Ташкент-Москва книга третья Халхин-Гол до и после, часть вторая

Глава 11. Всё ещё в Ташкенте.

Два дня блаженства дома прошли как одно мгновение. Как всегда ждали, как всегда появился неожиданно, как всегда к встрече ничего не готово, но через 20 минут и стол накрыт, и вся семья в сборе, включая трёхмесячного Эминчика -второго внучка, как всегда все обрадовались гостинцам, какие бы маленькие они не были. Потом были расспросы, где был, что видел. Все сокрушались, что был близко к фронту – «ведь могли же убить». Восхищались формой, кто не видел раньше, просили не снимать. Но как не снимать в ташкентское вновь начинающееся лето сидеть в кителе течь от жары. Исключительное блаженство от того, что вновь в своей домашней, лёгкой футболке и лёгких штанах. И босиком. Приведя себя в порядок с дороги, утолив лёгкий голод домашней едой, выпив слегка с постоянными «собутыльниками» - сыном, женой и соседкой - подругой жены, потихонечку отвечать на вопросы родных, самому расспрашивать, как жили без него, не нуждались ли в чём. Потом забрав у дочки тёплый сверток с младенцем, вновь почувствовать себя молодым, вспомнить, что буквально вчера (по историческим меркам) держал на руках свёрток с нею самой, а теперь вот первому внуку уже десять, а второй – вот он мерно посапывая маленьким носиком, спит у тебя на руках. Маленькие дети всегда хорошо спали в больших руках Ахмеров, почти целиком, помещаясь на его предплечье. Хорошо. Следующий день прошёл в блаженном безделье. Лишь один раз позвонил Виталий Иванович, видимо почувствовавший, что подполковник приехал. Удивился, когда Фарид Алимжанович сказал, что теперь и он гвардеец. Виталий Иванович Набережных с 1968 года по 1970 год служил в гвардейском авиаполку и очень гордился, что за время срочной службы получил медаль «За успехи в боевой и политической подготовке». Теперь и у Ахмерова была «гвардия» и медаль. Виталий Иванович, как всегда обещал вечером прийти – не пришёл, впрочем, как всегда. Видимо дела нашлись более срочные. Ближе к вечеру раздался звонок от Улугбека. Он предупредил, что завтра утром Ахмерова ждут на медкомиссию. Просил с утра ничего не есть и не пить. Для сдачи анализов крови. «Началось».

Улугбек приехал в начале восьмого, Ахмеров был в полной готовности. Форму он решил не надевать, а был почти в домашнем, лёгком. Так, что не рисковал запариться в случае, если мероприятие затянется. Маршрут, как понял Фарид Алимжанович, был проложен в одну из клиник бывшего четвёртого управления Минздрава СССР, которое и занималось лечением номенклатуры. Однажды, как председателю профкома, Ахмерову доводилось навещать там начальника ГСКБ Пулата Мансуровича Мирза-Ахмедова. По утреннему Ташкенту доехали быстро, но судя по ещё большей машине стоящей у входа, Сталин уже был там. Улугбек предупредил подполковника, что к Иосифу Виссарионовичу, по легенде, надо обращаться просто – товарищ Иванов. «Конспирация, однако». Войдя в просторный холл, Ахмеров увидел Сталина, сидящего за низеньким столиком и отвечающего на вопросы какой-то работницы учреждения в светло-сером халате. Подойдя ближе, подполковник поздоровался общим приветствием со всеми сразу, никого не выделяя. «Поиграем в конспирацию» - подумал он. Сталин, на секунду отвлёкшись от ответов, произнёс:

- Здравствуйте, товарищ Ахмеров. Хорошо, что вы приехали вовремя.

- Подождите, пожалуйста. Я сейчас закончу с Ивановым, потом займусь вами, - это уже сотрудница, предложила Фариду Алимжановичу присесть рядом со Сталиным. Пардон, с Ивановым.

После того, как записали исходные данные товарища Иванова, настала очередь Ахмерова. Причём врача удивил тот факт, что у Ахмерова, в его возрасте (62года) нет нигде медицинской карточки. Сталину-Иванову, таких вопросов не задавали, толи знали с кем имеют дело и предпочитали помалкивать, толи он что-то предоставил, ехал ведь лечиться. Пришлось им (врачам) заводить новую карточку, а Ахмерову сделали замечание, что в этом возрасте надо регулярно проходить диспансеризацию.

