Главная роль 8

Глава 10

Генеральный штаб — это не только пачка генералов, которые руководят военными действиями, но и их место обитания. Здание Генштаб делит с Военным Министерством — высотку на пересечении Гоголевского бульвара и Знаменки. Сюда, в Москву, словно нервы в организме живого существа, стекаются все сводки, донесения и прочее. Спасибо высоким технологиям — телеграфу, телефону и радио. Особенно последнему — телеграфы да телефоны на линии боевого соприкосновения с противником развернуть можно, но сложно и ненадежно, а вот радиостанции, которыми Его Императорское Величество как следует «насытил» войска, совсем другое дело!

«Зал оперативного реагирования» выглядел необычно — половину помещения занимали средства связи и их операторы, принимающие сообщения и по необходимости передающие их дальше либо «подшивающие» в пакет, относящийся к конкретной тактической операции.

Механизм не идеальный, страдающий «задержками» и несколько прогибающийся под собственной тяжестью, но организационные выводы можно сделать и позже — первый день война идет, а если в первый день система худо-бедно направила усилия миллионов людей куда надо, значит с некоторой долей оптимизма можно рассчитывать на то, что и дальше все получится.

К третьему часу боевых действий удалось достичь многого. «Демилитаризованная зона», которая образовалась по итогам Балканской войны, благодаря обильной «обработке» из артиллерии, оказалась полностью очищена от мин и наполнилась как бы естественными укрытиями-воронками. Двигать пехоту, однако, было рано — за «зоной» начиналась исполинская линия мощных укреплений, которые османы успели отгрохать за эти годы. Вот по ним основная работа и велась — надрывалась дальнобойная артиллерия, сбрасывали смертельный груз дирижабли, и сидящие по собственным укреплениям мужики — турки же не молчат, а как могут работают артиллерией в ответ — курили казенный табак и пытались представить, насколько сильно подорвет моральный дух янычар двенадцатичасовое — а такой срок для «предварительной обработки» сочли достаточным — сидение под землей с неизбежной потерей сослуживцев, которым повезло меньше.

Так-то чего не работать? ПВО практически отсутствует, и благодаря этому бомбардировки до боли напоминали учения: прибыл в нужный квадрат, дернул рычаг и спокойно себе ушел на перезарядку. Очень много денег силами Его Величества в Империи завелось, и теперь принявшие другую форму рубли не жалеючи бросали во врага. «Лучше сталь, чем живая плоть» — такого принципа собирается придерживаться армия Российской Империи в грядущей кампании.

Сотни и тысячи тонн смерти обрушивались на стены и крыши, выбивая камни и заставляя дрожащих в тоннелях турок зажимать уши и ловить воротником сыплющуюся с потолка землю, а порой и затылком — камни, навсегда оставаясь под завалами.

Увы, не бывает войн, в которых атакующие не несут потери — с началом боевых действий, с первыми «ответами» турецких пушек, русские укрепления обагрились кровью. Кому-то просто не повезло, где-то подвели укрепления и недооценка османской артиллерии. Впоследствии, когда «горячая зона» сместится к туркам, сюда прибудет команда военных инспекторов, которая разберется и накажет виновных — там, где «виновные» вообще есть.

Параллельно сухопутной операции, начались еще две. Первая — понятное дело, на море, а вторая — секретная, в виде сотен диверсий на территории врага. С морской операцией все понятно — корабли обыкновенные и подводные при поддержке дирижаблей и самолетов «старого образца» (чтобы не «палить» более совершенные) планомерно делили османский флот на ноль. Делили медленно, с потерями в «корабельной части», но неотвратимо и планомерно.

