Грешники. Внебрачная дочь (СИ)

Глава 34. Дом, милый дом

Анна

— Боже, она здесь? — испытывая смятение, рассматриваю через лобовое стекло маму Святого. Красивая, ухоженная, стильная женщина пятидесяти шести лет.

— Да. Она обещала устроить нам сюрприз.

— Почему ты мне ничего не сказал?

— И что бы это изменило, Эн? — удивляется Итан, глядя в мои глаза. — В этом доме я не жил. Мама подготовила его к нашему приезду.

— Я ужасно волнуюсь. Я совсем её не знаю… — судорожно выдыхаю.

Маму Итана я видела мельком. Однажды мы пересеклись в больнице, когда Святой находился в коме. Ей было не до знакомства со мной. Она была полностью разбита.

Из-за моей ошибки госпожа Сантуш едва не потеряла сына. Пережила сердечный приступ. К счастью, всё обошлось. Только мне по-прежнему стыдно смотреть ей в глаза.

— Хочешь взять Нику на руки? — спрашивает Итан, отмечая моё беспокойство.

— Она твоя дочь. Думаю, будет правильно, если я предоставлю тебе честь познакомить её с бабушкой.

На самом деле я не знаю, с чего начать диалог. Всю инициативу отдаю в руки Итана.

Что я ей скажу? Простите, что так долго скрывала от вас внучку?

Божжже… Почему у нас всё так вышло? Почему?

— Эн, не стоит беспокоиться насчет мамы. Она на тебя не в обиде. Наоборот, ругала за всё меня. У тебя будет хороший союзник и друг. Поверь мне.

Твёрдые пальцы Итана нежно проходятся по моей щеке.

Мне от этой ласки настолько приятно, что я зажмуриваюсь и позволяю себе немного расслабиться.

«Всё будет хорошо», — мысленно проговариваю утверждение. Спустя мгновение распахиваю глаза.

Встречаемся с Итаном взглядами. В уголках его проницательных глаз резвятся тонкие лучики морщинок.

— Идём? — подмигивает Святой, провоцируя у меня робкую улыбку.

— Идём, — соглашаюсь и через мгновение покидаю такси вслед за дочерью и моим мужчиной.

Мы подходим к его матери. На нервах, не осознавая куда деть руки, она прижимает их к сердцу, будто бы последнее готово проломить рёбра и выскочить за их пределы.

Замечаю, как тяжело и неравномерно вздымается её грудь. В ямке на шее бешено бьётся пульс. Она ужасно волнуется. Женщину заметно потряхивает. И эти ощущения каким-то образом передаются мне. Вплоть до тремора в руках и ногах.

Чтобы не осесть на землю, я вцепляюсь в плечо Святого.

Моника растеряно изучает дочь.

Ласковый, точь-в-точь как у Итана взгляд, буквально прилипает к Нике.

Словно никого кроме нашей принцессы для бабушки не существует.

В поле её зрения только Буся. Только её внучка. Только она.

Оторвав от груди руку, мать Святого аккуратно касается туфельки Буси. Судорожно втягивает недостающий кислород. А затем шепчет едва слышно, зажатым от волнения горлом:

— Господи, кто это у нас такой маленький?

Прижавшись к груди отца, дочь настороженно наблюдает и молчит. Словно воды в рот набрала.

Обычно Ника не такая. Она общительная и любознательная девочка. За словом в карман не полезет. Но сегодняшний день для всех нас выдался достаточно насыщенным. Я бы сказала, слегка тяжёлым. Поэтому нам сложно подобрать слова, чтобы нарушить затянувшееся молчание. Точнее мне сложно. Ника бабушку не понимает. С ней я не учила португальский язык. О чём сейчас ужасно жалею.

— Мам, всё хорошо, — проговаривает Итан, как только замечает слезы на глазах матери. Обняв её за плечи, притягивает к себе. — Не волнуйся, ей нужно немного времени, чтобы адаптироваться к новой обстановке. Она привыкнет к тебе, и ты увидишь её настоящую. Хорошо?

— Да-да, сынок. Я всё понимаю, — кивает она, переводя взгляд на меня. — Господи, Энни, доченька, подойди. Я совсем о тебе забыла. Прости, милая. Прости, — оторвавшись от Итана, будущая свекровь сгребает меня в тёплые объятия. Под аккомпанемент грохочущего сердца я теряюсь, становлюсь слишком уязвимой. Раскисаю вместе с ней.

Обнявшись, мы обе хлюпаем носами. Слез накатывает так много, что за раз нам их точно не выплакать…

— Спасибо тебе за внучку, — шепчет она, отстраняясь. Высушивает ладонью своё лицо, затем моё. — Она такая хорошенькая. Чудесная девочка. Как ты? Как вы долетели? Боже, сынок, пойдемте в дом! Я вас накормлю. Вы, наверное, голодные? Уставшие после перелёта. Быстренько все в дом! Боже, как же я соскучилась. У меня есть внучка! Боже мой, у меня есть внучка!

Стою на месте как вкопанная. Всё ещё не верю своим ушам. Моника не злится. Не упрекает меня ни в чём. Она безмерно счастлива. В ней столько потенциала и радости, что хватит поделиться приятным с целой страной! И главное — она души не чает в нашей дочери. Ещё не успела с ней как следует познакомиться, как уже готова подарить ей целый мир.

Итан отправляет такси. Садит дочку на гору из чемоданов. Достаёт что-то из нагрудной кожаной сумочки.

