Ташкент-Москва книга третья Халхин-Гол до и после, часть вторая

Глава 6. Будни продолжаются.

- Здравствуйте, Фарид Алимжанович! Вы меня хорошо слышите? – не привыкший к общению по новым средствам связи, Михаил Афанасьевич Булгаков выглядел слегка смущённым, но цветущий вид писателя на экране компьютера показывал, что это смущение - не велика беда.

- Не только хорошо слышу, но и вижу вас прекрасно, и если вы меня не видите, скажите ребятам, кто там, рядом с вами, они включат трансляцию, и вы меня увидите тоже. – Ахмеров, когда его позвали на узел связи, думал, что это кто-то из домашних соскучился, что бывало довольно часто. А это, оказывается, Булгакову не спится в ранний час. Хотя, какой ранний час? В Ташкенте уже десять. Это в Москве только-только семь утра. И потом – Москва никогда не спит. – Михаил Афанасьевич, всё в порядке? Ничего плохого не случилось?

- Всё хорошо, товарищ Ахмеров. Только жаль, что вас не включат в число соавторов вашего же произведения. Да и фамилию вашу запретили упоминать в тексте повести. Вот у меня и возник вопрос – на какую фамилию исправить вашу в произведении? Сам я не решился изменять. У нас ведь встал вопрос – издать «Мастера и Маргариту», «Собачье сердце» и наш с вами опус в одном сборнике. С товарищем Сталиным всё согласовано, издаваться будет у вас, в Ташкенте. Все хлопоты уже позади, остался только вопрос с фамилией и с названием. Я предлагаю название «Ташкент-Москва, 2016-1939».

- Скажу откровенно, ваш звонок застал меня врасплох, у нас сейчас ещё только 7 часов утра, а вот вопрос, считайте уже решённым. Я ведь, когда собирался издавать своё произведение в интернете, долго думал, как обозвать главного героя. Даже советовался с родственниками. Так вот, моя младшая сестрёнка предложила взять девичью фамилию нашей бабушки. Это была мама нашего отца. Она нас вырастила. Родителям было не до этого. Они работали. Потом я решил записаться под своей фамилией, сам написал – сам и отвечай. А вот теперь, видите как, пригодилась фамилия-то. Бабушкина фамилия была Вяльшина. Фарид Алимжанович Вяльшин – звучит. А название замечательное. Ничего не раскрывает, но о многом говорит.

- Фарид Алимжанович, извините ради бога. Не подумал, что могу вас разбудить. Совсем из головы вылетело.

- Ну, что вы, Михаил Афанасьевич. Очень рад такому пробуждению. Сами-то, вы, как? Как здоровье, самочувствие? Какими делами занимаетесь, кроме хлопот по изданию.

- Всё нормально. Слава богу и узбекским врачам. Сейчас нахожусь в санатории, вместе с Борисом Михайловичем Шапошниковым. У нас с ним, примерно, один курс физиотерапии и поддерживающего лечения. Хотя оба чувствуем себя великолепно. Меня даже несколько раз отпускали на творческие вечера и встречу с читателями. Скажу вам по секрету, - тут голос Булгакова снизился почти до шёпота, - за это даже платят. Вот Елена Сергеевна обрадовалась. Из магазинов не выходит. Они у вас бутики называются. Странное название. А мы с Борисом Михайловичем в основном читаем историческую литературу о той, вашей войне. Страшная трагедия. И великая победа. Борис Михайлович сильно расстраивается, ему всё его ошибки в вашем мире покоя не дают. Всё на себя принимает. Я его, как могу, успокаиваю. Знаете, Фарид Алимжанович, я уж было, грешным делом, эпическое полотно по материалам войны в вашем мире задумал писать. Но потом одумался. Трагедия велика, я ей не свидетель и не участник, у нас она, даст бог, не произойдёт. Вот что будет, то и будем описывать. Если всё будет хорошо – то вместе с вами. Самое главное – мы победим.

