Грешники. Внебрачная дочь (СИ)

Глава 38. Неожиданный поворот

Итан

Ходить по лезвию бритвы — это у нас семейное. Наша профессия всегда была в группе риска. Адвокатская контора, созданная моим отцом, специализируется по серьёзным делам, в которых много противоречий, конкуренции и опасностей.

Деятельность защиты часто не устраивает другую сторону. Бывают претензии и от клиентов. Контингент в основном своеобразный. Есть и «отмороженные». Мы всё время на грани. Работа есть работа, клиентура разная, бывают люди, обвиняющиеся в убийствах. Или же просто опасные дела. Поэтому мои подозрения на взлом и проникновение в частную собственность с угрозой для жизни отнюдь не беспочвенны. А тот факт, что Матильда оставила дочь одну в доме, и вовсе приводит в ужас. Похоже, совсем перестала дружить с головой.

Набираю её по дороге к коттеджу.

— Ты где? — рублю без приветствий.

— Итан? Что-то случилось?

— Почему Лиззи одна в доме?

— Ах, ты об этом, — отзывается так, как будто ситуация не из ряда вон выходящая, а что-то вполне себе нормальное и приемлемое. — Она уже взрослая девочка. Пару часов может посидеть в детской одна.

— Что ж ты за мать такая? — шиплю я, приходя в бешенство от её выходки. — Хочешь лишиться на неё прав?

— Ты рехнулся? — возмущается Мэт. — Какое ты имеешь право мне угрожать?

— Мэт, у меня достаточно полномочий лишить тебя всего. Подрывай свою задницу и дуй домой. Живо! Иначе ребёнка ты больше не увидишь. Ты меня знаешь.

— Я буду дома через полчаса, — заверяет она. — Думаю, нам всем нужно серьёзно поговорить.

— Отлично, — рявкнув, вырубаю звонок.

Сумерки в этой местности опускаются на землю очень быстро. Дойдя к дому по освещённой фонариками тропинке, поднимаюсь на крыльцо. Прячу в карман телефон. Следом заглядываю в окна.

В холле и гостиной горит тусклый свет. Не зафиксировав передвижений по дому, осторожно открываю ключом замок. Дверь поддаётся и распахивается.

Внутри дома царит полная тишина. Мне нужно пару секунд, чтобы пересечь коридор и выйти к отцовскому кабинету. Подкрадываясь вдоль стены, начинаю улавливать голоса. Действительно мужские. И оба слишком хорошо мне знакомы.

Душа уходит в пятки, когда в уши врезается голос отца:

— Артур, проверь ещё вот эти записи. Что-то же должно быть. Любой компромат. Любое слово, за которое можно зацепиться.

Застываю на полпути. Сердце за грудиной рубится в мясо. По позвоночнику скатывается горячая волна жара. Сглатываю.

Он?

Живой?

Откуда здесь отец?

Не веря своим ушам, срываюсь с места. Подхожу ближе к двери. Через щель замечаю фигуру Артура — начальника охраны отца.

— С Матильдой что делать будем? — доносится голос безопасника.

— Если по-хорошему не исчезнет, упеку в психушку. Не хочу, чтобы она участвовала в воспитании дочери. Бумаги на развод где?

— В красной папке.

— Хорошо. Нужно найти Элизабет.

— Есть! Нашёл. Ты только послушай, что несёт этот гадёныш.

Пробежав пальцами по клавиатуре ноутбука, Артур снимает наушники и включает запись. Я прислушиваюсь к незнакомому голосу.

— За четыре года наш смертник не объявился и вряд ли уже объявится. Бизнес джет Сантуша рухнул в болотах Бразилии. Оттуда путь один — только в ад. Осталось убрать преуспевающего сынка и жениться на этой безмозглой вдове. Компания будет нашей. Отец, дай мне ещё полгода, и справедливое возмездие настигнет эту семейку. Я клянусь, сделаю всё, чтобы восстановить нашу репутацию в глазах клиентов. О династии Сантуш перестанут вспоминать…

— Значит, я был прав, — заключает отец, когда воцаряется пауза. — Этот мерзавец позарился не только на меркантильную Матильду, но и на моё детище. Думал, я не узнаю. Подстроил авиакатастрофу, в отместку за проигрыш в судебном процессе против бизнесмена Диогу Кошты. В ходе трёхлетнего разбирательства нам удалось уменьшить сумму исковых требований с шести миллиардов до четырехсот миллионов. Затем моему сыну вместе с властями удалось квалифицировать действия истца как «мошенничество» и вовсе аннулировать возмещение штрафа. Я не ошибся, подтянув Итана к делу. Хватка у него железная и до хрена упорства. Нет никого лучше моего мальчика. Да простит меня любимый сын, как же я им горжусь. Верон не учёл одного, что я живучий сукин сын и мог уцелеть. Пришла пора вывести его на чистую воду и наказать.