Потом была сдача крови на общий анализ, потом начались хождения по кабинетам. Почти всегда Ахмеров заходил первым, затем, товарищ Иванов. Закончилось всё МРТ или МСКТ, подполковник так и не понял, а если и говорили, то и не запомнил. Последним был моложавый профессор, толи узбек, толи таджик, но очень большой специалист своего дела. Он беседовал с обоими пациентами сразу. Те сидели в больничных пижамах напротив профессора за большим столом, где лежали их медкарты. И опять дело коснулось того, что Ахмеров, несмотря на очень низкий индекс общего здоровья, не проходит диспансеризации и занимается, по сути, самолечением.

- А вот, у товарища Иванова индекс получше будет, - сказал профессор, глядя в бумаги Сталина, - видимо он лучше переносит стрессы и регулярно проходит профилактическое лечение.

- Конечно, ведь товарищу Иванову не приходится регулярно беседовать с товарищем Сталиным, как Ахмерову, вот у него давление и получше, - пошутил товарищ Иванов.

- Что вы говорите? Никогда бы не подумал, - произнёс профессор почти серьёзно.

Всё обследование заняло минут 45. Уже переодеваясь в своё, на товарище Сталине был лёгкий брючный костюм блёкло-салатового цвета, с короткими рукавами, и туфли типа «мокасины» без шнурков, вождь попросил Улугбека довезти его до резиденции, ему надо переговорить с Ахмеровым наедине, а Хакназарову он доверяет.

Ехали специально, неспеша, чтобы Иванов, вернее, уже снова Сталин успел поговорить с Ахмеровым.

Начался разговор с того, что Иосиф Виссарионович опять поблагодарил подполковника за поддержку во время перелёта и сейчас во время медкомиссии.

- Мне без вас, товарищ Ахмеров, было бы значительно неуютнее.

Потом Сталин задал вопрос, что думает Ахмеров о причинах переноса, о том как произошёл перенос, или кто произвёл этот перенос, если это была, чья-то воля.

Ахмеров сказал, что давно уже не думает на этот счёт, так как вопрос для него не разрешимый. Конечно, та причина, которую Фарид Алимжанович придумал для своего произведения о сбое в работе двух коллайдеров, расположенных в разных частях континента, это ерунда, не выдерживающаяни какой критики. А если подумать логически и методологически, могут возникнуть несколько гипотез по этому поводу.

Первая – это работа цивилизации землян из будущего, которых почему-то не устраивает своё прошлое именно в этом моменте и они производят грандиозный эксперимент.

Вторая – это дело инопланетной цивилизации с непонятными целями.

Третья – это происки нечистой силы, для каких-то целей, может быть в итоге вредных для рода людского.

Четвёртая – это дело всевышнего, пути господни неисповедимы, но всё направлено во благо людей, ибо всесильный и всеблагой.

Третья и четвёртая гипотезы, практически суть, одна и та же гипотеза, ибо предполагает наличие высшей силы (всевышнего), и всё происходит по его попущению.

Причём, возможно, что с нашей реальностью ничего не произошло, и там (где там?) всё идёт по-прежнему, а нынешняя реальность создана специально, потому, что есть некоторые отличия от реальности 2016 года.

Ахмеров извинился, что слишком путанно излагает, тема уж больно специфическая и явно, как выразился подполковник – «не на мою зарплату».

- Вот, товарищ Каримов знает явно больше, чем говорит, наверное, -подытожил своё выступление Фарид Алимжанович, - но это уже, точно, не моё дело.

Сталин ответил, что всё понял, и суть объяснений он уловил. Тем более, что крайние версии Ахмерова совпадают с тем, о чём говорили Сталин с Каримовым один на один, в ситуационной комнате, где всякая подслушка и прочее исключены.

Оказывается Каримов, не в силах больше держать тайну Посланца и поручения Всевышнего, поведал Сталину всё, что произошло с ним в тот знаменательный день.

