Грань

Глава 11

Секунду другую двое мужчин молча смотрели друг на друга. Сказать нечего — столь подлый выверт судьбы не поддавался комментариям. Только досада и боль, захолонувшие грудь.

— Лезь, отродье Эфга! — подстегнул их оклик.

Оглядевшись, Михаил наткнулся на мрачный взгляд Дзейры и кивнул ей — иди сюда. Нетерпение яроттцев требовало разыграть карты. Расклад непутевый? А другого нет и не предвидится.

— Что будем делать? — прошептал Шарет, неловко переминаясь на пороге. У его ног опасно поблескивал алчущий кончик меча, коим яроттцы пытались подбодрить пленника. — Лезу, лезу!

— Тянуть время. Пошел.

Стегардец послушно нырнул в караулку. Прежде чем последовать за ним Михаил коснулся руки Дзейры в успокоительном жесте и улыбнулся:

— Мы начинаем.

— А план?

— Мы там всех перебьем — чем не план, — сказал Михаил и переступил порог.

— Дурак, — прошептала Дзейра запоздало.

— Эфга ли так долго?! — заорал стражник — Оружие взяли и на песок!

Михаил не спеша, проверяя каждую щербинку, подобрал меч и вышел на арену, лишь на мгновение опередив взрыв яроттского негодования. Шарет не позволил ему даже вдохнуть — не позволил забыть о вони и наполнить легкие воздухом, залитым воплями и солнцем.

Меч стегардца рассек воздух в дюйме от лица Михаила. По глазам скользнула тень. Взвихрился песок… Михаил отшатнулся и незамысловато врезал ногой в живот противника.

Захрипев, Шарет рухнул на колени. Над ним взвился клинок.

Лезвие меча вонзилось в песок — стегардец переместился в сторону. Не пытаясь подняться на ноги, он развернулся в широкой подсечке… И ткнул в упавшего Михаила сталью. Заметив блик пикирующей смерти, Михаил, как мог, блокировал удар.

Звон… россыпь искр…

— Получай собака! — В челюсть Шарета правдоподобно врезался кулак. Мир дрогнул, смазываясь в золотисто-черное полотно.

Вскочив, Михаил заметил, как напряжены лучники. Им то, что не нравится? Ведь знатная потеха — народ беснуется, заливая трибуны потом и пивом.

— Режь лицо, — прошипел он, бросаясь к другу.

Стегардец, будучи профессионалом, не стал переспрашивать, а просто ударил. Сталь рассекла Михаилу щеку. Завертевшись волчком, он рухнул на песок. Свет померк…

Рев толпы вознесся до небес.

— Вставай же, — почти простонал Шарет. От него ждали завершения атаки.

Медлить нельзя.

***

— Хетч, хетч, хетч! — Дзейра ворвалась в камеру, где наполненными горечью изваяниями сидели ее друзья. В их глазах недоумение сливалось с обреченностью. — Какого хрена сидим?! Устроили тут похороны, Эфгово племя! Труг, хватай чего надо, бери кого надо и броском до Чедровской конторы.

— Уже, — коротко ответил гном. Широким жестом расшвырял тряпье, подхватил лампу с флягой и выметнулся из кельи, плотным клубком канув в сумраке. Тенью за ним последовали ваарки. Эльф остался. Кивнув ему, Дзейра бросилась на поиски Линээ.

Ваарский ктан, вопреки ожиданиям, нашлась у окна — тихо и отчаянно ругаясь, она наблюдала за боем. Ее пальцы, стиснувшие оконный бордюр, пугающе белели на темном фоне камня. Под глазами залегли черные тени… Дзейра ухватила ее за плечо, развернула и как следует встряхнула, выбивая ростки отчаяния.

— Смотри на меня! На меня! Поднимай своих — и на исходные! — рявкнула лепурка, отчаянным усилием воли подавляя желание взглянуть на арену.

— Принято! — Линээ сорвалась в бег. Дзейра и эльф следом.

Изящным и яростным вихрем ворвавшись в келью, ваарка командным рыком подняла на ноги восемнадцать женщин и заставила их построиться.

— Лууза, на тебе охранка Чедровской конторы. Кто там за главного?

— Дгор, — незамедлительно ответила Дзейра.

— Выполнять. Пятеро с нею. Остальные к выходу на арену. И запомните, действовать придется быстро. Используйте все, что подвернется под руку. Рвите врага зубами если надо! Пошли!

Дзейра удовлетворенно кивнула — ваарка начинала ей нравиться. Мгновенно собраться и без лишних домыслов ударить — на такое она и сама завсегда готова подписаться. И подпишется! Дзейра поспешила на поиски Трейча.

Будучи найденным, годок отвлекся от вымещения злости на стенах отведенной ему каморки и взвыл:

— Мика гады! Ведь Мика же…

— Приготовься, ты можешь потребоваться любой из групп. Будь у караулки…

— Выполняю! — Не дослушав, годок одним прыжком покинул келью.

Женщина вздохнула, мысленно посоветовала Пресветлому не отвлекаться и устремилась на помощь друзьям.

***

Заметив рядом незнакомое женское лицо, Труг прошипел:

— Ты еще кто?

— Лууза. Скажи, когда начинать…

— Тихо ты… соблазнительница… — Гном пригнулся и испуганно посмотрел на прикрытые тряпицей смотровые отверстия. В крайнем из них черной змейкой исчезала созданная усилиями женщин трубка. Тихо шипел огонь, золотыми языкам облизывая быстро темневшее донышко фляги…

В отверстия беглецы заглянуть побоялись. Пусть темнота сохранит их тайну и позволит ждать в тишине и безмолвии, испытывая отпущенную богами веру на прочность. Напряженные лица в тусклых отблесках пламени выражали столь яркий сонм чувств, что дгору на мгновение стало страшно. Но ему ли бояться ответственности?

