Жизнь в трех лицах

Глава 38

Сидя в карете, Нортан сжимал в объятиях бледную, дрожащую Лину. Прикрыв глаза, она то и дело тихо стонала, пережидая очередную волну болезненных судорог.

Перепуганный кучер гнал, что есть мочи, лошади хрипели, чувствуя близкую поступь Смерти, карету мотало и подбрасывало на ухабах. Но никто из пассажиров не жаловался, нужно было скорее добраться до дома. Там, в зачарованных сундучках, лежали многочисленные противоядия, заботливо отобранные привыкшей к постоянной опасности женщиной. На городскую лечебницу надежды было мало, так же как и на местных лекарей. Они могли вылечить инфекцию, порез или перелом, но не спасти от неизвестного яда, который не распознали ни «серебристый ноготок», ни брошь-артефакт.

Кроме того, сама Ангелина была категорически против огласки. Сложно представить, какого труда ей стоило дойти до кареты, улыбаясь и кивая новым знакомым. Только забравшись внутрь, Лина позволила себе быть слабой и показать своим спутникам, насколько ей в действительности плохо.

— Что же это за яд, от которого нет мне спасения, и что за сестра, — бормотала она, стискивая дрожащие руки, — надо вспомнить, обязательно вспомнить…

Нортан молчал, он боялся, что голос подведёт его, и лишь судорожно обнимал хрупкие женские плечи. Когда прекрасный день, полный радостного оживления, превратился в кошмар? Наверное, в тот самый момент, когда, обернувшись, он не увидел за спиной свою Лину. Прошло не менее четверти часа, пока они обнаружили её, бледную, сосредоточенную, у какого-то лотка, уже прикрытого на ночь тканью.

— Меня отравили. Надо быстрее добраться до дома, — вот и всё, что произнесла она.

Только бы успеть. Лина опять застонала, и Нортан осторожно провёл рукой по растрепавшимся волосам, даря незримую поддержку, легко поцеловал влажный висок с синеватой жилкой. Только бы успеть.

В поместье их уже ждали: ворота были распахнуты настежь, в дверях столпились слуги. Арвель осторожно вынес Ангелину из экипажа, легко взбежал по ступенями на второй этаж и уложил свою драгоценную ношу на кровать. Ханна спешила следом, Нортану же пришлось задержаться, преодолевая ступени. Когда он, не обращая внимания на шепотки за спиной, въехал в спальню Лины, лекарь семьи Бэкрудов уже разложил на покрывале сканирующие и лечебные артефакты и приступил к диагностике. Ханна перенесла на постель многочисленные сундучки своей хозяйки. Дрожащими руками Ангелина открывала их один за другим, просматривала содержимое и всё бормотала: не то… не то…

Наконец, выпив стандартные очищающее и обезболивающее зелья, выданные трясущимся от страха лекарем, и парочку своих собственных бутыльков, она откинулась на подушки: бледная, с закушенными губами, с капельками пота на лбу.

— Я вызвал Сайрена Холла, — глухо сказал Нортан, — У него большой опыт и широкие связи. Может быть, он сможет чем-то помочь.

— Что ж, успеем попрощаться, как и предполагал тот бандюга, — Ангелина усмехнулась, кривя бескровные губы в страшном подобии улыбки.

— Не смей так говорить, ты обязательно поправишься!

— Нортан, — она с трудом вздохнула, — есть вещи, которые мы не в силах изменить…

— Хозяйка, подождите, что-то запуталось в кружеве рукава. — Ханна наклонилась, всматриваясь в узорное плетение. Через минуту на её ладони застыл маленький чёрный паучок с длинными лапками. На круглом брюшке виднелось красное пятнышко, напоминавшее песочные часы.

— Что там? — спросила Ангелина, с трудом повернув голову. Всмотрелась в дохлое членистоногое и вдруг зашлась хриплым каркающим смехом. — А вот и сестричка моя. Какой же всё-таки шутник, этот кузен Фрод.

Она всё никак не могла остановиться, хохотала, срывая дыхание, хрипя и задыхаясь. По бледным щекам текли слезы.

У дверей заскулили молоденькие служанки, лекарь с белым от ужаса лицом забился в угол, прикрываясь своим чемоданчиком. Даже Нортану стало не по себе от этого безумного веселья.

И только Ханна не растерялась: подскочила к хозяйке со стаканом воды и заставила сделать пару глотков.

— Простите, — прошептала, успокоившись, Ангелина и вновь откинулась на подушки. — Это нервное.