Причём, рассказал это с максимальными сомнениями в действительности происходившего. Но результат, как говорится, на лицо. Как человек, получивший высшее религиозное образование, Сталин, в душе, мог предположить волю всевышнего. Но, как материалист, марксист, большевик, в конце концов, столько лет проведший в борьбе с мракобесием – поверить, что всё по воле божьей. Это уже слишком. А приходится. Каримов рассказал также, что несколько раз обследовался негласно на предмет своего душевного здоровья, но все обследовавшие говорили, что он не сумасшедший, и, ни каких галлюцинаций с ним быть по физиологическим причинам быть не могло. Приходится признаться, себе, прежде всего, что бог есть и всё по воле его.

Тем временем автомобиль подъехал к резиденции. За ним подъехал и автомобиль, закреплённый за Сталиным. Сталин поблагодарил Улугбека за то, что тот довёз его, а Ахмерова, за беседу, и пошёл в сопровождении сотрудников охраны президента к воротам резиденции. О том, что разговор секретный и оглашению не подлежит, даже говорить не стал. И так понятно.

Ещё два дня для гвардии подполковника Ахмерова прошли в домашней суете и встречах с друзьями. Наконец-то пришёл Виталий Иванович, заскочил на сорок минут после работы, рассказал, что в следствии прекращения работ с зарубежными заказчиками, резко сократился объём заказов, но тут подоспела потребность обучать программистов из СССР, и товарищи из комиссии, предложили руководству “Intelligent Solutions” заняться этим делом. Так, первым делом Набережных спросил, не Ахмерова ли благодарить за «подгон» заказа по старой памяти. Подполковник скромно заметил, что специально заказ не подгонял, но как-то, давно уже, говорил с людьми из Москвы и из комиссии о том, что Ай-Ти компании сейчас будут не загружены и возможно смогут готовить советских специалистов, заодно сказал, что есть такая компания. Там, видимо, запомнили. Так, что особой заслуги нет. Всё хорошо, рассказывал Виталий Иванович, только добавились хлопоты для Елены Алексеевны Атлановой по подготовке учебной программы, и Татьяне Андреевне Азимовой. Она взяла на себя все заботы по устройству «курсантов» на жительство, по обучению их правилам жизни в 21-м веке. Так, сидя за дружеским столом Фарид Алимжанович узнал все последние новости.

Следующим событием стал звонок от товарища Сталина. Тот рассказал, что врачи назначили ему санаторно-курортное лечение, и что он находится сейчас в одном из классных санаториев в горах, получает весь курс «заслуженных» процедур, хорошо проводит время, только для человека привыкшего читать в день до 400 страниц, здесь до ужаса мало «чтива» и всё не то. Потом он спросил, нет ли среди «попаданческой» литературы, книг, про попадание в его «тушку». Видимо, трёхдневный отдых настроил его на юмор (или сатиру). Про попаданцев в тушки его генералов и соратников он всё прочитал. Ахмеров немного подумал, а ведь действительно мало или нет, потом вспомнил, что перед переносом скачал произведение автора Сергея Зеленина «Я вам не Сталин, я хуже», которая в другом источнике называлась «Я вам не Сталин, я круче». Там было написано, что это книга первая, что в других книгах будет – не известно. Да и эту книгу Фарид Алимжанович только посмотрел по диагонали – «много букофф». А потом начался перенос (случился перенос) и было уже не до чтения нового. Ахмеров предложил Иосифу Виссарионовичу это произведение, тот сказал, что завтра утром подъедет Улугбек и заберёт на флешке книгу. Кроме того, Сталин предложил Ахмерову заняться самоучением немецкого языка, у начальства есть соображения, как в дальнейшем использовать подполковника, но для этого Фариду Алимжановичу нужно немного подтянуть его немецкий.

«А почему бы и нет?» - подумал Ахмеров, догадываясь, что дело пойдёт к подготовке встреч с немецкими дипломатами и не только.

- Товарищ Сталин, а Левицкому не надо заняться английским? – неудержался Фарид Алимжанович.

- Опасный вы человек, товарищ Ахмеров. Вы мысли читаете?

- Ну, что вы, товарищ Сталин, это же просто очевидно.

- Тем более, товарищ Ахмеров. Всё-то вам очевидно. Отдыхайте, товарищ Ахмеров, через полторы недели летим в Москву.