Гений Зла Муссолини

I

В феврале 1943 года Бенито Муссолини получил от своей подруги, Кларетты Петаччи, совершенно надежный рецепт выигрыша войны: надо было убедить Китай и Турцию совместно напасть на СССР, а для того, чтобы освободить Китай от войны с Японией, следовало убедить Японию уйти из Китая и начать осваивать Индию. Ключевым пунктом плана, впрочем, были не преобразования политики в Азии, а дела, касающиеся Европы, — генерал Франко должен был внезапным ударом разгромить англичан и американцев у Гибралтара, и тогда все немедленно пойдет на лад.

А убедить его сделать это должен был Ватикан — ведь ясно, что у него есть большое влияние.

Ну, а если это окажется не совсем практичным, то всегда можно обратиться к Сталину через кого-нибудь из друзей или к Черчиллю — и уж в этом случае понятно через кого.

Сэр Сэмюэл Хоар, в конце концов, старый знакомый Бенито Муссолини и в дружеской услуге ему не откажет, не правда ли?

В любом случае надо что-то делать, и срочно. Потому что, по высококомпетентному мнению Кларетты Петаччи: «англо-американские войска в Северной Африке сильнее итальянцев в 10 раз».

Муссолини не раз говорил, что его подруга своей детской непосредственностью помогает ему нести тяжкое бремя власти. Ну, иногда он бывал не так щедр и говорил, что Кларетта полезна ему как рвотное — облегчает давление и снимает боль в желудке.

Трудно сказать, что он почувствовал, прочитав ее предложения о путях достижения победы, — легкое умиление или рвотную судорогу, но в данном случае следовало признать, что дитя просто повторяло слова, услышанные от взрослых.

В конце января 1943 года пала столица Итальянской Ливии — город Триполи.

Так что про «соотношение сил как 10 к 1» в Риме говорили решительно все. А за ужином у Чиано, то есть в тесном кругу лиц, хорошо осведомленных об истинном положении дел, Боттаи с большим сарказмом сказал: «В 1911 году Муссолини выступал в парламенте с критикой захвата Ливии, и вот теперь, 32 года спустя, он все-таки своего добился, Ливия больше Италии не принадлежит».

Широкие массы, конечно, получали в качестве информаций нечто другое — газеты выходили с аршинными заголовками: «Ёще четыре крупных корабля под флагом Великобритании пошли ко дну».

Редактор одной из газет вылетел с работы за перепечатку фотографии пленных итальянцев — на картинке они широко улыбались.

Ну, фотографии пленных из газет можно убрать, но скрыть факт поражений было невозможно. Муссолини нашел выход из неудобного положения в том, чтобы сместить маршала Уго Кавальеро, начальника Генштаба, и назначить на его место генерала Амброзио.

Произошли и другие перемены.

Глава Министерства общественных работ Джузеппе Горла, который был в Неаполе с инспекционной поездкой, вдруг обнаружил, что его личный вагон отцепляют от поезда, — вот так он и узнал о своем увольнении. А вот служащие Министерства корпораций все никак не могли доискаться своего нового министра — Карло Тьенго. Ну и оказалось, что он был в психиатрической клинике — куда через несколько дней и вернулся.

Но подлинной сенсацией стали вести из МИДа — Га-леаццо Чиано был смещен со своего поста министра иностранных дел Италии.

Его назначили послом в Ватикане.

II

Капитуляция Паулюса под Сталинградом стала подлинной катастрофой для рейха — но рикошетом досталось и Италии. По состоянию на сентябрь 1942 года в списках ARMIR (Armata Italiana in Russia — Итальянская армия в России) значилось 230 тысяч человек.

За год военных действий — с июля 1941-го и по июль 1942-го — итальянцы потеряли 15 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, и это было терпимо. Но в конце 1942 года они попали под удар на рубеже реки Дон — и вот тут уж им крупно не повезло.

В окружение попало около 130 тысяч человек — а выбралось из него меньше трети.

В результате Муссолини в феврале 1943 года расформировал свою «русскую» армию, остатки ее были отведены в Италию. Солдаты прибывали домой в таком состоянии, что их держали взаперти, е «карантинных зонах» казарм — обмороженные и израненные, с точки зрения пропаганды они выглядели плохо.

В мае 1943-го закончились военные действия в Тунисе — как было сказано в газетах, «по приказу дуче сопротивление прекращено». Оно, несомненно, прекратилось бы и без распоряжения — бежать танковой армии «Африка»[142] было некуда, за спиной было только море.

В плен попало 250 тысяч человек, и больше 60 % из них были итальянцы.

В результате таких катастроф в Италии возникали вопросы, на которые у Муссолини не было ответов. Регулярные встречи с фюрером не приносили ничего, кроме бесконечных тирад с призывами к «фанатичному сопротивлению».

Была сделана попытка как-то позондировать почву на предмет примирения с англосаксами — и с этой целью обратились в Испанию, к Серрано Суньеру.

В Италии он был известен как «честный фашист».

