Жизнь в трех лицах

Глава 8

Разговоры под крышей

Затянутая в черный облегающий костюм и с ног до головы обвешанная всякими артефактами, юркой гадюкой скользила я по коридорам засыпающего дома. Маячок, прикрепленный на дно блюда с пирожными, оставил четкий след. И я шла по нему, замирая от предвкушения и периодически давясь от смеха. Видели бы сейчас ученики свою строгую учительницу!

Мне позарез нужно было разгадать хотя бы одну из свалившихся на меня тайн. Еще в первый раз, когда пила чай, заметила, что если всю грязную посуду и остатки блюд уносят сразу на кухню, то тарелку с парой-тройкой эклеров шустрая горничная забирает с собой и бесследно теряется с ней в темных коридорах. Сначала я решила, что серая мышка очень любит сладкое. Но когда ситуация повторилась во второй, третий, четвертый раз, стало очень интересно. Захотелось найти таинственного сладкоежку. И за ужином я прикрепила маячок к очередному блюду с пирожными, специально оставив нетронутыми четыре крошечных корзиночки с кремом.

Тонкая магическая нить привела меня на третий этаж, под самую крышу. Лестница заканчивалась круглой площадкой с двумя дверями. След вел к одной из них, а потом возвращался и, по-видимому, отправлялся уже на кухню вместе с опустевшей тарелкой.

Активировав артефакт отвода глаз, я подкралась к двери и опустилась на колени. Внизу была щель, из-под которой пробивался слабый свет, но никаких звуков слышно не было. Так, и что теперь делать? У меня были с собой всякие занятные камушки, но пользоваться я ими пока не умела. Память Ангелины помогала мне очень выборочно. Часть артефактов я узнавала сразу, стоило только дотронуться, другие пока оставались загадкой.

Внизу скрипнули ступени, кто-то медленно поднимался по лестнице, ворча и отдуваясь. Я метнулась в самый темный угол и замерла, не дыша, молясь, чтобы волшебный камушек отвода глаз действовал и меня не заметили.

Крепкая, несколько грузная женщина в сером платье поднялась на площадку. Руки у нее были заняты стопкой свежего белья. Подцепив ручку локтем, она распахнула дверь в комнату и вошла внутрь, пробасив:

— Давайте-ка, дорт, я постель перестелю. Весь дом уже спит, и вам пора.

— Спасибо, Мирка, — донесся до меня спокойный мужской голос. — Я еще почитаю немного. Перестилай и иди ложись, я справлюсь сам дальше.

Очень интересно, какой-такой дорт обитает в моем доме? Прячется ото всех, любит дорогие пирожные. Я была уверена, что кроме меня и Томаса в доме больше нет аристократов. Но обращение «дорт» говорило об обратном.

Снедаемая любопытством, подошла к двери и осторожно заглянула в комнату. Довольно просторное помещение с покатым потолком объединяло гостиную и спальню. Мирка перестилала кровать в правом углу, в левой же части у растопленного камина сидел в кресле мужчина. Он читал книгу, свободной рукой поглаживая неуклюжего лохматого пса, привалившегося к ноге. Эту собаку я уже видела, она гуляла во внутреннем дворике, и мы неплохо поладили. От мальчишки, ухаживающего за лошадьми, я узнала, что зовут собаку Дирги, она добрая и старая. При моем появлении Дирги подняла лобастую голову и повела носом.

— Что такое? — моментально среагировал мужчина и посмотрел на дверь.

Хорошо, что я держалась за косяк. Из-под неровной темной челки на меня смотрели знакомые светло-серые глаза в обрамлении густых ресниц. Прямой нос, квадратный подбородок и упрямый изгиб губ не оставляли никаких сомнений… Боже, неужели в этом сумасшедшем мире оживляют умерших и кормят по ночам пирожными? Ведь в кресле спокойно сидел мой покойный муж Маркус. Немного усталый и похудевший, укутанный пледом и с отросшими волосами. Но это был он, я досконально выучила портреты всех «моих» бывших мужей, чтобы при случае не ударить в грязь лицом.

Сперва пришел страх. Заполз под воротник, липкими холодными щупальцами сдавил горло, мешая дышать. Мир вокруг перестал казаться яркой сказкой, и я впервые подумала о том, что под личинами окружавших меня людей могут скрываться инопланетные монстры.

