Грань

Глава 12

Шорох, негромкий говор, уютная качка — первые проблески жизни. Под лопатками тугая мягкость одеял.

— Очнулся? — Дзейра взглянула на открывшего глаза мужчину. — Я же говорила — просто переутомился парень…

Оценив обстановку, Михаил не без удивления понял, что раздет, перевязан и устроен на грубо сбитой кровати в небольшой каюте. Извне доносились шум волн, посвист ветра и скрип снастей. Мягкий свет лампад плавал по темной от времени обшивке, создавая причудливые теневые узоры.

— Где моя одежда? — спросил Михаил у Дзейры и Линээ. Леди, изучавшие нечто на столе, дружно приподняли головы и переглянулись.

— Какая одежда?

— Смешно… Нет, правда, смешно. А теперь, где моя одежда?

— В смысле, которая была на тебе? Ее нет. — Линээ вновь склонилась к столу.

— Твоя одежда расползлась на ветошь, пока мы перетаскивали тебя в каюту, — сжалилась Дзейра.

— Рано сдалась, — пробормотала Линээ себе под нос.

— Не могу же я ходить голым?

— Почему? — на показ удивилась ваарка.

— Не зли меня, женщина. — Михаил обратился к Дзейре, которая с интересом прислушивалась к разговору. — Долго я провалялся?

— Уже вечереет… Ты нас немного напугал, когда хлопнулся на палубу. По счастью, Линээ оказалась неплохим лекарем, а на корабле мы нашли запас лекарств.

— Завтра будешь как новый, — пообещала Линээ. Немного подумав, она добавила: — Как новый и голый.

Михаил тяжело засопел и осмотрелся в поисках одежды. Взгляд его остановился на мундире, висевшем подле иллюминатора.

— Тебе, — с улыбкой пояснила Дзейра.

— Конец интриге, — подвела итог Линээ.

Немного поразмыслив над степенью вероятного смущения при демонстрации женщинам обнаженных тылов, Михаил встал и торопливо оделся. Иногда, при особо резких движениях волной накатывала боль, и он отчаянно стискивал зубы, пытаясь подавить стон. Но одно хорошо — боль подавляла ложную скромность.

— Зря терпишь, — раскусила его ужимки Линээ. — В боли ничего зазорного нет.

— Открыла истину… Меня другое волнует — куда ты так внимательно смотришь?

— Как солдат я должна знать о всех достоинствах ктана, — ничуть не смущаясь пояснила женщина. Дзейра не выдержала и рассмеялась, чем окончательно ввергла новоявленного командира в пучину неуверенности.

Кое-как справившись с петельками и застежками на форме, Михаил проковылял к столу и присел на свободный табурет. С налета его не взять — кокон воли тверд, а неуверенность — лишь секундная слабость.

— Да вы во мне сейчас дыру протрете!

Линээ задумчиво изогнула бровь. Бестия.

— Решали, куда плыть. — Дзейра ткнула пальцем в изрядно потертую карту, разложенную на столе, и вопросительно посмотрела на Корноухого.

— Дело… — Михаил в свою очередь изучил картографические изыски.

Наикратчайшим путем достижения суши являлось плавание к лепурскому полуострову Териг, гигантским бумерангом врезающемуся в просторы Арка. Предыдущий владелец карты соблаговолил проложить курс к нему — с многочисленными отметками и крайне положительными ремарками. Плыви и радуйся.

— И что решили? — спросил Михаил.

— Териг.

Воцарилась тишина.

— Хотя я сомневаюсь, — нарушила молчание Дзейра.

— И я скажу почему. — Михаил кивнул. — Выбор настолько очевиден, что неминуемо заставит яроттцев хотя бы формально проверить этот маршрут. И даже если мы каким-то чудом ускользнем от них и достигнем берега, мы окажемся в яроттском тылу. Побережье Лепура контролируется черно-красными и контролируется, надо полагать, очень плотно. А на месте Ночного Ветра я бы уведомил гарнизоны о нашем возможном прибытии. Чисто из вредности.

