Герой не её романа

Пора любить котов

Заглянув в комнату, Виктор застал Аню с Геральдом в полной идиллии. Кот в блаженстве подставлял то одну, то другую часть тела дарующим ласку женским рукам. А Аня явно что-то читала, отрывая руку от кота, только чтобы что-то нажать на тачпаде, и снова бегала глазами по тексту.

Заметив, что за ними подглядывают, она улыбнулась.

— Этот бармалей не дает тебе поработать?

Бармалей игнорировал приход хозяина и дальше придавался кошачьему балдежу, громко мурча от удовольствия.

— Он решил, что раз не я покупаю ему корм, то мне и работать не надо.

Анна оторвала руки от мягкого пузика, чтобы перевязать волосы, и два янтарных глаза сразу распахнулись, а моторчик перестал шуметь. Суровая морда посмотрела с укором на нарушителя их гармонии.

— Но я как раз пока изучила вопрос по холодному оружию и сплавам для него. Информационная поддержка просто жизненно необходима следующей паре-тройке глав.

— У тебя там весь день ремонт идти будет?

Анна вспыхнула. Стало неловко.

Выпроваживает?

— С-слушай, не знаю. Я к маме могу поехать, чтобы не доставлять тебе неудобств.

Виктор округлил покрасневшие от монитора глаза:

— Я вообще-то надеялся, что ты со мной на ужин останешься. И хотел спросить, что бы ты хотела вкусненького съесть.

Стало еще более неловко.

Как бы странно это не звучало, но к счастью, Геральд решил куснуть за переставший его чесать палец.

— Ай!

— Что такое?

Виктор уже был рядом. И кот, понявший, что может отхватить, тут же дематериализовался.

— Куснул… Шерстяной предатель.

— Сильно?

Виктор протянул руку, чтобы посмотреть палец, который Аня старательно обсасывала.

— Нет, просто около ногтя. Там кожа тонкая, больно.

Взглянув на след от варварского когтя, хозяин позвал кота голосом, несущим угрозу и обещание расправы.

— Ге-ральд…

Ответом на зов стал какой-то глухой удар из глубины квартиры.

— Сныкался.

Зеленые глаза смотрели снизу вверх с сочувствием и даже виной.

— Теперь ты просто обязана остаться на ужин. Я мог бы запечь кота во искупление его грехов, но, боюсь, он не вкусный. Да и жалко как-то все же его.

Анна улыбнулась и запустила руку в слегка взъерошенные волосы Виктора. Они были мягкими и закручивались вокруг пальцев шелковыми лентами.

Поймав за запястье, он коснулся сухими жесткими губами ее ладони, а затем прижал ее к своей колючей от пробившейся за день щетины.

И это было приятно, как гладить мурлычущего кота, только по ощущениям больше все же ежика. В груди опять тоскливо потянуло. Это было странное чувство, которое Аня никак не могла понять.

Еще немного побыв с ней и заклеив пораненный палец пластырем, Виктор вернулся к работе.

Геральд старался не появляться на глаза, только изредка проходил мимо, как бы между делом поглядывая и оценивая ситуацию.

Еще четыре с половиной часа Аня сидела за главами. Отбросив все сторонние мысли и переживания, она прониклась спокойной рабочей атмосферой. Текст на удивление шустро и гладко начал выстраиваться. Она отвлекалась, только чтобы немного размяться: смотрела в окно или ходила в ванную, или на кухню за очередной порцией кофеина. Виктор напрасно пытался в нее что-то запихать из еды, поэтому отбросил эти попытки и просто сам что-то постоянно жевал пока в наушниках слушал музыку и активно стучал по клавиатуре, перемещаясь между мониторами.

Закончив невероятно насыщенную действием главу, где ее мальчишки сражались за артефакт с о злобленным божеством, способным поднимать мертвецов, подобно белым хордакам, превращая их в свою армию, Анна в очередной раз наливала в кружку кофе. Она грела пальцы о горячий фарфор, наблюдая за тем, как Виктор работает. Ей было так странно… Обычно все ее романы выглядели совсем не так, поэтому что же было между ними сейчас, ей было непонятно. Все ее мужчины неизменно вовлекали ее в свой мир, полностью погружая и заполняя им все ее пространство. Но он не топил ее своими делами, она не сидела у него на коленях, пока он прописывал код, и вообще очень серьезно и уважительно относился к ее работе. Именно как к работе! А не как к хобби, забавному занятию или образу для героини с порно-сайта, что увидев ее за работой, он неприменно стремился "внести свою поправку в ее текст". Насчет физической близости было вообще странно. И дело не в том, что в ее жизни всегда отношения как штопор, закручивались резко и по полной программе, а здесь все было размеренно и неторопливо, углубляясь потихоньку, как входя в реку по пологому берегу, прежде чем окунуться. Да, он не вызывал в ней шквал эмоций, что хотелось сорвать с него одежду. Но будто бы и он к этому вообще не стремился. И это немного задевало ее женскую гордость, хоть и мысль о том, что по идее развитие событий когда-нибудь дойдет до постели, вызывала в ней что-то похожее на панику.