— А кися? Кися! Пап! Кися! — вспомнив о котёнке, Буся поднимает кипишь.

Иду к переноске, достаю из неё животное. Кот проголодался. Жалобно мяукает. Тычет прохладным носом в ладонь.

— Дай, ма, дай мне кисю!

— Держи, — вручаю дочери котёнка. Ника прижимает его к груди. Стискивает обеими ладошками, да так так сильно, что коту приходится громко мяукнуть.

Сколько не просили его не жмякать — не доходит. Ребёнок. Что с неё взять?

Испугавшись за животное, Буся послабляет хватку. Чмокает хитрую мордочку питомца и опускает его на коленки.

— Ой, Милашик, прости… прости… — шумно вздыхает дочка. — Я нечаянно… честно-пречестно!

— Боже, какая она забавная. Ну, прям, актриса! — смеётся свекровь. — Напомнила мне маленького Итана и его щенка Куки. В детстве они были не разлей вода. Примерно такого же возраста. Купались, ели, спали вместе. Жорж поначалу ругал сына: как так можно? С собакой в постель? За стол… В ванную… А потом махнул рукой. Ослабил свои требования. Нет ничего важнее и дороже детского счастья. Ребёнок счастлив только тогда, когда здоров и любим. Всё остальное — такая ерунда…

Моника снова пускает слезу. У меня от перепадов её настроения щемит сердце и пульс подскакивает.

— Мне очень жаль, что вы потеряли мужа. Соболезную Вам… — прижимаю её крепче и, поглаживая по спине, пытаюсь хоть как-то успокоить.

— Ох, Энни… Я всё ещё молю Бога, что бы он вернулся к нам. Я бы всё плохое забыла. Абсолютно всё. Всю боль, которую он причинил мне и сыну. Ведь у нас были и хорошие моменты в жизни. Иногда мне кажется, что Жорж не разбился на том треклятом джете… Не могу объяснить, почему я это чувствую. Мне сложно смириться с его смертью. Для меня он всё ещё жив…

— Перестань себя изводить этим, — говорит Итан, дотрагиваясь до её плеча. — Тебе нельзя тревожиться. Береги сердце. Четыре года — большой срок, чтобы привыкнуть к тому, что отца больше нет.

— К такому нельзя привыкнуть, сынок. Он считается пропавшим без вести. Тело до сих пор не нашли. Я всё ещё грею надежду, что когда-нибудь увижу его живым и невредимым.

— Мама, даже если бы он вернулся, у него другая семья.

— Его семья — мы. Матильда выходит замуж… — звучание ненавистного имени неприятно царапает слух. Мышцы в теле автоматически превращаются в натянутые стальные канаты.

Я так боялась этого кошмара, и вот он меня настиг.

Мэт… Мэт… Мэт…

Когда-нибудь это закончится?

Я люблю Итана. Очень сильно. Знаю, что он также сильно любит меня. Ощущаю это каждой клеточкой своего тела. Сердцем. Душой. Но меня всё равно распинает ревность. Раздирает по живому, стоит мне услышать имя «Матильда»!

Умом понимаю, что он честный со мной, однако это не спасает. Я схожу с ума от мысли, что эта женщина всё ещё способна разрушить и без того наше хрупкое семейное счастье.

— Впервые об этом слышу, — сухо выдаёт Итан, ковыряясь в настройках мобильного.

— Лиззи проговорилась вчера. Твоя сестра поругалась с матерью. Девочка очень страдает без отца. Ей нужна поддержка. А с новым бойфрендом Матильды у неё не сложились отношения. С матерью, видимо, тоже. У ребёнка истерика, а ей всего-то восемь лет.

— Что ещё за бойфренд? — вяло, без интереса спрашивает Святой и следом наговаривает в устройство запрос: — Помоги мне поговорить по-португальски.

— Я о нём ничего толком не знаю. Он намного младше Матильды. Прости, не при Анне должен был состояться этот разговор, но я не хочу, чтобы между тобой и твоей будущей женой были хоть какие-то секреты. Вы должны друг другу безоговорочно доверять. Только так можно построить крепкую семью.

— Мама, если тебя волнует вилла отца, то зря ты об этом переживаешь. Эта сука её не получит. Даже если бы отец завещал ей всё своё состояние — она его не заслужила. Эн не о чем беспокоиться. Если бы я хотел Матильду — я бы давно её получил.

Итан устремляет на меня осуждающе-пытливый взгляд, и мне становится стыдно за мысли, которые только что терзали мою голову. Чувствую, как от его взгляда воспламеняется лицо. Виновато усмехаюсь.

Я знаю, что он мой. Только мой. И всегда будет моим. Я сделаю всё, чтобы его любовь ко мне не угасла.

— Только не говори мне, что выгонишь её на улицу вместе с Луизой, — предположение Моники заставляет моё сердце сжаться.

Я помню Лиззи. Маленькую девочку пяти лет с огромными голубыми глазёнками и чёрными длиннющими ресницами. Весёлую, общительную, любознательную Принцессу — так её называл брат. Я слышала, как он с ней общался. Отца Итан ненавидел, а сестрёнку обожал. Ещё тогда он покорил моё сердце своим тёплым отношением к ней. Я всегда знала, что он будет прекрасным и любящим папой.

— Лиззи не виновата, что мать у неё такая тварь. Мама, давай-ка я сделаю так, чтобы вы с Никой друг друга понимали. У меня для этого случая кое что-есть.