Главная роль 8

Глава 11

Назвать царящие в Вене настроения «упадническими» или «мрачными» смог бы только очень своеобразно воспринимающий окружающий мир человек. Пропаганда всегда берет свое, что бы там кому ни казалось, и добрые столичные австро-венгры опустившуюся на них тень грядущей войны воспринимали с должной бравадой и верой в безусловную победу.

И нет совсем ничего странного в том, что на территориях правящих двуединой монархией органов ничем подобным и не пахло: здесь, в отличие от улиц, знали об истинной мощи Российской армии. Ладно, не «знали», а «догадывались», но от этого было только хуже: «догадываться» можно по-разному, в том числе окончательно загнав себя до близкого к панике состояния.

Четыре дня — ровно столько длится война Российской Империи с Турцией. Четыре дня — ровно столько русским понадобилось, чтобы де-факто лишить османов флота и львиной доли приграничных укреплений. Неделя — ровно столько по мнению придворных аналитиков Франца Иосифа и его Генштаба отделяло российскую армию от города, которому вскоре придется вновь назваться Царьградом.

Нет, в способность своей армии держаться лучше, чем это получается у осман никто не сомневался, но… В победу не верил никто из тех, кто имел доступ к реальной информации и при этом не шибко увлекался кокаином. Самым реалистичным планом весь Генштаб признавал тот, где австрияки изматывают русских в оборонительных сражениях, а потом пытаются заключить не слишком обидный мирный договор. Договариваться с Георгием, как показывала практика, можно, но… Но австрияки питали надежду устроить России вторую Крымскую войну, навалившись всей Европой — если за дело возьмется коалиция, тогда начнется совсем другой разговор!

Ключевой фигурой таким образом выступает вовсе не Романов, а его кузен Вильгельм. С Российским Императором-то все ясно: он много лет готовился к войне, и теперь пытается втянуть в нее как можно больше сторон, потому что только так начнут работать предварительные дипломатические договоренности: в свете развала Британской Империи коалиция, выстроенная Георгием, может рассчитывать на успех. Небыстрый, оплаченный большой кровью и непредставимыми деньгами, но неоспоримый. Сейчас, в начале XX века, схватка ведется не как обычно — за кусочки территории, которые можно вернуть в следующей войне — а за Историю. Победители надолго установят на планете свои порядки, а проигравшие… Проигравшие попросту перестанут считаться значимыми политическими акторами со всеми вытекающими. Последнее для пафосных Великих Держав неприемлемо — не для того предки закаляли свои страны в кровавом пламени, чтобы актуальные «держатели» государственности спустили всё в унитаз.

Кайзер прекрасно понимал уникальность своего положения, но одновременно осознавал и риски. Да, можно подключиться к заварушке как договаривались с Георгием — «спина к спине» и все такое — но где гарантия, что победой над тандемом Франции и Австро-Венгрии дело ограничится? Когда в Европе останется лишь два реальных игрока, у одного из них неизбежно начнет зреть желание остаться единственным. У Вилли, по крайней мере, это желание уже имелось, а кайзер, даром что имел заоблачную самооценку, привык мерить людей по себе. Паранойя шептала ему, что кузену верить нельзя, и лучше переиграть существующие договоренности, всей Европой навалившись на Россию — слишком уж большое усиление она получит в случае победы.

С другой стороны — «куш» перед Вильгельмом маячил беспрецедентный. Основа его — доминация над всей «белой» частью Европы. Георгий почему-то пылает любовью к варварам с Востока, а на европейцев смотрит с непонятным пренебрежением. Такое чувство, что ему действительно нет дела до цитадели человеческой Цивилизации. Кроме того, не так уж просто «дернуть рубильник» и за несколько дней перестроить конфигурацию — пропаганда работала многие годы, и ей подвержено не только податное население. Да Вильгельма просто свой же генералитет не поймет — у нас тут шанс подмять Европу под себя, а ты зачем-то размениваешь его на призрачную «русскую угрозу», вдобавок теряя политическое лицо. Сепаратный договор — это ОЧЕНЬ плохо для дальнейших взаимоотношений с соседями по карте, особенно если заключить его в такой вот ситуации: получится банальный, совершенно ничем не спровоцированный «кидок» союзника, с которым больше десяти лет выстраивались многовекторные партнерские отношения. Это же натуральный беспредел! Будь на месте Германии какое-нибудь карликовое, стратегически бесполезное образование, никто бы и усами не пошевелил — что взять с мелкой «собачонки»? Великие державы на то и «Великие», чтобы соблюдать геополитические договоренности.

