Гнездо Сарыча

Глава 14

Какого только отребья, какой только дряни не было в сеттийском лагеренаемников. Астид, следуя за нанявшими его ратниками, с брезгливымопасением рассматривал находящихся здесь людей и не только.

Скучковавшиеся у костра урукхи с жадным нетерпением ждали, пока дойдут до готовности нанизанные на вертела шматы мяса. Астиду показалось, что один из подрумянивающихся кусков подозрительно смахивает на человечью голень.

Огоны, шумные даже в своей малочисленности, окруженные дымными облачками курительных трубок, играли во что-то, громогласно кроя друг друга почем зря. Бочонок, по которому лупили их кулаки, подскакивал, грозя развалиться в любую минуту.

По вытоптанному пыльному плацу сеттийский капитан гонял человек сорок новобранцев, осыпая их ругательствами и отмахивая ритм толстой палкой. Замученные новички спотыкались, путали ноги, срывая шаг и тыкаясь в спину товарищей. Капитанский кулак и палка трудились без отдыха, вбивая воинскую премудрость в крестьянские головы.

В отдалении от новобранческого бедлама расположились те, кто ни в какой муштре не нуждался. При одном взгляде на этих воинов — покрытых шрамами, с равнодушными глазами, скупыми ленивыми движениями — было понятно: они здесь главные. Все остальные — просто мясо, по которому они пройдут к очередным победам.

Астид поймал на себе недолгий цепкий взгляд одного изнаемников. «Ш-ш-ж-ж-з-зинь» — прошелестел по клинку точильный камень. Наемник отвел глаза, возвращаясь к затачиваемому мечу, и полукровка увидел в широком лезвии свое отражение.

— Пришли, — подмигнул рекрутер, останавливаясь у палатки с сеттийским знаменем на древке у входа. — Это палатка генерала.

Они вошли внутрь. Канделябр с пятью оплывшими свечами освещал шатер. Невысокий темнокожий генерал в помятом хитоне, стоя над столом с завернутой картой, торопливо ел, маша ложкой над деревянной миской. Бросив на вошедших усталый взгляд, передал миску стоявшему обок оруженосцу, вытер губы ладонью.

— Кто это? — кивнул в сторону полукровки, задержав взгляд на оружии.

— Новобранец Астид Локйонд. Вот его контракт, — наемщик протянул командиру свиток.

Генерал отмахнулся от бумаги, сморщив нос.

— Вооружен. Хорошо. Определи его куда-нибудь, к опытным.

Сочтя разговор оконченным, генерал забрал миску из рук оруженосца.

— Генерал, — Астид сделал шаг вперед. — Я слышал, что в вашей армии служат мои соотечественники — эльфы-северяне. Я бы хотел попасть в их отряд.

Ложка застыла над миской. Генерал обвел удивленным взглядом Астида и рекрутеров.

— Ты слышал? От кого? Не от них ли? — кивок в сторону переглянувшихся наемщиков.

Миска с грохотом опустилась на стол.

— Отвечай, когда спрашивают.

— Нет, не от них. Услышал, пока шел по лагерю.

— Ага. По лагерю он шел, — взгляд под нахмуренными бровями переместился к наемщикам. — Ну-ка, выйди-ка отсюда. А вы оба останьтесь.

Астид вышел из палатки. Солнце клонилось к закату, окрашивая шатры в розовый цвет. Полог палатки шевельнулся, и оттуда выскочили оба рекрутера с багровыми лицами.

— Ну, спасибо тебе, — зло прошипел один из них Астиду. — К северянам ему захотелось! Я тебе устрою… сладкое житье. Двигай давай!

Астида привели к многократно залатанному бурому шатру. Над входом в палатку полоскался на ветру вымпел с изображением белого кулака, сжимающего черную крысу.

— Капитан Усма! Капитан Усма! — крикнул рекрутер, остановившись у входа в шатер.

— Чего орешь? — донеслось из шатра.

— Новенький к вам!

— Забрал.

— Удачи, болтун, — мстительно осклабился ратник, разворачиваясь. Астид проследил, как он удаляется и тронул рукой полог шатра.