Почувствовав мои эмоции, Дирги заскулила, тяжело поднялась и заковыляла к двери. Но на середине пути замерла, то посматривая на меня, то оборачиваясь на хозяина: он отложил книгу и напряженно всматривался в пустоту дверного проема. Решив, что первая помощь требуется мужчине, собака вздохнула и поплелась обратно. Тяжелая голова легла на колени, укрытые пледом, мокрый язык ласково прошелся по длинным пальцам, — и я наконец-то смогла вздохнуть полной грудью, прогнав неуместную панику. Вряд ли Дирги стала бы облизывать мертвеца, а если его оживили достаточно для того, чтобы собака признала в нем живого, значит, и мне бояться нечего.

— Все, дорт, готово, — Мирка подобрала с пола старые простыни и уточнила, — точно сами справитесь, может, подсобить чем?

— Нет, спасибо, можешь идти.

Сейчас или никогда. Пока двое в комнате общались, я бесшумно проскользнула внутрь и встала в тени громоздкого книжного шкафа, для надежности оперевшись на стену — вдруг, долго стоять придется. Служанка вышла, прикрыв дверь. Наступила тишина. Лишь в камине потрескивали дрова, и Дирги шумно сопела, высунув розовый язык.

Мужчина молчал, хмуря темные брови и прислушиваясь. Потом слегка повел головой и спросил:

— Кто вы? Вы пришли покончить со мной? Так можете не медлить, я не буду сопротивляться, и сбежать не смогу. — Он усмехнулся невесело. — После смерти матушки и отъезда Маркуса я знал, что когда-нибудь придут и за мной.

— Вы… вы брат Маркуса? — я была настолько изумлена и шокирована данным открытием, что невольно подошла ближе и вслух задала данный вопрос.

Он повернул голову на звук и принюхался:

— Мелодичный голос, дорогие духи… неужели своим присутствием меня почтила Черная вдова? Сами будете убивать?

— А есть за что?

Мое настроение кардинально изменилось, стало вдруг легко и свободно, будто пришла в гости к хорошему другу. Я села в кресло напротив и убрала невидимость. Мужчина присвистнул, оглядывая стройное тело, облаченное в черный комбинезон.

— Давайте знакомиться, — улыбнулась открыто, — да, я Черная вдова, но предпочитаю имя Ангелина. И, как я уже говорила, моя душа не виновна в смерти вашего брата. Мне искренне жаль, что вы потеряли его.

— Душа, значит… Интересно. Меня зовут Нортан, брат писал о вас, восхищаясь вашей красотой и умом. Правда, среди ваших увлечений он не указывал шпионские игры.

— Я не собиралась вас убивать, Нортан. Я вообще не знала, что у Маркуса был брат. Просто мне очень захотелось узнать, что за таинственный сладкоежка живет в поместье и лакомится моими пирожными.

Мужчина неожиданно смутился.

— Простите, я скажу Линне, чтобы прекратила эти глупости. Меня вполне нормально кормят.

— Что вы, мне не жалко. Тем более, повару отлично удаются десерты. Просто я совершенно не понимаю, что здесь происходит. Количество тайн и загадок растет в геометрической прогрессии. И мне бы очень хотелось разгадать хоть одну из них. Может, вы расскажете, почему живете здесь, при мне ни разу не спускались вниз, да и вообще, даже самая болтливая часть прислуги не упоминает вас в своих бесконечных сплетнях.

— Вы же умная женщина, Ангелина. Могли бы сложить уже два и два. Мы с Маркусом близнецы, это очевидный факт, и если ему досталась свободная жизнь, то мне, соответственно, затворничество. К тому же матушка на поздних сроках заболела магической горячкой, из нас двоих Маркус был крупнее, поэтому их выбор очевиден. Сейчас же, после смерти брата, я мог бы жить более открытой жизнью, но горячка, как известно, не проходит бесследно, странно, что я вообще выжил.

Нортан замолчал, считая, что мне все должно быть понятно. Но я никак не могла связать вместе все известные мне факты и сделать правильный вывод. Мужчина опять сердито хмурился, пальцы бесцельно перебирали складки теплого пледа, и меня внезапно осенило — он ни разу не встал с кресла, даже когда я появилась в комнате и представилась, а ведь это было вопиющим нарушением этикета. Окинув взглядом комнату, я заметила и другие детали: поручни у кровати, трости-костыли, прислоненные к креслу, чуть в стороне некий аналог ходунков.