«Диверсионная» операция выдалась более интересной для всех кроме любителей морских баталий: многолетняя подготовительная работа принесла плоды, и Османскую Империю окутали паника, пожары, взрывы и стрельба. Пылали призывные пункты, слетали с рельс поезда, горели и взрывались административные здания, испускали предсмертные, бодрые «салюты» подожженные или взорванные склады боеприпасов. Дело хорошее, сильно замедляющее развертывание османских войск для полноценной обороны родного государства, но отчасти полезное и для врага — османская пропаганда верещала о «русской подлости», что прямо отражалось на моральном духе осман — старые, «балканские» еще обиды забылись, и общество ответило на иностранное вторжение патриотическим подъемом, приготовившись терпеть тяготы и лишения военного времени. Терпеть несколько месяцев, как привыкли, а дальше начнутся ропот, экономические трудности (а османы и так нищие) и прочие неприятности, всегда с легкостью побеждающие «ура-патриотизм». Если последний, конечно, не оплачивается согласно тарифу.

За прошедшие с момента объявления Георгием войны часы османы не смогли толком приготовиться, и «подпирать» пограничные, всегда боеготовые части, им в ближайшие дни будет нечем — банально сгорела куча нужных документов, включая списки комбатантов и их воинских частей, а сверху на это наложилось полное отключение диверсионным способом «быстрых» способов обмена информацией. Короче — наступил самый обыкновенный «управленческий хаос», который для осман оборачивался дополнительными потерями в живой силе и технике — морской в основном — и упущением драгоценного времени.

Интересно обстояли дела и на других направлениях — заскучавшая в свете запрета Георгия воевать между собой «балканская коалиция» принялась интенсифицировать мобилизационные мероприятия и подтягивать готовые части к границам: с одной стороны — турецкой, с другой — поближе к Австро-Венгрии, которая последние сутки хранила неловкое молчание: согласно договору с Османской Империей, Франц Иосиф должен был «без промедления» — официальная формулировка — объявить войну тем, кто решил окончательно разобраться с «османским вопросом». Формулировка и подвела — что есть «промедление»? Давайте обсудим этот нюанс, господа — я вот полагаю, что в нашем старом мире какой-то месяц «промедлением» считаться не может.

Словом — австрияки заняли выжидающую позицию, решив посмотреть, что будет в ближайшие дни, и уже потом решать, что делать дальше. Трусость в глазах всего мира изрядная, с репутационными потерями, но как же не хотелось Францу ввязываться в войну сейчас, когда армию еще реформировать и реформировать, а перевооружение едва завершено на сорок процентов.

Скромно посидев в уголке Генштаба — чтобы не мешать товарищам военным делать свое дело — и не влезая в собственно командование, Георгий покинул «оперативный зал». Шагаю по коридору, он был доволен — первый эшелон «козырей» разыгрывается штатно, и, даже если учесть тягу военных чинов преувеличивать заслуги и преуменьшать провалы, можно сделать простой вывод — к исходу сегодняшнего дня у турок в Черном море флота не останется совсем, равно как и ближайших к границе с Россией крепостей. Отдельное удовольствие Георгию доставляло отсутствие у врага средств ПВО — при полной доминации в воздухе кампанию проводить сильно легче, чем без оного.

«Черноморская» группировка войск делает свое дело, а вот та, что на границах с австрияками, покуда бездельничает. Самое время спуститься в подвал Военного Министерства и зайти на узел международной связи, попросив дежурных связаться с Императором Австро-Венгрии «дедушкой Францем». Две выкуренные в ожидании «абонента» трубки, и можно общаться:

— Франц, ты же следишь? — без приветствий спросил Георгий. — Смотри как хорошо идет. Ты подумай, Франц — оно тебе вообще надо? Хорошенько подумай!

И довольный собой Император Всероссийский положил трубку, велев ближайшему офицеру трубить повышенную готовность — после такого хамского разговора Францу Иосифу не остается ничего иного, кроме как ввязаться в Большую Войну. Не трус же он в самом деле!

