ты ведь помнишь, что мне ты можешь рассказать все. Даже если в аффекте прибьешь кого-то, то я всегда помогу спрятать тело и сделать нам на двоих алиби.

Я благодарно улыбнулась, но трусливо смолчала. Высказать вслух свой страх, значит признать его. Но мое подсознание нагло прошептало, что я боялась Глеба. Даже не его самого, а то как он влиял на меня, даже не осознавая своей власти.

Хотя мне было достаточно сказать Матвею, что Глеб подписал с агентством контракт, и мой друг сразу бы понял все. Так просто, но произнести даже такую малость оказалось сложно.

Поэтому я на выдохе проговорила:

— Давай выпьем чего-нибудь. Хочу уйти пораньше.

— Без проблем, — Матвей явно удивился моей просьбе, но не подал вида.

Про свой уход я предупредила только Марину. На что подруга прислала анимированный смайлик зайца.

С чем полностью согласна.

Я выключила компьютер, собрала важные бумаги для домашнего сейфа, сложив их в папку-портфель, и схватила сумку. Мы вышли в приемную, где я попрощалась с Евгенией и предупредила, что сегодня больше не вернусь.

В коридоре я панически оглядывалась на любой шорох. Матвей сначала с недоумением поглядывал по сторонам, надеясь увидеть что-то опасное, но затем озадаченно нахмурился. Он первый подошел к лифтовому холлу и нажал кнопку вызова. Я же продолжала оглядывать коридор, который оставался пустым, что большая редкость в послеобеденное время, но от этого мне спокойнее не становилось.

Вдруг мне послышалось нецензурное выражение со стороны Матвея, который закрыл глаза и покачал головой.

— Ксюха, тебе точно нужно выпить и много, — проговорил он, прижимая меня к себе. — Ты чего на панике. — Матвей уткнулся в мои волосы, как иногда делал, не выпуская из крепких мужских объятий. Я с шумом выдохнула, отругав про себя за беспричинную панику. Ну, не съест же меня Глеб спустя столько лет вместо обеденного гуляша. Но тут Матвей напрягся и тихо крякнул. — Это что еще за привидение из прошлого?

Я резко отпрянула и оглянулась. Глеб выходил из кабинета программистов. Он на секунду замер, увидев нас двоих, но затем спокойно продолжил путь и остановился рядом с нами перед закрытыми дверцами лифта. Глеб повернул голову, переведя взгляд с Матвея на меня, и слегка улыбнулся. Или же попытался приподнять уголки губ для сдержанной приветственной улыбки.

— Привет, Марков.

— Алмазов, — кивнул ему друг, укоризненно поглядывая на меня. — Не думал тебя тут встретить.

Матвей оскалился в ухмылке, а его плечи подрагивали от сдерживаемого гогота. Его взгляд насмешливо говорил: «Снова мной воспользовалась, чтобы сбежать от него», напоминая про роковую вечеринку перед началом учебного студенческого года.

— Тебе на первый? — уточнил Матвей, когда мы втроем зашли в лифт.

— На парковку, — хмуро проговорил Глеб, отворачиваясь от нас.

— Как и нам с Ксюшенькой, — подмигнул мне друг и нажал на паркинг.

Вот же засранец! — разозлилась я и ударила его локтем в живот. Матвей только нагло хмыкнул и вновь повернулся Глебу, чтобы накалить обстановку еще сильнее.

— Какими судьбами в Москву?

— Люся учится в московском вузе. И тут больше заказов по моей специальности, — холодно ответил Глеб, не смотря на нас.

— Люся уже в вузе, — удивленно прицокнул Матвей. — Это сколько ей уже. Я помню ее семилетней щербатой девчушкой с двумя хвостиками по бокам.

— Двадцать два уже.

Я кинула взгляд на Глеба, вспоминая его сестру. Как же быстро пролетело время. Я тоже помнила ее маленькой, милой, с чуть вздернутым носиком и с серебристыми глазками, как у ее брата. Мне трудно представить ее взрослой девушкой.

Лифт продолжал спускаться, и остаток спуска мы молчали. Обстановка не располагала для дружеского разговора бывших одноклассников. Хуже того, мы с трудом смотрели друг на друга. Слишком неловкой и постыдной была последняя встреча.

