Журнал "Наука и жизнь", 2000 № 06

Маг на два часа

Тамара КРЮКОВА

_{Продолжение. Начало см. «Наука и жизнь» № 5, 2000 г.}

Сначала Митя огорчился, что ему пришлось оставить железную дорогу, но, вспомнив, что они идут не по простой тропинке, а по дороге желаний, утешился. Мало ли чего еще можно захотеть! Только он собрался придумать что-то позаковыристее, как заметил, что дорожка изменилась далеко не в лучшую сторону. Вместо монпансье теперь под ногами шуршал обыкновенный гравий.

— Ой, а куда же подевались леденцы? — спохватился Митя.

— Это пройденный этап, — махнул рукой маг Авося.

— Тогда давай вернемся и набьем карманы, чтобы хватило на всю дорогу, — предложил Митя.

— Ничего не получится. Здесь можно двигаться только вперед, — возразил Авося.

— Что же ты меня сразу не предупредил! Если бы я знал, то взял бы побольше, — огорчился Митя.

Мефодий не видел большой беды в том, что леденцы превратились в камешки. По правде говоря, он считал, что камешки даже лучше, потому что леденцы имели пренеприятную привычку становиться липкими. Однако из солидарности с Митей он глубокомысленно изрек:

— Верно говорится: что имеем не едим, потерявши скачем.

— Куда скачем? — уточнил Авося.

— Как куда? Куда надо, — ответил Мефодий, и они с Авосей почему-то оба уставились на Митю.

Митя понятия не имел, куда надо идти. Наверное, если бы папа сам оказался в Игрландии, он бы догадался, как и где заставляют рукопись заиграть. Но Митя даже не представлял, что такое игра слов. Конечно, можно было пожелать еще что-нибудь для себя, но исчезновение леденцов так огорчило Митю, что все, даже самые малюсенькие желания, вылетели из головы. И тут он вспомнил, что успел-таки прихватить горсточку монпансье.

«А вдруг они тоже превратились в гальку?» — испугался Митя. Он поспешно сунул руку в карман. К счастью, опасения оказались напрасными: леденцы остались леденцами.

— Я вижу кое-что все-таки осталось! — обрадовался Авося и предложил: — Давай их сразу же съедим, чтобы не мучиться.

— Давай, — согласился Митя, который никогда не отказывался от конфет. — Только надо поделить их поровну.

Мефодий искоса посмотрел на разноцветные конфетки и поспешно ответил:

— На меня можете не рассчитывать. Нам, хищникам, зубы надо беречь, — добавил он, чтобы никто не забыл, что он настоящий.

Митя честно разложил монпансье на две кучки, но один леденец оказался лишним.

Авося, как истинный друг, без колебаний предложил свою помощь:

— Давай я его съем, чтобы у тебя лучше поделилось.

— Нетушки. Лучше я его съем, а то у тебя зубы разболятся, — возразил Митя.

— Ничего, я потерплю, — великодушно согласился Авося, проявляя чудеса самопожертвования.

Мите совсем не хотелось, чтобы Авося терпел. К тому же именно оставшийся леденец почему-то казался самым вкусным.

— Между прочим, если бы не я, то у нас леденцов совсем бы не было, — заметил Митя, рассчитывая, что у Авоси проснется совесть.

Однако Авосина совесть молчала, как воды в рот набрала. Вместо того, чтобы по справедливости отказаться от конфетки, магистр чароделия заявил:

— Если ты такой умный, то взял бы на один больше. Чему только тебя в школе учат?

— Я не виноват, что мы деления еще не проходили, — обиделся Митя.

— А если его пройти? Может, тогда все легко поделится? — предположил Авося.

— Может быть, — пожал плечами Митя.

— Но ведь просто так его не пройдешь. Все науки проходят в школе. А тут нет никого, кто разбирается в математике. Мы только время зря теряем из-за того, что некоторые не хотят уступить.

— Точно, — подтвердил Авося, и они с Митей многозначительно уставились друг на друга.

И тут сверху донеслось:

— Ку-ку, ку-ку…

Митя задрал голову и увидел на ветке Кукушку в аккуратной шляпке с пером и в строгом деловом костюме. На боку у нее висела сумка на длинной ручке. Кукушка очень походила на секретаршу из какого-нибудь офиса. Она строго посмотрела на путешественников и начала их отчитывать:

— Это ниКУда не годится. Почему вы не считаете? Разве вы не знаете, пока я кукую, все считают мои ку-ку?

— А я считаю, что это необязательно, — возразил Митя.

