Желтый дьявол. Том 2

1. В паутине шпионажа

Штаб Штерна.

Начальник дозора — рука к козырьку.

— Товарищ Штерн!

Штерн поднимает голову.

— Ну?

— Сейчас на Сучанском шоссе задержан мужик. Не позволяет себя обыскивать и говорит, что ему надо к вам.

— Он здесь?

— Да. Мы его привели. Он во дворе.

— Впусти сюда.

Через минуту, сутулясь и прихрамывая на одну ногу, в комнату входит человек. На нем изношенный, коричневого цвета, зипун, полосатые домотканные штаны и неуклюжие огромные лапти. При виде Штерна, он весело взбивает шапку на затылок.

— Наконец-то добрался до вас!

— Ты кто такой? — строго спрашивает его Штерн.

Мужичонко хитро подмигивает:

— Сейчас, сейчас, родной! Мандатики-то у меня замечательные…

Из неведомо где-то под рубашкой спрятанного мешочка он вытаскивает несколько разной формы листочков.

— Что это? — Штерн удивленно смотрит на них.

— А вот почитайте, тут мне путевочку черкнули, — и мужичонко передает Штерну маленькую записочку.

Штерн читает:

Приехал Розанов. На днях приступит к активным операциям. Посылаю вам кое-какие записи о его намерениях.

— А! Так вот оно что.

Штерн просматривает листы. Думает. Повернувшись к мужику:

— Ты что ж, обратно поедешь?

— Ежели надо, так могим и обратно, — отвечает мужик.

— Хорошо! Я дам тебе записку. Ее ты доставишь тому, кто дал тебе эти листочки. Понял?

— Как не понять, чай я грамотный.

— Ну, посиди тут. Я сейчас…

Штерн удаляется в боковую комнату за конвертом для записки.

Мужичонко озирается, смотрит: на стене большая карта Сучанского района, вся испещренная крестиками и пометками.

Встал. Вытягивает шею, смотрит. Потом из кармана блокнот — чик-чирик. Что-то отметил.

Штерн возвращается:

— Ты что тут?

— Кхе-кхе. Так это. Любопытно поглядеть.

— Это показательная карта, — разъясняет Штерн. — План продвижения войск. Понял?

— Понимаю. Мудреная штука!

— Так вот вам, товарищ, записка. Постарайтесь доставить ее поскорее.

— Само собой!

Мужичонко в дверях:

— Прощайте, товарищ Штерн! Успехов вам всяких!

Трррррр…

Либкнехт подходит к телефону.

— Слушаю.

— Это я — Яша. Приходи сейчас же туда, где встречались прошлый раз. Очень нужно.

Либкнехт с недоумением надевает шляпу. Что случилось? Почему такой тревожный голос у Яшки.

Через двадцать минут он приходит в условленное место, недалеко от порта.

— Ну, что?

— Нашего человечка поймали. Его видели арестованным. Вероятно, отобраны бумаги и теперь все пропало.

— Это еще не беда, — у меня есть копии. Но вот как бы белые не устроили какую-нибудь пакость… Вот что. Надо немедленно отправить к Штерну кого-нибудь узнать, что там произошло.

Вечером караул приводит к Штерну запыхавшегося мальчишку — посланника Либкнехта.

— Товарищ Штерн! Я от Либкнехта. Не приходил ли к вам кто-нибудь от него?

Штерн удивленно:

— Приходил.

— Вот так мы и думали! А где этот человек?

— Послал обратно с ответом.

— Товарищ Штерн! Беда! Ведь это ихний шпион.

— Но он принес бумаги от Либкнехта. Как же он…

— Говорят, нашего человечка поймали. Бумажки-те поддельные. Вот настоящие.

— То-то. Я и сам читал, думал, что-то не то. Ну, давай сюда.

Штерн перебирает листочки, и лицо его проясняется.

Вот это — да. Все это пригодится…

И до поздней ночи Штерн со своими помощниками вырабатывает план контр-действия против Розанова.

Либкнехту же посылает задание проникнуть в штаб Розанова и занять там какой-нибудь пост.

2. Генерал решает загадку

На следующий день в кабинет Розанова входит прапорщик Николаев. Он сын гвардейского поручика и лучший из шпионов Розанова. Работает из любви к искусству. Розанов довольно приветливо встречает его.

— Вероятно, какие-нибудь новости?

— Рад стараться, ваше превосходительство! Не смел бы беспокоить.

— Садитесь.

— Благодарю, ваше превосходительство! Вчера я делал разведку в Сучанском районе и случайно задержал какого-то партизана. При обыске у него была обнаружена записка, адресованная Штерну, и несколько листочков с записями. По характеру записок я догадался, что это решения вашего оперативного совещания…

— Как? У меня в штабе шпионы?

Лицо генерала растерянное. Он помнит всех, кто присутствовал на оперативном совещании. Кто? Кто мог из них совершить эту подлость?

— Рассказывайте дальше.

— Я сфабриковал несколько аналогичных листочков, — продолжает Николаев, — и отправил их с одним из моих подчиненных.

— Результаты?

— Увы! незначительные. Но все-таки. Ему дали записку обратно тому лицу, кто послал листочки.

— Где записка?

— Вот, ваше превосходительство:

Когда ознакомлюсь с планами, извещу. Действуйте дальше. Штерн.

— Кому?

— Ваше превосходительство! Лицо, кому предназначается записка, не указано. Наш шпион побоялся спросить, не желая выдать себя.