— Убавь… Не хватит… — Заан вцепилась в плечо Труга.

— Иди к Эфгу! — Дгор поморщился. — И лапки убери!

— Пора, — выдохнула Заан. Лууза подалась вперед.

— Назад, ноги вырву! — Труг попытался пинком отогнать женщин и едва не выронил лампу.

Беглецы замерли на вдохе.

— Заткнитесь! — взмолился дгор. Видит небо, ему самому хотелось наплевать на голос разума и начать действовать незамедлительно, но столь явное и опасное нетерпение свойственно юности. Он же Мастер…

Руки у Труга задрожали. Он кивнул Луузе. Женщина встряхнулась, судорожно обхватила себя руками и постаралась представить того единственного, кто ждет ее у домашнего очага… Нет! Перед мысленным взором, рядом с лицом мужа, появлялись заплаканные мордашки детей. Нет! Первая любовь. Ни к чему не обязывающая и полная страсти первая любовь! В ней спасение…

— Соображай быстрее, — прохрипел дгор.

Пламя поблекло. Женщина тяжело задышала.

— Милый, — прошептала она. — Приди… Коснись моего тепла…

Слова текли медом и патокой, завораживали, играли душами и сердцами. Капля за каплей — под мерное фырканье фляги… Они исчезали за дверью в невидимой бездне.

— А может там никого нет? — спросила Заан.

***

За секунду до предполагаемой смерти Михаил рванулся в сторону. Клинок стегардца едва не распорол ему грудину. Облегченно вздохнув, Шарет ударил мечом по оружию Корноухого. От души ударил. В снопе искр сталь встретилась со сталью.

Михаил вскочил и пошатнулся. Голова гудела набатом… Ржавый песок расплавленным потоком танцевал перед глазами. Выпад… Шарет увернулся и на миг двое мужчин оказались прижаты друг к другу.

— Бросай на лучников, — прохрипел Михаил.

Подчиняясь, стегардец пинком отправил Мика в полет и довольно осклабился — Корноухий подкатился под ноги черно-красным.

Острая боль пронзила бок Михаила. Ее не принять, не осмыслить… А стоявший рядом яроттец занес ногу для нового удара. И нет защиты — так полагал агонизирующий разум. Хватит! Волна призрачного огня окатила тело — точно кукловод поддернул ослабевшие нити, наполняя куклу неведомой энергией. Михаил развернулся звенящей нервами пружиной. Меч описал широкий полукруг, взрезав лица ближайших солдат. Одного из раненых Михаил рывком опрокинул на себя.

Свистнули первые стрелы.

Плечо ожгло. Шарет качнулся вперед — на луки. И не успел. Тело солдата, утыканное стрелами, врезалось в лучников первым. Отбросив труп, Михаил прыгнул к арке входа-выхода из караулки, достиг ее причудливо изогнутой тени… Мгновенное падение спасло его от мечей яроттцев.

Песок дыхнул жаром. Толпа нескончаемо выла.

Шарет извернулся, принимая выпад врага на сталь клинка, и контратаковал. Рассек яроттцу горло. Краем глаза заметил бедственное положение Корноухого…

Встать! Приказ не выполним. Встать! Михаил, сотрясаемый судорогой мышечного шторма, не успевал выйти из-под атаки… Ворвавшись в караулку, Шарет молчаливой потрепанной смертью обрушился на врагов. Капли крови взметнулись в воздух. Осели на стенах.

— Проклятье! — Меч стегардца застрял в груди одного из солдат. Не позволяя себе усомниться, Михаил в почти акробатическом трюке пнул ногой по мертвому телу. Соскользнувший с клинка труп удачно смел троих излишне ретивых яроттцев.

— Где наши?! — рявкнул Шарет, еле успевая отражать удары.

— Держим позицию!

Втянув живот, Михаил резко подался назад. Кончик меча рассек рубаху.

— Ловим! — Михаил подхватил и резко опрокинул стол к набегавшей волне стражей. Почерневшие засаленные доски вспучились желтоватой щепой, поддаваясь ярости стали. Жала клинков пытались дотянуться до жертвы… Оставалось только вернуть стол на место, чтобы расклинившие дерево мечи покинули руки хозяев.

— Стегард! — хрипло выдохнул Шарет, располовинивая стражника, удивленно разглядывавшего пустые руки. Следующего Михаил рубанул наотмашь Ответом прозвучал многоголосый стон.

— Будьте милосердны, — пискнул забившийся в угол лекарь. Он так и не выпустил из рук аппетитно зажаренную птичью ножку. У ног его вились ручейки крови.

Один из солдат, истый гигант, разметав товарищей, метнул в пленников габаритный бочонок. От удара Михаила отнесло к дальней стене — под лестницу, ведущую на трибуны. С трудом приподнявшись, он сквозь застилающий глаза туман, изучил отсекающий лестницу люк. Закрыт и заперт — немаловажная и странная деталь по части реагирования яроттцев на возникшую угрозу. Им что плевать на гибнувших сослуживцев?

— Я… иду… — долетел до Михаила хрип Шарета.

***

Заметив у выхода на арену с десяток женщин, Фоота поняла — пора. Время избавиться от снедающей душу черной тоски и боли. Она начала медленно подходить к поглощенным ожиданием вааркам.

***

Линээ непрестанно повторяла про себя все известные ей ругательства. Помогало слабо. Она поправила на лице повязку, смоченную водой, и чертыхнулась. По макушке вновь шаркнул осклизлый свод. И не пригнуться — под подбородком плавает… Лучше об этом не думать. Лучше и вовсе не думать ни о чем.

О, пресветлый, какая же вонь!