— И что ты предлагаешь? — нахмурилась Линээ.

— Надо удивить противника. — Михаил ткнул пальцем в побережье Фо-рига — у речной дельты Риг-ро. О том, что он этим выбором удивил сам себя, Михаил умолчал.

— Спятил? — воскликнули женщины хором — Это же черные пустыни — земли врага. Ими детей пугают на ночь.

— Именно, — подтвердил Михаил. — В том случае если яроттцы решат, что мы пустились на хитрость и направили корабль в обход Терига, им никогда не придет в голову мысль искать нас так далеко на востоке.

— Да… — Дзейра задумалась, потом решительно кивнула. — Ты прав ктан.

— Ну Риг-ро, так Риг-ро, — подвела итог Линээ. — Спорить не буду. Хоть и хочется.

— Надо бы сказать эльфу — может, посоветует, чего дельного. И пусть подготовит себе замену — четыре вахты, — предложил Михаил.

— Я распоряжусь. — Линээ шустро выскользнула из каюты.

Дзейра внимательно посмотрела на Михаила:

— Как себя чувствуешь?

Ответом ей послужила широкая улыбка — волноваться не о чем. Припомнив вдохновенные стенания, издаваемые Корноухим при перевязке, женщина чуть усмехнулась — определенный шарм в Мике присутствовал и это начинало ей нравиться.

— Чем занята команда? — сменил тему Михаил.

— Очищают корабль от крови и трупов. Иила и Баата готовят ужин. Учитывая их мастерство, можно надеяться, что мы помрем от меча.

— Ну помереть мы всегда успеем… Сколько нас осталось? — Михаил замер, боясь услышать ответ.

— Двадцать пять. — Дзейра открыто и ясно посмотрела на ктана. Война примирила ее со смертью. — Дгор и четверо ваарок погибли.

Михаил сник. Пятеро ушли в вечность — Труг и четверо женщин, чьи имена он никогда не узнает. Если вдруг его спросят — кого ты потерял командир? Что ему ответить?

— Как Лууза?

— В надежных руках Шарета. Стегардец поднимет ее на ноги.

— Отлично. Тогда полагаю, на сегодня моя роль командира исполнена, — неуверенно сказал Михаил.

— Смелее ктан, — подбодрила его Дзейра. — Тебе не надо бояться своей власти. Солдаты беспрекословно выполнят твои приказы… Они верят, ты выведешь их из хетча. Уже верят.

— Риг-ро ничем не лучше хетча.

— Решение верное. — Дзейра встала и потянулась. — Не желаешь ли пройтись ктан?

— Еще как желаю. — Михаил, опершись на жалобно скрипнувший стол, тяжело поднялся, прислушался к токам боли в теле и решительно захромал к двери. Как командиру ему необходимо многое сделать, о многом позаботиться, что невозможно проделать, будучи прикованным к лежанке. Мысли роились злыми осами — впору свихнуться от обрывков идей и тревог… Гораздо проще, к примеру, просто махать мечом.

Палуба встретила Михаила бодрой, и даже в некоторой мере веселой суетой ваарок. Завидев ктана, они отсалютовали и начали оживленно шептаться, попутно наводя на корабль лоск. Алые разводы мало-помалу отступали к фальшборту, унося следы резни.

— Женщины, — пожала плечами Дзейра. — Не обращай внимания.

Взглянув на багровый диск одного из солнц, хищным оком висевший над горизонтом, Михаил поежился. Не самый приятный образ в мерном и загадочном дыхании ночных вод. Арк засыпал под шелест легкого бриза, несущего зябкую прохладу. Вдохнув полной грудью, Михаил заковылял на ют, где эльф что-то яростно втолковывал стоявшим подле женщинам.

— Проклятье Эфга, а я как сказал?! Звезда Ло — это восток. Сейчас мы держим курс ост-зюйд-ост. Звезда взойдет три румба лево. Ясно? — Лоуолис шумно перевел дух.

