Жестокий обман

ГЛАВА 4

Даниил

Бьянка еще спит, когда я спускаюсь вниз, чтобы встретить машину, которую прислал Андрей. Я знаю, потому что только что зашел проведать ее. Но я увидел гораздо больше чем планировал, наблюдая, как она спит — все ее загорелые конечности и шелковистые волосы, разметавшиеся по наволочке. Она действительно чертовски великолепна, и очень жаль, что мне приходится отдавать ее в руки этого животного, которого она называет своим парнем.

Через полчаса, когда моя машина подъехала к нашей швейной фабрике на окраине Брайтон-Бич, мое настроение испортилось. Я вхожу через черный ход, и щелканье швейных и раскройных машин промышленного размера создает какофонию белого шума, достаточную, чтобы заглушить крики пытаемых мужчин. Потому что именно на третьем этаже этого здания мы с братьями занимаемся своими не очень приятными делами.

Дела Братвы.

И поэтому это место держится в строжайшем секрете.

Андрей уже ждет меня, когда я вхожу в пустой офис. Деревянный стол, несколько несовпадающих стульев и диван, похоже, с чердака какой-то бабки. Это совсем не похоже на элегантные, современные офисы, которые мы держим в семейном поместье в Ист-Хэмптоне. Здесь нет никаких излишеств, и почему-то мне нравится его утилитарность. Мы можем носить Armani и ездить на заднем сидении, но наши корни — на улицах Бруклина.

Мой брат не сводит с меня глаз, пока я не сажусь напротив него. Он внимательно изучает меня, видимо, проверяя, не протрезвел ли я. К сожалению, протрезвел. Душ и поездка вытеснили водку из моих вен. Теперь у меня остался тупой стук в голове и напоминание обо всем, что пошло прахом в моей жизни.

— Ладно, я здесь. — Я широко раскидываю руки и откидываюсь на спинку кресла, зная, что это выведет Андрея из себя. — Что такого важного случилось, что требует личной встречи в семь утра?

Я играю на его нервах. Но если он и будет мне хамить, то я могу и повеселиться.

Андрей качает головой, изображая из себя разочарованного старшего брата.

— Эмилио Моралес позвонил мне сегодня утром, и, надо сказать, был очень встревожен. Что-то насчет того, что ты выиграл его племянницу в карты. — Его голос обманчиво спокоен, а большой палец проводит по центральной линии губ. — Не хочешь рассказать мне, что, черт возьми, произошло?

Я встречаю взгляд брата, не дрогнув.

— Я не знал, что она его племянница, когда ставил на нее. Все, что я знал, это то, что Безумец бьет свою девушку. Я видел, как это происходило не раз и не два, он мудак. Поэтому, когда представилась возможность освободить ее от этого подонка, я ею воспользовался. Он не обязан был принимать пари, — замечаю я.

Андрей тяжело вздохнул. При всей своей дипломатичности, он также не тот человек, который будет стоять в стороне, когда обижают женщину.

— Где она сейчас?

— В моем пентхаусе. Но прежде чем ты завяжешь свои трусики в узел, ты должен знать, что после этого она, блядь, вышла из себя. Она хочет, чтобы я сегодня же вернул ее Диасу. — Горечь обжигает мне горло. Должно быть, страх заставляет ее хранить верность Диасу и своему дяде. Я не знаю, что ей пришлось пережить, но я знаю, что есть много причин, по которым жертвы насилия остаются в отношениях. Как бы мне это ни было неприятно, я не могу навязать ей свою позицию. — Она надеялась скрыть все это от Эмилио, — добавляю я. — Видимо, уже слишком поздно. Как он узнал?

— Ты же знаешь, как сплетничают мафиозные короли. — Андрей пожимает плечами, но сохраняет каменное лицо. — Любой из этих людей в комнате сдал бы Диаса в одну секунду, чтобы добиться расположения Эмилио. Он узнал и позвонил мне… — Андрей тяжело вздохнул. — Позволь спросить тебя, брат, какой у тебя был план, когда ты заключал это пари? Сделать ее своей?

Я встал и зашагал, пытаясь отогнать от себя мысли и навалившуюся на меня усталость. Какое-то затаенное чувство подсказывает мне, что направление этого разговора мне не понравится.

— Я собирался купить ей свободу и отпустить ее. Устроить ее в квартиру, в школу, если понадобится. Дать денег.

Андрей кривит губы.

— Похвально.

— Ты бы поступил так же, — насмехаюсь я.

Вена на виске Андрея пульсирует, как сердце, и между нами, не говоря ни слова, происходит целый разговор. Наша мама стала жертвой влиятельных, коррумпированных людей, которые использовали ее как пешку. Мы тогда были детьми, не могли ее защитить, но, черт возьми, я не собираюсь сидеть и смотреть, как еще одну невинную женщину привязывают, как марионетку.

Андрей первым отводит взгляд.

— Вот только я бы навел справки и знал, кто она такая. В отличие от тебя.

Хуй там. Я бы без колебаний принял пулю за своего брата, и я знаю, что он тоже, но позвольте мне сказать прямо: он может быть настоящим козлом.