Почувствовав на себе ее взгляд, Виктор обернулся и улыбнулся одними краюшками губ и глазами, сейчас уставшими и покрасневшими, но так умел только он. Этот взгляд дарил тепло и обещание покоя.

А покой — это то, чего так не хватало в жизни Ани.

Спина затекла, и пальцы уже привычно ныли, напоминая, что она уже, как старушка страдает от боли из-за артрита. В мыслях уже не формировалось ничего толкового, а в глазах начинали прыгать строчки. Поэтому она просто пила маленькими глоточками остывающий в кружке напиток и наблюдала за воронами, деловито капающимися в мусорке и повздорившими из-за какой-то пластмассовой штуковины.

Кофе закончился, а кружка уже давно остыла, когда Виктор, потянулся, размялся и откатился от стола со словами:

— Я на сегодня все. Займусь ужином.

И он занялся. Встретил курьера, что позвонил в домофон через пять минут, и разложил по красивым тарелкам еду из контейнеров.

Для ужина еще было рановато, но желудок в предвкушении заворочался, едва обоняния коснулся запах запеченного мяса.

— У меня нет обеденного стола, поэтому… прошу!

Привычный маленький столик у телевизора, по которому шло что-то про затонувший греческий город, задернутые шторы, свет с кухонного пяточка и от торшера, притаившегося рядом с фикусом.

— Больше похоже на романтический ужин.

Почему-то произнесла вслух свои мыслим Аня.

— А может это он и есть?

Отпивая воды сказал Виктор.

Как-то неловко ударилось сердце. Волнение? Совсем на нее не похоже. Все это слишком мило и слащаво, что одновременно и хотелось уйти не оглядываясь, и утонуть в моменте. Непрошенная мысль стукнула голову.

Влад со своей Сонечкой такие же ужины устраивают?

И эта мысль отдавала горечью, обидой, завистью, ревностью и немного ненавистью.

— Все в порядке?

Оказалось, что она уже какое-то время гоняет по тарелке кусочек мяса по-французски и смотрит в одну точку.

— Да, все отлично. Немного устала.

Выдавленная улыбка вышла виноватой и печальной.

— Да, понимаю. "Работаешь дома" не значит, что устаешь меньше, чем сидя в офисе. Тем более тебе. Приходится многое пропускать через себя. Я бы не смог. Язык программирования проще, он не требует эмоциональных сил.

— Многие это вообще за работу не считают.

— Слушай, знакомо. Мне мама до сих пор говорит, что пора устроится на завод, электриком или еще куда-то типа того. Она старой закалки. Верит только в осязаемый физический труд. Все что касается технологий или тонких манипуляций — все какое-то не серьезное, не основательное в ее видении. Тем более я создаю то, что не материально. Вот ты хоть книги на бумаге печатаешь — их можно посмотреть, пощупать, ощутить вес труда на ладони. А я… В общем, потерянный человек.

Пушистый хвост, мелькнувший за подлокотником, выдал подслушивающего шпиона.

— А твоя мама? Она здесь живет?

— В смысле? В городе? Или квартире?

— Э-э-э… ну пусть будет во всех.

— В городе, да. У нее квартира на Набережной. Они когда с папой разводились, разменяли трешку на две однушки в разных частях города, чтобы наверняка не видеться.

Он усмехнулся, но с иронией, а не грустью.

Видимо, развод родителей не стал трагедией… Редкое исключение.

Аня хотела побольше узнать о его семье, но он ушел от этой темы, и она не стала лесть туда, куда не звали. И насчет комнаты не решилась спрашивать — мамина ли она. Ведь там явно чувствовалась женская рука.

Вернувшись к теме работы, царапины и кота они провели ужин.

— Можно я хоть с посудой помогу? Итак свалилась тебе на голову сегодня.

— Не говори глупости!

После борьбы за тарелки, Анна с гордым видом победителя прошествовала к раковине со стопкой грязной посуды и включила горячую воду.

— Да брось ты эти тарелки…

Тихий низкий шепот у самого уха чуть не заставил вздрогнуть — она не услышала как он подошел за шумом воды.

Подушечки пальцев, едва касаясь пробежались по открытой коже рук, по ткани рукава, закатанного до локтя и коснулись шеи как раз в том месте, где истерично забилась жилка…