— Ни хрена не поняла, — подала голос Линээ. — А можно без этих твоих словечек? Ты плавал, мы нет…

— Восток — юго-восток… Звезда должна быть там. — Эльф обреченно указал рукой чуть в сторону от бушприта корабля. Точно подчиняясь ему, ухнула волна, взметнув сноп брызг.

— Ты учел поправку? — Михаил подошел к спорщикам. — Пусть яроттцы немного поплутают, преследуя нас.

— А они преследуют?

— О да.

— Учел, — кивнул Лоуолис. — Позже я выверю курс по звездам, ничего сложного… И мне не помешало бы взглянуть на карту.

— Умник, — буркнула Линээ. — Не отвлекай его Мик, он почти объяснил нам суть.

— Дерзай Лоу. — Улыбнувшись в ответ на закатившиеся глаза эльфа, Михаил отошел. Улыбка медленно угасла — слишком многое зависело от мастерства алькарийца. Сможет ли он провести корабль означенным курсом? Достаточно ли знаний в его багаже мореплавателя? Два года хождения на бриге до войны — за давностью лет знания могли поистрепаться.

— Это вопрос доверия, — угадала мысли Корноухого Дзейра. — Пусть делает, что должно. А нам пора вернуться. Твои раны требуют ухода.

— Какого? — подозрительно спросил Михаил.

— Немного мази, немного притирки и крепкое слово. — Дзейра удивилась. — Да ты никак боишься?

— Нет, — коротко ответил Михаил. И хотя состояние чуть успокоившихся ран нравилось ему и без дополнительных экзерсисов, он безропотно прошествовал в каюту, где под бдительным оком лепурки разделся и лег на кровать. Руки по швам, ноги вместе, глаза закрыты.

— Ты чего, преставиться собрался? — уточнила Дзейра.

— Режь эскулап.

Пожав плечами, женщина придвинула к себе сундучок, остро пахнувший травами, и извлекла на свет кипу бинтов. Процедура обещала затянуться. Дзейра старалась действовать по возможности мягче — стремясь отдалить, сгладить боль. Она вдруг поймала себя на желании чем-нибудь порадовать Корноухого, увидеть его улыбку. Проведя рукой по груди ктана, женщина подалась вперед. Губы ее приоткрылись. Михаил замер.

Дзейра неким шестым чувством поняла — Корноухий видит в ней другую. Он не уверен, он сомневается. Возможно, сам не отдает отчета чувствам, но они есть, они тенями скользят по его лицу. Быстро отстранившись, женщина по глазам ктана увидела — он догадался о ее озарении и успел обвинить себя в боли, невольно причиненной ей. Улыбнувшись, она взлохматила Михаилу волосы. «Как ребенок, честное слово» — решила она, принимаясь осматривать повязки. Почувствовав себя спасенным, Михаил облегченно вздохнул.

— Ну как? — спросил он.

— До завтра доживешь. — Лепурка ободряюще кивнула. — Если будешь лежать.

Хлопнув ктана по плечу, она направилась к двери.

— Проведаю Луузу, — пояснила Дзейра не оборачиваясь. Тихо скрипнули петли, дверная створка чуть помедлила и, направляемая качкой, захлопнулась с неприятным сухим щелчком. Финита.

— Лежать… еще как лежать… — пробурчал Михаил и незамедлительно сполз на пол. С удовольствием отметил, что ноги держат, и приступил к обыску каюты. Легкую дрожь в теле он списал на счет испытываемого ажиотажа мародерства. Как говорится — побудь плохим. А любые трофеи в шатком положении беглецов — манна небесная.

Обыском он занимался вплоть до ужина, доставленного в каюту. Поблагодарив расторопную ваарку, Михаил устроился за столом и, совмещая полезное с приятным, приступил к оценке найденных трофеев. Несколько мешочков, набитых монетами разной чеканки, пара кинжалов грубоватой формы (затупленных), список груза на тридцать четыре позиции, охранная грамота на имя Волта Волнореза, неплохая бритва и кусок травяного мыла, если он правильно оценил состав вещества. Недолго думая, Михаил решил устроить завтра банный день — чистому кораблю чистая команда.

