Гнездо Сарыча

Глава 16

Через день Доэйр собрал всех в своем шатре.

— Для нас есть работа.

Наемники встрепенулись, заулыбались. Всем уже изрядно надоело безделье.

— Крепость Беджхавр на границе Веладии. Нам приказано проникнуть внутрь и открыть ворота сеттийской армии. Если Сеттия возьмет эту крепость, победа в войне будет за ней.

Доэйр оглядел свою команду, увидел на лицах нетерпеливую готовность.

— Выходим завтра на закате.

На Веладию опустилась ночь. Бесшумными тенями, пересекая полосы лунного света, эльфы ползли вверх по склону, прячась за каменными выступами и пушистым плющом. Над ними на фоне неба темнела громада Беджхаврского бастиона. Хватаясь за неровности, наемники полезли на стену, распластавшись на ней пауками. По стене медленно, подсвечивая факелами, прошел ночной патруль. Эльфы замерли в неподвижности за бруствером, выжидая, пока охрана удалиться. Как только свет факелов притух, Доэйр подтянулся на руках и нырнул в бойницу. Его примеру последовали остальные. Ястреб кивнул Сизэрату и Талкизсару, и те, пригнувшись, заскользили вдоль стен вдогонку патрулю. Хэттир и Наэйлут шмыгнули к ведущей вниз лестнице. За ними, бросив Астиду и Элеасу — «Откройте ворота», устремился и Доэйр.

Ворота находились на противоположной стороне крепости. Сеттийская армия, притаившаяся в темноте, ждала условленного сигнала. Астид и Элеас бегом бросились туда, перепрыгивая через попадающиеся на пути тела патрульных — Сизэрат и Талкизсар свое дело знали. В сторожке охраны, что прилепилась к стене у самой решетки ворот, горел неяркий свет. Астид подобрался и, заглянув в окно, показал Элеасу четыре пальца. Тот кивнул, взяв клинок наизготовку, и встал напротив двери. Потушить горевший в сторожке фонарь полукровке ничего не стоило. Как и сдвинуть щеколду на запертой изнутри двери. Едва свет погас, дверь в сторожку тихо отворилась, и наемники нырнули внутрь. Недолгий шум и лязг железа не потревожил ничей слух. Первым из сторожки появился Астид. Он вынул клин, стопоривший цепь подъемного механизма. Вдвоем с Элеасом они налегли на тяжелый ворот.

— Эти тупицы даже не удосужились закрыть двери в свою будку, — выдохнул Элеас. Астид не стал комментировать, лишь слегка усмехнувшись. Ворот был тяжелый, сил двоих было недостаточно.

— Найди фонарь, — распорядился Астид.

Как только Элеас скрылся в сторожке, полукровка отступил от лебедки на шаг. Несколько слов, произнесенных вполголоса, заставили тяжелую махину послушно заворочаться. Загремела цепь, и решетка стала подниматься.

— Как ты это сделал?! — Элеас, выскочивший из сторожки, изумленно смотрел, как поднимается тяжелая кованая створка.

— Еще один клин не заметили, — ответил Астид, упираясь в рукоять и создавая видимость усилий. — Беги на стену, сигналь.

— Ну, ты силен, — Элеас восхищенно цыкнул, и взлетел вверх по лестнице. Над стеной Беджхавра закачался огонек, зовя притаившееся во тьме воинство.

Астид вогнал клин в паз, стопоря ворот. Из темноты выступил Хэттир, одобрительно улыбнулся.

— Сейчас здесь будет жарко. Идите за мной.

На подступе к крепости уже слышался топот многочисленных ног. Через несколько минут в воротах показались первые солдаты. Темная, звякающая железом, масса хлынула в крепость, тишина огласилась воинственными криками, а стены озарились разгорающимся пламенем. Беджхавр пал.

Астид и Элеас вслед за Хэттиром вбежали в ворота внутренней цитадели. В тесном дворе Наэйлут и Доэйр дорезали её защитников. Из верхних окон доносились крики. На камни под башней упала женщина в ночной рубашке. В окне на мгновение мелькнула голова Сизэрата.

Астид оглядел двор, задержав взгляд на Хэттире, запирающем ворота. Доэйр, следуя своему принципу «Победитель получает то, что хочет», и понимая, что грабежа не избежать, отхватил самый лакомый кусок в Беджхавре — его замок. Большая часть его обитателей, в том числе все мужчины, была уже мертва. Сунувшимся к воротам сеттийцам было объявлено с башни, чтобы они не совались в эту часть крепости. Для убедительности своих слов и острастки Доэйр выпустил в людей у ворот пару стрел.

