Жребий Флетча

Глава 1

— ЦРУ, мистер Флетчер.

— Угу. Вас не затруднит расшифровать, что это такое?

Войдя в прохладную темноту гостиной, ослепший после яркого солнца, Флетч замедлил шаг. Пахло сигарным дымом. Двое мужчин, он видел лишь контуры их фигур, расположились в его гостиной. Один — на диване, второй — на кресле.

— Центральное разведывательное управление, — пробурчал один из незваных гостей.

Голые ноги Флетча прошлепали с мраморного пола на ковер.

— Извините, друзья, но вы ошиблись номером. Флетч в отлучке. Но он позволил мне попользоваться его хибарой, — Флетч протянул руку сидящему на диване. — Всегда чувствую себя не в своей тарелке, представляясь кому-либо в плавках, но на Ривьере это дозволительно, не правда ли? Моя фамилия Эрбатнот. Фредди Эрбатнот.

Мужчина на диване не пожал его руку. Мужчина в кресле пренебрежительно фыркнул.

— Вы не Эрбатнот, — разлепил он губы.

— Не Эрбатнот? — переспросил Флетч.

— Нет, — кивнул мужчина.

Глаза Флетча уже освоились в полумраке гостиной и он мог различить рисунок на галстуках мужчин.

Гостиная, казалось, пропиталась сигарным дымом. В пепельнице лежали два окурка. Третья сигара, выкуренная наполовину, продолжала дымиться.

С пепельницей на столике соседствовала фотография: улыбающийся Флетч в форме Военно-морского флота США.

— О Господи, — выдохнул Флетч.

— Не хотели беспокоить вас на пляже, — добавил мужчина в кресле. — Вы так мило возились на песке с вашей подружкой.

— Восхитительное зрелище, — подтвердил его напарник.

Оба были в костюмах, правда, расстегнули верхние пуговицы рубашек и ослабили узлы галстуков.

Лица их блестели от пота.

— Позвольте ваши удостоверения.

На этот раз Флетч протянул руку тому, кто сидел в кресле, ладонью вверх.

Мужчина раздумчиво посмотрел на Флетча, словно прикидывая, насколько серьезны его слова, затем откинул полу пиджака и вытащил бумажник из правого заднего кармана.

На развороте слева красовалась его фотография. Справа значилось: «ЦЕНТРАЛЬНОЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ, Соединенные Штаты Америки», несколько подписей, дат, имя и фамилия мужчины: Эггерз, Гордон.

— Теперь вы, — Флетч повернулся к сидящему на диване.

Того звали Ричард Фейбенс.

— Эггерз и Фейбенс, — Флетч вернул бумажники владельцам. — Вы не будете возражать, если я выберусь из мокрых плавок и приму душ?

— Отнюдь, — Эггерз поднялся. — Но сначала давайте поговорим.

— Кофе?

— Если б мы хотели кофе, то сварили бы его сами, — встал и Фейбенс.

— Наверное, это неотъемлемая часть подготовки агента ЦРУ, — предположил Флетч. — Входить без разрешения в чужой дом и варить кофе. Не желаете ли «Кровавую Мэри»? Или что-то другое, для поднятия настроения в воскресный день?

— Достаточно, Флетчер. Вам нет нужды выгадывать время на раздумья, — палец Эггерза уперся в грудь Флетча. — Все равно вы сделаете то, что вам скажут. Ясно?

— Да, сэр! — прокричал Флетч ему в лицо. Неожиданно правая рука Эггерза сжалась в кулак и врезалась в живот Флетча, аккурат в солнечное сплетение, да еще с удивительной для столь короткого замаха силой.

Флетч рухнул в кресло, жадно ловя ртом воздух.

— Хватит болтовни, Флетчер.

— Однажды я поймал рыбу, — Фейбенс поднес сигару ко рту, с наслаждением затянулся. — Даже когда я вытащил ее на палубу, она все билась и пыталась сорваться с крючка. Мне пришлось стукнуть ее по голове, чтобы убедить, что она поймана. И не один раз, прежде чем она угомонилась, — он выпустил струю дыма Флетчу в глаза.

— Угу, — пробормотал Флетч.

— Вас мы тоже должны бить по голове, Флетчер? — осведомился Фейбенс.

— Все лучше, чем сигарный дым. — Голос Эггерза помягчел.

— Так вы намерены выслушать нас, Ирвин?

— Эль Чип-о, — определил Флетч марку дешевых сигар Фейбенса.

Повернувшись к дверям и оглядев пляж, Фейбенс спросил, с сигарой в зубах: «А что случилось с вашей подружкой? Куда она ушла?»

— К себе, — у Флетча уже восстановилось дыхание. — Она живет в соседнем доме. С мужем.

Он успел поднять голову и заметить, как переглянулись Эггерз и Фейбенс.

— С мужем?

— Он встает поздно. По воскресеньям.

— О боже, — выдохнул Эггерз.

— А вы, значит, в это время забавляетесь, — добавил Фейбенс.

Флетч полностью пришел в себя, устроился в кресле поудобнее.

— Ладно, парни. Зачем вы пожаловали ко мне?

