Жестокий обман

ГЛАВА 25

Даниил

Хруст обертки от шоколадного батончика, кажется, заполняет все пространство машины. Мой взгляд переключается на Лео, который приостанавливается с полуразвернутым батончиком "Сникерс" на полпути к своему лицу. Он откусывает большой кусок, сохраняя зрительный контакт, а затем подносит батончик ко мне. С полным ртом он спрашивает:

— Хочешь?

— А это действительно необходимо? — спрашиваю я, опускаясь на водительское сиденье. Мы уже три часа сидим на парковке этого жалкого подобия стрип-клуба и ждем, когда Хорхе и его свита выедут.

— Что? Я голоден, — ворчит Лео, откусывая еще один большой кусок и сминая обертку. Не найдя для нее лучшего места, он засовывает ее в карман пальто и опускается на кожаное сиденье. Как и мне, ему надоело сидеть здесь и ждать начала светового шоу.

Наши ребята уже несколько дней следят за Хорхе, не выпуская его из виду. Это то, что я должен был делать с того момента, как он переехал в Нью-Йорк. Не спускать с него глаз. Отслеживать каждый его шаг. Но ретроспектива — это двадцать на двадцать, и теперь я узнаю о нем и о Зегах больше, чем хотел.

В частности, в этом дерьмовом стрип-баре на окраине Джерси они проводят свои ночи, когда не находятся в "Беллаире" или не преследуют Бьянку в одном из наших клубов. Здесь же они организовали свою неофициальную базу, встречаясь с местными дилерами, чтобы вывести продукцию Zega на улицы.

Андрей дал свое благословение на то, чтобы Зеги торговали в Джерси, тем более что их поставки ограничены. Но все изменится, если мы поможем им отгружать продукцию. И хотя для нас это было бы серьезным денежным вливанием, я ни за что не позволю этому случиться.

И именно этим мы здесь и занимаемся.

Моя нога подпрыгивает вверх-вниз, нетерпение грызет мои внутренности.

— Ты говоришь, что твой парень лучше всех разбирается в проводке машин?

Лео, сидящий рядом со мной, негромко смеется.

— Ты что, струсил? Это была твоя гениальная идея.

Да, это точно так. Чтобы спровоцировать Хорхе напасть на меня, нужно было все спланировать. Он должен знать, с кем он имеет дело. Если он собирается сделать шаг то, это послание будет ясным — хватит валять дурака, пора предпринимать какие-то действия. Я к этому готов.

Лео издает легкое шипение и садится на свое место.

— Они выходят из здания.

Я беру бинокль, лежащий на центральной консоли, и навожу его на окно, наблюдая с другой стороны улицы, как группа пьяных идиотов-зега вываливается через задний выход из клуба "Занзибар".

К счастью для нас, задняя парковка в три часа ночи превращается в город-призрак. Мне очень не хотелось убивать ни в чем не повинного прохожего. Хотя все, кто заезжает в это заведение в такое время, в чем-то виноваты.

Диас, в сопровождении своих людей из банды Зегаса, проезжает мимо побитого "Фольксвагена Жука", раскрашенного в красно-черные цвета — цвета Козлова. Значение цветов машины еще не осмыслено. Но это произойдет, когда они вспомнят этот момент.

Подождем, пока они усядутся в свои пуленепробиваемые внедорожники с усиленными и баллистическими композитными дверными панелями. Идея заключается не в том, чтобы убить их, а в том, чтобы послать им сигнал, который они должны получить громко и четко.

— Сделай это. — Я даю команду, и менее чем через секунду большой палец Лео соединяется с детонатором.

Взрыв оглушительный. Стекло и металл возгораются, разбрасывая повсюду обломки в ярко-оранжевом шаре пламени. Когда мы благополучно перебрались на другую сторону дороги, под нами сотрясается земля, опрокидывая мусорный бак на твердый асфальт в двадцати футах от нас. Срабатывает автомобильная сигнализация. Раздаются крики: посетители и персонал "Занзибара" разбегаются во все стороны. Одни выбегают через парадный вход, другие в панике вываливаются через заднюю дверь. И вот уже Зеги с визгом вылетают с парковки, не дожидаясь вопросов и ответов.

— Черт. — Лео присвистывает, отворачиваясь от пылающей машины и устремляя на меня свой мощный взгляд. — Я бы сказал, что наша работа здесь закончена.

С полицейскими сиренами, ревущими вдалеке, я не могу не согласиться. Но мне нужна секунда, чтобы насладиться этим моментом: испуганно бегущими Зегами; тем, как мы с братом надрачивали друг на друга, когда еще не были так обременены ответственностью; женщиной, от которой я зависим, ждущей меня в моей постели.

Заведя машину, я нажимаю на педаль газа и выезжаю с парковки, направляясь прямо к дому.