Весь вчерашний день кайзер Вильгельм изволили жаловаться на недомогание, которое не позволило хренову кузену дать себе труд и поговорить со мной по телефону, хотя я неоднократно об этом просил. Расстраивает меня Вильгельм. Так-то давным-давно заключенных договоренностей придерживается, но «придерживается» так медленно и неохотно, что моему Генштабу пришлось расчехлить самые страшные — это где война со всей Европой начинается — сценарии и провести некоторые мероприятия в бывшей Польше, чтобы подготовиться к потенциальному вторжению немецкой армии.

От обороны до превентивного удара один шаг, поэтому сегодняшним утром Вильгельм чудесным образом «выздоровел» и сам позвонил мне. К этому моменту, не считая послужившего «сигналом» контингента в Польше, наша армия благодаря договоренностям с Румынией (у которой в принципе-то никакого выбора не было: либо наши зайдут мирно, за что я даже заплачу неплохую сумму золотом, либо пройдут с боем) и ее соседями благополучно достигла границ Австро-Венгрии и остановилась там, приготовившись зайти на чужие земли после получения соответствующего приказа. Последнего пока нет, потому что австрияки не спешат объявлять нам войну, и это очень сильно бесит турок. А нам оно на руку — можно спокойно выйти на обозначенные Генштабом позиции. Австрияки, в свою очередь, пользуются последней возможностью укрепить границы.

Непросто им — по всей территории «двуединой монархии» пылают пожары, портятся железные дороги, взрываются мосты, перехватываются и умирают курьеры, которыми австрияки пытаются «заткнуть» дыры в связи — телеграфные и телефонные провода подвергаются порче в первую очередь. Внимая докладам, я был доволен — даже если успехи в силу чисто армейской привычки преувеличиваются, диверсионная работа все равно ведется архикачественно. Как ни странно, гораздо лучше, чем у турок — те, несмотря на кажущуюся «рыхлость» их государственной машины, оказывают более существенное противодействия заброшенным на их земли диверсантам.

Жалко мужиков — их ведь ловят и подвергают страшной смерти, но каждый подожженный военкомат, архивы которого уничтожены без возможности восстановления, дарит нам драгоценнейшие часы и минуты «форы». «Форы», которая из-за долбаной нерешительности Вильгельма тратится в никуда: у меня нет ни единой причины «вводить» в Австро-Венгрию, потому что де-юре и де-факто они за Турцию вступаться не спешат. Старый трус Франц Иосиф! Старый трус Вильгельм! Проклятые трусы-лягушатники, которые всеми правдами и неправдами пытаются затянуть начало Большой суеты.

И если Вильгельма я понять могу — ему придется воевать на два фронта — то остальных хоть убей не понимаю: мир смотрит и оценивает нерешительность не иначе как трусость и неверие в свою победу. Смотрит, оценивает и делает выводы — на данный момент только Россия из всех европейских Великих держав поступает в строгом соответствии с международным правом, а ее враги и союзники — нет. С кем лучше иметь дело в будущем? Очевидно!

Последнее, впрочем, будет иметь смысл только если Россия выйдет из мясорубки в статусе победительницы. Ядерного зонтика у нас на данный момент нет, поэтому, если соседушки по карте объединятся и навалятся на нас, а армия оплошает, придется лишиться как минимум некоторых территорий, а как максимум — подвергнуться полноценной оккупации с демонтажем действующей государственности. Тогда соседей-«беспредельщиков» никто не станет упрекать в нарушении договоренностей: победителей в нашем мире «судят» только спустя долгие десятилетия, и толку от этого как правило никакого.

— Как твое здоровье, дорогой кузен? — заботливо спросил я в трубку.

— Слава Господу, лихорадка миновала, — похвастался кайзер.

— Замечательно! — порадовался я за него. — Теперь, когда твоей жизни ничего не угрожает, я могу задать тебе простой и прямой вопрос: когда ты собираешься присоединиться к веселью?

— Что ты имеешь ввиду под «весельем», уважаемый кузен?

— Я имею ввиду большую войну, после победы в которой мы поделим Восточное полушарие нашей планеты как договаривались, — не обиделся я.

