Упрямый чернокнижник
покоем рисковал
и символы на жизнях
сознаньем рисовал.
Он пробирался жадно.
Он чуял сердцем путь.
И нервами расшатанными
боялся суть спугнуть.
И понимал бесплодность
молитв наедине.
Но быть хотел свободным
в своём хотя бы сне.
И подменял событий
блуждающий табун
желанным сном открытий,
объявленных табу.