— Вижу, вы увидели достаточно, — сухо констатировал хозяин комнаты, мрачно наблюдая за мной, — прошу прощения, но уже поздно, я бы хотел остаться один.

— Да, конечно, вы правы, — я была расстроена и растеряна, ведь эти горькие нотки безнадежности в приятном мужском голосе — моя вина. — Если вы не против, я бы иногда навещала вас. Я чувствую себя довольно одиноко в поместье, но пока не могу вернуться в столицу. Нужно сделать в доме ремонт, понять, почему возникли проблемы на ферме, решить еще целый ряд проблем.

— Дела для вас на первом месте, да? Вас не назовешь убитой горем вдовой.

— Между нами не было безумной любви, — задумчиво пожала плечами, пытаясь отразить истинное отношение Ангелины к браку максимально нейтральными словами, — похоронив двух мужей, к третьему браку я подходила взвешенно и осознанно. Мне хотелось стабильности, защищенности и спокойствия. А после падения я сама настолько близко подошла к черте, отделяющей мир мертвых, что эмоции притупились. Остались печаль и сожаление… Спокойной ночи, Нортан, было приятно познакомиться.

— Ангелина, — мужчина окликнул меня, когда я уже взялась за ручку двери, — я бы предложил вам снова накинуть полог невидимости, или что там вы используете. Может, в столице другие нравы, но в поместье ваш наряд могут счесть слишком провокационным и даже неприличным.

Рассмеялись мы одновременно. Активировав артефакт отвода глаз, я скользнула на площадку и поспешила вниз, в свои комнаты. Усталость брала свое, а завтрашний день обещал быть сложным и насыщенным.

Утром, перед тем как ехать в деревню, я устроила Ханне настоящий допрос. Всю ночь я ворочалась в постели, пытаясь так составить вопросы, чтобы, не вызвав сильных подозрений, узнать все подробности про братьев Бэкруд и нынешнее состояние Нортана. В результате тонкой словесной игры выяснилось следующее. Близнецы в этом мире рождались крайне редко, и их появление считалось настоящим проклятием. Люди верили, что эти дети делили не только внешность, но и душу, а жить с половинчатой душой опасно: легко подхватить любую болезнь, привлечь всяческие беды и невзгоды, ведь пустую половинку с удовольствием займут мелкие исчадия ада. Поэтому при рождении проводился специальный ритуал, и один из детей получал билет в свободный открытый мир людей, другой же был обречен на пожизненное затворничество. Видеть его могли только родственники и доверенная прислуга. Несчастный как бы отдавал свою половинку жизни более удачливому брату или сестре. В этот раз не повезло слабому и болезненному Нортану. Магическая горячка во время беременности чаще всего заканчивалась смертью ребенка. Но оба мальчика выжили, только у одного из них с самого детства были проблемы с ногами: маленький Нортан с трудом ходил, а в юношестве практически полностью потерял этот навык. Медицина в этом мире была хорошо развита, большинство болезней быстро лечилось магами-лекарями, но в этом случае помочь не удалось. Магический след горячки вступал в конфликт с магией врачей и сводил на нет все их усилия. После смерти матери и отъезда Маркуса Нортан остался один на один со своим одиночеством, забытый всеми и лишенный свободы передвижения. Удобных колясок, подъемников и ступенькоходов здесь просто не было.

В своем родном мире, пока еще сохранялась минимальная подвижность, я пользовалась всеми этими приспособлениями: ездила на электроколяске в музеи и магазины, поднимала себя с кровати, а получив по федеральной программе навороченную коляску-ступенькоход, отправилась с подругой в Волгоград и посетила все мемориальные комплексы. Я, как никто другой, понимала всю тяжесть и безнадежность существования разума, запертого в неподвижном теле. Здесь я была очень богата, но леди Смерть говорила, что вселенная душа не держится долго в чужом для нее теле, срок моей второй жизни ограничен. Стоит ли чахнуть над своим златом аки Кащей?

В моей голове тут же родилось много интересных мыслей и идей и, прихватив с собой альбом для рисования и карандаши, я устроилась вместе с Ханной в карете. Дорога в деревню уже не казалась скучной, нужно было сделать наброски и чертежи.