— Разве я разрешил войти? — донеслось оттуда яростное рычание, и послышался тихое женское хихиканье.

Астид скривился.

— И куда мне идти?

В ответ раздался взрыв женского смеха, в котором потонул нецензурный ответ капитана. Полукровка выдохнул, гася нарастающий гнев, пожевал губами и ухмыльнулся. Прежде чем отпустить полог, он прошептал несколько тихих слов и подул в палаточный сумрак. Неподалеку от шатра Крысодава горели костры. Астид подошел к людям, сидящим возле ближайшего.

— Живите долго. Можно?

Один из наемников сдвинулся, давая Астиду возможность присесть.

— Новенький?

— Угу. Капитан Усма слишком занят, я с вами посижу, пока он освободится.

Люди у костра засмеялись. Уступивший место наемник улыбнулся щербатым ртом.

— Долго ждать придется. Как звать?

— Астид.

— Я Онкрам. Онкрам Беспалый. Можешь спать в нашей палатке, место найдется.

Полукровка сжал протянутую ладонь с обрубками вместо мизинца и безымянного пальца.

Раньше, чем горн, наемников разбудили женские вопли у капитанского шатра, перебивающие мужские крики. Из палаток стали высовываться люди, с интересом наблюдая перепалку капитана с покидающей его жрицей любви.

— Какие тебе деньги?! За что?!

— За всё! Я свое отработала! Не моя вина, что ты слабак!

— Да мне таких, как ты, трех мало! Это ты страшная! Страшная! И неумеха!

— Я страшная?! Ах ты, блоха недодавленная! Ах ты, мерин облезлый! Чтоб твоё брюхо крыса прогрызла! Чтоб тебя урукхи сожрали! Ты не Крысодав! Ты Вялохвост! Капитан Вялохвост!

Астид, приподняв голову с войлочного одеяла, прислушался, и, довольно ухмыльнувшись, снова ткнулся носом в постель. С одеяла Онкрама послышался вздох.

— Ну, все. С бабой не задалось, теперь на нас оторвется.

Правоту его слов Астид оценил уже через полтора часа, когда Крысодав, выстроив свою полусотню на плацу, обвел её хмурыми, красными от недосыпания, глазами. Астид, которого Онкрам сунул в первый ряд, с интересом рассматривал командира. Высокий, с бритой наголо головой, похожий на кота раскосыми глазами и широким лицом. Десяток шрамов на голом торсе говорили о капитане многое.

— Та-ак, — протянул капитан Усма, блуждая мутным взглядом по лицам. Взгляд остановился на Астиде. — Та-ак. Новенький?

Полукровка кивнул.

— Я задал вопрос!!! — взорвался капитан, заорав на «васпе». — Выйти из строя! Отвечать по существу! Как звать?!

Астид шагнул вперед.

— Астид Локйонд.

— Ну и имя, мать твою. Проще, проще надо называться! Вот я — Крысодав! Он, — палец в сторону строя, — Костолом. Доставай свою железку! Посмотрим, на что ты годен. Я одолею — будешь Остроух. Ты одолеешь — зовись, как хочешь, хоть Навысдурхотмах. И хватит ухмыляться!

Астид погасил усмешку и вынул меч. Через три минуты капитан Усма лежал ничком на утоптанной земле, а в затылок ему упиралось острие меча. Наемники в строю переглядывались и лыбились во все оставшиеся зубы, но смеяться в голос никто не решался.

— Твоя взяла, — проворчал капитан, фыркая в пыли.

Астид отвел меч в сторону, протянул руку Крысодаву. Тот поднялся, покровительственно похлопал Астида по плечу.

— Настоящий боец. Как там тебя? Астид, говоришь, Лохонд?

— Локйонд, капитан. Но вы можете звать меня Змей.

Капитан растянул губы в довольной улыбке. Много позже, получив у кашевара свою миску, Онкрам присел возле Астида, с интересом рассматривая его.

— А ты не промах. Крысодава мало кто одолеть может.

Астид пожал плечами, ворочая ложкой густую просяную кашу.

— Он силен, но нерасторопен.

— Точно, нерасторопный, — согласился Беспалый, и хохотнул. — Окромя баб. Сам-то откуда? С севера?

