«Да здравствует старая дева…»

Да здравствует старая дева,

когда, победив свою грусть,

она теорему Виёта

запомнила всю наизусть.

Всей русской душою проникла,

всем пламенем сердца вошла

и снова, как пена, возникла

за скобками быта и зла.

Она презирает субботу,

не ест и не пьет ничего.

Она мозговую работу

поставила выше всего.

Ее не касается трепет

могучих инстинктов ее.

Все вынесет, все перетерпит

суровое тело ее,

когда одиноко и прямо

она на кушетке сидит

и, словно в помойную яму,

в цветной телевизор глядит.

Она в этом кайфа не ловит,

но если страна позовет —

коня на скаку остановит,

в горящую избу войдет!

Малярит, латает, стирает,

за плугом идет в борозде,

и северный ветер играет

в косматой ее бороде.

Она ничего не кончала,

но мысли ее торжество,

минуя мужское начало,

уходит в начало всего!

Сидит она, как в назиданье,

и с кем-то выходит на связь,

как бы над домашним заданьем,

над всем мирозданьем склонясь.

Загрузка...