В унылом единении с величьем
потока монотонных древних лет
Он всё пытался обрести обличье
своё, которому нигде подобья нет.
Молитвами шлифуя веры стену,
он постигал нетленный и земной
закон непротивленья духу тела
и превращения воды в вино.
Он постигал безмолвие пределов,
таивших память будущих веков.
И словом постижимое хотел он
подать подобным, ищущим покой.
Но были тщетны слёзы и проклятья…
Вкусивший только знает хлеба вкус.
И он молчал, предчувствуя распятье,
И ощущая дней минувших груз.