Не став дальше слушать, толкаю дверь. Она резво распахивается, привлекая ко мне внимание мужиков. Артур инстинктивно выхватывает из кобуры пистолет. Увидев меня, прячет его обратно. Отца узнаю не сразу. Голос у него тот же, а вот лицо…

Он похож на Робинзона Крузо, мать его. Один в один. Конспираторы хреновы.

— Как давно ты воскрес? — выцеживаю сквозь зубы.

Он, сука, блять, живой! Живее всех живых! А я стою тут, как идиот, прислушиваюсь к тайнам расследования.

— Сынок? Итан? Что ты здесь делаешь? — видимо тоже рад меня видеть…

Отец делает шаг навстречу. Я торможу его, выбросив руку вперед.

— Не подходи! — рявкаю я. — Стой, где стоишь, — судорожно втянув воздух, пытаюсь прийти в себя после шока. — Это ты? Серьёзно, ты???

— Я. Не успел сходить к парикмахеру, — пожимает плечами.

— Очень смешно, — высекаю. — Ты хоть понимаешь, что подставил меня? Подставил мать. Свою дочь. Мою семью. Мою будущую жену и ребёнка, всех нас под удар подставил! Как долго ты намеревался проводить собственное расследование, находясь в тени? Ты спятил, отец? Какого хрена ты творишь? Блядь, я притащил в страну маленькую дочь, свою любимую женщину. Для чего? Чтобы превратить их в мишень? Чтобы лишиться их снова? Я не готов ими рисковать! Какого дьявола, отец?!!! — из меня вырывается не то что крик. Из меня выходит дикий рёв с прежней вспыхнувшей к нему ненавистью.

— У тебя есть дочь? — отец удивлённо вскидывает брови.

— Представь себе — у меня есть трёхлетняя дочь! Моя дочь! Я только вернул себе своё и тут такой сюрприз. Как мне объяснить Анне весь этот гребаный расклад?

— Анне?

— Племянница Кэтрин. Ты её знаешь.

— Та девочка, с которой ты…

— Да, папа! — прерываю его мысли резким тоном. — Та девочка, из-за которой я потерял голову четыре года назад. Которую спас от смерти и тогда же просрал по собственной глупости. Которую люблю больше жизни. И сейчас в очередной раз подставляю её и Доминику под удар! Почему я только сейчас узнаю о покушении на тебя и о том, что ты жив? А мать? Она же до сих пор рыдает по ночам, ждёт, когда ты вернёшься. Все эти четыре долгих года тебя ждала!

— Мы не вожатые скаутов, Итан, — заявляет отец, послабляя на шее узел галстука. — Мы многие годы строили крепкую империю, шли к цели по головам, устраняя всех соперников. У нас хватает как врагов, так и завистников. Профессиональные риски есть везде. Ты прекрасно об этом знаешь. Приставим к родным охрану. Я должен покончить с Веронами раз и навсегда. Пока эти твари не уничтожили нас и наших близких. На меня было совершено покушение. Авиакатастрофа неслучайна. И тот, кто её организовал, в данный момент окучивает Матильду.

— Матильда сука!!! — грубо рублю, сжимая до хруста кулаки. Кажется, даже лицо белеет от напряжения мышц, так сильно я её ненавижу. — Месяца не прошло после крушения твоего бизнес-чартера, как она сделала попытку вернуть меня в свою постель! Тварь редкостная, каких поискать.

— Я знаю, сынок. Я следил за ней. Я виноват перед тобой. Очень сильно виноват, — говорит отец, задумчиво поглаживая ладонью густую, с сильной проседью бороду. — Прости меня, Итан. Возможно, своим низким поступком я оградил тебя от роковой ошибки. Ты не связал с ней свою судьбу. Позволь мне всё исправить. Позволь искупить вину.

— Четыре года молчания, отец. Ты в своём уме? — накинувшись на него с претензиями, сверлю отца взглядом. — Мама едва не умерла после известия о твоей гибели. Где ты был все эти годы? Где, мать твою? Что ты делал всё это время?

— Итан! Итан! Братик! — неожиданный крик Элизабет врезается в уши. Напуганная до смерти, она врывается в кабинет, врезаясь в меня, как пуля. Обернувшись, подхватываю сестрёнку на руки. Пуговка дрожит. Прижимаю крепко к груди.

— Я же сказал, сидеть в укрытии. Почему ослушалась? Зачем спустилась вниз?

— Я примчалась на твой голос, — лепечет она, тяжело дыша. — Прости меня. Прости, братик. Мне было очень страшно. Очень…

— Тише. Тише, малышка. Всё хорошо. Я здесь. И папа Жорж тоже здесь. Он живой. Он не погиб. Ты его не узнала? — заглянув в её заплаканные глазищи, улыбаюсь. — Папу помнишь?

— Папа Жорж? — Лиз медленно оборачивается к нашему отцу и недоверчиво изучает изменившееся лицо главы семьи.

— Ему нужно побриться. И он станет прежним, — поясняю ей.

— Папка? — жалобный голос сестры душу наизнанку выворачивает. Лиз его боготворила. И он её безумно любил. Баловал. Души в ней не чаял. — Это ты, папочка? Ты живой???