Но все же мы втроем вышли из лифта на парковку и направились к машинам. Видимо они припарковались недалеко друг от друга.

— Представляешь сегодня мне пришлось парковаться рядом с авто, водитель которого сто процентов леворукий придурок, — громко пожаловался Матвей и достал из кармана ключи, покрутив их.

Мы подходили к его нынешней любимице, когда соседняя машина, которая, кстати, совсем немного скосила и не попала в парковочное место, пиликнула от брелка Глеба.

— Видала, так я прям в точку попал, — сморозил чушь Матвей, из-за чего Глеб злобно взглянул на него.

— Матвей, — цыкнула на него я.

Они словно специально назло друг другу припарковались рядом.

— А что? — удивился друг и открыл машину. — Лучше запрыгивай в салон, Малахит.

Я дернулась, чтобы поторопиться к переднему месту, когда раздался нежный девичий голос.

— Глебушка!

Маленькая юркая блондинка с пшеничными волосами прыгнула на Глеба, а он не оттолкнул ее из-за наглых манер, наоборот, крепко обнял и даже поцеловал в щеку.

В шоке я уставилась на парочку, потеряв речь, слух и кажется здравый смысл. Но при этом продолжала неотрывно смотреть на них.

— Что ты тут делаешь? — удивился он, но по-доброму. В его голосе отсутствовали даже намеки гнева, одна лишь ласка и любовь.

У него есть девушка! — заорала про себя я.

Вот эта милая молодая красотка его девушка. На вид ей лет двадцать. Она ниже меня ростом, но ее миниатюрность делала ее еще милее. Хотя куда уже больше! Ее серые глазки сверкали словно жемчужины на дне моря, и это был удар поддых. Потому что она идеально подходила Глебу, который безумно любит окружать заботой и защитой близких.

Мое сердце вновь с оттяжкой кольнуло. Что это было? Неужели я ревновала? Но почему так сильно и пронзительно, словно он до сих пор принадлежал мне. Я отвернулась от них, чтобы не выдавать свой раздрай.

Я ведь давно не имела права на эти чувства. Такой замечательный мужчина, как Глеб, обязан с кем-нибудь встречаться и кого-то любить. Он не мог по-другому жить. Раз я сама отказалась от него, то должна была найтись та, которая оценить его.

И эта сероглазочка идеально подходила для этой роли.

— Мила? — удивленно прошептал Матвей и вышел из автомобиля, громко захлопнув дверь.

От еще большего шока я резко развернулась к парочке. Теперь мне было жалко друга. Кто же знал, что девица, в которую он влюбился, окажется с двойными стандартами любви.

Матвей всегда отлично держал лицо, но сейчас его мастерство подвело его. В его глазах заметна боль и растерянность, когда он уставился прямым взглядом на ветреную девушку, которую совсем не смущало происходящее. Ведь двое мужчин с чрезмерно развитым собственническими чувствами глядели на нее, а ей хоть бы хны.

Вот только Глеб не выглядел парнем, испытывающим ревность — скорее удивленным и подозрительным. Он уставился на Маркова и спрятал Милу за собой.

— Мила? Матвей, это Люся, — и жестче добавил. — Моя сестра.

Теперь у меня случилась передозировка шока. Я закашлялась и медленно перевела взгляд на пораженного друга. Он сильно побледнел и теперь во все глаза пялился на Глеба, словно пытался отыскать следы лжи. А Мила, или Люся, тем временем ослепительно всем улыбнулась и выступила вперед.

Это что получается…. Матвей склелил в клубе сестру Глеба. Они переспали, а он еще и влюбился в нее. В сестру человека, с которым он на ножах.

Я закрыла рот ладонью, чтобы скрыть вырвавшийся ох. Матвею кажется тоже было не лучше. Он даже отступил под гнетом озарения. Люся продолжала улыбаться, что меня навеяло на мысль, что она знала. Она знала, кто с ней флиртовал. Она его сразу признала и понимала, что он не узнал маленькую сестренку некогда одного одноклассника. Даже намерено скрыла свою привычную форму имени.