Торопливо расправившись с ужином, он, не теряя кураж, отправился на поиски Дзейры. Как добровольный консультант в новом для него деле командования она разовьет идею в полновесное действо. Дзейра нашлась у бушприта — утонченный силуэт, охваченный багровой шапкой заката над темными холмами волн.

— Дзейра, — окликнул Михаил женщину. — У меня задумка возникла… Полагаю нам не помешает привести себя в порядок. Так сказать, к новой жизни с чистой совестью.

— Согласна, — коротко ответила лепурка, не оборачиваясь. Словно испугавшись сухости тона, она оглянулась и с улыбкой добавила — Великолепная идея. Я чувствую себя трупом недельной давности.

— Образно, — вздохнул Михаил. — Ты распорядись касательно смены одежды и прочих непотребств. Где, как, сколько…

— Лады.

— Значит, договорились. Приятных снов тебе.

Проводив Корноухого долгим взглядом, женщина вновь повернулась к пламенеющему закату и подумала о снах. Они приходят без спроса, теребят душу несбыточной надеждой и растворяются под гнетом будничных дел. Но такова доля солдата — есть жизнь, а иного и не надо.

Вернувшись в каюту, Михаил обнаружил девственно чистый стол без единого следа прошедшего ужина. Забота ваарок настораживала. Решив провентилировать сей вопрос с контингентом при первом удобном случае, Михаил принялся раздеваться. За дверью неуверенно поскреблись.

— Вползайте.

— Мик, я случайно нашел, — в каюту втиснулся Трейч. Палуба жалобно скрипнула. На шее годока болталась фляга.

— Случайно?

— Слушай, сам не ожидал.

— Да у тебя проблемы приятель. — Михаил огляделся в поисках двух чистых кружек.

***

— Вставай, — потребовала Дзейра, сдергивая с ктана одеяло.

— Уйди, — буркнул Михаил и перевернулся на другой бок. Мощный пинок снес его с лежанки.

— За такое и по шее можно! — взревел ктан, приземляясь на палубу. Отчетливо стукнули коленные чашечки.

— Пора. — Дзейра невинно улыбнулась. И все же она злилась, не могла не злиться — больно хорошо был поставлен удар.

Вспомнив о намеченной на утро процедуре, Михаил встал и торопливо оделся, прислушиваясь к притаившимся симптомам похмелья. Попутно он убедился, что лекарства Линээ возымели чудодейственный эффект — раны едва ныли, а легкая муть, фланировавшая по организму, не стоила и толики внимания.

— Идем, — окликнул женщину Михаил.

Бок о бок они выбрались на палубу. Новый день встретил их солнцем, безоблачной синью и птичьим криком. Под тенью парусов посвистывал в стеньгах упругий ветер. Поблескивала надраенная отделка полубака и юта. Шипели рассекаемые килем волны. Свобода радовала.

— Гляди. — Дзейра кивком указала на корму.

Оторвавшись от созерцания красот Арка, Михаил посмотрел в указанном направлении и нахмурился.

— Сейчас разберемся. — Он решительно зашагал к объекту недовольства, коим оказался Лоуолис, с независимым видом топтавшийся подле вахтенного рулевого. Вид у эльфа был жутковат — космы волос, воспаленные глаза, осунувшееся лицо с заострившимися чертами.

— Ночь не спал — прокомментировала Дзейра.

— Наверняка, — подтвердил Михаил. Почти ласково он обратился к алькарийцу: — Тебя не затруднит, объяснить мне, что ты делаешь?

— Я говорила ему Мик, — встряла ваарка. — А он со своими проверками…

— Лоуолис, ночь создана для отдыха.

— Сейчас утро, — буркнул эльф.

— Пошел спасть, остряк! — рявкнул Михаил — Если ты свалишься, мы может и не пропадем, но неприятностей у нас прибавится. Изрядно.

— Ладно Мик, — кивнул Лоуолис. — но ты проследи…

— Не вопрос.

Резко развернувшись, эльф пьяной походкой удалился в кубрик.