Следующей ночью с другой стороны двери моего кабинета раздаются крики. Беглый взгляд на камеру, ведущую наблюдение в коридоре, показывает именно то, что я ожидал, даже надеялся. Хорхе стоит перед моим кабинетом, столкнувшись с Юрием. Видимо, ему не потребовалось много времени, чтобы понять, кто стоит за вчерашним пламенным посланием.

— Впусти его, Юрий, — зову я, нащупывая рукой пистолет, который всегда держу под столом. У меня даже есть для него специальное отделение. Я проверяю его в последний раз — шесть патронов в магазине и один патрон в патроннике — достаточно, чтобы нанести серьезный урон, если дело дойдет до этого.

Через мгновение дверь в мой кабинет распахивается, и в него врывается Диас. Громогласное выражение его лица говорит мне все, что я должен знать.

— И чем же я обязан такому визиту? — Я стараюсь подавить улыбку, которая грозит появиться на моих губах.

— Какого хрена ты делаешь, Козлов? — Его руки опускаются на мой стол.

— Сядь. — Мой тон не оставляет места для споров. Мы находимся на моей территории, и власть здесь принадлежит мне. Я жестом указываю на место напротив стола. Если он собирается напасть, то, стоя, у него будет слишком много рычагов. Не то чтобы у него было при себе оружие, мои люди позаботились бы об этом. — А теперь скажи мне, из-за чего твои трусики завязались в узел?

Выпрямив спину, Диас опускается в офисное кресло напротив меня. Глаза его темны и закрыты очками, на губах зарождается усмешка.

— Думаю, ты знаешь, Козлов. Сообщение получено, громко и четко. И я обязательно отплачу тебе тем же.

Я наклоняюсь вперед, упираясь предплечьями в стол.

— Хватит этого дерьма. Скажи мне, что тебе на самом деле нужно. Почему ты шныряешь по моим ночным клубам, поручая одному из своих людей домогаться Бьянки? Сделай уже свой ход, мне надоело валять дурака.

В его глазах мелькает едва сдерживаемая жестокость, и я задаюсь вопросом, сколько мужчин подвергались злому взгляду Безумца и дожили до этого. Но этот ублюдок ничуть меня не пугает.

— Я же говорил тебе, parce (пер. дружище), что мне на нее наплевать. — Он откинулся в кресле, его взгляд остановился на нашей с Бьянкой фотографии на моем столе. Кира сделала ее в день нашей свадьбы и вставила в рамку в качестве подарка. — Теперь она — твоя проблема.

Именно так. Бьянка — моя.

Моя, чтобы поклоняться ей и мучить по своему усмотрению.

Я должен защищать ее, особенно от мерзавцев, гниющих в дырке на сиденье напротив меня.

— Ты лжец. И я слежу за тобой. За каждым твоим шагом я слежу и жду, когда ты облажаешься — а ты это сделаешь — все, над чем ты так упорно работал, взорвется у тебя перед носом, как та машина.

Его беззлобный смех пробежал по моему позвоночнику.

— Но ты забываешь, что партнерство нашей семьи важнее, чем любая киска. Нам нужно развивать империю, и я не стану отвлекаться на пару красивых сисек и толстую задницу.

— Убирайся на хрен из моего офиса. Ты не часть этой империи, parce, — отвечаю я. Мне надоело, что он называет меня другом, как будто мы приятели или что-то в этом роде. — Ты просто шакал, который питается тушами тех, кого мы оставляем.

Он поднимает руки в насмешливом почтении. Снаружи он твердый, как вулкан, но внутри — чистая расплавленная лава.

— Ты становишься мягким, Даниил Козлов. Истории, которые я слышал о тебе, легендарны. Ты оттрахал почти весь Нью-Йорк. Ты никогда не позволял женщине водить себя за яйца. Что случилось? — Он громко цокает.

Моя рука опускается под стол, и, не раздумывая, я нацеливаю пистолет ему в голову.

— Она случилась, ты, ублюдок.

Пока тикают секунды, наши взгляды задерживаются и сталкиваются. Я осмеливаюсь прицелиться в него, но, он знает, что я не выстрелю. Во всяком случае, не здесь. В конце концов, он отрывает глаза от меня, выражение его лица скучное, только щека напряглась. Он медленно поднимается со своего места, его рука лежит на дверной ручке. В последнюю секунду он поворачивается и произносит прощальную фразу.

— Бьянка всегда была готова встать на колени. Я надеюсь, что она окажет тебе такое же внимание.

В воздухе раздается резкий взрыв, мой палец крепко сжимает спусковой крючок. Это предупредительный выстрел. В следующий раз мозги Диаса разлетятся по всей стене. С безумным смехом он выскальзывает из комнаты, и все, чем я могу похвастаться за свою вспышку, — это злость, скрутившая мое нутро, и пустая гильза на полу.