Один Глеб выглядел странно. Он подозрительно смотрел на нас и на сестру, но не мог понять в чем причина нашего группового шокового состояния. Он уже собрался разобраться во всем, когда Люся положила руку ему на плечо и проговорила.

— Брат, меня просто не узнали. Ведь так, Матвей?

Он кивнул.

Меня же Люся проигнорировала, как будто меня тут не стояло. Хотя нет, в какую-то миллисекунду она обожгла меня взглядом, значит помнила. Но не испытывала теплых ностальгических чувств от встречи.

— Значит Мила и Люся одно лицо? — все же уточнила я у всех.

Матвей еще раз с трудом кивнул и тяжело глотнул.

Все пора спасать ситуацию!

Я схватила его за безвольную руку и отобрала у него ключи, затем повела в машину и заставила сесть в салон. Неловко помахала напоследок Алмазовым и забралась за руль. Не любила водить, хотя умела. Матвей когда-то заставил. В итоге завела я не с первой попытки, но выехала без столкновений с парковки и даже доехала до ближайшего бара.

Нам теперь точно не помешало выпить и много.

Когда двигатель заглох, Матвей выскочил первым из салона, оставив меня наедине с автомобильным монстром. Он даже не подумал дождаться меня на улице и стремительно исчез в дверях бара. Я же запнулась, когда выбиралась из машины, немного помучилась с сигнализацией и, ругаясь про себя, поспешила за другом. В дверях я столкнулась с компанией молодых парней, которые просияли улыбками и пропустили меня вперед.

Внутри бара я огляделась, выискивая темную макушку друга, и наткнулась на него, сидящего за барной стойкой. Перед ним уже стоял ополовиненный пузатый бокал с чем-то коричневым, который Матвей разглядывал пустым взглядом. Я выдохнула и присела на соседний стул, жестами попросив бармена налить и мне того же.

Я думала, что Матвей не заметил моего появления, но он неожиданно посмотрел на меня и пододвинул мне второй бокал, который успел незаметно поставить бармен, а затем заговорил.

— Знаешь, — печально улыбнулся друг и сделал большой глоток. — Глеб меня всегда до усрачки бесил. Вот с первого взгляда на него, я понял, что этот придурок меня жутко бесит. Он всегда такой правильный, хороший парень, который поступает по совести. А я…, — Матвей задумчиво уставился вдаль и провел языком по зубам. — Циничный ублюдок, который живет по собственным правилам. Сам прикол в том, что мы никогда не соревновались, но, черт…. Сложно сказать. Мы боролись. Мы конфликтовали. Только наши бои проходили на каком-то другом уровне. Словно дрались наши тени, а мы сохраняли худой мир. Но все изменилось в тот день, когда появилась ты. Ты стала триггером наших старых невидимых соревнований. Наша молчаливая тихая борьба переросла в явные активные действия, обострив наши немирные отношения.

— Не знала, что между вами такая сильная связь, — хмыкнула я и отпила пару глотков как оказалось виски.

— Ксюх, не зли, — прорычал он, злобно взглянув на меня, но через секунду не удержался и улыбнулся. — Хотя ты права. Он чертов идеальный парень, брат и тому подобное. И так случилось, что именно его сестра залатала во мне мои дыры. Это даже забавно….

Матвей растер лицо и допил остатки из бокала, жестом приказав повторить.

— Ты отступишься от нее из-за Глеба?

Уточнила я, но при этом подумала о том, что для такого человека, как Матвея Маркова, это даже еще больший вызов, которые он любил. Для него вся его жизнь — это один большой вызов.

А слабо тебе жить? А слабо тебе исполнить мечту? А слабо завоевать ту девушку?

Чем сложнее задание, тем интереснее жить. Хотя даже он от такого уставал. Иногда людям требовался покой, чтобы отдохнуть и набраться сил.

— От Милы? — удивился Матвей и растянул губы в залихватской улыбке. — С чего это вдруг. Он ее брат, а не муж. Меня даже муж вряд ли остановил бы. А тут всего лишь брат. К тому же Глебу нужно заняться своими дырами, а не моими или сестры.

