Герой не её романа

Дама с собачкой

Колени больно пробороздили несколько ступенек. А как те закончились — слетела на площадку, проехавшись ладонями по старому кафелю сдобренному песком.

От боли слезы выступили на глаза.

Перевалившись на бок, аккуратно села и посмотрела сначала на ладони. Кровоточащие ссадины были в грязи. Их нещадно жгло. Одной из коленок стало мокро. сквозь грязные джинсы проступила кровь.

Скуля от боли Аня прошептала какое-то ругательство. Попыталась встать, но колени пронзила адская боль и руками себе помочь было тоже больно.

В это время в полумрак площадки ворвался свет.

Кудрявые ушки пуделя щекотали руку, когда он принялся обнюхивать валяющуюся на полу незнакомку.

Гламурная бабуля отдернула поводок и подошла ближе. Аня ожидала ворчание на тему валяющихся наркоманов, которые пройти не дают, но старушка остановилась, отпихивая любопытного пуделя и сочувственно спросила:

— Милая, с вами все в порядке?

— Угу, — хлюпая носом сдавленно выговорила Аня. — Я сейчас встану.

Со стоном она снова попыталась подняться.

— Может скорую? Вдруг сломала чего?

— Н-н-нет. Не должна. Я всего несколько ступенек пролетела.

— Ой-ей. Вот говорила, что темно в подъезде, упадет кто-нибудь когда-нибудь. И вот оно и случилось.

— Да я ногу подвернула. Сама виновата, торопилась.

— Это сколько же Вы тут так лежите? Давайте я Виктора позову, чтобы подняться Вам помог, а то…

— Нет-нет. Не надо Виктора, я сама.

— Как же сама? Вы встать не можете, а к нему еще и по лестнице подниматься надо…или не надо?

Взгляд пожилой женщины стал острым.

— Крики слышала… Неужели опять Мира приехала?

Анна молчала и лишь попыталась отлепить прилипшую ткань штанов от раны, от чего болезненно поморщилась.

— Когда же эта девица от него отстанет? Бестолковая нахалка. Хорошо, что они не поженились все таки.

Старушка с неодобрительным вздохом смотрела вверх по лестнице.

— Подожди здесь минуточку, я перекись и бинты принесу, чтоб хоть руки тебе в порядок привести, чтоб до дома добраться.

Кое-как переместившись на ступеньку, Аня вытащила из сумочки влажные салфетки и стала аккуратно протирать ладони:

— Спасибо огромное но не стоит беспокоится, я сейчас такси вызову и как-нибудь доковыляю. Сейчас уже полегче. Это первая боль самая сильная.

— Ой, что Вы. Это совсем не составит мне труда.

Участливая старушка и любопытный пудель стали подниматься по лестнице, а Аня искать телефон. Он выпал из ее кармана во время падения и грустно лежал у нижней ступеньки с трещиной в уголке.

Это опечалило Анну еще больше. Но проверив экран, убедилась, что он работает, и это хоть чуточку, но обрадовало. Она листала в поисках приложения для вызова такси и проклинала этот долгий и безрадостный день, когда раздался звук открывающихся дверей и шаги. Она не сразу сообразила, что шаги слишком бодрые для престарелой дамы и спускается что-то она дольше, чем поднималась.

Коснувшиеся плеч руки заставили вздрогнуть.

— Ушиблась? Чем ударилась?

Виктор, запыхавшийся и взволнованный присел перед ней и беспорядочно бегал глазами по ее фигуре, будто ожидая увидеть где-то торчащую кость или рану, из которой надо срочно останавливать кровотечение.

— Уйди, пожалуйста.

Анна оттолкнула его руки и, мысленно перебирая все ругательные слова, что можно применить к предательству незнакомой старухи, бросила мимолетный взгляд наверх. Злость, перекрывая боль и обиду, разливалась по телу, придавая сил. Чуть не взвыв, она рывком поднялась на ноги, чувствуя как что-то хрустнуло в ноге. Но гордость и чувство самосохранения говорили убраться скорее отсюда, а там уже она разберется что у нее порвалось, сломалось, отвалилось и разбилось.

Аня не раз слышала, что на адреналине люди могут ходить и на сломанных ногах, поэтому надеясь, что хотя бы ее собственное тело ее не предаст, сделала несколько шагов.

— Тебе же больно, давай скорую вызову? Или отвезу тебя в травму?

— Пошел прочь.

Стиснув зубы она заковыляла из подъезда, не зная на какую ногу хромать.

Хотелось плакать. Было больно. И физически, и морально. Казалось, что в груди застрял один из штырей от перил.

Ее бросили, ради очередной красивой, наполовину искусственной куклы. Такие в больницу ложатся сделать себе сиськи, а не из-за камней в почках. Они ходят к косметологам, а не эндокринологам. Они парятся не как заработать денег, а как вытащить деньги с карты мужика. И Виктор… Такой же козел как и все. Сначала очаровавшись, теперь приходилось разочаровываться. И в этот раз разочарование было хлестким.

— Ань, пожалуйста, остановись…

Чтобы догнать калеку, улепетывающую со всех ног, ему было достаточно сделать пару неспешных шагов.

— Я тебе сейчас снова пощечину влеплю, если тронешь меня еще хоть раз.

Прорычала Анна, думая о своих разодранных ладонях и насколько это будет болезненное действо.

— Слушай, я не хотел, чтобы так вышло…

— Пошел прочь говорю.

— Давай она уедет, и мы спокойно поговорим.

Истерический смешок сорвался с губ.

— Ты сейчас шутишь?

— Она завтра утром уедет.

Смешок грозился перейти в хохот. Держать себя в руках становилось все сложнее.

Горечь, что томилась в груди уже чувствовалась даже на языке.

— Уйди от меня, прошу… Просто уйди. Забудь. Исчезни.

Она вышла на улицу, а он растворился в полумраке подъезда. Их разделила закрывшаяся входная дверь.

Таксист довез ее до дома, где грохотали басы, стояли коробки, и поджидала усталость от собственной жизни. Обработав раны, она с головой залезла под одеяло, открыла на телефоне папину фотографию и разговаривала с ним, пока одинокие слезинки одна за другой прятались в волосах и растворялись в наволочке. Этот бесконечный день закончился. Она просыпалась счастливой, спокойной, обретшей почву под ногами, а засыпала еще более одинокой и разбитой, чем когда либо.