- А как же, дорогой Михаил Афанасьевич. Спасибо что позвонили. Очень рад, что у вас всё хорошо. Будьте здоровы, передавайте привет Борису Михайловичу и если увидите – Валерию Павловичу. До свидания, товарищ Булгаков.

- И вам – всего доброго. Берегите себя. Успехов. До свидания.

Экран отключился. Ахмеров направился в столовую на завтрак. Настроение, после звонка из Ташкента, было отличное.

Сразу после завтрака подошёл лейтенант госбезопасности Иванов.

- Здравия желаю, товарищ подполковник. Какой у нас маршрут сегодня?

- Здравствуй Ваня, - у Ахмерова с Ивановым, вне строя, были очень тёплые, дружеские отношения. Лейтенанту нравилось, когда Фарид Алимжанович называл его по домашнему, Ваней, - сегодня у нас намечаются поездки в НАТИ, надо посмотреть, как у них идут дела последние три дня, и на «Красный пролетарий» к Владимиру Ивановичу. Ты обедал?

- Да, Фарид Алимжанович, жена меня накормила перед моим уходом, - Иван Иванович, выросший в детдоме и не знавший своих родителей, очень высоко ценил отеческое отношение Ахмерова к себе. Да и все остальные ташкентские «старики» относились к Иванову по-отечески.

- Как пацан? Растёт? – уже почти месяц лейтенант госбезопасности с гордостью носил ещё одно звание – отец. Он всё рвался пригласить ташкентских к себе в гости, хотел похвалиться сыном и женой, но старики сказали строго, что до сорока дней мальчика лучше никому не показывать. «Ладно, через сорок дней, так через сорок дней» - решил Иванов, хотя в душе считал, что всё это – предрассудки.

- Спасибо, товарищ подполковник, растёт. Жена вам поклон передаёт. Коляска детская, которую от вас мы получили из Ташкента, очень облегчает ей жизнь. Она такая лёгкая и удобная, что жена с большой частью забот справляется сама.

- Вот и хорошо. Берегите друг друга. Время и деньги сэкономленные сейчас на жене и ребёнке, потом выльются в такие проблемы и расходы, что не дай боже никому. Ну что, ты готов? Тогда поехали.

До НАТИ добирались не долго. С Ивановым любая дорога по Москве – это недолго.

В стендовом зале все действующие лица уже были на месте и о чём-то тихонечко спорили. Раздетый, без кузова, Газ-АА стоял подцепленный за кран укосину задней частью рамы. Танкетка свободная от своего верхнего короба (бронекороба), примерно на высоту рамы автомобиля, без двигателя, рабочего места мехвода и командира, без коробки передач и кардана, выглядела как ящик на гусеницах. Видимо специалисты не могли сойтись во мнениях по поводу, как подкатывать этот ящик под автомобиль, с которого, к слову, задний мост тоже был снят.

Увидев Ахмерова, команда замолкла.

- Здравствуйте, товарищи. Продолжайте, пожалуйста. Я не буду вам мешать. Если не трудно, расскажите, о чём дискуссия.

Как старший по команде слово взял Балаянц:

- Товарищ подполковник, тут вот ефрейтор предлагает, прежде чем закатить тележку под автомобиль, снять гусеничные ленты. А я думаю, это лишний труд и затраты времени. Вот мы немного и поспорили.

- Я считаю, что ефрейтор прав. Гусеничная лента, вернее пара, весит килограмм по сто каждая, это облегчение на 15 пудов веса всей двигаемой части. И, кроме того, не нужно будет во время закатки преодолевать сопротивление дифференциала и главной передачи. А тележка с удовольствием доедет и на своих маленьких катках по вашему бетонному полу. Только надо будет хорошенько подмести его перед накаткой. Чтобы мелкие камни и мусор не мешали движению катков. Да и выровнять по горизонтали тележку будет легче. Другое дело, если бы пришлось эту операцию проводить на почве, тогда ленты были бы необходимы. А насчёт времени, товарищ ефрейтор, сколько времени вам нужно для снятия гусениц по нормативу?