Друг с намеком уставился на меня, резко дернув бровями несколько раз, словно обязанность отвлекать от них внимание Глеба торжественно возлагается на меня. Я неловко отвела взгляд и схватила бокал, но так и не отпив, поставила обратно на стойку.

Я не смела вновь влезать в жизнь Глеба. Просто потому что не имела на это никаких прав спустя тринадцать лет разлуки.

Матвей словно услышал мои безмолвные терзания и устало вздохнул.

— Раньше я думал, что у Глеба нет слабости, — вдруг начал он хмыкнув. — Что он идеальный во всем. Из-за него моя теория об отношениях с треском ломалась. Я всегда думал, что каждый человек в своей душе имеет дыры, ну, или, можно сказать, слабости. Слабый характер, сила духа, тело, безграничная доброта, жестокость или еще что-то. И, чтобы из-за этой дыры из человека не вытекала жизненная сила, ему нужен другой. Тот, кто поможет залатать в тебе эту слабость, а ты в свою очередь чинишь его дыру. Я эгоист, циник, да и просто козел. Я всегда знал это и не понимал у кого хватить смелости приблизиться к моим дырам. В какой-то момент даже думал, что я никогда не встречу ту, что залатает меня. Но вот встретилась она.

Друг мечтательно улыбнулся и повел плечами, разминая их.

— Мила чинит тебя? — понимающе прошептала я.

— Мила не просто чинит. Обычно люди ломаются из-за моих игр, а она поддержала их. Более того посмела изменить правила и занять место ведущего. И это вдохновляет меня.

Он, не глядя, протянул бокал в мою сторону, а я в ответ чокнулась своим. Мы одновременно улыбнулись и выпили, со стуком ставя опустевшие стекляшки на стойку.

— Но со мной же ты дружишь без игр, — заметила я спустя время.

— Неа, — возразил Матвей и всем корпусом повернулся ко мне. — Ты отказалась играть со мной в игры. Не поддержала их и не изменила, как пытались другие. Просто безоговорочно отказалась, — возмущенно пробурчал он, а затем тихо добавил. — С тобой мне комфортно, поэтому я и дружу с тобой.

Хмыкнула, разглядывая полки бара с бутылками различного алкоголя, и задумалась о теории Матвея. О слабости и о дырах в душах людей. Это как плюс и минус, электрон и протон, контакт и неконтакт. Они все неизменно притягивались друг другу, потому что разные и одинаковые одновременно.

— Так ты нашел слабость Глеба, — вдруг спросила я.

Раньше я как-то не задумывалась, что он может быть слабым. Мне он казался абсолютно идеальным. Но ведь была причина по которой я ушла?

Он глянул на меня, нахмурив брови, словно уж я то давно должна была понять. Но я не понимала. Или все же понимала, но не признавала.

— Самоотверженность очень красивое качество, — проговорил Матвей. — Оно красивое, но опасное. Человеку постоянно приходится разрушать самого себя ради другого. Он безрассудно отдает частичку себя и ничего не требует взамен. Но надолго ли хватит человека? И кто рядом с ним? Представляешь как это опасно, если рядом с самоотверженным человеком тот, который умеет только потреблять. Думаю…. Это словно есть каждый день яд, который накапливается и медленно травит. Мучительная смерть замедленного действия.

— Он и мне всего себя отдавал, — согласилась я, вспоминая прошлое.

— Но ты и вернула все, что забрала, — заметил Матвей. — Не кори себя за ошибки прошлого. Мы все живем с закрытыми глазами и из-за этого натыкаемся на углы. Мы прячемся в темноте, чтобы окружить себя иллюзией идеального мира. Но стоит открыть глаза, и тогда ты перестанешь натыкаться, но за это придется платить. — Друг посмотрел на меня, приподняв бокал, словно приготовил текст тоста. — Придется увидеть мир такой, какой он есть: изломанный, несовершенный, но настоящий.

— За настоящий мир, — поддержала его я.

За первым бокалом, последовал второй, а затем и третий. После мы перебрались за столик в глубине зала бара. Там мы немного перекусили, а выпили еще больше. И хоть мы пили почти наравне, сильнее развезло почему-то Матвея. Я же чувствовала легкую опьянённость, хотя раньше не замечала за собой огнеупорную стойкость перед алкоголем.

