Жестокий обман

ГЛАВА 22

Даниил

— Эмилио хочет воспользоваться нашими маршрутами, чтобы начать перевозить свою продукцию.

Я поднимаю голову от телефона, впитывая слова Андрея. Андрей, Джулиан, Лео и я находимся в сигарной гостиной, которую мы держим в секрете для своих целей. В основном пьем, играем в азартные игры и болтаем о всякой ерунде.

Взяв с барной стойки водку, я распиваю ее. Ледяную, какой должна быть водка, и одним глотком. Виски надо смаковать, а не водку. Андрей внимательно следит за мной, читая мою реакцию на его заявление. Я прочищаю горло и ставлю рюмку на барную стойку.

— Это слишком рискованно.

Только самые надежные сотрудники имеют доступ к нашим транспортным линиям, которые проходят по всему миру. Мы не стали заниматься уличной торговлей и связанной с ней головной болью и давлением, а занялись прибыльным бизнесом контрабанды и перевозок.

Воцаряется невыносимая тишина, Андрей достает из кармана сигару, отрезает кончик и медленными, уверенными движениями прикуривает Cohiba. Я знал, что этот день наступит, что Зегас захочет воспользоваться нашей связью, но я надеялся, что у меня будет больше времени, чтобы выяснить конечную цель Хорхе. Понятно, что он жаждет мести, но что подразумевает его версия мести, я не знаю, и не хочу сидеть и выяснять.

— Для чего? — Голос Андрея гладкий, как шелк, но под ним скрывается закоренелый пахан, жаждущий крови. — В казино с Зегами все прошло гладко, не так ли?

У меня от раздражения щелкает челюсть, ярость давит на плечи. Я не готов делиться с Андреем всем, что произошло с Хорхе, отчасти потому, что он предупредил меня, чтобы я вел себя хорошо, но также и потому, что я не могу бить тревогу, пока мне не будет о чем сообщить. А сейчас у меня нет ничего серьезного. Только плохое предчувствие в глубине моего нутра.

— Прошел едва ли месяц. Одно дело — отмывать деньги на нашей территории, другое — позволить им использовать наши корабли для перевозки своего товара, что дает им власть над нами. Готовы ли мы к тому, что они будут точно знать, какими кораблями мы владеем, с какими портами у нас заключены сделки, какие руки нужно подмазать по пути? Это чертовски безрассудно.

Глаза моего брата сужаются, он выпускает в воздух колечко дыма.

— Почему?

Я сижу прямо, беспокойство давит мне на грудь.

— Они не моя семья, и я им пока не доверяю. Одно неверное движение, и на нас набросится ФБР.

Джулиан негромко усмехается.

— Если бы мы ждали, пока ты доверишься Зегасу, нам бы не повезло. Если только у нас нет проблем, о которых ты нам не говоришь.

У меня в челюсти бьется пульс.

— Ты же видел, какое дерьмо он устроил на моей свадьбе.

— Ты имеешь в виду, что он посмел заговорить с Бьянкой? — Андрей делает медленный глоток своего напитка, не впечатленный моими рассуждениями. — Все, что я видел, это как ты слишком остро среагировал… особенно на жену, которая, как ты утверждал, тебе не нужна.

— Когда я, блядь, это говорил? — Я рычу, хотя знаю, что это правда. Но к черту его за то, что он снова бросил мне это в лицо. Потому что моя жизнь была бы намного проще, если бы я ничего не чувствовал к каштанововолосой красотке с сумасшедшей собакой, бегающей по моему пентхаусу.

Но в этом-то и проблема. Я чувствую к ней все. Она словно наложила на меня заклятие, и я не в силах сопротивляться. Я — Даниил Козлов, и я зависим.

Глаза Лео встречаются с моими поверх головы Андрея, и он едва заметно качает головой. "Бросай", — говорит он мне, — "мы разберемся с этим по-своему". У нас с младшим братом всегда было понимание, что не все наши дела должны касаться всего братства. Некоторые вещи лучше решать своими силами.

Не могу удержаться, чтобы не подколоть еще раз.