Юлит чертов немец. И где его хваленый германский империализм? При Бисмарке немцы уже бы давно перешли границы как минимум Франции, а этот… Этот, прости-господи, закомплексованный инвалид.

— Приготовления ведутся, — ответил кайзер. — Как только кто-то из сторонних держав объявит твоей Империи войну, мы сразу же выполним союзнические обязательства в полной мере.

— Понимаю, — вздохнул я. — Что ж, я тебя услышал и благодарен за преданность нашим договоренностям. Жди новостей, милый кузен, и не стесняйся звонить в любое время — мне очень приятны наши беседы.

— Взаимно, Жоржи, — отозвался Вильгельм.

Положив трубку, я поморщился — как же с этими европейцами тяжело! Хорошо, что в отсутствие в наших землях коммунистического государства эти нацисты считают нас не настолько чужаками, как это было в моей реальности, но все-таки… Они же там рядышком живут, в паре дней пути, а Россия… Она где-то очень далеко, и у нее пугающий военный и экономический потенциал. Не австрияков с французами опасается кайзер, а как и я — «раунда 2», в ходе которого Российская Империя охватит собой всю западную часть Евразии.

Позвонить Францу Иосифу и поиздеваться над ним? Или вызвать тамошнего посла и вручить ему какой-нибудь ультиматум, после которого у австрияков просто не останется выбора кроме как вступить в войну? Или просто подождать? На турецком фронте у нас все отлично — передовые крепости и линии обороны благодаря преимуществу в артиллерии и прости-господи «авиации» там уничтожены полностью, и передовые наши части с боями прорываются вглубь Османской Империи, показывая весьма бодрый темп. Потери, к счастью, не так уж и велики, но только с моей точки зрения — я-то измеряю относительно того, как оно было в моей реальности. Что такое пятнадцать тысяч, из которых — хвала антибиотикам и прочим медицинским достижениям — «безвозвратных» около трети по сравнению с натурально десятками миллионов? Крохи. Очень грустные и болезненные для меня, но все же крохи.

Турецкий флот в Черном море на данный момент отсутствует как таковой — тамошние наши «нормальные» корабли при поддержке дирижаблей и подлодок разобрались с турецким флотом всего за пару суток, и теперь, благодаря все тому же превосходству в «бесконтактном бое», мы кропотливо сносим к чертовой матери все оборонительные сооружения в районе таких важных для мировой торговли проливах. Когда подготовка закончится, то, что у турок плавает в море Средиземном тоже пойдет ко дну. Османы не хотят смиренно ждать, поэтому пытаются огрызаться, порой — вполне удачно, но на данный момент, как бы странно это не звучало, в Большой войне как будто и смысла-то нет: похоже, на турок все махнули рукой, решив просто «скормить» их мне во имя завершения перевооружения своих армий и флота.

Тем не менее, «стравить» между собой как минимум немцев с австрияками мне очень нужно: накал страстей и количество жертв в ходе столкновения будет таким, что европейским соседям будет не так уж и просто объединиться против меня. Ждать нельзя — пока я здесь мучаюсь сомнениями и паранойей, тем же самым занимаются долбаные партнеры, и к чему они смогут прийти, когда осознают истинное качество российских вооруженных сил, очевидно: они испугаются настолько, что без проблем отложат нафиг все проблемы между собой, подотрутся международными документами и без раздумий навалятся на нас скопом. Умоются кровью сильно, дурашки, но мне от этого будет не легче. Нужно отвесить очередной пинок по заднице трусливого старика. Последний, непростительный пинок.

«Инициируйте план 'Мир хижинам — война дворцам»«, — написал я на гербовой бумажке, добавил печать с подписью и велел Остапу отнести приказ в Генштаб. Просто офигеть, как много усилий мне приходится прикладывать, чтобы началось то, что в моей реальности как бы 'полыхнуло» само собой.