— Есть одна работенка, — Эггерз потер руки.

— А вы просто созданы для нее, — пояснил Фейбенс.

— Какая работенка?

— Вы слышали об Ассоциации американских журналистов?

— Да.

— Они проводят ежегодный конгресс.

— И что?

— Вот вы и поедете на него.

— Послушайте, я уже не пишущий журналист. Я безработный. И больше года ничего не печатаю.

— Как это не печатаете? — нахмурился Эггерз. — А статья в «Бронсоне»[1] в прошлом месяце?

— Так то о картинах Капполетти.

— И что? Журналисты пишут и о картинах.

— Дерьмо, оно всегда дерьмо, — резюмировал Фейбенс.

— Надеюсь, ваша сигара вас доконает.

— Вы едете, — гнул свое Эггерз.

— Но я даже не состою в ААЖ.

— Состоите, — возразил Эггерз.

— Состоял, — поправил его Флетч.

— Состоите и теперь.

— Я давно не плачу взносов. Собственно, никогда не платил.

— Мы оплатили ваши взносы. Вы — полноправный член ААЖ.

— Вы оплатили мои взносы? — переспросил Флетч.

— Вот именно, — последовал ответ.

— Как вы предусмотрительны.

— Не берите в голову, — Фейбенс выпустил струю дыма. — Для нас это пустяк.

— Вы бы могли потратить эти деньги на более дорогие и не такие вонючие сигары. Лучше бы кубинские.

— Я на государственной службе, — Фейбенс весь подобрался. — Или вы забыли, какие у нас с ними отношения?

— Конгресс открывается завтра, — Эггерз направил разговор в нужное русло. — Неподалеку от Вашингтона. В Виргинии.

— Завтра?

— Мы не хотели давать вам время на раздумья.

— Ничего не выйдет.

— Завтра, — подтвердил Фейбенс. — И вы там будете.

— Завтра у меня деловой ленч в Генуе. А в четверг я лечу в Рим на выставку.

— Завтра, — повторил Фейбенс.

— У меня нет билета. Я не собрал вещи.

— Ваш билет у нас, — отмел Эггерз довод Флетча. — А вещи вы соберете сами.

Флетч наклонился вперед. Оперся локтями на колени.

— Ладно. Что от меня требуется?

— В аэропорту Вашингтона вы подойдете к автоматической камере хранения у стойки «Транс Уорлд Эйр-лайнс»[2], — Фейбенс вытащил из кармана ключ и посмотрел на него. — Ячейка 719. Из ячейки вы достанете довольно-таки тяжелый чемодан.

— С подслушивающим оборудованием, — добавил Эггерз.

— Нет! — воскликнул Флетч.

— Достанете, — Фейбенс положил ключ на кофейный столик.

— Никогда!

— Спорить тут не о чем, — отрезал Фейбенс. — Из аэропорта другим самолетом вы полетите в Хендрикс, штат Виргиния, на старую Плантацию Хендрикса, где, собственно, и будет проходить конгресс, и незамедлительно установите микрофоны в комнатах своих коллег. Даже не знаю, стоит ли называть так то дерьмо, что, подобно вам, составляет четвертую власть.

— Этому не бывать.

— Будет именно так и не иначе. В коричневом чемодане, а нам пришлось попотеть, чтобы найти чемодан точь-в-точь, как ваш, будет также записывающий блок и достаточный запас ленты. Вы будете записывать сугубо личные, постельные разговоры наиболее значительных журналистов Америки.

— Да вы просто психи.

Эггерз покачал головой.

— Отнюдь.

— Вы психи, — Флетч встал. — Вы сказали мне больше, чем следовало. Идиоты! Вы подарили мне сенсацию, — Флетч схватил ключ с кофейного столика. — Один мой звонок, и через тридцать шесть часов о ней будет говорить весь мир.

С ковра Флетч попятился на мраморный пол.

— Можете выдыхать сигарный дым мне в лицо. Ключ я вам не верну.

Фейбенс улыбнулся, держа сигару на уровне груди.

— Мы сказали вам далеко не все. Точнее, самую малость.

— Чего же вы мне не сказали?

Эггерз печально покачал головой, словно сожалея, что придется прибегнуть к подобному средству.

— Нам есть, чем вас прижать.

— Неужели? Я не священник и не политик. Так что мне нет нужды заботиться о своей репутации.

— Налоги, мистер Флетчер.

— Что?

— Налоги, — повторил Фейбенс.

— А причем тут налоги?

— Вы их не платили.

— Ерунда. Я всегда платил налоги.

— Не ерунда, — Фейбенс сбросил пепел в пепельницу. — Попробуйте встать на наше место. Ваши родители жили в штате Вашингтон, в достатке, конечно, но едва ли можно назвать их богачами.

— Они — честные, хорошие люди.

— Совершенно справедливо. Очень хорошие, милые. А вот вы живете здесь, на вилле в Канья, в Италии, любуетесь через окно на Средиземное море, ездите на «порше»… не работаете.

— Я ушел на пенсию молодым.

— А когда вы работали, то не платили федеральных налогов.