— С севера. Тут где-то земляки мои есть. Не слышал? Доэйр Ястреб. К ним хочу.

— Фью-у! — свистнул Онкрам. — Замахнулся. У них там своя песня.

— Как так?

— Их шестеро. Пришли вшестером, и уйдут, видать, вшестером. Никого они в свой стан не примают. Их шатры там, на окраине. Генерал Ястреба больше всех нас ценит. И без его согласия никого к ним не пристегнет. Так что хотение свое засунь поглубже.

Астид молча доел кашу, вернул миску повару и отправился осматривать лагерь. Палатки эльфов стояли в отдалении от основного лагеря, в тени молодых буков. Астид неторопливо прошел к текущей за станом реке, неглубокой и быстрой. На её пологом травянистом берегу четверо эльфов звенели мечами в тренировочном бою. Еще один — светловолосый и тонкий, сидел на берегу с удилищем. Астид прошел к реке, присел поодаль, с интересом наблюдая за поединком. Рыбак оглянулся, окинул Астида внимательным, чуть недоуменным взглядом синих глаз. Полукровка встретился с ним взглядом, и удивился — эльф был совсем молод.

— Клюет? — спросил Астид, приветливо улыбнувшись.

Юноша не ответил, отвернувшись к поплавку. Полукровка перевел взгляд на остальных. Залюбовался их отточенными движениями, грацией и легкостью. При всей своей нелюбви к эльфам, Астид ценил их мастерство. И стремился превзойти. Ему до зуда в ладонях захотелось попробовать свои силы, встав в один ряд с ними. Резкий недовольный голос заставил Астида вздрогнуть, отвлечься от созерцания поединка.

— Элеас!

К берегу со стороны основного лагеря шел высокий темноволосый эльф. При его приближении по спине Астида пробежала возбужденная дрожь — он нашел того, кого искал. Черные волосы, синие глаза, худощавая фигура — Ригестайн очень сильно походил на своего отца. Услышав голос Доэйра, светловолосый эльф поднялся, с сожалением оставив удочку.

— Элеас! Что я приказывал тебе?

— Тренироваться, — дернул плечами юноша, направляясь к поляне, где звенели мечами остальные.

Доэйр проводил его взглядом из-под нахмуренных бровей, потом взглянул на Астида. С минуту они смотрели друг на друга — настороженно, чуть удивленно и внимательно. Не произнеся ни слова, Ястреб развернулся и ушел к своим палаткам. Покидая эльфий стан, Астид видел, как Элеас вклинился в поединок своих товарищей.

Онкрам точил меч, и, завидев Астида, весело подмигнул.

— Завтра потешимся! Крысодав сказал, что утром выступаем.

Их подняли задолго до рассвета. Усма, выстраивая свою полусотню в походный строй, сорвал голос.

— Чего орет, — бурчал Онкрам, потирая шею и зевая. — Как в первый раз, ей-бо! Щит возьми, пригодиться.

Астид подобрал один из деревянных круглых щитов, что лежали у их палатки.

— Запевай! — прохрипел Крысодав, давая отмашку.

И затопали сапоги, вздымая не разогретую еще жарким солнцем пыль. Взревели пять десятков глоток, перекрывая робко попискивающих просыпающих птиц.

Не за идеи и чины,

Не за глаза красотки

Мы сгинем в месиве войны,

Врагам вскрывая глотки.

Нам не привычен мирный плуг.

Ни жен, ни дома нет.

Тяжелый меч наш верный друг,

Молитва — звон монет.

Держись, солдат! Крепись, солдат!

Рога трубят тревогу.

В бою тебе и черт не брат,

И бог не за подмогу!

Кто пал, за тех бокал вина

Поднимем без печали.

Кто жив, свое возьмет сполна.

Нам не нужны медали-

Нам нужен толстый кошелек,

Набитый серебром.

А коль расщедрится царек,

И золотом возьмем.

Держись, солдат! Крепись, солдат!

Рога трубят тревогу.

В бою тебе и черт не брат,

И бог не за подмогу!

Астид лишь усмехался, внимая вдохновенно орущим песню наемникам. Проходя мимо буковой рощи, успел заметить, что лагерь эльфов пуст.