Под пальцами, ощупывавшими стенки тоннеля, трепыхнулось нечто. Линээ глухо взвыла загнанным в ловушку зверем. Хорошо, если это просто хетч, а если тварь какая? Ваарка содрогнулась. В согбенном под немыслимым углом теле поселилась ноющая боль, что ширилась с каждой секундой, проведенной в зловонии и тьме.

Где выход?! Женщина в очередной раз ощупала свод. Сток в караулке должен давать хоть какой-то свет, быть виден… Камень, камень, камень. Ни проблеска, ни звука… В плеске воды прозвучали новые нотки — приглушенный топот…

Пальцы женщины, скользившие по своду, провалились в пустоту. Хвала небесам, добралась! Извернувшись ужом, она проскользнула в сток и уперлась головой в решетку. Просунула пальцы сквозь прутья… На ощупь похоже на тело — на решетке труп, весьма обыденная плоть. Нет повода для паники.

Подчиняясь давлению, решетка медленно отошла вверх.

Волной нахлынули крики и стоны.

Ваарка выглянула в полумрак лекарской. И передернулась — совсем рядом с глухим стуком о пол ударилась голова покойника, бельма глаз невидяще воззрились на нарушительницу спокойствия…

— Извиняйте, — прошептала женщина, выбираясь в неверный свет одинокой лампады. Блаженством в сравнении с вонью сточных вод витали в воздухе запахи крови и смерти.

Юрким смертоносным зверьком Линээ проскользнула в коридор, переступила через труп яроттца и в один рывок достигла люка. Позади, в комнате стражи крутился черно-красный хоровод тел. Кто-то натужно стонал, срываясь в булькающий кашель.

— Наконец то! — В люковом проеме возникла голова недовольной Дзейры.

Заслышав крики, лепурка ловко обогнула Линээ, не глядя выхватила из стойки меч и прыгнула на спины яроттцев.

— Будьте милосердны, — вновь попросил лекарь. Он умер от удара в сердце, так и не выпустив из рук недоеденный завтрак.

Исходящий болью мир сфокусировался в давящей тяжести на груди. Горячий и липкий поток струился по ребрам… кровь, повсюду кровь…Тяжесть исчезла — Михаил увидел лицо склонившейся над ним Дзейры.

— А я тут лежу…

— Вижу.

И энергия, прессующая мышцы, сделала очередной виток — обновилась, подстегивая слабеющее тело. Михаил вскочил в попытке достать бегущих яроттцев… Не успел. Ваарки прикончили солдат подле выхода.

Спотыкаясь об изломанные тела, Михаил подступил к женщинам. Заглянул в сведенные яростью лица и одобрительно кивнул:

— Возвращаемся.

— Лучники спускаются! — заорал Шарет, указывая в сторону арены. Яроттцы проявили себя. Тем лучше.

— Не высовывайся дурак!

Михаил выскочил под открытое небо, пинком перевернул труп убитого им лучника и выдрал из мертвых рук лук и колчан. Глянул на то, как солдаты, используя штурмовые крючья, ловко скользят вниз — стремительные тени в лучах солнц. Пятнадцать человек, пятнадцать носителей смерти… И йо-хо-хо, как говорится.

— Назад, Мик!

Первая стрела чиркнула Михаила по уху — ласково, почти не больно… Шее стало горячо и мокро. Он отчаянно рванулся к двери и вкатился внутрь караулки, на долю секунды опередив смерть.

Перепрыгнув через Корноухого, Шарет подтащил многострадальный стол к арке и перегородил проход… Баррикада не впечатляла. Дробным перестуком ее осыпали стрелы.

— Всем назад! — Отдав приказ, Михаил попытался выглянуть на арену. Стрела коснулась щеки легким дуновением ветерка…

Отпихнув с дороги безвестную ваарку, Фоота с трудом протиснулась в комнату стражи и в нескольких метрах от себя увидела спину корноухого лепурца. Подобрав с пола кинжал, она изготовилась к прыжку.

Обернувшись, Михаил недоуменно нахмурился:

— Команда была — на выход! Помощь мне не нужна.

— С этим я могу поспорить, — рядом нарисовался эльф. Его хваленое алькарийское спокойствие вселяло надежду… позволяло чуть подумать, осмыслить ситуацию вне буйства нервов.

Одна из стрел пробила столешницу, явив хищное острие в сантиметре от глаза Михаила.

Подхватив оставленный Корноухим лук, эльф послал врагам ответную весточку, намек — с атакой спешить не стоит. Хотя и без намеков яроттцы не демонстрировали особого рвения. Очередной выпадающий из реальности факт.

— Вялые они какие-то, — заметил Шарет, откровенно бойкотировавший приказ к отступлению.

— Уходим. — Михаил переместился к выходу в тюремный блок и споткнулся об утыканное стрелами тело незнакомой ваарки. Ее смерть неожиданно зацепила его. — Сказал же ей…

— Ты не виноват! — Шарет подтолкнул соратника к люку. — Все мы ходим по краю…

Через несколько секунд в комнате остались только трупы. Люк ведущий в тюрьму со скрежетом захлопнулся.

***

Унэк, солдат двенадцатого Эгорского отряда, с наслаждением потянулся. Довольная улыбка осветила его лицо. Пусть духота и пугающие запахи наполняли каморку, пусть в голове мутилось от скуки и жары. Пусть… Ему повезло с направлением к Чедру — охрана заключенных не слишком престижная, но безопасная работа. С крохотными неудобствами, а они именно крохотные, можно смириться. Хуже, чем проливать кровь за Арком, — занятия не сыскать. А здесь ему открыты все пути, город ждет бравого солдата — сыграть в тиронг, выпить вина, приударить за женщинами…

Женщины. Унэк усмехнулся — мать неустанно предупреждала его о коварстве женщин. Спешить он не будет. Девственность пострашнее проклятой войны, но и терять голову не хотелось. Зачем он врет самому себе? Унэк вскочил. Ему нужна женщина — податливая плоть, тепло и исполнение желаний…

Отголосками сознания яроттец услышал слабый шепот из ниоткуда, — страстный шепот женщины готовой к безумству. Она ждет, она хочет, она просто изнемогает в желании. Яроттец вознес горячую хвалу Эфгу и заметался по комнате. Рванул ворот формы… Адская жара.