— Один есть, — Михаил взглянул на ваарку, уверенно державшую штурвал. А она хороша. Рука тверда, взгляд строг, стойка незыблема — морской волк в женском обличье. — Справляешься?

— М-м… не вопрос.

Дзейра хихикнула. Увидев свесившихся за борт подруг, она посерьезнела.

— Рвет их, — пояснил Михаил. — От качки.

— Надо Линээ сказать.

— Линээ мы скажем кое-что другое. — Михаил внимательно осмотрел фок-мачту. На ее вершине он разглядел небольшую площадку. Дзейра вопросительно приподняла брови. — Надо организовать дозор… Пусть сидят на марсе, может чего и высмотрят полезного.

— Принято, — сказала Дзейра. — Ты давай в трюм, поищи мыло. А я в кубрик, найду Линээ и решу вопрос с одеждой.

— Действуй.

Банный день начался.

«Но может и закончиться», — прикинул Михаил, отступившись на узкой лесенке в трюм. Сверзившись с двухметровой высоты, он застонал — раны напомнили о нежелательности акробатических трюков.

Усилием воли подавив боль, ктан нашарил неподалеку лампу и спустя мгновение мрак трюма раздвинул золотистый ореол света. Угловатые массивы груза обросли тенями. Порадовавшись предусмотрительности яроттской команды, Михаил приступил к планомерному обыску корабельного нутра. Через полчаса, в небольшом ящичке, задвинутом в глубины трюма, он нашел искомое — семь кусков травяного мыла. На вкус — гадость.

— Мик, — раздался из проема люка голос Дзейры. — Ты там живой?

— Скорее да, чем нет.

Михаил стал осторожно подниматься. Ступенька за ступенькой — никуда не спеша, под мерный скрип. Оказавшись на палубе, он с облегченным вздохом поблагодарил небожителей за возможность без происшествий подняться по крохотной лесенке, рассчитанной на канареек.

— Покажи. — Дзейра выхватила из рук Корноухого кусок мыла и принюхалась. На ее лице расцвела довольная улыбка. — Мечта…

— А как… — Михаил не договорил, заметив у грот-мачты ворох одежды и три деревянных жбана, наполненных водой. Оперативности команде не занимать. В жбанах плескались женщины, искренне лучась незамутненным счастьем и отдельными фрагментами голых тел. Михаил незамедлительно уткнулся взглядом в бездонную синь небес, мимоходом отметив наличие на мачте марсового. Как порой не просто жить на свете воспитанным людям.

— Ты чего? — удивленно взглянула на ктана Дзейра. — Не нравятся бадьи? Брось, нормальная посуда — держали, судя по всему, для пассажиров и командного состава. Я думаю, если мы не торопясь, по очереди…

— Я бриться пошел, — сказал Михаил и, круто развернувшись, поспешил в каюту.

Только захлопнув дверь и спиной подперев ее надежную твердь, Михаил почувствовал некоторое облегчение. Он, конечно, не ханжа, но нельзя же так — по живому… В невольном воздержании гормоны капитуляций не признавали.

— Мик, вода для бритья — раздалось за дверью. Милый женский голосок.

Распахнув дверь, Михаил выхватил из рук ваарки котелок и вновь закрылся.

— Спасибо, — сказал он створкам. — Отныне, все необходимое я намерен доставать сам.

За дверью задорно хихикнули.

— Еще посмотрим, кто посмеется… — Михаил принюхался к воде.

Торопливо приготовив инструмент, он намылил запущенную бородку и несколько резковато поработал над ней опасной бритвой. Гладкий подбородок под ласковыми касаниями освежающего ветерка — предел мечтаний. После некоторых колебаний ктан рискнул выйти на палубу.

— Ого, кто это? — На него уставилась Линээ, вольготно разместившаяся у борта. — Сестрички, гляньте.

— Иди ты. — Михаил понял, что краснеет. Положение спас Шарет, взмолившийся о предоставлении ему возможности облагородить лицевую часть головы. Получив разрешение, стегардец бросился в каюту.

— Вылезайте, дайте ктану смыть грязь, — крикнула Дзейра женщинам.