— Про какую сестричку ты говорила? — осторожно спросил Нортан, боясь спровоцировать очередную волну истерики.

— Это паук каракурт, его ещё называют Черной вдовой, потому что самка часто сжирает самца после спаривания. Каракурт не водится в здешних местах, я удивляюсь, как Фроду удалось его, точнее её, достать. — Ангелина поморщилась, пережидая очередную волну боли, — Да… Ловкий трюк. Насколько я знаю, укус чёрной вдовы незаметен. Уж больно паучок маленький.

— Но ведь от этого яда давно придумано противоядие, — вдруг затараторил лекарь, выбираясь из своего угла, — Я читал научную литературу! За последние несколько лет не было ни одного смертельного случая.

— Боги! Скорее, — Нортан обернулся к Арвелю, стоявшему в дверях. — нужно срочно послать в столицу за сывороткой! Ар, ты…

— Подожди, — Лина слабо шевельнула рукой, — Ты не дослушал самое главное — у меня к этому яду абсолютная восприимчивость и противоядие на меня не действует. Откуда только Фрод узнал об этом… Впрочем, какая разница…

Под действием лекарств боль наконец отступила, спряталась где-то в глубине измученного тела, и Ангелина обессилено прикрыла глаза.

— Лина…подожди… Ты не можешь вот так уйти и бросить нас, — Нортан прижался лбом к тонкой руке, лежащей на покрывале. Его голос срывался, и такое неприкрытое горе звучало в нём, что стоявшие в коридоре служанки дружно завыли, всхлипывая и причитая. Пришлось Ханне хорошенько шикнуть на них и плотнее прикрыть дверь. — Я не могу, просто не могу отпустить тебя… Ты… Ты единственный близкий человек на свете, не бросай меня! Мы что-нибудь придумаем! Я…я сейчас напишу в столицу, тебя обязательно спасут!

Ангелина чуть улыбнулась, не открывая глаз. Её сознание то уплывало в спасительную темноту, то возвращалось вместе с затаившейся болью. Она чувствовала бережные прикосновения Ханны, когда та в очередной раз меняла нагревшееся полотенце, и крепкие пальцы Нортана, сжимавшие её безвольную руку. Страха не было. Время медленно, будто нехотя, отсчитывало последние минуты бонусной жизни.

Но вот в коридоре послышались быстрые шаги, дверь распахнулась, и в комнату ворвался Сайрен Холл.

— Что здесь происходит⁈ Ангелина, что с тобой?

Мрачная, напряженная тишина стала ему ответом. Сгорбившийся у кровати Нортан даже не повернул головы. Горничная хмуро кивнула и, подхватив стопку полотенец, молча ушла в ванную комнату. Забившегося в угол лекаря он и вовсе сперва не заметил. Оглушенный и растерянный, с гулко бьющимся сердцем, Сайрен медленно подошел к постели.

Ему хватило одного единственного взгляда, чтобы понять — надежды нет. Слишком часто лучший следователь королевства сталкивался со смертью, слишком хорошо знал, как выглядит человек, уже ступивший за невидимую черту, отделяющую мир живых от мира мёртвых.

— Что произошло? — тихим, безжизненным голосом спросил он вновь.

— Дору укусил паук каракурт, мои лекарства не действуют, по словам доры сыворотка тоже будет бессильна. Хотя дорт Нортан всё равно отправил запрос в столицу. — Старичок помолчал и с неожиданной злостью добавил, — От судьбы не уйдёшь. Пусть дора и выторговала себе пару месяцев, с богами в прятки играть бесполезно.

Он хотел ещё что-то сказать, но закашлялся, подавившись собственной желчью.

— Арвель, проводи-ка лекаря, Мне кажется, ему необходимо отдохнуть, — хриплым надтреснутым голосом приказал Нортан. — Приветствую, дорт.

Сайрен не ответил. Он обвел тяжёлым взглядом помещение, стиснул зубы и принялся за работу: отправил несколько писем и запросов, расставил записывающие артефакты, аккуратно упаковал трупик паука и пустые склянки из-под выпитых лекарств. Потом осторожно присел на краешек постели и коснулся холодной женской руки.

Его мозг активно работал, анализируя ситуацию, подмечая детали и делая первые выводы, а сердце… Сердце отказывалось верить.

Длинные ресницы дрогнули, Ангелина чуть слышно вздохнула и, с трудом шевельнув искусанными губами, прошептала:

— Пришли попрощаться, дорт следователь? Жаль, что наше общение оказалось таким недолгим…

Лёгкая улыбка на миг озарила бледное лицо и тут же застыла, скованная судорогой.