Люк — понял Унэк. Голос доносился оттуда. Голос любви. Мир вокруг медленно кружился.

— Я иду, — простонал Унэк, терзая засов. — Где ты, моя…

Удар мечом оборвал его на полуслове. Через мгновение он умер.

— Готов. — Лууза пнула мертвое тело.

— Трудно поспорить. — Михаил проскользнул к двери, ведущей в контору Чедра. Прислушался…

Распахнувшаяся дверь отбросила его прочь. В дверном проеме возник неучтенный схемой стражник. Судя по ошалелому виду, понимал он мало… Но видно солдатскую науку ему вбили накрепко. Тускло блеснула сталь, срываясь в удар.

Вскрикнув, Лууза упала. Рядом комом дгорской ярости возник Труг. Поднырнув под удар меча, он всадил клинок в живот противника. Потом посмотрел на Луузу и разрубил стражнику голову.

Михаил поморщился — красные с серым брызги попали ему на лицо. Они горячи — точно кипящее масло…

— Быстрее! — прохрипел он, силясь встать. Мимо, украшая пол кровавыми отпечатками, пронеслись пятеро ваарок и эльф. В соседней комнате что-то с грохотом опрокинулось, жалобно взвизгнули дверные петли… Движение не остановить — Михаил толчком переправил себя через тело стражника и вкатился в помещение конторы. Глянул на завесу солнечного света, повисшую в приоткрытой двери… Следы крови уводили за порог. Вот туда он и направится… если сможет подняться.

— Я застрял! — простонал Трейч, дернувшись в люке.

— Давай! — Шарет ухватил его за лапы. Потянул.

— Шевелитесь!

— Кто там сзади — помоги! — крикнул стегардец.

Линээ осознала, что рискует лишиться свободы так и не обретя ее, и пнула годока под зад.

— Убью! — вздрогнул Трейч, широко разевая клюв.

Пользуясь моментом, Шарет рванул годока на себя и рухнул на пол. Трейч распластался рядом. В комнате стало крайне тесно. Тела и стены, изломы плоти и камня… Шарет заметил Луузу. Она лежала, зажимая грудь, и смотрела на него. Просто смотрела, закусив губу…

— Разлеглась тут, — проворчал Шарет, забрасывая ваарку на плечо.

Михаил уцепился за дверной косяк, с трудом удерживая сознание на плаву. Не помешала бы очередная порция энергетического допинга — пусть Всевышний озаботится, если это, конечно, по его части. Пошатываясь, Михаил преодолел порог, оперся на меч во избежание падения и осмотрелся.

У ворот лежали два тела, отмеченные стрелами — точный выстрел в горло. Над ними склонились ваарки, чуть в стороне изваянием застыл эльф, обшаривая прицельным взглядом глухие стены домов. Надо сказать, им повезло с выходом — погоня, а таковая непременно случится, вынужденно потратит время на обход плотных застроек квартала.

Эльф оглянулся и коротко рапортовал:

— Пока тихо.

Михаил прикинул — насколько ясно он помнит дорогу к порту. И пошатнулся от толчка Дзейры.

— Ноги в руки, Корноухий! Не создавай толпу!

Беглецы устремились к порту. Миновали площадь, подчиняясь слепому инстинкту, свернули в одну из улочек — туда, где изумленные горожане не спешили возбужденно орать, призывая стражу. А стража не дремала — лязг металла и командные крики залили улицу через несколько минут после того, как бывшие заключенные углубились в ее источенное временем нутро.

Впереди показалась очередная развилка.

— Куда? — прохрипела Дзейра на ходу.

— Направо! — Михаил повернул. Влетел в россыпь объедков и упал, пару метров проехавшись на животе. Брусчатка добросовестно продемонстрировала ему все выпуклости. Дзейра остановилась, рывком подняла его и выругалась. Отчаянно мотнув головой, Михаил попытался разогнать туман, стоявший перед глазами. Мимо, тяжело пыхтя, промчался Шарет с вааркой на плече. Вплотную за ним следовал дгор.

— Соберись! — Дзейра встряхнула Корноухого. В стену рядом глухо ударила стрела, белесым облачком взметнув каменное крошево.

Отчаянным усилием Михаил заставил себя бежать. Дома, вывески, блики окон, смрадные переулки наплывали волнами и исчезали хмельными видениями. Мостовая необъезженным скакуном ускользала из-под ног. Мир стал зыбким и ненадежным — серым…

— Сюда! — долетел до них крик Линээ.

Ваарка стояла у начала узкой извилистой улочки, уводящей в неизвестность. Над ее головой, поскрипывая, болтался покосившийся указатель — переулок «Ломанный». Михаилу название не понравилось — не понравилось настолько, что он притормозил, изучая спины удалявшихся беглецов. Казалось бы, чего страшного — Ломанный переулок… Тупичок Люлей — не в пример хуже. Михаил решительно последовал за друзьями.

Догнал их быстро — они столпились перед завалом из бочек, тюков, ящиков, клетей. Пестрая отвесная гряда вздымалась на десятиметровую высоту и могла вогнать в ступор и менее измученную команду.

— Прибыли! — Михаил яростно взглянул на Линээ.