— Да я как бы и не спешу. — Михаил осторожно шагнул к бадьям. Помыться тянуло нестерпимо. Под насмешливым взглядом женщин он отбросил всякую осторожность и разделся. Поежился, инстинктивно пытаясь минимизировать занимаемое им пространство. Не помогло.

— А он ничего, — шепнула Линээ Дзейре.

— Думаешь?

— Уверена.

— Согласна, — встряла в разговор Заан.

— А ну заткнулись, — потребовала Дзейра

— Уже молчим. — Линээ хитро улыбнулась.

Особо не прислушиваясь к разговорам, Михаил сосредоточился на мытье. Учитывая количество бинтов, наложенных заботливой Линээ, процесс требовал значительных усилий и осторожности. Им он мог противопоставить исключительно собственное упрямство. По завершению процедуры Михаил позволил себе несколько минут просто посидеть в воде — насладиться легким ветерком и солнцем — вне забот и тревог, в пустоте незамутненного счастья, которое могло бы длиться вечность, будь мир справедлив. С сожалением вздохнув, ктан встал, вытерся куском такни и быстро оделся.

— Судя по твоей довольной физиономии, ты уже помылся, — возник рядом Шарет.

— Вроде того… — Михаил попытался руками расчесать шевелюру.

— Держи — Дзейра протянула ему гребень.

Распутав космы, он вернул инструмент хозяйке, пожелал присутствующим успехов и отправился с инспекцией на камбуз — скорее для проформы, нежели с определенной целью. Добравшись туда, он столкнулся с одной из добровольных поварих. Ваарка отсалютовала.

— Извини, не помню имени.

— Иила.

— Я хотел спросить Иила, — сымпровизировал Михаил. — Как у нас дела с водой и продовольствием?

— Полный запас. Хватит надолго…

— Совсем хорошо. Это у вас там поджарка скворчит?

— Она самая… — Иила посмотрела на ложку в собственной руке, мгновение подумала и неуверенно спросила: — Я пойду, да?

Кивнув женщине, Михаил покинул камбуз и довольный тем, как он справляется с делами, направился в капитанскую каюту. Иных вариантов времяпровождения он придумать не смог. К тому же за ним числятся два великолепных помощника, коим капитанство, что слону дробина — они поправят, если ситуация осложнится.

— На камбузе был? — остановила его вторая из означенных помощниц.

— Да, Линээ. От голода мы не помрем, но ты ведь в курсе… Хотя если плавание затянется…

— До устья Риг-ро дней пятнадцать при попутном ветре, — задумчиво сказала ваарка. — Можно уточнить по карте… И даже нужно.

— Как раз хотел этим заняться… А ты все ждешь?

— Именем Эфга да. — Линээ возмущенно фыркнула. — Стегардец не спешит… И мне на хрен надоело!

Женщина решительно направилась к бадьям, в одной из которых плескался Шарет. Увидев приближавшуюся ваарку, он предостерегающе поднял руки увенчанные шапкой пены.

— Поздно спохватился… — Линээ кровожадно улыбнулась.

Вздохнув, Михаил отвернулся от идиллической картины и столкнулся с годоком. Трейч грустно взглянул на друга.

— Мик, я бы не отказался от помывки.

— Может за борт его — предложил кто-то из ваарок.

— Я те покажу за борт… — Надкрылья годока слегка разошлись. — Сейчас кое-кто договорится…

— Ну за борт мы всегда успеем — Михаил почесал в затылке. — Может тебя просто окатить водой?

— Окатить… — Трейч поник. — Валяйте, окатывайте.

— В очередь боец, в очередь.

Сокрушенно кивнув, годок отошел к борту корабля, где и устроился, созерцая пенные гребни волн. За сим посчитав вопрос решенным, Михаил продолжил путь. К его удивлению, новых препятствий не возникло — деловитая суета команды вошла в режим самодостаточности и не нуждалась в приказах.