Каким бездушным монстром надо быть, чтобы поднять руку на эту удивительную женщину! Мир, безусловно, обеднеет, потеряв её. Сайран с ненавистью взглянул на мужчину, сидевшего по ту сторону кровати:

— Нортан Бэкруд, вы обвиняетесь в убийстве своего брата Маркуса и покушении на его вдову, Ангелину Бэкруд. Я приложу все свои силы, но выведу вас на чистую воду!

— Здесь не место для выяснения отношений, — Нортан устало покачал головой, — К тому же ваши обвинения беспочвенны. Очевидно же, что Маркуса убила Ангелина. А теперь приспешники Фрода решили избавиться от бывшей клиентки и опасного свидетеля.

— Что⁈ Мерзавец, как удобно всё свалить на умирающую! — прошипел Сайрен, — Да только у меня есть показания Ангелины, подтверждённые сильнейшим артефактом правды!

— Так и мои показания у вас имеются, — насмешливо ответил Нортан, — Лина дорога вам, поэтому вы не хотите замечать очевидное.

— Очевидное состоит в том, что вы, Бэкруд, убийца! — парировал Сайрен.

И вдруг застыл, забыв как дышать.

Ангелина смотрела на него, широко распахнув глаза, и мягко, чуть укоризненно улыбалась. Даже находясь на пороге смерти, она была прекрасна и притягательна. И Сайрен вдруг отчётливо понял: вместе с Ангелиной этот мир покинет его собственное сердце, только-только сбросившее свои ледяные оковы. Судьба была бесконечно несправедлива к нему: вернув веру в любовь и возможное счастье, она тут же жестоко отобрала ее, растоптав ростки светлого чувства… За что⁈

— Нортан прав, Маркуса убила я, так же, как и предыдущих мужей. Вроде бы там ещё и любовники были, память помогает мне очень выборочно, — в хриплом голосе слышалась искренняя обида. — Тело — не душа, но иногда нам приходится отвечать за чужие поступки. Ладно, расскажу то, что знаю. В конце концов, и сама маньячка, и её подельники должны понести заслуженное наказание.

Пока Сайрен пытался осознать услышанное, Ангелина взглянула на Нортана:

— Может, тебе лучше выйти на время? В моём рассказе будет мало приятного.

— Нет, милая, я останусь. Боюсь, как бы наш уважаемый следователь не сорвался. От твоих загадок легко сойти с ума.

— Но ты разгадал, — она тихо рассмеялась. — Спасибо. Я бы не пережила твоей ненависти и подозрений. Ладно… Первого своего мужа Ангелина, ну, то есть я…

Сайрен слушал предсмертные признания Чёрной Вдовы и ловил себя на странном ощущении неправильности происходящего. Женщина постоянно сбивалась, начиная говорить о себе в третьем лице, периодически едко комментировала собственные поступки, искренне желала самой себе гореть в аду и была совершенно не похожа на серийного убийцу. Напротив, с каждым произнесенным словом Сайрен всё больше убеждался в невиновности умирающей женщины. Факты против внутреннего чутья… У следователя голова шла кругом!

А тут ещё братец Маркуса подливал масло в огонь — как только Ангелина начинала задыхаться, поил её водой, гладил пальчики и ласково шептал:

— Тише, милая, не спеши. Тебе нужно отдохнуть.

Как будто она не об убийствах рассказывала, а о прогулке по модным лавкам.

Наконец тяжёлый рассказ подошёл к концу. Ангелина задремала. В комнате повисла тишина, тревожным сном забылся и весь большой старый дом. Только тикали часы на стене, равнодушно отсчитывая секунды. Нортан и Сайрен сидели по разные стороны большой кровати. Иногда они перекидывались парой слов, но больше молчали. Обвинения, упрёки, ревность — всё отошло на задний план перед лицом настоящего горя. В их соперничестве не было победителя. Они оба проиграли.

Часы пробили полночь. С последним ударом маятника остановилось и сердце Ангелины.

Судорожно вздохнув, Сайрен коснулся губами её прохладного лба, даря свой первый и последний поцелуй той, кого мечтал целовать всю жизнь. И стремительно вышел из комнаты.

— Я буду ждать, возвращайся, пожалуйста, — прошептал Нортан. Он не пытался вытереть мокрые дорожки со щёк: когда уходит любимый человек не зазорно плакать даже сильному мужчине.