- На отлично – 17 минут, - быстро отрапортовал Николай Романович.

- Вот видите, товарищи, а неспеша за 30 минут, вы давно бы уже сняли их. Что там дальше, Владимир Анатольевич?

- Что будем делать с передачей вращения? На автомобиле вращение приходит не с той стороны и не в том направлении.

- Хороший вопрос. Для начала, освободив крепление дифференциала на тележке, попробуем повернуть дифференциал навстречу карданному валу автомобиля. Если понадобится вырезать автогеном или бензорезом (что там у вас есть у слесарей) кусок коробки или крепления – вырезайте. Затем, посмотрите, нужно ли менять крепление дифференциала к коробке. Следующим движением определяемся, совпадает ли направление вращения звездочек тележки с нужным нам. Вот тут и хорошо, что мы решили снять ленты. А то пришлось бы вывешивать коробку. Если не совпадает, придётся перевернуть (повернуть) дифференциал вокруг продольной оси машины. Тогда вращение изменится на противоположное.

- А может нам лучше сделать переходной редуктор, чтобы от кардана автомобиля вращение приходило к нему, а с него в нужном нам направлении к дифференциалу? – Балаянц решил немного по противоречить подполковнику, - тогда на тележке ничего не придётся менять.

- Сколько времени будут делать этот редуктор? Вместо сокращения числа узлов и деталей у нас получается увеличение. По времени и усложнению, накрывается ваша премия. Я не возражаю, если народ согласен, делайте как сложнее и дольше. И потом, лишний узел в последовательности – ухудшение надёжности. Как люди, согласны?

Люди недовольно зашумели на Балаянца. Было ясно и без голосования, что проходит предложение Ахмерова.

- А вам, товарищ Балаянц, спасибо за вдумчивое отношение к конструированию изделия. Именно так и нужно обдумывать каждый узел. Каждую деталь, чтобы уменьшить количество ошибок.

- Разве это конструирование? – опять раздался голос Балаянца, - это какой-то детский набор – сделай сам.

- В нашем случае это самый лучший способ конструирования. Ну, что же. Опять скажу – цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!

Владимир Иванович встретил Ахмерова и Иванова в своём кабинете, она же и спальня. Он был не один, теперь он почти никогда не был один на «Красном пролетарии». Повсюду его сопровождал лучший литейщик завода товарищ Шафоростов. Вот уж был человек влюблённый в литейное дело. И самое главное – чувствующий металл, как самого себя. Сейчас Левицкий и Шафоростов стоя за столом обсуждали, как организовать процесс центробежного литья ответственных деталей станков. Стоило Левицкому объяснить, что происходит с металлом, когда его заливают в форму и одновременно вращают, как Витька Шафоростов уже превращался, в своём воображении, в струю металла, уже затекал в свободные места формы, уже ощущал, где этому будет сопротивление и не то чтобы понимал, он прочувствовал физику процесса и мог сказать тому кто его понимал, почему в каком-то месте процесс не пойдёт и где будет больше брака.

Когда гости вошли в комнату, сразу стало тесно от наличия четырёх таких немаленьких человек.

- А пойдёмте в цех. Я вам покажу раму, почти готовую, для установки центробежного литья. – Левицкий был рад прибытию Ахмерова и очень хотел похвалиться своими успехами.

В самом светлом углу цеха стояла довольно большая конструкция из швеллеров, уголков и труб квадратного и прямоугольного сечения, видимо предназначенная быть основанием машины для центробежного литья металла, в основном стали. Рядом на верстаке лежали чертежи, которые по указаниям Владимира Ивановича сделал в своё время Владимир Дмитриевич. В каждом листе чертежа чувствовалась рука мастера. Рядом с этой «конструкцией» стоял человек в маске сварщика, которая была в данный момент открыта и не скрывала огорчённое лицо заводского специалиста.