— Арком пахло… — Женщина, издав нечто похожее на всхлип, отважно ринулась на штурм. Затрещала ткань, тревожно заскрипели хитросплетения груза… Несколько бочек у основания завала угрожающе выдвинулись из страхующей канатной связки.

— Б… не ждем команды! — гаркнул Михаил, оглянувшись. В конце улицы сверкнула сталь в черно-красном обрамлении. — Лезем!

— Не успею, — выдохнул Шарет, вцепившись свободной рукой в переплетения веревок. До земли ему лететь метра четыре.

— Трейч, помоги, — крикнула Дзейра, оценив расклад сил. Трейч поспешил к стегардцу.

Ухватившись за ящик, дгор хладнокровно просчитал время необходимое увечному годоку на поднятие Шарета. Расклад получался препаршивым. И будь на небе хоть сонм благосклонный богов, расклад ничуть не изменится.

Заметив, как гном скатился вниз, Михаил остановился.

— Куда?!

Труг с изумительным спокойствием проигнорировал окрик, подхватил бочку покрупнее и с натугой поднял над головой. Сила достойная горного племени — не самый удачный момент для гордости, но иного может и не представиться… Он шагнул навстречу солдатам Ночного ветра.

Спятил — решил Михаил и полез вниз.

— Вот они! — достиг беглецов вопль.

— Вот и мы, — подтвердил Труг. Разогнавшись, он устремился вперед. Глухое эхо заметалось меж стен.

— Стой же! — Михаил рухнул на мостовую и, перехватив поудобнее меч, устремился за гномом.

«Идиоты!», — мысленно взвыла Дзейра. Она прикинула — сильно ли расшибется, если спрыгнет вниз. Увидев, как грудь Труга пробила стрела, она решила — нет, несильно.

Не обратив внимание на рану, дгор пробежал десяток метров и швырнул бочонок в яроттских солдат. Раздался многоголосый вопль, возвестивший о попадании. Собрав попутно урожай из сломанных рук и ног, бочонок раскололся, залив улицу золотом сейбина.

— Удачно, — буркнул дгор. Взглянув на бегущего к нему Корноухого, он охнул — в груди остро кольнуло. Дважды — под число стрел.

Труг брезгливо поморщился, достал из-за пазухи прихваченные по наитию остатки лампы и задумчиво их осмотрел. Скоро он увидит семью — уже неплохо.

— Не надо! — успел крикнуть Михаил.

По глазам ударило жаркое пламя. Алые языки огня вознеслись к небу, жирный черный дым расчертил стены. Меж домов заметались живые факелы — саламандровый танец боли и агонии. Запах бодрил до тошноты… Михаил сглотнул ставшую горькой слюну и поспешил к завалу. На полпути столкнулся с Дзейрой и прихватил ее с собой.

Через несколько минут, одолев вершину, они увидели перед собой водные просторы Арка, отделенные от завала штабелями грузов.

— Сюда! — проорала снизу Линээ.

Михаил задержался, осматривая стоявшие в порту корабли — лес мачт, чертивший синеву, седые коричневатые борта полускрытые парусами. Подле них живой рекой текли докеры — кантовали грузы в круговерти портовой жизни. Синие, серые, черные робы униформ, белизна и пурпур платьев — расцветка резала глаз, пестротой затмевая опасность. Михаил присмотрелся к одному из кораблей, пришвартованному в сотне метров левее. Двухмачтовая шхуна, судя по суете у сходней, готовилась к отплытию.

— Не отстаем! — слетая вниз, крикнул он.

— А? — встрепенулись беглецы.

Михаил бросился к пристани — к шуму волн и скрипу снастей. Главное не заплутать в портовых лабиринтах. И разумеется, не дать себя убить доблестным яроттским стражам.

Навстречу Михаилу, из неведомого отнорка в товарно-складских дебрях, выметнулся приземистый воин в черно-красной униформе — с копьем наперевес. Он жаждал крови, жаждал потешить служебное рвение. Споткнувшись о Михаила, бросившегося ему в ноги, он рухнул на брусчатку, подставляя спину для удара.

Солдат завопил — натужно, пронзительно. Оставляя крик позади, Михаил метнулся к следующему противнику.

— Не ввязывайтесь в затяжной бой! — успел он крикнуть друзьям.

— Затяжной, ага… — буркнул Трейч, вспаривая когтями врага. Осмотревшись в поисках новой жертвы, он заметил Шарета.

— Трейч прикрой! — крикнул стегардец и бережно придержал на плече застонавшую Луузу. — Все будет хорошо, малышка.

Неподалеку Дзейра бешено рубилась с двумя матросами, расчищая путь. Звенела сталь, хриплые крики резали воздух. Никаких финтов — чистая незамутненная ярость, замешанная на крови. Алая роспись причудливым узором ложилась на камни, доски, ткани…

— Зажри! — Женщина ударила противника в горло. Страсть чуть утихла. — Сюда!

Беглецы устремились на крик.

— Левее! — завопил Михаил. — К двухмачтовому….

— Понято!

Михаил увернулся от меча противника и обрушил на яроттца гору ящиков. Прорвавшись сквозь грохот и треск разлетавшихся щепками досок, он поспешил к кораблю.

— Сходни убрали!

— Ну уж нет! — Трейч, коротко взревев, переметнулся на борт корабля. Стремительной тенью промелькнул над черной рябью воды и обрушился на палубу. Разметав матросов, точно кутят, он юлой провернулся вдоль борта и, прежде чем яроттцы опомнились, успел подхватить и перекинуть сходни на берег. Яростной волной беглецы ворвались на судно.

Топот, звон и вопли мгновенно расплескались от форштевня до кормы.