Потом было веселье в замковой зале. Наемники пили, хохоча и поливая вином сваленное в кучу добро, собранное по замку — шкатулки с драгоценностями, серебряные кубки, кувшины и прочую утварь, оружие в дорогих ножнах, кошельки, набитые золотом. Оставшиеся в живых женщины носили еду, разливали вино. Придирчиво осматривали каждую проходящую мимо молодку, Элеас и Талкизсар обменивались комментариями. Хэттир лениво следил за последним, равнодушно перебирая длинными пальцами волосы притихшей у его ног девушки. Наэйлут и Доэйр много пили, не пьянея, и, как ни странно, пели. К Астиду подсел Сизэрат, толкнул его плечом, довольно ухмыльнулся.

— Как ты? Весело?

— Очень. Только спина побаливает — ворот тяжелый был.

— Не беда, — хохотнул эльф. — Это можно поправить. Эй, ты! Иди сюда!

И махнул рукой молодой женщине, ставившей на стол очередной кувшин с вином.

— Как твое имя?

— Урджа, — еле слышно прошептала женщина.

Сизэрат положил руку на плечо Астида.

— Этот благородный воин очень устал, убивая твоих сородичей. Отведи его в спальню и сделай так, чтобы он хорошо отдохнул. И если ему не понравится, он убьет и тебя тоже.

Плачущая втихомолку служанка дрожащими руками стелила постель. За стенами цитадели полыхали дома, умаляя необходимость рассвета. Небо на востоке посветлело, наливаясь румянцем. Полукровка взглянул на Урджу. Она его нисколько не привлекала. Он не любил плачущих женщин. Ощущать рядом её дрожащее, напуганное, отторгающее его тело… нет. Он не насильник. Ему нравится, когда женщина хочет его, восхищается им, ну или хотя бы делает вид. Проститутки умеют это просто изумительно. А брать вот это напуганное холодное существо в свою постель… фу.

— Что прикажете делать? — её жалобный голос заставил Астида поморщиться. — Согреть вам простыни?

— Оставить меня одного.

Урджа на несколько секунд замерла в нерешительности, а потом поспешно выскочила из опочивальни. Астид взял с приготовленной для него кровати одеяло и бросил на медвежью шкуру, покрывающую пол. Поставив на дверь и окно магическую защиту, завернулся в одеяло и заснул.

Он проснулся далеко после полудня. В замке и крепости царила тишина. В зале, где они вчера пировали, Астид нашел лишь Наэйлута. Стол перед ним был завален кувшинами и бурдюками. Сам эльф, совершенно трезвехонький, тренькал на неведомо откуда взявшемся четырехструнном инструменте, подкручивая колки и пытаясь настроить его на свой вкус.

— Привет, — Астид сел за стол, сдвинув грязные миски. Часть из них упала на пол.

— При-ивет, — протянул Наэйлут. Струна не выдержала натяжения и лопнула. Эльф с удивительным спокойствием отложил инструмент в сторону. — Никуда не годится.

— Где все?

— Доэйр ушел к генералу. Остальные еще спят, я полагаю. Хотя недавно я видел вон в том коридоре Сизэрата. Похоже, в пылу битвы он потерял свой стратегический запас урукайского дерьма. Теперь ему очень плохо.

В подтверждение его слов в залу вплыл Сизэрат — с потемневшим лицом и покрасневшими глазами. Шлепнулся в кресло, запрокинул голову с мучительным стоном. Покосился на добычу на полу.

— Столько добра! А потратить не на что.

— Разве урукхи не вошли в крепость с остальными? — спросил Астид, испытывая не столько жалость, сколько брезгливое презрение к пристрастию зеленоглазого эльфа.

— Нет, — с усмешкой ответил Наэйлут, — их оставили на подступах, для отражения возможных атак со стороны веладийцев.

— Выродки, — проскрипел Сизэрат непонятно в чей адрес.

В дверном проеме в обнимку показались Хэттир и Талкизсар. Позже всех появился Элеас, и с таким довольным лицом, что Сизэрат скрипнул зубами от досады. Они уже заканчивали поздний обед, когда вернулся Доэйр. Бросив на стол шесть разномастных кошельков, сел вместе с остальными.

— Королевская плата. С премиальными за успешную операцию.

По сравнению с тем добром, что лежало на полу, королевская плата выглядела жалко.

Взвесив на ладони гонорар, Астид скривился.

— И все? Король Мидракар просто жмот. Девкам в борделях Вааспурта больше платят.

— Так наймись туда, — выгнул губы Сизэрат. — Тогда, конечно, уже не спина болеть будет, а кое-что пониже.

Нож, шевельнув волосы у уха говорившего, впился в спинку кресла позади него.

— Мне не по душе скабрезные шутки в мою сторону, — опустил руку Астид, недобро глядя на шутника.

Эльф криво улыбнулся, подняв ладони. Полукровка прищурился.

— Что касается заработка, то ни одна шлюха и ни один наемник не заработает больше, чем поединщики на «птичьих боях». Как хотите, но мне эти скупые горные нищеброды уже опротивели. Подставлять свою шею под чужие мечи за гроши…. Как хотите, а я возвращаюсь в Вааспурт.

Сизэрат вытащил из спинки кресла нож и метнул его. Клинок воткнулся в стол возле тарелки Астида. Полукровка невозмутимо выдернул его и вернул в ножны.