— Понятно, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — А теперь скажи мне, зачем я здесь на самом деле.

Андрей встает. Голая лампочка в комнате очерчивает вокруг него круг. Он прочищает горло.

— Прими мои поздравления. — У меня перехватывает дыхание, и я перевожу взгляд на Андрея. — Ты честно выиграл Бьянку, она теперь твоя. Эмилио настаивает, чтобы ты женился на ней.

Неприязнь поднимается на поверхность моей кожи.

— Какого хрена? — выплевываю я. — Жениться? Я так не думаю.

Он поднимает бровь.

— Я не думаю, что у тебя есть выбор в этом вопросе.

— Господи, Андрей, — рявкаю я. — Скажи Эмилио, что ни хрена не выйдет. Братва Козловых могущественнее Зегаса, мы не обязаны уступать его требованиям. — В конце концов, брак станет моим долгом, но не сейчас. Мне тридцать один год. Я должен быть свободен еще как минимум десять лет.

Андрей крутит ручку между пальцами, выражение его лица слишком ехидно-самодовольное.

— Не стоит недооценивать Эмилио Моралеса, он такой же дикарь, как и они. Он без колебаний объявит войну из-за этого. — Мой брат бросает на меня яростный взгляд. — И он не ошибается. Слухи уже дошли до нас. Если ты не наденешь кольцо, ты поставишь под удар ее честь. Может быть, если бы ты повел себя более сдержанно, нас бы здесь не было, но, поскольку половина боссов городских банд видела, что произошло, она твоя.

Кровь шумит в ушах, я чувствую, как меня прошибает пот от выпитого, но я не отступаю. Я отказываюсь терпеть издевательства брата или Эмилио.

— Этого не будет. Ты же знаешь, что из меня выйдет ужасный муж. Она заслуживает лучшего.

— Например, Диас? Потому что если не ты, то она выйдет замуж именно за него. Эмилио так и сказал.

Мои руки сжались в кулаки. Мысль о том, что Бьянка выйдет замуж за Безумца, вызывает во мне яростный импульс. Об этом не может быть и речи. Остается только одна альтернатива.

Андрей сидит на краю стола, скрестив руки на груди. Он знает, что загнал меня в угол.

— Я тоже не думал, что женюсь… И оказывается, я очень даже умею любить.

— Ты выбрал Джорджию. Ты влюбился в нее. Это не был какой-то хреновый мафиозный альянс, в который тебя насильно втянули.

— Бьянка — красивая женщина. Ты, должно быть, влюбился в нее, раз пошел на такие сложности. — В его глазах мелькает сочувствие, но он не отступает. Он никогда не отступает. — Если тебя это утешит, Эмилио хочет использовать казино, чтобы отмыть свои деньги. Это будет очень выгодный альянс.

Деньги. Вот к чему все всегда сводится в конце концов.

— И ты доверяешь Эмилио? — Я с горечью покачал головой. — Она может быть шпионкой.

Андрей смеется.

— Верно, но он не мог предсказать события этого вечера. Допустим, она шпионит для своего дяди. Что она может узнать? Твоя красивая новая жена будет целый день ходить по улицам, тратить твои деньги и обедать с друзьями. Никакого риска, что она узнает наши глубокие темные секреты. — Я сузил глаза на брата, но он, как обычно, принял все в штыки, скривив губы, и добавил: — Скорее всего, Моралес хочет закрепить союз с влиятельной семьей с Восточного побережья. Именно поэтому Диас присутствовал на вчерашнем вечере. Зегасы хотят вывести свой товар на улицы Бруклина, и для этого им нужно наше благословение.

Я опускаю голову на руки, в висках пульсирует. Андрей может быть моим братом, но он также мой пахан, и он отдает мне приказ. И как бы ни было все это ужасно, если я женюсь на Бьянке, она будет свободна от Диаса.

Когда я поднимаю голову от рук, Андрей все еще смотрит на меня. Его что-то смутно забавляет, он получает удовольствие от моих страданий.

Я сглатываю горечь в горле и выпрямляю позвоночник.

— Когда мы поженимся?

— Завтра.

И в этот момент мне кажется, что стены снова обрушиваются на меня.

— Почему так скоро? К чему такая спешка?

— Так хочет Моралес. Его люди все уладят. Все, что от тебя требуется, — это явиться в Майами в смокинге, готовый идти к алтарю.

Раздражение, колючее и горячее, опускается по задней стороне моего воротника.

Какая-то отдаленная часть моего мозга отвечает:

— Какая разница? — Если мы поженимся, сегодня, завтра, через неделю, через три года, я все равно буду обещан Бьянке. Привязан к ней до конца своих дней.

Андрей встает мне навстречу и опускает руку на мое плечо.

— Не хочу этого говорить, но ты застелил свою постель, теперь…

— Сделай одолжение, отвали, — говорю я, отмахиваясь от его руки, и по комнате разносится его хрипловатая усмешка.

После ухода Андрея я еще очень долго сижу на одном месте, глядя в окно.