Горизонтальная страна: Стихотворения

Идиотизм, доведенный до автоматизма.

Или последняя туча рассеянной бури.

Автоматизм, доведенный до идиотизма,

мальчик-зима, поутру накурившийся дури.

Сколько еще в подсознанье активных завалов,

тайной торпедой до первой бутылки подшитых.

Как тебя тащит: от дзэна, битлов — до металла

и от трегубовских дел и до правозащитных.

Я-то надеялся все это вытравить разом

в годы застоя, как грязный стакан протирают.

Я-то боялся, что с третьим открывшимся глазом

подзалетел, перебрал, прокололся, как фраер.

Все примитивно вокруг под сиянием лунным.

Всюду родимую Русь узнаю, и противно,

думая думу, лететь мне по рельсам чугунным.

Все примитивно. А надо еще примитивней.

Просто вбивается гвоздь в озверевшую плаху.

В пьяном пространстве прямая всего конструктивней.

Чистит солдат асидолом законную бляху

долго и нудно. А надо — еще примитивней.

Русобородый товарищ, насквозь доминантный,

бьет кучерявого в пах — почему рецессивный?

Все гениальное просто. Но вот до меня-то

не дотянулся. Подумай, ударь примитивней.

И в «Восьмистишия» гения, в мертвую зону,

можно проход прорубить при прочтенье активном.

Каждый коан, предназначенный для вырубона,

прост до предела. Но ленточный глист — примитивней…

Дробь от деления — вечнозеленый остаток,

мозг продувает навылет, как сверхпроводимость.

Крен незаметен на палубах авиаматок,

только куда откровенней простая судимость.

Разница между «московским» очком[7] и обычным

в том, что московское, как это мне ни противно,

чем-то отмечено точным, сугубым и личным.

И примитивным, вот именно, да, примитивным.

Как Пуришкевич сказал, это видно по роже

целой вселенной, в станине токарной зажатой.

Я это знал до потопа и знать буду позже

третьей войны мировой, и четвертой, и пятой.

Ищешь глубокого смысла в глубокой дилемме.

Жаждешь банальных решений, а не позитивных.

С крыши кирпич по-другому решает проблемы —

чисто, открыто, бессмысленно и примитивно.

Кто-то хотел бы, как дерево, встать у дороги.

Мне бы хотелось, как свиньи стоят у корыта,

к числам простым прижиматься, простым и убогим,

и примитивным, как кость в переломе открытом.