— Ну раз ты считаешь, тогда, ку-ку, Куда ни шло, — смягчилась Кукушка и добавила:

— Главное, во всем — точный расчет.

— Это как раз то, что нам нужно, — обрадовался Митя и пояснил: — Мы хотим поделить леденцы.

— Тут надо, ку-ку, поКУмекать. Лучше обратиться в Матемагию, тем более, что вы все равно проходите мимо.

— А что такое Матемагия? — спросил Митя.

— Центр точных наук, — объяснила Кукушка и великодушно предложила: — Я вас провожу, ку-ку, Куда надо, но прежде я должна на минутку залететь в гнездо.

Митя подумал, что она хочет проведать птенчиков, но Кукушка вытащила преогромнейший будильник и, сгибаясь под его тяжестью, спланировала на землю.

— Вот так часищи! — воскликнул Мефодий.

— Ку-ку, КУранты. Ходят акКУратно и, главное, точно, — с гордостью похвалилась Кукушка.

Митя знал, что курантами называют башенные часы, но не стал спорить с Кукушкой, ведь Игрландия — другое дело.

— А зачем тащить с собой часы?

— Не доКУчай вопросами.

Как же я без будильника узнаю, когда мне КУКОвать?

— резонно заметила Кукушка.

— Он такой огромный.

Как же ты его носишь? — удивился Митя.

Кукушка в упор посмотрела на Митю так, чтобы не оставалось никаких сомнений, к кому она обращается, и язвительно произнесла:

— Часы всегда ходят сами.

Не спорю, иногда случаются, ку-ку, КУрьезы и они стоят. Нет правила без исключения.

— Хотел бы я посмотреть, как эти часы пойдут! — фыркнул Митя.

В тот же миг у будильника появились ножки, он притопнул и бодро зашагал по тропинке. Митя аж рот раскрыл от удивления.

— Ну что, пойдем в Матемагию или будешь ворон считать? — поинтересовалась Кукушка и, не дожидаясь ответа, полетела за будильником.

Митя, Мефодий и Авося, стараясь не отставать, последовали за ней. Ветерок играл с листвой деревьев, пугая солнечных зайчиков, и те стайками спрыгивали с веток на дорожку и плясали под ногами. По обочине в траве то там, то здесь были разбросаны золотые монетки одуванчиков. Любопытные колокольчики изящно тянули головки кверху, чтобы посмотреть, кто идет.

В кронах деревьев гоношились птицы. Многие обзавелись потомством, и для них наступило самое хлопотное время. Мите хотелось посмотреть на желторотых малышей поближе.

— А я сначала думал, что ты хочешь навестить в гнезде птенчиков, — сказал он Кукушке, чтобы поддержать приятную беседу.

При упоминании о птенцах птица возмущенно встопорщила перья. Взмахнув крыльями, она сердито воскликнула:

— Что?! Ку-ку, Куда мне заводить птенцов? Я — деловая птица. У меня нет времени на всякие глупости вроде высиживания яиц. А когда вылупятся птенцы — того пуще! Им то и дело, ку-ку, Кушать подавай, Куски таскай. И никакой благодарности. Нет уж, эта, ку-ку, Кутерьма не для меня. Пустая трата времени.

— Вовсе нет. Птенцы такие хорошенькие, — возразил Митя.

— Когда они сидят в чужом гнезде, — заявила Кукушка тоном, не терпящим возражений.

— А мама говорит, что дети в жизни — самое главное.

— Твоя мама совсем не деловая! — отрезала Кукушка.

Но Митя не собирался давать свою маму в обиду.

— Моя мама — самая деловая. Она, знаешь, сколько дел за день переделывает! Тебе и не снилось!

— Раз так, ку-ку, КУвыркайтесь сами, — рассердилась Кукушка и вдруг спохватилась:

— Куда подевался мой будильник? Ужас! Кошмар! Мои часы убежали! Так и знала, что с такими недотепами я только потеряю время.

Шустрый будильник в самом деле куда-то исчез. Видимо, ему захотелось прогуляться одному. Бросив друзей на середине дороги, сердитая Кукушка полетела догонять убежавшие часы.

— Ну вот, обиделась, — проговорил Митя.

— Странная какая-то. Носится за своими часами, а на птенцов времени нет.

Мефодий поглядел Кукушке вслед и задумчиво произнес:

— Это потому, что не каждый умеет быть мамой. На это нужен талант.

— Верно, — согласился Митя. — А в Матемагию мы можем и без нее пройти.

— Хорошо бы. А то леденцы заплесневеют или растают, прежде чем мы их поделим, — проворчал Авося.