Четыре дня медлил с решением кайзер, взвешивая «за», «против» и выигрывая время на долгие разговоры со всеми «ВИПами» Европы подготовкой к боевым действиям. Соблюдать статус-кво получится еще пару недель, не дольше — для немецкого Генштаба тоже не было секретом скорое падение Османской Империи. После этого у Георгия будут развязаны руки, и он может в праведном гневе залезть в оговоренный заранее домен кайзера, и будет в своем праве — если одни на договоренности забивают, значит можно и другим. К счастью, пока можно прятаться не только за приготовлениями, но и за фактическим отсутствием необходимости впрягаться за союзника: на данный момент никто из Великих держав России войны не объявлял.

Ну а Георгий тем временем одной частью себя восхищался беспрецедентной доминацией России на турецком направлении, а другой пылал от гнева: долбаные европейские старики ведут себя как трусливые крысы! Разве не этот регион многие века утопал в крови? Разве забыли «белые люди» о своей силе, отваге и традициях? И способен ли один конкретный немец в последний момент переиграть договоренности? Горькую иронию ситуации понимал только сам Российский Император: несмотря на все изменения мира, кайзер Вильгельм неведомым образом умудрился остаться ключевой фигурой, причем в актуальных реалиях значительно более важной.

Придется немного суверенитета у Вилли отобрать, через необходимость соблюдать союзнические обязательства — на это и направлен план с конспиративным названием «Мир хижинам — война дворцам». Разумеется, никаких ликвидаций высших государственных чинов не планировалось: Георгий, будучи без сомнения отважным и готовым пойти на риск человеком, самоубийцей не был, и создавать прецедента не хотел. Человеческая история видела немало пролитой Августейшей крови: монархов убивали гвардейцы, мятежные генералы, аристократические родственнички, даже непосредственно представители податного населения, но такого, чтобы вражеский спецназ ворвался во дворец и всех там перестрелял — такого никогда не было, и весь мир воспримет такую операцию крайне негативно. Любая выигранная война с последующей оккупацией не смоет тяжелый груз случившегося, и Россию возненавидят так, как никогда в истории. «Победителей не судят», но нюансы есть всегда и везде.

На пятый день войны с Турцией жители Вены услышали нарастающий гул и с ужасом узрели в небе армаду дирижаблей, идущих на демонстративно низкой высоте. Пугаться, однако, австрияки поспешили — вместо ожидаемых бомб на головы полетели мириады бумажных листовок, изготовленных типографским способом. С одной стороны — воззвание на всех основных языках Австро-Венгрии к простому люду: доколе кровавый режим Франца Иосифа будет угнетать славных жителей Двуединой монархии?

С другой — предельно вызывающая карикатура, на которой русский царь плашмя бил шашкой по упакованной в лосины (Император все же, не голым же его рисовать!) заднице Франца Иосифа.

Всего пары часов после «бомбардировки» хватило австрийскому Генштабу, чтобы собраться с силами и объявить Российской Империи войну. Через два часа две минуты рухнуло три десятка мостов по всей Австро-Венгрии. Не целиком — тут пролёт, там парочка — но на восстановление уйдет много времени. В этот же день по Двуединой прокатилась небывалая волна диверсий, а приграничные крепости впервые опробовали на себе всю мощь артиллерии и авиации Российской Империи. К вечеру кайзер Вильгельм подтвердил верность союзническому договору и объявил войну Австро-Венгрии. Спустя час — почти мгновенно по меркам начала XX века! — войну Германии и России объявила Франция. За мастодонтами прошла волна «объявлений» среди маленьких стран: в зависимости от географии, они заняли ту или иную сторону. Исключение — маленький кружок нейтральных стран во главе со Швецией и Данией.