Большая стрелка часов приближалась к десяти, и нам стоило, как по-моему, уже расходиться. Но затолкать в машину Матвея я не смогла, даже если бы сильно захотела. А ведь необходимо еще и такси заказать, расплатиться и придумать, как докинуть друга до дома и самой добраться без приключений.

И как быть?

— На, — кинул мне прямо в руки свой телефон Матвей, нагло улегся на стол, как когда-то в школе на парту, и тихо договорил. — Позвони Анне. Она мое доверенное лицо. Она довезет нас по домам.

Я разблокировала телефон пальцем Матвея и зашла в контакты. Нашла некую Анну, хотя сфокусироваться на буквах оказалось достаточно сложно, и позвонила.

«Чего тебе, Марков?» — прохрипел женский голос в трубку.

— Алло, — неловко проговорила я. — Это Ксения. Друг Матвея. Он напился. Да и я не очень трезвая. А его машина тут. Он сказал позвонить вам. И вроде бы уснул.

Я присмотрелась к развалившемуся телу и тяжело вздохнула, чувствуя как переступила из легкой опьянённости в среднюю стадию.

«Ксю?» — уточнила она. Я кивнула, хотя она этого не видела. — «Говори адрес».

Я продиктовала его и выключила телефон, положив на столешницу, подозвала официанта и расплатилась по счету. Где-то через полчаса приехала некая Анна. Она видимо не задумывалась дома с выбором одежды и прибыла в джинсах, в спортивном свитере и в кроссовках. Девушка собрала волосы в хвост, а ее лицо полностью без косметики казалось свежим. Она мрачно уставилась на пьяное тело Матвея и сквозь зубы прорычала.

— И какого …, ты не мог нажраться дома, а не в баре. Вот же болван!

Я некрасиво пялилась на незнакомую Анну и недоумевала. Почему она казалась мне знакомой? Либо это из-за пьяного состояния, либо я что-то забыла. Но она мне действительно казалась очень знакомой.

— Чего расселась? — рявкнула она уже мне. — Хотя ты тоже немного не того, — заметила она, присмотревшись внимательней.

Анна оглянулась и, увидев охрану, подошла к ним. Она живо о чем-то с ними говорила, достала бумажник и дала им наличку. Они сначала пошли в отказ, но тогда Анна просто добавила еще. Охранники переглянулись и согласно закивали.

— Ее тоже, — кивнул в мою сторону один из парней.

— Нет, ее подстрахую я, — строго ответила ему Анна.

Девушка быстро осмотрела стол и, заметив телефон Матвея и ключи от машины, забрала их к себе. Она легко подхватила меня подмышки и подняла из-за стола.

— Я дойду сама, — запротестовала я.

— Точно?

— Да-да, возьму только сумочку.

Я наклонилась и схватилась за ручки сумки, но выпрямиться мне не удалось. Я начала резко заваливаться обратно на диванчики, а руки неприятно отказались слушаться меня. Благо Анна успела поймать и повела на выход мое пьяное шатающееся тельце. Она сняла с сигнализации автомобиль, охранники затолкали Матвея на заднее сидение, а меня Анна посадила вперед, пристегнув ремень.

На улице она попрощалась с парнями и села за руль. Она с легкостью завела двигатель, и мы выехали с парковки.

— Ты чего так пялишься на меня, — сурово спросила Анна, когда затормозила на светофоре.

— Мы знакомы?

— Напилась до такого или рили не помнишь? — уточнила она и взглянула на меня. — Ясно, значит вообще не помнишь. Школа, одиннадцатый класс, выпускной.

— Гордеева? Ты Гордеева! — Воскликнула я и сжала щеки ладонями. — А Матвей не говорил, что ты с ним.

— Я работаю на него, — поправила Анна. — Как-то давно спелись, вот и продолжаем работать вместе.

— А-а, — протянула я. — Ты изменилась. Извини, что не узнала.

— А вот ты — нет, — глухо произнесла девушка, а я повернулась к ней, ожидая продолжение. Аня сначала не хотела договаривать, но, взглянув на меня, недовольно закончила. — Все такая же: красивая, статная и неприступная.