Михаил скрестил меч с капитаном. Не слишком удачно… Клинок яроттца вспорол ему плечо. Огненным копьем пришла боль — затмила разум, выводя в бой голые инстинкты. Чувствуя, как тело вновь своевольничает, Михаил отпрянул, пропуская удар, и врезал противнику промеж ног. Яроттец погиб согбенным — в отнюдь не доблестной позе.

Освободив дорогу, Михаил переместился на полубак, собираясь разобраться с якорем. Вид могучей цепи заставил его замереть.

— Трейч!

Трейч проявился мгновенно. Без слов поняв, что требуется, он налег на ворот. Годокские когти со скрипом впились в палубный настил, вздулись канатами мышцы. Его бы только защитить от нападавших врагов. Михаил покачнулся, следя за расплывавшимся видением набегавших яроттцев — серые робы повсюду, они несут сталь и смерть… Он взмахнул мечом, чтобы удостовериться — рука еще служит ему… Ударить не успел. Самый шустрый из матросов надломленной куклой подкатился ему под ноги. Над ним воздвиглась хрипевшая в боевом безумии ваарка

— Корабль наш, — выдохнула она.

— А?

— Захвачен, говорю, корабль…

Лязгнула, входя в стопор цепь. Шхуна величественно покачнулась, хлопнули поймавшие ветер паруса — портовые декорации Эгора медленно сдвинулись назад, окутались легкой дымкой, пригасившей яркие краски.

— Я таки его поднял, — гордо возвестил годок.

— Эй… — попытался окликнуть команду Михаил. Горло издало чуть различимый хрип. Он закашлялся, покачнулся… Крепкая рука ухватила его под локоть. Дзейра.

— Кто… умеет… управлять… — спросил Михаил у залитых кровью досок.

— Я, — откликнулся эльф, выцеливавший суетливые фигурки яроттцев на пристани.

— И все?

Тихо звенел такелаж. Облаками теней плыли паруса.

— Эльф к штурвалу. Следи за ветром и держи курс на выход из залива. Остальным собраться у фок-мачты… вон у той длинной хреновины, — приказал Михаил, не без удивления отметив беспрекословное подчинение друзей. Но все рефлексии потом, когда смерть отступит…

Он привалился спиной к мачтовой тверди и заговорил, обращаясь к беглецам вдохновленным содеянным:

— Шарет устрой где-нибудь Луузу и позаботься о ней. Пятеро выбросите трупы за борт. Кто в состоянии обыщите корабль. Груз, продовольствие, лекарства, оружие… Сообразно ситуации. О находках доложите.

— Понято!

Михаил, прихватив годока, похромал к эльфу.

— Несколько кораблей готовятся отчалить, — объявил эльф при приближении Корноухого. — Они почему-то медлят, но мне думается из залива мы выйти не успеем…

— Ты сам-то как, справляешься?

— Да, — кивнул эльф. — Я два года ходил на алькарийском бриге помощником капитана. Еще до войны…

— Наши шансы возросли. — Михаил взглянул на выход из залива, к которому они приближались. Узкая щель черным росчерком рассекала серость восходящих террасами скал. На омываемых легкими волнами камнях ютились приземистые массивные бараки. Но о них Михаил не волновался. — Проход очень узкий. Ты сможешь провести нас?

— Нам не хватит времени на это. — Эльф стиснул штурвал. Из ряда эгорской флотилии, колыхавшейся у пристани, неспешно выдвинулись два трехмачтовых корабля с легкими абрисами хищников. Величественно распустились паруса над водной рябью.

— И впрямь не спешат, — буркнул годок.

Михаил пожал плечами — ни ко времени анализ.

— Держи курс. Трейч, останешься с ним, поможешь. — Кивнув друзьям, Михаил устремился к вынырнувшим из трюма женщинам

— Судно грузовое, — выпалила одна из ваарок, сгорбившись в попытке перевести дыхание. — Груз ткани, плотницких и портняжных инструментов. Несколько бочек сейбина.

— Оружие?

— Немного. Личный запас команды.

— Кто-нибудь умеет стрелять из лука? — обратился Михаил к собравшимся вокруг беглянкам. На него удивленно посмотрели. — Хорошо перефразирую, не только стрелять, но и попадать… Значит, пятеро. Отлично, рассредоточьтесь на корме и следите за яроттцами. Придержите самых рьяных. Излишне не рискуйте… Я повторяю, без фанатизма.

Увидев рядом с собой лучниц, эльф мысленно посетовал на несправедливость судьбы. Прислоненный к стойке штурвала лук взывал к крепкой руке, тетива пела о готовности отправить к цели смертоносных посланцев. Как некогда в Дионийских лесах — среди знакомых до боли чащоб и троп.

Эльф встряхнулся, отгоняя видение, и взглянул на преследователей. Корабли яроттцев приблизились — они парили, вспенивая воды, копьями бушпритов метя в добычу.

— Не успеем, — прошептал Трейч, припадая к палубе. Эльф промолчал и чуть переложил штурвал.

Шхуна, с тихим шелестом вспенив воду, слегка изменила курс. Палуба накренилась, и Михаил поспешил ухватиться за ванты. Перебирая их точно веревочные ступени, он устремился на полубак, чтобы рассмотреть выход из залива в подробностях.

Ничего нового он не увидел. Те же слоистые скалы, возносящиеся над гребнями волн, тот же сумрак ущелья, ведущего к просторам, Арка. Немногим больше внимания Михаил уделил строениям меж скал… В тени бараков несколько раз мелькнули черно-красные униформы, но и только — никаких явных признаков роли, отведенной фортификациям. Защита? Контроль?

Шхуна содрогнулась, теряя ход, беспомощно хлопнули паруса. Михаила швырнуло на палубу, прокатило до фальшборта и крепко приложило к обшивке. Цепляясь за леера, он сквозь боль и мрак поднялся до кромки ограждения и взглянул вниз — на темные воды, скрывавшие…

— П…, - коротко охарактеризовал он увиденное. Огромная цепь, протянутая у поверхности воды, приняла форштевень корабля в литые объятия западни.