В каюте Михаил проковылял к столу, оседлал табурет и придвинул к себе карту. Линээ обозначила пятнадцатидневный срок плавания — самое время узнать, где и как эти пятнадцать дней пройдут. Великий Арк, судя по картографическим отметкам предыдущего владельца, полон сюрпризов и отнюдь не ласков с беспечными мореплавателями.

В дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, в каюту ступила чистая и опрятная Дзейра, вооруженная кувшином воды и кипой перевязочного материала. В золотисто-коричневом убранстве стен она смотрелась светочем медицины. Снизошедшим ангелом.

— Пластом на кровать — приказала она.

— Я карту изучаю, — грозно нахмурился Михаил и лег.

— Перед болью все равны.

— Это типа намек?

— Хуже. Это типа факт. — Дзейра взялась за бинты. Раздался возмущенный вопль.

***

Миновал десятый день плавания. Вопреки смутным предчувствиям Михаила ничего фатального с беглецами не произошло. Судьба снисходительно улыбалась им, единственно чуть пожурив (чтобы помнили) Трейча, вывалившегося по пьяному делу за борт. Годока стараниями Дзейры с час тащили на буксире. Из воды Трейч выбрался трезвый и злой. Лепурку он подчеркнуто игнорировал — ну не съел и ладно.

Удивительно тихое необременительное плавание — небеса не разверзлись, гром не грянул, попутный ветер наполнял паруса, яроттские мачты не чертили горизонт. Лоуолис уверял — корабль исправно держит курс и послушно приближается к долгожданному побережью.

Посмей кто обозвать идиллию скучной, Михаил бы собственноручно придушил наглеца. Он не желал перемен — в отсутствие мировых катаклизмов его обязанности сводились к своевременному принятию салюта от подчиненных и вынесению согласительных вердиктов к решениям, принимаемым ими же.

— И это замечательно, — вслух сказал Михаил, забросив в рот последнюю ложку супа, поданного на ужин. Комплименты шеф-повару — мясной бульон восхитителен.

Прибравшись на столе, он неспешно двинулся на палубу. Ему хотелось увидеть звезды — всю необъятность искристого полотна, бездонным куполом укрывшего Арк. Увидеть и понять — не далее, как вчера он видел на вечернем небе Груэлла медленно перемещавшуюся белую точку. Она напомнила ему ретрансляционный спутник на динамической орбите, что само по себе ввергло его в некоторое недоумение.

Ктан внимательно осмотрел небосклон. Ярким огонькам звезд и дела нет до человеческих сомнений. Веками светят и ни счесть им числа. Народы приходят, народы уходят, и только они неизменно далеки и прекрасны.

Сдавшись, Михаил покинул наблюдательный пост. Спутник спутником, а ночь и вправду предназначена для солдатского отдыха. И будучи солдатом, точнее приняв в себе оную суть, Михаил постарался последовать собственным советам. Будет утро — найдется и смысл.

Ночь прошла в одно касание — черным крылом, на мгновение затмившим свет. Едва открыв глаза, ктан принял как данность обыденность дня, чему и порадовался в ожидании утренней побудки.

— Подъем Мик, — раздался за дверью привычный оклик Дзейры — Близнецы взошли и нашептали мне, что пора слегка размяться.

— Угу, — односложно ответил Михаил. Наведя парад, он выбрался в сопровождении лепурки на палубу, поднялся на ют и принял задумчивый вид в преддверии повторявшейся с завидным постоянством процедуры.

— Ктан на виду! — скомандовала Линээ. Михаил отсалютовал замершим солдатам и облегченно выдохнул, наблюдая как команда расходится по судну. Церемония соблюдена. День начат.

— Сделано, — отметила Дзейра. — Мик, начнем благословясь?

— Ты бы хоть слова иногда меняла…

Лепурка многообещающе подняла меч. Хмурясь, ктан проследил за танцем бликов на вознесенном к небу лезвии и положил руку на эфес притороченного к поясу клинка. Он не желал повторять предыдущие ошибки, — пока ему не удавалось продержаться против Дзейры и пары минут.

Меч он достать не успел.

— Корабль! — раздался крик марсового.