— У меня были большие расходы.

— Даже не представляли декларацию. Ни разу.

— Я медленно считаю.

— Со счетом ему управиться трудно, — Фейбенс посмотрел на своего напарника. — Деньги у него и в Рио, и на Багамах, и в Италии. О Швейцарии я и не говорю.

— Все потому, что я очень тревожусь за свое будущее.

— И правильно делаете, — покивал Фейбенс. — Учитывая сложившиеся обстоятельства.

— Ну, хорошо. Я не платил налогов. Я покрою задолженность, оплачу и штраф, но потом позвоню в газеты и расскажу о вашем намерении расставить подслушивающие устройства в комнатах ведущих журналистов Америки и записать на пленку их разговоры на съезде.

— Уклонение от подачи налоговой декларации — преступление, мистер Флетчер. Карается тюремным заключением.

— И что? Пусть они меня поймают.

Эггерз сидел в кресле, заложив руки за голову.

— Вот мы вас и поймали, — улыбнулся Фейбенс.

— Ха! Вам меня никогда не догнать.

— Мистер Флетчер, хотите, я скажу вам, почему вы не заполняли налоговую декларацию?

— Так почему я не заполнял налоговую декларацию?

— Потому что не можете указать, откуда у вас взялись такие деньги.

— Я как-то проснулся, а они лежали на моей кровати, в ногах.

Эггерз рассмеялся, посмотрел на Фейбенса.

— Наверное, так оно и было.

— Вам следовало сообщить об этом, — улыбнулся и Фейбенс.

— Я сообщу.

— Вашего репортерского заработка, а других легальных источников дохода у вас не было, хватило бы разве что на «порше».

— Кто признается в карточных выигрышах?

— Где вы взяли деньги? Больше двух миллионов, возможно, три, а то и поболе?

— На Багамах я увлекся подводным плаванием и нашел испанский галеон, груженый золотыми слитками.

— Да тут целый букет преступлений, — Фейбенс положил окурок в пепельницу. — Десять, двадцать, а то и тридцать лет в тюрьме.

— Может, к тому времени, как он выйдет на свободу, женщина, что живет в соседнем доме, разведется, — рассмеялся Эггерз.

— Ох, Гордон, — обратился к нему Фейбенс, — мы забыли сказать мистеру Ирвину Морису Флетчеру, что в одном кармане у меня лежит билет «ТУЭ» до Хендрикса, что в штате Виргиния, а в другом — документы, оформленные в полном соответствии с имеющейся между США и Италией договоренности о выдаче преступников.

Эггерз хлопнул себя по колену.

— А я, Ричард, припас для него пару отличных итальянских наручников. — Флетч сел.

— Послушайте, они мои друзья. Вы хотите, чтобы я записывал разговоры моих друзей?

— Я думал, у хорошего журналиста не может быть друзей, — процедил Фейбенс.

— Просто другие журналисты, — пробормотал — Флетч.

— У вас нет выбора, Флетчер, — подвел черту Эггерз.

— Черт! — Флетч вертел в руках ключ от ячейки. — Мне-то казалось, что ЦРУ перестало этим заниматься. Внутренний шпионаж, присматривание за журналистами…

— Вы все неправильно поняли, Флетчер, — покачал головой Фейбенс. — Мы лишь стараемся наладить отношения с общественностью. Нам это дозволено. Вот мы и хотим найти друзей среди американских журналистов.

— Другой цели у нас нет, — заверил Флетча и Эггерз. — Зная об их частных проблемах, мы, при случае, поможем их разрешить.

— Кроме их дружбы нам ничего не нужно, — продолжил Фейбенс. — Особенно, дружбы Уолтера Марча. Вы его знаете?

— Издатель «Марч ньюспейперз». Одно время я у него работал.

— Совершенно верно. Очень влиятельный человек. Но вы, скорее всего, понятия не имеете о том, что происходит в его спальне.

— Мой бог, — ахнул Флетч, — да ему больше семидесяти.

— И что? — Эггерз, похоже, полагал, что для мужчины это не возраст. — Я читал в книге…

— Уолтер Марч, — прервал его Фейбенс. — Мы очень хотим подружиться с Уолтером Марчем.

— Допустим, я выполню вашу просьбу. Что потом? — спросил Флетч. — Я отправлюсь в тюрьму?

— Нет, нет. Все ваши налоговые неурядицы исчезнут, как по мановению волшебной палочки. Они утонут в Потомаке, и уже никогда не вынырнут на поверхность.

— Как так?

— Мы об этом позаботимся, — ответил Эггерз.

— Могу я получить письменные гарантии?

— Нет.

Фейбенс положил на стол фирменный конверт «ТУЭ» с билетом.

— Генуя, Лондон, Вашингтон, Хендрикс, Виргиния. Ваш самолет вылетает в четыре часа. — Флетч глянул на загорелую руку.

— Мне нужно принять душ. — Эггерз рассмеялся.

— Не лишне надеть и брюки.

— Как я понял, вы решили вернуться домой без наручников? — уточнил Фейбенс.

— Вы сами сказали, что у меня нет выбора, — огрызнулся Флетч.