Больше мы с ней не говорили. Доехали до многоэтажного элитного дома, где проживал Матвей. Анна сходила на ресепшен и попросила местного консьержа донести жильца до квартиры. Ее там знали, как частого гостя Маркова, поэтому спокойно выполнили ее просьбу.

Спустя пятнадцать минут Анна вышла, в то время как я сидела на скамейке перед подъездом и по чуть-чуть трезвела от вечерней прохлады.

— Тебя проводить? — неохотно спросила она.

— Подождешь со мной такси? — то ли попросила, то ли спросила я. Но Анна спокойно кивнула и присела рядом со мной, подтянув джинсы на бедрах и раскинув ноги в разные стороны.

Такси должно приехать через десять минут, и я глубоко вдохнула, проветривая голову. Вдруг Анин телефон зазвонил. Она не хотела отвечать, но подумав нажала на зеленую кнопку. Аня начала так красочно ругаться со звонившим, что меня это даже смутило. Спустя пару минут ругани она с силой нажала на отбой и возмущенно хлопнула себя по ногам.

Она взглянула на меня, потом резко отвернулась, а через секунду призналась.

— Марков недавно устроил в мой отдел Сашу. Помнишь его? Воропеев Саша. С ним я сидела за первой партой. — Она повернулась ко мне, и я в ответ кивнула. — Вот теперь я с ним работаю. Он мой подчиненный. И это… Я сильно зла на Матвея из-за этого.

— До сих пор не отпустило? — понимающе спросила я.

— Это было так заметно? — дернулась Анна.

— Не знаю про всех, — начала я. — Но мне да.

Мы переглянулись и тут же отвернулись. В школе мы не стали подругами. Я вряд ли вспомнила хотя бы один наш разговор за тот год. Но мне она нравилась тогда. Классная девчонка, хотя немного резковата.

— Мне тоже было очевидно, что Глеб станет твоим мужем, — произнесла вдруг Анна, хмыкнув. — А не Арины. Кто же знал, что мышка окажется той еще охотницей.

— Арина? Вахрушева? Соседка Юрьевых? — напряженно переспросила я. — Они женаты?

— Ты не знала? — удивленно проговорила Анна, разворачиваясь всем корпусом. — Лет десять уже, плюс-минус. Точно не скажу.

Аня не заметила, как я впала в обездвиживающий шок. Нет, я знала про чувства Арины. Но для меня оказалась немного неожиданно то, что они вместе. И не просто вместе, а женаты. Когда Света рассказала мне про беременность в туалете аэропорта, то я вначале поверила. Я искренне поверила в то, что Арина беременна от Глеба и уже находилась на шестом месяце. Но затем меня отпустило и во мне закралось сомнение. Безоговорочно верить Свете — верх глупости. Поэтому я залезла в соцсети, где Арина в открытом купальнике на фоне моря снималась с другой Ксюшей. Она тоже из нашего класса, и с которой я вроде как тоже сдружилась в тот год.

Я долго исследовала ее страничку и не нашла даже намека на беременность или на прочные отношения с Глебом.

А сейчас…. Арина все же добилась того, чего мечтала. Она стала женой Глеба.

— Твое такси, — проговорила Аня, вставая.

Она посадила меня, захлопнула дверь и помахала на прощание. Я сделала нечто похожее, взмахнула вялой рукой и упала на сидение.

Тут же зашла в соцсеть через старую закрытую страничку и вбила в поиск прежний никнейм Арины. Он у нее не изменился, но остальное стало иным. Теперь в описании профиля я могла прочитать следующее:

«Лучший визажист Арина Алмазова.

Опыт — больше десяти лет визажа.

Делаю свадебный макияж и для фотосессии.

С мужем любим нашу красавицу дочь».

Мои руки задрожали, когда я прокрутила ленту дальше к опубликованным фотографиям Глеба, который обнимал маленькую девчачью копию самого себя. С улыбкой от уха до уха, с серыми глазками и папиным выражением лица.

Он женат и у них есть общая дочь.

Выключив телефон, я уставилась в окно, в котором мелькал переливающийся ночной город, и думала о том, что теперь пропала даже сотая часть возможности нашего совместного будущего.