— Если я правильно помню, мы вошли на заброшенный склад без подкрепления и оружия, когда похитили Джорджию, основываясь только на слепом доверии. Это тоже можно назвать интуицией.

Глаза Андрея смягчаются в уголках, несомненно, вспоминая, как мы с Лео были готовы сделать все необходимое, чтобы вернуть Джорджию.

— У нас есть возможность, — настаивает он. — Федералы держат границу между США и Мексикой на замке, и это дает Зегасу преимущество. Они производят в Колумбии больше порошка, чем когда-либо, поскольку им не приходится делить рынок с мексиканцами. У нас целая флотилия пустых контейнеровозов кружит над побережьем Урабы, готовая к погрузке. — Он проводит костяшкой пальца по челюсти, взгляд его острый, несмотря на ночь, проведенную за рюмками водки. — И ты хочешь сказать, что мы не должны двигаться вперед, потому что тебе не нравятся твои родственники? — С его губ срывается кислая усмешка, когда он затягивается сигарой.

Я вздрагиваю, чувствуя на своей коже тяжесть всеобщих взглядов.

— Я прошу тебя поверить мне в этом, брат.

Стул Андрея с громким скрипом отодвигается назад.

— Мне нужны доказательства того, что у нас действительно есть проблема с Зегами. Принеси мне что-нибудь убедительное или отложи в сторону свое личное дерьмо, чтобы мы могли заработать эти чертовы деньги.

Следующим со своего места поднялся Джулиан.

— Если я тебе понадоблюсь, Брат, ты знаешь, где меня найти, — говорит он на прощание и уходит вслед за Андреем, оставляя нас с Лео наедине.

Мой младший брат ухмыляется, глядя на закрытую дверь, и опускается в кресло.

— Хорошо сыграно, — говорит он, ослабляя галстук и бросая его на сиденье рядом с собой.

— Каких доказательств он ждет? Это полная чушь. — Я мрачно усмехаюсь и откидываюсь в кресле, доставая из кармана телефон. Три движения по экрану, и я смотрю на прямую трансляцию того, как моя жена спит в моей спальне в Бруклине. Я проиграл борьбу с самим собой за то, чтобы держать Бьянку на расстоянии.

За последние пару недель мы установили новый распорядок дня: днем она отводит Эрис в школу дрессировки для собак — это было достигнуто с большим трудом, но все еще продолжается, — а во время послеобеденного затишья в казино я возвращаюсь в пентхаус, чтобы провести время с ней. Для меня это в новинку. Потребность быть рядом с ней. Прикасаться к ее коже, разговаривать.

У меня есть одно жесткое ограничение — она не может пойти со мной в казино. Потому что если Хорхе или любой другой враг захочет сделать ход, казино будет очевидным местом для удара.

— Кто ты, черт возьми, такой и что ты сделал с моим братом?

Я поднимаю голову, услышав голос Лео у своего уха. Он смотрит, как я наблюдаю за Бьянкой по камере, и его улыбка окрашена весельем.

— Заткнись. — Я отключаю телефон и бросаю его на стол перед собой. — Ты не понимаешь, каково это, потому что никому не нужна твоя уродливая задница.

— Если ты так говоришь. — Лео ухмыляется.

Я больше не могу сидеть. Огненные муравьи горят под моей кожей, когда я шагаю по ковровому покрытию в гостиной. Если бы Хорхе охотился только за мной, я бы сказал: давай, но моего фунта плоти будет недостаточно.

— Надо его спровоцировать, — говорю я, и в голове у меня рождается идея. — Дать ему повод напасть на нас как следует, не надо ссать ему в душу, чтобы получить ответ. Он хочет сразиться, давай это сделаем.

Лео наклоняет голову, зажав между губами зубочистку от коктейля.

— Звучит как плохая, блядь, идея. — Он запускает зубочистку через всю комнату. — Я в деле. Есть что-нибудь конкретное на примете?

Улыбаясь абсолютному безрассудству брата, да и своему тоже, я наливаю по две рюмки каждому из нас.

— Да, у меня есть кое-что на примете. Выпей, и я поделюсь всеми грязными подробностями.