— Тебе этого мало? — усмехнулся Доэйр, обводя рукой сваленную на полу добычу.

— Я не баба, чтобы собирать посуду и цацки. Мне нужны живые деньги.

Астид пошевелил пальцами, будто отсчитывал монеты. Дойэр смотрел на него несколько минут. Потом пожал плечами.

— Вольному воля. Мы тебя не гоним. Держи, это не от короля. От меня, — он положил на стол увесистый кошель, звякнувший золотом. — И еще это. На память.

Вытащив из кучи награбленного изогнутый кинжал в чеканных ножнах, эльф кинул его Астиду. Полукровка поймал подарок, забрал кошелек, допил вино и поднялся. Хэттир с сожалением дернул плечами, протягивая ладонь для рукопожатия. Остальные ограничились улыбками и кивками.

Доэйр окликнул его уже в дверях.

— Под каким именем дерешься на арене?

— Аспид, — ухмыльнулся полукровка.

— Что за птица такая? — фыркнул Сисэрат.

— Это не птица, — глядя на Астида, негромко произнес Доэйр. — Это змей с крыльями.

Уходя, Астид услышал ленивый голос Талкизсара.

— Ястреб! В общем-то, он прав. Может, и нам в Вааспурт податься? Передохнём, повеселимся.

Ответа Астид не дождался. Но зерно было посеяно. Оставалось его лишь полить, чтобы появились всходы. Он прошел в свою комнату. При его появлении Урджа вскочила со стула, испуганно прижавшись к стене. Астид поманил её.

— Принеси хлеба и еще чего-нибудь, что можно взять в дорогу.

— Панджо уходят? — с робкой надеждой прошептала женщина.

— Только я. Остальные остаются. Ну?

Она метнулась к двери. Астид, поигрывая подаренным кинжалом, подошел к окну. Над Беджхавром поднимался дым и кружили стаи ворон, то опускаясь на залитые кровью улицы, то взмывая вверх и оглядывая их в поисках новой добычи.

Урджа принесла еду — хлеб, сушеный сыр, вяленое мясо. Астид побросал все в походный мешок, стянул тесемки, надел куртку и вышел, не взглянув на веладийку.

Проходя по коридору, он услышал девичий плач и хохот Элеаса, доносящиеся из-за приоткрытой двери. Астид заглянул внутрь. По комнате металась девочка лет тринадцати, не больше. Элеас смеялся, ловя её по углам. А она пыталась убежать, заворачиваясь в порванную тунику. Заметив Астида, эльф кивнул на девочку.

— Смотри, что я нашел! Какая красавица!

Астид нахмурился. Элеас поймал пленницу, повалил на кровать. Она плакала, отбиваясь, и повторяя свое: «Панджо, улмо рас! Панджо, улмо рас!»

— Элеас! Отпусти ты её. Здесь есть более аппетитные экземпляры.

Тот отрицательно замотал головой.

— Мне надоели мясистые коровы. Я хочу эту. Она похожа на эльфку — худая и стройная. Подумать только, мне за это еще и платят!

Элеас снова рассмеялся, сдергивая с девчонки тунику и кусая её за острую маленькую грудь.

— Отпусти, — негромко повторил Астид.

— Ты вроде как уходить собирался? — оглянулся на него эльфенок. — Вот и топай. А победитель получает то, что хочет. Да умолкни ты, наконец!

Он наотмашь, со всей силы хлестнул пленницу по лицу. Та захлебнулась рыданиями. Астид холодно взирал на происходящее. Потом шагнул к кровати.

В углу под балдахином, забившись в смятые простыни, словно в нору и глядя на воинов полубезумными глазами, тряслась нагая девочка. Пятеро эльфов молча стояли над ложем. Доэйр, застыв неподвижной статуей, не мог оторвать глаз от тела сына, что ничком лежал на залитой кровью постели. В затылке Элеаса торчал изогнутый нож. На полу валялись чеканные ножны.

— Одним ударом, — покачал головой Сизэрат.

Наэйлут обошел кровать, схватил девчонку за щеки, заглянул ей в глаза.

— Ты его убила?!

Та затрясла головой, пытаясь вырваться из сильных рук.

— Кто? Кто?!!

— Рохк! Рохк ур. Черный, как ворон.

Эльфы переглянулись. Талкизсар поднял ножны, рассматривая их с недоумением, и протянул Доэйру.

— Астид…?

Ястреб со стоном выдохнул. Скривился, как от боли, оскалившись. Осторожно вытащил кинжал из тела Элеаса и отбросил в сторону. Тихий голос был полон ярости.

— Бросьте все. Идем за ним. Я найду… этого ублюдка, где бы он ни спрятался.

Он поднял тело Элеаса на руки. Сизэрат и Талкизсар последовали за ним. Наэйлут, продолжавший держать девочку, резко дернул её за голову, и, отшвырнув легкое тело, вышел следом.