Гороскопы всегда врут

ГЛАВА 25

А город, уже забывший и фамилию "того лейтенанта", продолжал жить обычной, суетной жизнью. Петля сокращений военного заказа все больше стягивала горло старых заводов, освоивших за сотню с лишним лет только продукцию способную убивать людей. За воротами оказывалось все больше и больше людей, и только безбожно раздутые конторы никак не хотели сокращаться. Выручал рынок. Он давно окупил расходы на свое строительство и, хотя половину доходов приходилось отдавать компаньонам, но это были живые деньги, позволяющие производить самые необходимые расчеты и выплату пенсий в срок.

Кроме того, рынок создавал рабочие места. Трудились не только люди Нечая — сотни людей обслуживали торговлю: продавцы и дворники, электрики и грузчики — все они были нужны этому живому воплощению рыночной экономики.

Наряду с выгодой торговый Вавилон вносил в обиход города и свои пороки. Среди подрастающей молодежи популярными стали профессии рэкетира и проститутки. Увлечение наркотиками стало принимать характер эпидемии, в связи с ней росла и преступность. Крупных криминальных деяний было немного: большинство старых деятелей на этой неблагодарной стезе благополучно сидели в тюрьме. Убийства совершались большей частью на бытовой почве или в разборках между молодняком. Своих парней Нечай держал строго. Зарабатывали они вполне прилично, числились где-то в охранных агентствах и, кроме официальной зарплаты, имели свою долю с доходов рынка. Кроме того, каждый бригадир районного масштаба имел свою специализацию. Так Славик наладил свой бизнес по похищению в Железногорске автомобилей. Их потом перекрашивали, перебивали номера и продавали на Кавказ. Бизон специализировался на вывозимой с заводов взрывчатки, а потом и вообще начал круто торговать оружием в масштабах всей страны. До поры это Нечая устраивало. Он сам не хотел светиться в таком опасном деле, а свою долю имел с каждой партии. Так что подрабатывать на стороне он им запрещал.

Спирин также получал от жизни свою долю мелких радостей и крупных неприятностей. Самое главное, что ему удалось пробить через губернатора для Кривова статус особой экономической зоны. Это давало немалые налогововые поблажки. Вместе с этим статусом в город пришёл большой бизнес. Целое здание, так называемый «Сейф» теперь занимали конторы московских и питерских фирм, перерегистрировавшиеся в последнее время в Кривове. Это были ширмы больших фирм и концернов, но для города эти финансовые потоки оказывали немалую помощь.

Удалось быстро достроить три жилых дома и вселить труда людей, но строительство трех других никак не могло сдвинуться с нулевого цикла. Все упиралось в финансы, и хотя деньги губерния выделила, они странным образом сумели раствориться в сейфах крупнейшего в регионе коммерческого банка. Когда взбешенный Спирин в буквальном смысле слова взял за грудки управляющего Кривовского филиала этого банка, то тот признался, что пустил деньги в оборот, прокручивая их под большие проценты, и сделал это не без давления со стороны.

— У нас в городе есть такой Нечаев, — объяснил финансист, поправляя помятый Виктором пиджак, — вы, может быть, знаете его. Это страшный человек. Он угрожал мне, собственно, даже не мне, у меня одна-единственная дочь, в шестом классе учится. Вы понимаете? Деньги будут, но через три месяца.

Вернувшись от банкира, Виктор вызвал по телефону Нечая, назначил встречу через полчаса и, высадив из машины Виталика, помчался на рандеву, горя желанием поставить на место этого зарвавшегося уголовника.

Нечай приехал на новой машине, черном джипе «Чероки». Выслушав обвинения Спирина, Геннадий спокойно пожал плечами, достал, по своему обыкновению, сигареты, и не спеша, ответил:

— Мне же надо было покрыть убытки от передачи вам моего одноразового борделя. Ты, Витя, не переживай. Деньги я отдам, правда, без навара.

Спирина взбесил не смысл сказанного, иного он и не ожидал, а тон заявления Кривовского мафиози.

— Я тебе не Витя, а Виктор Николаевич! — с яростью в голосе попробовал он поставить на место зарвавшегося наглеца. — И ты не забывай кто ты, и кто я!

В ответ Нечай усмехнулся своими бескровными, тонкими губами, поправил привычным жестом челку и спокойно, без эмоций ответил:- А ты часом не забыл, кто тебя сделал Виктором Николаевичем? Если б ни я, ты бы до сих пор на побегушках у Гринева был. Забыл уже, кто тебя в это кресло подсадил? Я ведь могу и напомнить.

Он вытащил из кармана небольшой репортерский диктофон и нажал на одну из кнопок. Опешивший Спирин услышал как бы отдаленный, но явно свой голос.

"… Я тебе не Витя, а Виктор Николаевич!"

Нечай выключил диктофон и сообщил господину мэру:

— Здесь все наши разговоры, можешь не сомневаться.

Виктору показалось, что его горло сдавила тугая петля. В первый раз в жизни отчетливо кольнуло сердце. Он явно недооценил этого, как он считал, простоватого уголовника.

— Ну и сволочь же ты! — с чувством сказал Виктор, рванул узел галстука и добавил пару слов матом.

— Ого, господин мэр умеет ругаться! — рассмеялся Геннадий и, глянул на кассету — вращается или нет. — Это надо зафиксировать для потомков.

Затем он сунул в карман свою аппаратуру и примирительным тоном сказал:

— Ладно, не дуйся. Свои люди, сочтемся. Можешь успокоить своих строителей, через три месяца деньги будут, Виктор Николаевич.

Последние слова он сказал уже не издеваясь, а обычным, даже уважительным тоном. Умение сохранить чувство меры было едва ли не главным талантом Нечая. Не стоило доводить господина градоначальника до белого каления и наживать себе еще одного врага.

Возвращаясь в город с места встречи, Спирин думал о том, что уже никогда не обратится за помощью к этому человеку, как бы ни повернулась судьба. Но жена его, Лариса, часто крутила на видаке один старый фильм про Джеймса Бонда. Название его господин мэр забыл, а зря. "Никогда не говори никогда". Простая истина.