- Владимир Иванович, ну совсем беда. Когда будут электроды из Ташкента, а то этими, нашими местными я так скоро и качественно не сделаю, – обратился сварщик к Левицкому и показал рукой на горку электродов с которых осыпалась обмазка в процессе захвата электрода «держаком».

- Будут, будут. Мне обещали прислать следующим самолётом десять пачек «ЭСАБ»овских, - видно было, что вопрос электродов не первый день волнует сварщика.

- Хорошо бы, а то на наших крошится обмазка и приходится половину электрода выбрасывать, - сварщик хотел здесь и сейчас.

- Кстати, насчёт электродов. Помнишь, я тебе рассказывал, как обходились с этой проблемой японские и южнокорейские сварщики. Может стоит применить их метод, вернее их «держак». – Ахмеров даже не поверил такому совпадению, он ведь и ехал к другу в цех для того, чтобы предложить этот метод.

- Не помню, дружище. Если не тяжело объясни ещё раз и товарищи послушают.

И Ахмеров объяснил. Для изготовления сварочного «держака» по японскому методу нужно взять стальной шар диаметром 25-40 мм, приварить к нему рукоятку, обычно для этого берут трубку «двадцатку» или что-нибудь около того, свободный конец трубки обминают (сплющивают) для того чтобы сделать крепление к сварочному кабелю, обмятый (сплюснутый) конец просверливают под диаметр крепёжного болта. В этом месте «держак» будет крепиться к наконечнику сварочного кабеля. Способ применения – штучный сварочный электрод полностью обмазанным концом упирается в металлическую плоскость, подсоединённую к «массе» сварочного агрегата. Держак, прикреплённый к сварочному кабелю, подносится к неполностью обмазанному концу электрода своим шаром до контакта. Вследствии электрической искры, возникающей между шаром и концом электрода, электрод намертво приваривается к шару. Потом этим «держаком» с приваренным электродом проводят сварочные работы, как обычным штучным. Когда от электрода остаётся небольшой «огрызок» длиной один –полтора сантиметра, к шару, на свободное место приваривают следующий электрод. Когда свободных мест не остаётся и весь шар становится похожим на ёжика, держак отсоединяют от кабеля и на наждаке обдирают все «колючки» этого ёжика. Шафоростов, сварщик и Иванов внимательно слушали подполковника. Потом Витёк посмотрел на Ахмерова и со словами:

- Подождите, я всё понял, сейчас принесу, - почти вприпрыжку помчался куда-то.

Буквально через пять минут он пришёл, или почти прибежал, радостно светясь лицом, протянул Фариду Алимжановичу нечто, небольшое, стальное, увенчанное шаром диаметром нужные 40 мм. Присмотревшись, подполковник понял, что это половинка гантели, гимнастической гантели. Завод льёт их в качестве товаров для населения.

- Это подойдёт? – спросил Витя.

- Подойдёт, очень подойдёт, - ответил Ахмеров.

Остальное было делом техники и через сорок минут «держак» был готов и сварщик подносил шар к первому электроду. Сверкнула и погасла короткая искра, и электрод прочно приварился к шару. Сварщик подошёл к конструкции, устроился по удобнее, надвинул маску на лицо и начал пробную эксплуатацию. После того, как он сжёг три электрода, сварщик временно прекратил свою работу, снял маску и рукавицы, подошёл к подполковнику и протянул руку:

- Товарищ подполковник, разрешите поблагодарить вас, очень хорошая приспособа.

- Теперь, товарищи, в БРИЗ – оформлять рационализаторское предложение на своё имя. Надо распространять эту новинку по всей стране, чтобы эффект был сильнее. – Левицкий попытался внушить Шафоростову и товарищу сварщику.

- А как же вы, товарищ Ахмеров, это же вы изобрели, - Витя проявил свойственное ему благородство.

- Во-первых, не изобрёл, а вот точно также как вы узнал об этом от друзей. Во-вторых, автором рационализаторского предложения является тот, кто его воплотил в жизнь. Купишь автомобиль на премию от «рацухи», дашь покататься.