На утро все передовицы мировых газет явили грозные заголовки: «В Европе началась большая война».

В общем пакете указов, подписанных мной в связи с началом войны, имелся тот, который запрещает балы и прочие не служащие образовательным, благотворительным или спортивным целям приемы за казенный счет. Некоторые деятели, разумеется, на это забьют и продолжат придаваться гедонизму, но я этот запрет соблюдать собирался в полную силу: оно и правильно, когда царь сам правилам следует, и лично мне от этого лучше — достали за прошедшие годы пышные празднества. Ну и шумные гулянки во время войны народу не больно-то нравятся.

Поэтому сегодня мы собрались в узком семейном кругу в Кремле. Присутствуем я с моей драгоценной Марго, Дагмара, беременная Ксюша — ее за пару дней до начала войны отправил к нам Кристиан, которого я предупредил, но сына и наследника Датского престола он решил оставить в Дании — и беременная Оля со своим супругом, Николаем Феликсовичем Юсуповым, графом Сумароковым-Эльстоном.

Свадьба у Оли и Юсупова была роскошной, но, в отличие от тех гуляний, которые я пережил на свадьбе болгарского короля, «роскошной» по правильному, без избыточного китча, но с повышенным содержанием благородства, стиля и изящества.

Ныне Николай Феликсович зовется иначе — и без того длинный титул был мною усилен свадебным подарком. Что можно подарить одному из богатейших людей Империи? Только одно — высочайший почет, и ныне князь зовется «Николай Феликсович Юсупов-Романов, граф Сумароков-Эльстон». Я считаю такую честь заслуженной — Юсуповы за прошедшие годы стали верной опорой и мне, и без преувеличения всей Империи. Исполинский вклад их семьи в победу над голодом переоценить невозможно, но не только им заслужили Юсуповы историческую славу.

Не особо стремясь выходить за пределы привычного, сельскохозяйственного бизнеса, старший Юсупов на базе уже имевшегося общества крупных латифундистов создал «Кружок любителей прогрессивных аграрных методик» и на личные и дружеские средства придал отечественному сельскому хозяйству мощный пинок, выстроив аграрный университет, несколько аграрных ПТУ и полноценный НИИ, для которого выписал много крупных специалистов со всего мира. Я такой инициативе обрадовался — государственным мужам из аграрных наук конкуренция придала новых сил.

Ныне в ряде ключевых узлов Империи вовсю работают заводы по производству удобрений, которые прямо способствуют резкому росту урожая. Каждый день проводятся исследования, кропотливо наблюдаются опытные поля, выводятся новые сорта, и я на собственноручно зарожденную науку генетику смотрю с умилением и немалой надеждой. Не плошает и животноводство — опыт селекции всякого полезного зверья человечеством накоплен исполинский, и достаточно просто держать руку на пульсе дальнейших изысканий более «удоистых» коров и более «мясных» хрюшек да бычков.

Но не одним лишь сельским хозяйством да меценатством хороши Юсуповы, но и ощутимыми даже для их, более чем солидного состояния, «донатами» на войну. Пять высококлассных крейсеров на их счету, несколько миллионов снарядов, конечно же исполинские запасы сухарей и муки, винтовок, сапог и прочего добра, которого никогда не бывает много. Не забыли и о «социальной» компоненте, взяв на себя обязательства устроить на свои предприятия участников боевых действий, в том числе — инвалидов.

Короче — Коля заслужил супругу в виде Великой княжны и архи понтовую добавку к фамилии.