Перевалили холмы, прибавили ходу. Шли, почти бежали, уже молча, сберегая дыхание. Остановились на краю широкого ровного луга. Солнце выползло из-за гор, забликовало на оружии и кольчугах. Далеко впереди Астид разглядел темную полосу — строй противника. По рядам пронесся приказ.

— Лучники вперед!

Перед шеренгой Астида в три ряда выстроились ратники, вооруженные короткими луками.

— Энто, Змей, — ткнул его локтем Онкрам. — В паре работаем.

Астид кивнул. В масштабных сражениях ему участия принимать не приходилось. Он предпочитал отвечать сам за себя. И быть мясом в сегодняшней бойне ему не улыбалось. Не за тем он сюда явился.

Битва обрушилась на них, как волна в штормовом море. Воздух засвистел стрелами, загремел криками, затрясся топотом. Сшиблись с противником. Пронеслась конница — своя и чужая, сметая всё на своем пути. Все бежали вперед, по телам, спотыкаясь и крича, стараясь заглушить страх. Астид отбросил щит с торчащими в нем стрелами, и рубил направо и налево, не разбирая, где кто — лишь бы самому не попасться под чужой меч. Онкрам жался к нему, норовя стать спиной к спине, и невероятно мешал. Астид оттолкнул его, отпрыгнул в сторону, выкрикнув защитное заклинание. Там, где он только что стоял, возник веладийский всадник, и Беспалый рухнул замертво с разрубленной головой. Астид метнул в конного кинжал, пробив ему шею над кожаным доспехом. Подскочил, довершая дело мечом. Выдернул клинки, перехватывая крепче скользкие рукояти. У лица просвистело чужое лезвие, и, напоровшись на невидимую защиту, соскользнуло. Астид лишь на мгновение увидел ошеломленные глаза нападавшего. В следующий миг голова противника уже скатилась под ноги.

Улучив время, он огляделся вокруг. Веладийцы наседали, давя сеттийцев конницей. Астид смахнул мечом всадника с проносящегося мимо коня, и вскочил в седло. Стало видно чуть лучше. Суетливое мельтешение неподалеку привлекло его внимание. В гуще наседавших пехотинцев, яростно оскалившись, бился светловолосый эльфенок. Один.

— Элеас! Элеас!

Астид обернулся на крик, едва различимый в какофонии боя. Доэйр с двумя эльфами, кося мечом встающих на его пути противников, пробивался на подмогу. Но был еще далеко. А Элеас, заваленный телами поверженных врагов, залитый их кровью, уже изнемогал. Астид бросил коня на толпу, окружающую светловолосого эльфа. Через минуту она ощутимо поредела. Конь завизжал, рухнув с вспоротым брюхом. Астид спрыгнул наземь, выдернул юношу из груды мертвых тел, вытащил на свободное пространство. Они обменялись быстрыми взглядами, и, встав бок о бок, подняли мечи навстречу обступившим их воинам. Астид успел свалить троих, один из которых метил в мальчишку, прежде чем к ним присоединился Ястреб с двумя товарищами. Тут уж дело пошло совсем хорошо.

Бой закончился задолго до полудня. Веладийцы отступили. Прозвучал горн. Астид, не в силах разогнуть задеревеневших пальцев и покачиваясь, оглядел усеянное трупами поле. Увиденное ему не понравилось. Такое месиво было не для него. Он любил убивать по-другому.

Полукровка оглянулся на тех, с кем стоял рядом. Доэйр взял Элеаса за плечи, внимательно его оглядел. Повернул голову в сторону Астида, спросил на всеобщем.

— Как твое имя?

— Астид Локйонд.

— Доэйр Фандлоах, — эльф приложил руку к груди. — Ждем тебя в нашем лагере.

Астид склонил голову в знак согласия. Элеас протянул руку, пожал серьезно его запястье.

— Благодарю.

Глядя вслед удаляющимся эльфам, Астид почувствовал, что эту битву он выиграл. А еще почувствовал, как невероятно он устал, и как противно стягивает кожу на его лице чужая кровь, засыхающая на солнце.