— А по-моему, не стоит городить огород из-за каких-то леденцов, — возразил Мефодий.

— Стоит, еще как стоит! Теперь это дело принципа, — твердо заявил Митя, который ни за что не мог допустить, чтобы леденцы заплесневели, и вдруг заметил неподалеку плетень. — Ой, что это там?

Друзья подошли поближе и увидели чей-то огород.

С первого взгляда было видно, что хозяева огорода любят копаться в земле. Все выглядело ухоженным, точно на картинке. Грядки тянулись ровными рядами. Даже пушистые хвостики морковок торчали из земли, как по линеечке. Возле грядок прилежно трудилось заячье семейство. Длинноухие огородники убирали урожай. Два молодых зайца обстоятельно, не торопясь, вытаскивали из земли морковку, а пухленькая зайчиха в переднике прилежно складывала ее. Пожилой заяц с седыми бакенбардами, важно прохаживаясь, сосредоточенно подсчитывал что-то на калькуляторе, время от времени призывая к порядку маленького шустрого зайчонка, который постоянно путался у него под ногами. Митя в жизни не видел ничего более странного, чем заяц с калькулятором, поэтому, не удержавшись, хихикнул.

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — произнес заяц с бакенбардами.

Все семейство посмотрело на Митю, при этом он почувствовал себя не слишком уютно и понял, что должен как-то оправдаться.

— Может же человек смеяться, оттого что у него хорошее настроение.

— Это называется хорошим настроением? Курам на смех! — воскликнула зайчиха.

— Смех да и только! — хором подтвердили молодые зайцы.

— Хватит. Спрашивай по делу, — нетерпеливо вмешался Авося.

Честно говоря, Митя сам был не прочь переменить тему разговора, поэтому без обиняков начал:

— Мы зашли познакомиться, а заодно по делу, чтобы убить сразу двух зайцев.

При этих словах зайчиха охнула, прикрыв передником мордочку, а оба молодых зайца бросились друг другу в объятия и, задрожав от страха, в один голос осуждающе закричали:

— Убийца!

— Нет-нет, я и не думал вас убивать. Это просто такая поговорка, — поспешно заверил их Митя.

— Отвратительная поговорка! — презрительно фыркнул пожилой заяц.

— По-моему, люди вообще не имеют понятия о хорошем воспитании, — поддакнула зайчиха.

Митя предпочел промолчать, потому что чувствовал себя виноватым.

— Мы хотели узнать, вы случайно не знаете… — начал было он, но не успел договорить, потому что заяц с бакенбардами перебил его на полуслове.

Он важно раздул щеки и, строго посмотрев на Митю, отчеканил:

— Случайно не знаем. Знать надо точно, а случайно не считается.

— А у нас, наоборот, точно не считается. То остается один леденец лишний, то одного не хватает, — пожаловался Авося.

Зайчиха сморщила носик и всплеснула лапками.

— Ничего не поняла! Какой-такой леденец?

— И все-таки лишний он или его не хватает? — подхватил заяц с бакенбардами.

— Это смотря на чей вкус, — вставил Мефодий. — Если вы леденцов не любите, как я, например, тогда они все лишние, а вот Мите с Авосей их не хватает.

Пока взрослые зайцы были заняты разговором, зайчонок под шумок решил самостоятельно заняться сбором урожая. Он потащил морковку за хвостик, но та сидела очень глубоко и вылезать не желала. Зайчонок заработал лапками, подкопал ее со всех сторон и потянул снова. На этот раз усердие малыша было вознаграждено. Морковка вылетела из земли, зайчонок пару раз перекувырнулся и, победоносно размахивая добычей, с радостным криком подбежал к взрослым:

— Ура! Получилось! Смотрите! У меня получилось!

Только теперь Митя обратил внимание на престранный овощ у зайчонка в лапках. Он очень смахивал на морковку, но был совершено квадратным. Увидев успехи своего малыша, пухленькая зайчиха засветилась от гордости и воскликнула:

— Ай да умница! До чего способный ребенок!

Все зайцы одобрительно закивали.

— А у вас морковка всегда растет квадратной? — не удержался от вопроса Митя.

— Какая морковка? — спросил молоденький заяц.

— Которую вы с грядок таскаете.

Вместо ответа зайцы прыснули со смеху, а зайчонок расхохотался так заливисто, что от смеха покатился по земле.

— Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Деда, он что, дурак? — сказал он, показывая на Митю.

Заяц с седыми бакенбардами насупился и укоризненно погрозил внуку:

— Перестань, так говорить нехорошо.