Из бараков высыпали яроттцы в искреннем приступе радости — добыча взята и обездвижена. Вопли и нетерпеливое бряцанье оружием прокатились над заливом и эхом ушли в скальный разлом.

— Какого Эфга? — Дзейра, шипя от боли в намятых боках, подобралась к Мику. — Что там?!

— Трейч! — заорал Михаил, не обращая внимания на яростно ругавшуюся лепурку. — За мной!

Не став уточнять куда и зачем, Михаил переметнулся за борт, отвесно уйдя в зеленоватую прохладную глубину. Арк взбодрил готовое надорваться тело, придал сил, прояснил мысли… Вспоров волны десятком гребков Михаил в рывке выбросился на теплую твердь каменных плит, лежавших у основания яроттского форта.

— Кого убить? — из воды, шумно отфыркиваясь, вылез годок.

Михаил неопределенно поводил рукой в воздухе, ориентируясь на топот бесноватых яроттцев, и отдышавшись, хрипло пояснил:

— Ворот… поднять — Он ткнул в сторону огромного барабана, вертикально установленного на скальном помосте и прикрытого сбитыми из бревен щитами. Натянутая цепь выжимала из конструкции натужный скрип — шхуна боролась, точно посаженный на привязь вольник.

— Ворот, Трейч… — повторил Михаил и толчком отправил себя навстречу атаковавшим стражникам — воинственным, излишне рыхловатым сынам Эгора. Их трое — наиболее рьяных убийц…

Короткая яростная схватка швырнула Михаила на камни с рассеченной левой рукой и грудью. К подсохшим разводам крови добавились новые. А в активе числился лишь один враг, которого он успел достать рубящим ударом по ногам. Ожидаемого прилива сил не последовало.

— Держись! — Две ваарки разъяренными фуриями налетели на солдат.

Трейч облегченно вздохнул и взялся за ворот. Со скрипом, очень медленно, колесо, повернулось, не желая под натягом цепи выходить из стопора…

— Быстрее же! — завопила Дзейра, пригибаясь под надвигавшейся тенью кораблей преследователей. До них рукой подать — слышны команды и шорох покидавших ножны мечей.

— Не время кричать, — одернула подругу Линээ. И сорвалась на крик: — Лучники стреляйте во все, что движется! Остальным приготовиться!

— Я дорого обойдусь этим скотам. — Дзейра взвесила меч в руке. Привычная тяжесть вселяла некоторую уверенность.

Михаил заставил себя встать. Он еще не умер — отрадный и не требующий объяснений факт. К подаркам небес следовало относиться бережно — принимая как должное. Михаил проковылял к Трейчу.

— Не идет, — выдохнул годок.

— Яроттцы!

Развернувшись, Михаил увидел близ соседней группы бараков неполную тридцатку солдат. Они неспешными перебежками двигались меж камней — уверенные, неумолимые.

Трейч рванул ворот. С громким щелчком барабан провернулся, утягиваемый цепью… Одна из спиц, врезавшись в грудь годока, опрокинула его и намертво прижала к камням. С изумлением Трейч понял, что не может пошевелиться.

— Мик, — нерешительно позвал он.

Бросившийся к вааркам Михаил остановился. Ему придется выбрать — осознанно разделить жизнь и смерть… Он шагнул назад. Две женщины проводили его понимающим взглядом и повернулись к врагам. Встали плечом к плечу.

— Их не слишком много?

— Мне страшно.

Не тратя времени на крики, они атаковали яроттскую тридцатку. Бой взорвался лязгом танцующей стали. Михаил усилием воли сосредоточился на годоке и ухватился за ворот.

— Давай же!

— Беги идиот!

— Пошел ты!

Дзейра ничем не могла помочь Корноухому, хотя и хотела этого больше всего на свете. Да и свою жизнь требовалось поберечь — для светлого будущего, в которое стоило верить и которого ее хотели лишить. Первый солдат Черного Ветра, не дожидаясь сближения кораблей, удачно избежал стрел и перемахнул на шхуну.

— Зря. — Лепурка закружила меч в смертоносном вихре.

Михаил склонился к лицу годока:

— Если ты не выберешься, мы покойники! Покойники!!

— Берегись! — предостерег Трейч. Мимо просвистело копье. Игнорируя опасность, Михаил продолжал тянуть. Испугаться он успеет потом — когда отвоюет у проклятого ворота хотя бы пару сантиметров.

Яроттский ктан, немного удивленно отметив промах, взял у адъюнкта новое копье и не торопясь прицелился.

Оценив ситуацию на берегу, Линээ приказала двум варкам следовать за собой и прыгнула за борт. Перебирая звенья цепи, она поднырнула под корабль и, понимая всю тщетность прилагаемых усилий, постаралась чуть подтянуть цепь к берегу. Уперлась ногами в обросший ракушкой борт корабля, напряглась, погружаясь в багровый туман удушья. Пусть на волосок, но она сдвинет треклятую цепь… Рядом в ореоле пузырей содрогались от усилий верные ктану ваарки.

Почувствовав слабину в вороте, Михаил повис на спицах барабана, давая годоку возможность выбраться. Трейч не подвел. Лишенный живого ступора ворот с громким скрипом провернулся, цепь опустилась, и корабль беглецов величественно двинулся вперед.

Полюбоваться на морскую идиллию Михаилу не дал Трейч, одним ударом свалив на камни. Над ними просвистело копье.

— Поднимай! — крикнул Михаил, дождавшись, когда шхуна минует опасное место.