Но в мае 1943 года он делал все возможное, чтобы убедить Англию и США в том, что испанская «фаланга» ничего общего не имеет ни с фашизмом в Италии, ни с нацизмом в Германии, а является выражением «подлинного духа испанского народа, преданного ценностям свободы». Можно было предположить, что с течением времени Серрано Суньер найдет, что подлинный дух испанского народа предан и ценностям демократии.

Ну, пока он не шел так далеко — но пользы Муссолини от него не было и сейчас.

Оставалось попробовать найти контакты через посредничество Церкви, и в этом свете назначение Чиано на пост посла в Ватикане начинало выглядеть в новом свете.

«Пути Господни, — записал Чиано в своем дневнике, — поистине неисповедимы».

III

В марте 1943-года на севере Италии прошли забастовки — цены на продовольствие взлетели так, что бутылка растительного масла на черном рынке стала стоить столько же, сколько рабочий на оборонном заводе зарабатывал за месяц.

Вопрос забастовок обсуждался — и Гиммлер посоветовал не прибегать к устройству концлагерей. Он думал, что для Италии они не подходят. Вместо этого рекомендовалось учредить специальные военные части, обучить их под руководством германских инструкторов, снабдить хорошим оружием и положиться на их несокрушимую верность.

Иными словами, рейхсфюрер СС предлагал Муссолини создать аналог его организации.

Во время поездки дуче в Германию для встречи его сопровождал новый начальник Генштаба генерал Амбро-зио, и немедленно после возвращения в Рим он поговорил с генералом Кастеллано, которому доверял.

Темой их беседы была разработка плана операции по аресту Муссолини — у генерала Амброзио осталось ощущение, что разговор фюрера с дуче очень походил на встречу двух старых и больных людей[143].

Весной 1943 года Муссолини и правда был очень болен. Его язва обострилась так, что одно время медики вообще подозревали, что это не язва, а рак. Дуче питался в основном жидкой пищей, лицо его пожелтело, и энергии, которая когда-то била ключом, теперь не хватало ни на что.

Но встреча с Гитлером его подбодрила.

17 апреля он сместил Видуссони с поста секретаря фашистской партии Италии и назначил на его место нового человека — Карло Скорца. Он сообщил собравшимся, что тот будет управлять партией так, как ему поручено лично дуче — то есть в духе неустрашимых берсальеров.

1 мая 1943 года дуче закрыл доступ в Палаццо Венеция для Клары Пегаччи.

Она была обижена до глубины души и осыпала своего возлюбленного письмами и телеграммами, на которые он не отвечал — ему было не до нее: он планировал новое возрождение фашистского движения.

Через несколько дней после расставания с подругой дуче выступил с балкона Палаццо Венеция.

Слушали его, конечно, вернейшие - из верных, и он сказал им, что знает, что происходит в стране. Она поражена болезнью, ею заразились миллионы итальянцев, и имя этой болезни — «африканская лень и безразличие». И единственным лекарством может быть только возрождение старого духа победоносного фашизма: «Мы вернемся!» 19 июня 1943 года дуче принял для доклада графа Витторио Чини — министра коммуникаций, представлявшего в его кабинете интересы индустриалистов. Граф выразил национальному лидеру Италии свое мнение, что дела не могут продолжаться так, как они идут сейчас, и что тонуть вместе с Германией совершенно не обязательно.

Дуче своего собеседника оборвал.

Он сказал ему, что единстванная альтернатива — это Германия, и Италию ждет победа или гибель, но непременно на стороне Германии.

Министр откланялся и чуть ли не на другой день подал в отставку.

24 июня 1943 года Муссолини собрал у себя директорат фашистской партии Италии. Карло Скорца доложил ему, что в рядах состоят 4 770 770 членов партии и к ним следует добавить 1 217 036 женщин, которые, как верные делу фашисты, несут свою службу в женских организациях, ассоциированных с партией. И еще есть 4 500 000 человек, верных делу народа, которые помогают партии на местах, после работы.

И все они скованы железной дисциплиной и верностью дуче.

Звучало это отрадно — все собравшиеся в едином порыве встали и наградили своего вождя шквалом долгих и нескончаемых аплодисментов. В этом шквале потонул один важный момент — примерно через месяц после того, как «по приказу дуче» окончилось сопротивление в Тунисе, американцы захватили островок Пантеллерия. Сам по себе Зтот клочок земли имел минимальное значение — его площадь не превышала 83 квадратных километров, и он одно время служил базой итальянских торпедных катеров.

Но к середине мая 1943 года никаких катеров, конечно, уже и в помине не было, и мысль германского командования устроить на Пантеллерии передовую авиабазу была оставлена — ее было бы невозможно защищать.

Так что островок, вооруженный только пушками береговой обороны, никакой угрозы союзному флоту уже не представлял — его можно было просто обойти. Но американцы люди практичные, и они рассудили, что аэродром Пантеллерии, если его хорошенько расширить, может пригодиться им самим.

Остров был удобно расположен — как раз на полпути между Тунисом и Сицилией.