Не успел Митя проникнуться к старому зайцу уважением за то, что он осадил маленького нахала, как тот добавил: «Гораздо вежливее сказать, что он невежа в третьей степени».

На этот раз Митя оскорбился не на шутку.

— Почему это я невежа в третьей степени?

Пухленькая зайчиха, утирая слезы смеха кружевным платочком, пролепетала:

— Потому что в третьей — это больше, чем во второй.

— И никакой Митя не круглый! — вступился за друга Мефодий.

— И вообще обзываться нехорошо, — добавил Митя.

— Мы не обзываемся, а называем вещи своими именами, — сказал заяц с бакенбардами. — Только невежа не поймет, что мы извлекаем корни. Справа у нас растут квадратные корни, а слева — кубические. В Матемагии извлечение корней — первое дело. Разве тебе этого не объяснили?

— Нет, — признался Митя. — Но, между прочим, у меня по арифметике пятерка, и я умею хорошо складывать.

— Подумаешь, я могу сложить в два счета: раз, два и готово, — засмеялся зайчонок и для наглядности шустро сложил квадратные морковки пирамидкой.

— Я тоже умею считать до десяти, — напомнил Мефодий о своих познаниях.

— Эка невидаль. Я считаю до десяти и еще раз до десяти, — похвалился зайчонок.

И тогда Митя решил выложить свой главный козырь.

— Если ты такой умный, то скажи, сколько будет дважды два? — спросил он с таким видом, как будто знал всю таблицу умножения.

— Три, — выпалил зайчонок.

— А вот и нет! — с торжествующим видом заявил Митя.

— Конечно, дважды два будет семь, — поправил внука дед.

— Ничего подобного, дважды два — четыре. Это таблица умножения, — уличил его Митя в незнании математики, но заяц распушил бакенбарды и недовольно произнес:

— Кстати, о таблице уважения. Мал ты еще меня учить. Тебе бы следовало слушать старших. Это пока ты маленький, для тебя дважды два — четыре, а когда подрастешь — будет семь. Взрослым всегда всего больше разрешается.

С тем, что взрослым разрешается больше, нельзя было не согласиться. К тому же дважды два было единственным, что Митя знал из умножения, поэтому он предпочел перевести разговор на то, что твердо выучил.

— Зато я умею складывать по-настоящему, а не пирамидкой, как малыши, — Митя снисходительно кивнул в сторону зайчонка и для важности добавил: — И отнимать тоже.

— Мама, этот забияка грозится у нас все отнять, — всхлипнул зайчонок, дергая зайчиху за подол юбки.

— Этот номер у него не пройдет! — строго сказал заяц с бакенбардами.

По его команде молодые зайцы подбежали к пенькам возле плетня и, как по сигнальным барабанам, лапами стали громко выстукивать по ним тревогу. Тотчас на зов сбежались длинноухие собратья. Зайцы все прибывали и прибывали, воинственно обступая непрошенных гостей.

Пожилой заяц обратился к собравшейся толпе:

— Зайцы, эти пришельцы грозятся у нас все отнять! Помножим наши ряды!

— Помножим! Не дадим им спуску! — подхватили длинноухие, грозно наступая на Митю с друзьями.

Мефодий тотчас тряхнул гривой в предвкушении великой битвы, зато Авосе такая математика совсем не нравилась.

— Ой-ой! Кажется, мы просчитались, — пробормотал он, пятясь назад.

Митя тоже был не настроен сражаться. С умножением в Игрландии ему не везло, поэтому он, стараясь перекричать толпу, громко взмолился:

— Пожалуйста, не надо помножать. Мы, наоборот, хотели попросить вас поделить леденцы. Только без остатка.

Для наглядности он достал из кармана монпансье и показал их зайцам. Все смолкли. Пожилой заяц, с бакенбардами внимательно осмотрел конфеты и, обнюхав их, недовольно поморщился.

— По-моему, их делить не стоит, тем более без остатка. Можете оставить их себе.

— Мы и не собирались их отдавать, просто мы не можем поделить их пополам, — объяснил Митя.

— Пополам? Так бы сразу и сказали, — смягчился старый заяц, и все одобрительно загалдели.

— Значит, вы нам поможете? — с надеждой вставил Авося.

— Конечно, нет. Мы не умеем делить пополам. Вот если бы вам надо было извлечь корень, тогда другое дело. А насчет деления

— это не к нам, — помотал головой заяц.

— Идите в школу и обратитесь к тамошней учительнице. Она в этом большая специалистка, — посоветовала зайчиха.

(Продолжение следует.)