Трейч всей массой рванул колесо. Когда сквозь водную рябь, за кормой шхуны, проступили звенья цепи, Михаил подхватил тело одного из солдат и сунул под спицы. Яроттский корабль, преследовавший беглецов, замер в скрежете снастей. Блюдо подано и принято с воем разочарования. Цепь лязгнула о скалу — удар спицы выжал из трупа громкий треск.

Михаил скривился в гримасе боли и упал от удара яроттца. Хрипло взревев, Трейч расправил надкрылья, сметая подступавших солдат, подхватил Корноухого и толкнул вперед — в сторону от ворота, ближе к нависшим над ущельем скалам. Чтобы не упасть Михаил сорвался в бег — почти вслепую. Шорох осыпавшейся гальки и скрежет камней следовали за ним.

— Прыгай! — услышал он крик и послушно прыгнул. Ветер подхватил его и закружил, пугая призраком бездны. Мгновение падения, ведущее к неизвестности… Сокрушительным ударом по ногам врезала палуба корабля.

— Слава Ло — Шарет облегченно вздохнул. — Живой?

— Я чего, попал? — Михаил со стоном сел. Рядом грохнуло — годок приземлился по кошачьим — на все четыре, что не помешало ему экспрессивно уведомить мир о несправедливости бытия.

— Живой, — заключила Дзейра и оглянувшись добавила — А вот и наши утопленники.

— Заткнись. — Линээ встряхнулась, рассыпав по палубе веер брызг. — Никогда не любила воду.

— Может пора решить, что делать? — долетел с юта голос эльфа.

— Трейч, сейбин на палубу, — приказал Михаил, не спеша подниматься. — Все запасы.

— Понято. — Годок скрылся в трюме. Через мгновение оттуда вылетела бочка. Женщины едва успели ее перехватить и приткнуть у борта.

— Во силища, — вздохнула одна из ваарок. Трейч гордо выпятил грудь. Жаль не видит его та единственная…

— Сейбин за борт. — Немного понаблюдав за тем, как по воде стелются золотистые разводы Михаил добавил: — Кто-нибудь видел здесь огонь?

— Я! — одна и ваарок метнулась в капитанскую каюту. Дробь шагов удалилась на полубак, приглушенно отстучала под палубой и вернулась в сопровождении запыхавшейся женщины. Ваарка протянула Михаилу лампу. Смочив кусок тряпки маслом, Михаил поджег его и без излишнего драматизма бросил за борт. Меж изломанных скал расцвел багрово-черный цветок, сокрывший преследователей, полотно залива и далекие тени Эгора. Небо потемнело.

— Привет от Труга… Держите масло наготове, по выходу в Арк закрепим урок.

Сопровождаемый невнятными одобрительными возгласами Михаил отошел к фок-мачте и устало прилег на палубу. Ему необходима толика отдыха — минутная пауза вне кипящей реальности. Покой… Дзейра побрела к бушприту — живой статуей олицетворять надежду первой увидеть великие просторы Арка — увидеть свободу и уверовать.

— Арк!

Меж скальных громад показалась синяя полоска воды и неба слитых воедино. Эльф облегченно вздохнул — он устал вести корабль по столь извилистому фарватеру. Не счесть раз ему казалось — столкновение со скалами неизбежно, и лишь отчаянным усилием воли он преодолевал желание рвануть корабль куда-нибудь в сторону, только бы не видеть рядом черные каменные громады.

— Сейбин, — приказал Михаил, с трудом поднимаясь на ноги. Потянувшиеся за шхуной масляные разводы он различить не смог. Только тени вокруг, и шепот…

Скалы расступились — в лицо беглецам ударили солнце и ветер.

— Поджигай.

Михаил подставил лицо соленым брызгам. Морская свежесть смоет горький жар оставшегося позади пламени. Медленно, очень медленно, он оглядел великолепие мира, распахнувшегося перед беглецами, — пронзительную, режущую синеву неба, легкие перистые облака, стрелами расчертившие горизонт, пенные гребни волн, белых птиц, парящих над Арком в вечном танце охоты.

— Птицы, — прошептал кто-то. — Кричат.

Соленый ветер донес чей-то всхлип. Никто не пошевелился, не выказал удивления — сейчас оправдан любой порыв души — в лицо беглецам дышала свобода. Неожиданно высоким чистым голосом запел эльф. Несколько фраз на алькарийском медом пролились на заляпанную кровью палубу и неведомым образом чуть скрасили страшную картину.

Заметив, что на него смотрят, алькариец умолк.

— Так принято, — спокойно объяснил он. — Меня зовут Лоуолис.

Первое имя прорвало завесу молчания — бывшие узники спешили представиться друг другу, миру, Арку, птицам, облакам. Мир услышит и запомнит свободный голос — примет и отринет оставленное позади зло. Облегчит душу — если подобное возможно…

— Тихо. — Дзейра взмахом руки установила тишину. Подойдя к Михаилу, женщина опустилась на одно колено и протянула ему меч. Через мгновение, ничуть не удивленные происходящим, ее примеру последовали остальные.

— У годоков принято выбирать собственных ктанов, — задумчиво проворчал Трейч. — Но и ты сгодишься. Конечно, кое-чего у тебя не достает…

Годок склонился, уподобившись величественному сфинксу.

— Мик, — окликнул Лоуолис. — Если кто-нибудь сменит меня…

— Не надо. — Михаил отрицательно качнул головой. Потом посмотрел на стоявших перед ним друзей. Он не знал, что делать, не знал, на что решиться. От оказанного доверия не увильнуть — не скрыться за парой шуток, не сослаться на кипу срочных дел. Ему верили — благодаря или вопреки, не важно. Отказаться он не вправе.

Усмехнувшись, Михаил рухнул на палубу. Для него наступила ночь.