Настроение за столом царило приподнятое — сокрушительные успехи Императорской армии в первую неделю войны не оставляли ни у кого сомнений в удачном исходе дела. Меня же грызла жестокая паранойя, а аппетит портили всплывающие в голове картины с фронтов и осознания того, что счетчик потерь актуальных и будущих подданных неостановимо щелкает метафорическим метрономом.

Марго сегодня настолько жизнерадостна, насколько это вообще возможно в моменты, когда она в разных помещениях с детьми. Причина проста — она одну за одной строчила в Берлин гневные телеграммы с призывами к кайзеру не быть мудаком и соблюдать союзнические обязательства, а теперь Вильгельм ввязался в заварушку так, как и планировалось — не хочет умная валькирия плохой участи своему братику, равно как и бывшей родине. Тем не менее, у меня нет никаких сомнений в том, что если бы Вилли решил сменить союзников в последний момент, Маргарита бы продолжала выполнять функции Императрицы с полной самоотдачей.

Только что супруга закончила рассказывать нам о своем визите в лагерь для детей мобилизованных или добровольно отправившихся на войну солдат. Потеря семьей взрослого мужика, пусть и временная, тяжелый груз, и, пусть выплаты утрату рабочих рук более чем компенсируют, нельзя забывать о том, что маленьким подданным без папки, дедушки или брата очень грустно — на то, чтобы помочь ребятам и девчатам с этим хоть как-то, деятельность лагерей и направлена.

Рассказ помог, и я был Марго за него благодарен.

— И все-таки ты поступил крайне возмутительно! — в сотый уже наверное раз со дня падения на Вену листовок высказала недовольство Мария Федоровна.

На самом деле тоже пытается мне помочь ментально разгрузиться — мама меня любит и старается поддерживать — вплоть до визитов в кабинет с кофейным подносом, чтобы взбодрить спящего часа два-три в сутки меня.

Некогда спать — война идет.

— Весьма остроумно на мой взгляд, — поддержала меня Марго.

— Георгий Александрович умеет сотрясать мир как никто другой! — салютнул мне бокалом с вином Николай. — Знаете, — повернулся к дамам и перешел на доверительный тон. — Свет только и обсуждает «бумажную бомбардировку». История давно не знала подобных дерзких, остроумных и унизительных для врага вызовов на честный бой.

— «Иду на Вы», — проявила Оля знание отечественной истории.

— «Иду на Вы» — именно это и повторяют по всей Империи! — покивал Юсупов. — Сейчас, когда наша армия с недели на неделю выйдет к стенам Царьграда, древние летописи словно оживают, и с их страниц на нас с гордостью смотрят прародители Великой Руси!

Нет, это не лесть, а реальное положение вещей. За исключением посвященной летописям части, конечно.

— Ах, эта война, — со скучающим видом вздохнула Ксения. — Все словно сговорились говорить лишь о ней одной.

Комплексует и раздражена — Дания выбрала ничегонеделание, несмотря на все мои и ее разговоры с Кристианом о перспективах.

— Если бы в тебе осталась хоть капля любви к России, ты бы так себя не вела, — упрекнула старшую сестру Ольга.

— Любви к чему? — высокомерно фыркнула Ксюша. — К чудовищной погоде и страсти к варварской демонстрации богатства?

Оля посмурнела — камень прилетел в нужный огород.

— Просто ты завидуешь моей блестящей свадьбе, королева-нищенка, — вернула «подачу» с большими процентами.

— Милые дамы, — влез я. — Прошу вас извиниться перед друг дружкой и помириться — меньше всего мне сейчас нужны семейные ссоры.

— Девочки, не ругайтесь, — поддержала меня Дагмара.

— Прости, — буркнула Ольга.

— Принимаю твои извинения, — неприятно ухмыльнулась Ксюша. — А за собой я вины не чувствую, — поднялась из-за стола. — Но, коль вы считаете иначе, я отправлюсь замаливать свои грехи, — направилась к выходу из столовой. — На Валаам! — громко бросила нам напоследок и изволила лично хлопнуть за собою дверью погромче.

Слуг-то зачем так пугать?