— Безобразие! У меня в штабе провокатор, и я не знаю, кто он.

— Ваше превосходительство! Может-быть, вы догадаетесь по этим листочкам.

Прапорщик передает генералу несколько обрезанных листочков. Генерал всматривается в них, и желтый цвет его щек переходит в красно-фиолетовый.

— О, чорт!

Тяжело дыша, он сжимает кулак и ударяет им по столу. Затем из заднего кармана брюк вытаскивает браунинг.

Прапорщик в испуге:

— Что с вами, ваше превосходительство?

— Будьте спокойны, господин офицер. Приготовьте ваш револьвер и будьте готовы.

Прапорщик с недоумением вытаскивает револьвер, опускает предохранитель и ждет…

3. Чувство и расчет

— Я хочу уехать, баронесса!.. — капризным тоном говорит Либкнехт, лаская руку баронессы.

Они сидят за утренним чаем на веранде квартиры баронессы.

Внизу бухта, наверху — солнцем залитая лазоревая чаша небес. По краям сопки. На пепельно-синей глади бухты суда и джонки — издали маленькие, точно приклеенные к воде…

— Вы недовольны! говорит ласково баронесса. — Скажите, что вы хотели бы…

— Мне надоело бездействовать…

— А!

Чуть заметная ирония на губах Либкнехта:

— Вы все работаете, особенно вы, баронесса. А я, как трутень, только любуюсь вашей работой…

— Зато есть, кто любуется вами, — отвечает лукаво баронесса. — Разве это мало?

— Баронесса!.. — Либкнехт с поддельной порывистостью сжимает ее руку. — Я вам многим обязан… Я так счастлив, но…

— Ну, что но… Говорите. Может быть, я смогу вам помочь.

— О, баронесса! Вы всегда ко мне так щедры. Но я не хочу больше пользоваться вашей добротой. Я хочу сам принимать деятельное участие в работе, хочу оправдать ваше расположение ко мне.

— Либкнехт — милый мой мальчик! Я вам дам работу. О! Я вас сделаю великим человеком. Вы мне верите, Либкнехт?

Она смотрит ему прямо в глаза.

Либкнехт выдерживает ее взгляд. Опять жмет ее руку.

— Верю, баронесса! Верю!

— Сегодня же, — не без волнения в голосе произносит баронесса, — вы поедете со мною в одно место. Я познакомлю вас с полковником Эвецким… Баронесса Штарк забудет свое будущее, если она не исполнит своего обещания.

Либкнехт наклоняется к ее руке. Когда он поднимает голову, губы его встречаются с… губами баронессы.

…Поцелуй долгий, истомой слабящий, как знойное солнце в летний полдень…

В одном из фешенебельных ресторанов Владивостока, в ночь на 13 июня, особо тщательным вниманием пользуется кабинет под номером 2.

То и дело, ловко жонглируя подносами, подбрасываемыми на пяти пальцах, бесшумно скользят в дверь кабинета официанты. Сам метр частенько прохаживается по коридору и наводит справки у официантов:

— Все ли в порядке?

В кабинете, пользующемся таким исключительным вниманием, баронесса Глинская, полковник Эвецкий и… Либкнехт.

— Это надежнейший человек, — рекомендует она Либкнехта.

И когда Либкнехт на минуту удаляется в общее зало и стриженый затылок полковника находится под уровнем подбородка баронессы, последняя говорит:

— Назначьте его чем-нибудь поответственнее. Он очень способный…

И вспоминает…

…А затылок полковника все еще на том же уровне. И только где-то снизу шепотом голос из чем-то прикрытого рта: — Вслшаюс!

4. Полезный труп

Розанов нажимает кнопку звонка.

Через несколько секунд в дверях адъютант:

— Ваше превосходительство…

— Идите сюда.

— Слушаю-с, ваше превосходительство.

Адъютант подходит к столу. Генерал быстро поднимает руку с револьвером.

— Руки вверх!

Адъютант, ошеломленный неожиданностью, почти механически вскидывает обе руки. Смотрит широко раскрытыми глазами на генерала.

Генерал, продолжая держать в правой руке револьвер, левой берет со стола один из листочков, принесенных Николаевым.

— Ваш почерк?

Адъютант смотрит, ничего не понимая.

— Мой, ваше превосходительство!

— Кто велел вам снимать копии с протокола оперативного совещания?

— Ваш превосх… ваш…

— Отвечайте!

— Я не снимал… я…

С побагровевшим от злости лицом генерал подсовывает ему листочки под самый нос.

— Ваш почерк?

Зубы адъютанта подпрыгивают. Неуклюже через нижнюю губу вываливаются слова:

— Мммой… Ваш превосход…

…Паххх…

Адъютант не договаривает. На момент между ним и генералом облачко дыма. Когда дым рассеивается, адъютант лежит на полу.

С остервенением генерал бросает браунинг.

— Трус! Он не посмел даже сознаться.

К прапорщику Николаеву:

— Распорядитесь убрать труп.

Генерал знает: теперь все в порядке.

А на следующий день в докладе Розанову, предлагая кандидатуры на новые посты, Эвецкий говорит:

— …Либкнехт. Знаю как энергичного, исполнительного офицера. Прекрасный стаж и лучшие рекомендации.

— Вы ручаетесь за него?

— Я… Да. Да.

— Пришлите его ко мне.